Тайна Пандоры

Таким макаром сменил десятки работ, и везде за ним тянулся кровавый след из трупов, убитых, растерзанных, покалеченных и изнасилованных. Острозуб не мог себя сдерживать, да и, если честно, не старался. Такова уж его природа, таков нрав — буйный, властный, бешеный.

Так бы он и скитался, абсолютно бесцельно и бессмысленно, если бы судьба не привела однажды в Пирей. Там Острозуб нанялся гребцом на небольшое торговое суденышко. Корабль вышел в Средиземное море, стремясь найти новые богатые рынки, да только купец, видать, чем-то прогневал Посейдона. Налетел ужасный шторм, буря то поднимала судно до небес, то бросала в морские бездны, большую часть команды смыло в море. Остались лишь шесть человек, включая купца и Острозуба. Вокруг — бескрайние водные просторы; в трюме — пусто, ни еды, ни воды; весла сломаны, мачта покорежена, корабль едва на плаву; жажда и голод сводят с ума; надежды выжить — нет.

Пока другие роптали на судьбу, да призывали на помощь богов, Острозуб твердо решил, что умирать — не согласен! Выбрал самого слабого моряка и незаметно придушил его, а потом — полакомился.

Так он впервые попробовал человечинку, вкус понравился, но еще больше — ощущение силы и мощи, что дала пища. Когда правда открылась, команда пришла в ужас, но они слишком ослабли, чтобы сопротивляться. Острозуб единственный был бодр, полон сил и смотрел на будущее с оптимизмом. Своих собратьев по несчастью каннибал связал, чтобы не бросились в море, но не убивал, не то мясо испортилось бы раньше времени.

После долгих недель скитаний по волнам, полуразрушенное судно прибило к пустынному берегу. К тому времени из команды в живых остался один — Острозуб.

Он выжил, и, что тоже важно, пришло понимание и осознание каннибализма. Оказалось, что человечина — не только вкусно и питательно, но и дает небывалый прирост силы. Как будто поедая жертву, Острозуб получал часть ее сил и умений.

Нехитрую мысль подтвердил случайно встреченный жрец в темных одеяниях.

— Поклонение темным богам — Аиду, Танатосу — подразумевает кровавые жертвы. Аид принимает животных, черного быка, к примеру. А вот бог смерти не любит жертвоприношений, для него единственный приемлемый дар — человеческая жизнь.

— Почему я не знал об этом раньше? — сокрушался Острозуб.

— Об этом не принято говорить, — усмехнулся жрец, — В былые времена наши предки приносили кровавые жертвы. Отдать богу сына или дочь считалось за норму, и боги вознаграждали сторицей. А сейчас… род людской хиреет, люди мельчают… Человеческие жертвы больше не в чести. Приносящие их теперь изгои, преступники…

— А можешь показать необходимые ритуалы? — глаза Острозуба жадно блеснули.

Наивный жрец долго наставлял молодого мужчину, пока нужные слова, рисунки, обряды не врезались в память.

— Также, проведя ритуал, ты не только получаешь силу съеденного, — закончил нравоучения жрец, — С тобой будет благословение темного бога. Станешь удачливее, продлишь молодость, придет успех в делах. Понятно?

Острозуб очень хорошо усвоил урок, и чтобы доказать это, тут же убил жреца, и, как тот учил, принес жертву Танатосу, под конец полакомившись останками. Никаких угрызений совести убийца не испытывал, наоборот — небывалый душевный подъем, радость от прикосновения к божественной силе.

С тех пор Острозуб приносил богам регулярные человеческие жертвы. Его силы росли с каждым разом, нрав стал демоническим, он убивал из простой прихоти, а порой и вообще без причины.

Примерно в то же время Острозуб сколотил банду. Началось с обычных городских отбросов, кучки нищих подонков, что пожелали ограбить молодого путника, случайно оказавшегося в их владениях. То, что они не на того напали, горе-грабители ощутили, когда Острозуб одним ударом убил ихнего главаря, а потом, недолго думая, зажарил тело на костре. Большинство разбежалось, но самые отмороженные остались, разделив с каннибалом лакомство. Так у Острозуба появились первые последователи.

Со временем банда разрасталась, недостатка в человеческом мусоре никогда не случалось. К Острозубу примыкали лишь самые беспринципные, низменные представители человеческого рода. Если даже в человеке оставалась хоть щепоть светлого, то через месяц-другой в банде, свет исчезал, его заменяла кромешная тьма, бесчувственность. Для подонков не существовало особой разницы кого убивать, насиловать, неволить: знакомых, родственников, да хоть бы и бывших соратников. Лишь один кумир, один идол являлся для отребья незыблемым — сам Острозуб. Он всегда оставался бессменным лидером, чьи приказы выполнялись беспрекословно.

Острозуб быстро понял преимущества коллектива: банда проворачивала дела гораздо большего масштаба, чем мог бы позволить себе одинокий негодяй. К тому же главарь никогда не держался за кого-либо из головорезов — с легкостью жертвовал любым ради своих целей. Текучка кадров большая, зато никаких проблем с послушанием!

Они нападали на караваны, грабили деревни, порой Острозуб задумывался о набеге на полис, но он хорошо понимал, что любая мало-мальски тренированная и добротно вооруженная военная сила легко даст отпор сборищу необученных голодранцев. От полного разгрома банду спасало лишь то, что их не могли найти. Головорезы всегда нападали неожиданно, с разных направлений, там, где не ждали. Мобильность и скрытность — два основных преимущества шайки.

Естественно, создание банды ничуть не отменило кулинарных пристрастий предводителя. Он продолжал приносить регулярные кровавые жертвы Аиду и Танатосу, человечина считалась у разбойников особым, изысканным лакомством. За людьми специально охотились, загоняя в рабство. Пленники трудились, пока оставались силы, а потом их съедали всех до единого.

Вскоре Острозуб задумался о том, что банде нужно убежище: постоянное место, лагерь, где можно держать припасы, отдыхать от набегов и наслаждаться праздной жизнью. Как-то раз, в заброшенной глуши, шайка набрела на развалины старого города, их и решили приспособить под базу.

Постепенно руины более-менее обустроили, приспособили к проживанию. Нашлось место для жилья и для развлечений, для лошадей и для рабов. На обжитом месте наслаждаться бытием оказалось гораздо удобнее: все таки оседлость предоставляет больше комфорта, чем кочевая жизнь.

Но, в подходе нашлись и недостатки. Банда потеряла в мобильности, набеги оказались привязаны к определенной местности. Жители роптали, купцы нанимали дополнительную охрану, рано или поздно удача должна была отвернуться от шайки.

Так и произошло. Головорезы получили скоординированный отпор, на поимку банды созвали силы ополчения. Острозуб понял: это по его душу! Он бросился в бега, совершенно не заботясь о товарищах. Войско долго гоняло шайку, истребив практически полностью. Выжил лишь главарь, да с десяток хитрецов, сумевших раствориться среди мирного населения.

Тогда Острозуб понял: нужно залечь на дно, взять паузу, немного остепениться.

Так убежище разбойников превратилась в скрытую от лишних глаз деревушку. Численность шайки вскорости достигла былых размеров, хоть и приходилось заниматься исключительно законопослушной деятельностью.

Варили самогон, продавая в деревнях; копали торф, рубили лес. Порой Острозуб позволял провернуть темное дельце, вроде торговых махинаций, обворовывания зарвавшихся купцов или поджога излишне строптивой деревни. Но все это делалось осторожно, чтобы не вызвать подозрений и не навлечь беду на самих себя.

Спокойная жизнь в чем-то даже импонировала Острозубу: он открыл в себе талант руководителя, проснулась организаторская жилка, нравилось наводить порядки, извлекать прибыль из чужого труда. Если бы не буйный нрав и пристрастие к человечине…

Двух вещей постоянно недоставало в разбойничьем убежище: человеческого мяса и женщин.

Ни одна представительница прекрасного пола не могла долго ужиться среди сборища мразей. Если и находилась бедолага, что, по своей воле или против нее, оказывалась в деревушке, то рано или поздно она подвергалась насилию. Снасильничал один, потом другой, вскоре бедняга превращалась в общее достояние. Ну а когда приходила в совсем непотребный вид, не оставалось ничего иного, чем ее съесть.

Так проходили годы, долгих десять лет постоянных ограничений и скрытничества. Наконец, терпение Острозуба иссякло, он решил, что можно высунуть нос из норки, пришла пора пожить красиво. Первый, пробный набег на караван беззащитного купца прошел как по нитке, без сучка без задоринки. Впервые за долгое время удалось принести достойную жертву богам, в полной мере, без ограничений насладиться человеческой плотью. А вскоре пришло время второго набега — главной целью которого Острозуб постановил добыть как можно больше женщин в услужение.

Нельзя сказать, что он не планировал дело. Конечно, определенная схема действий была. Острозуб выбрал подходящий постоялый двор, где, как известно, работало много девушек. Выбрал время, когда рядом не будет отрядов стражи. Но на этом проект себя исчерпал: дальше предполагалось поступать, как придется. Импровизировать, так сказать.

Все пошло, как по маслу: неожиданное ночное нападение застало кабатчиков врасплох, никто не мог оказать достойного сопротивления. Наскочили, двери слетели с петель, головорезы ворвались внутрь, женщин выволакивали прочь со связанными руками.

А дальше… Острозуб не планировал убивать без лишней нужды, а тем более сжигать таверну. Зачем? Если можно оставить прибыльное место, а через известный промежуток времени повторить набег. Но… Кровь ударила в голову, бешенство овладело главарем, а от него передалось и прочим.

Завидев трактирщика, что пытался воспрепятствовать проникновению, Острозуб одним ударом рассек его чуть не на две части. Кровь фонтаном оросила убийцу, он совсем потерял голову в угаре, глаза забегали в поиске новых жертв. Разбойники метались, выискивая женщин, а мужчин безжалостно толкали на расправу главарю. Кто первым придумал идею с поджогом — не ясно, но скоро каждый вооружился факелом, распространяя пламя по всему трактиру.

Острозуб ликовал, неистовствовал, упивался разбоем! Давно уже он не ощущал подобной свободы и безнаказанности! Определенно, стоит вернуться к активным действиям, слишком уж засиделись у себя в деревне!

Огонь захватил трактир, бешенство понемногу отступило. Острозуб дал команду уходить, разбойники залезли на коней, захваченных женщин волокли на веревках. Несколько особо отмороженных бандитов остались беспредельничать, их судьба не особо интересовала главаря. Банда исчезала со всей доступной скоростью, пока не рассвело. Теперь главное — любой ценой избежать преследования, уйти от возможной погони.


С горем пополам добрались до реки, женщины обессилили, многие не стояли на ногах. Пришлось взять с собой, перекидывая через седла. После переправы применили давно известный трюк: прошли по воде, чтобы скрыть следы. Идти пришлось долго, подходящее место для выхода на сушу находилось на изрядном расстоянии. Зато вероятность затеряться увеличилась многократно. И даже выйдя из реки, всадники оставили за собой команду «заметальщиков», что стирали следы ветками. Умелого следопыта не обманешь, но Острозуб вообще на рассчитывал на погоню, так уж, перестраховывался.

В убежище прибыли далеко после полудня, усталые, но довольные. Тут же начались приготовления к пиршеству, пленных сгрудили в кучу посреди амфитеатра, их пора придет вечером.

Пир продолжался, веселье было в самом разгаре. Острозуб довольно взглянул на пленниц. Богатый улов, давненько такого не случалось! Должно хватить надолго, особенно если растягивать удовольствие.

Последняя мысль здорово развеселила главаря, он дико взвыл и безумно заулюлюкал, радуясь предстоящим развлечениям. Среди добычи оказались самые разные женщины: и худые, и полненькие; и стройные, и фигуристые; и покладистые, и с норовом. Есть из чего повыбирать!

Попалась одна и вовсе благородных кровей, суда по виду. Держится гордо, нос не опускает, лицо не прячет, хоть и заметно, что боится не меньше остальных. Ничего-ничего! С такими даже интереснее! Острозуб любил ломать людей. Покалечить разум, сломить дух — удовольствие гораздо большее, чем просто изнасиловать тело. А если дух силен, привык повелевать, а не быть рабом… Тем сложнее испытание, тем изысканнее понадобятся издевательства, тем больше радость от победы!

Главарь уже разговаривал с гордячкой. Наметанный глаз сходу выделял ее в толпе простолюдинок по манере держаться, по особой осанке. Острозуб подошел вплотную, заставив пленницу задрожать, рука вздернула девичий подбородок.

— Кто такая? Как звать? — рявкнул главарь.

Она отшатнулась, мужчина рывком вернул на место.

— Отойди, животное! — пропищала девушка, — Из пасти воняет!

Острозуб дико расхохотался.

— Выкобенивайся, пока можешь, — прогрохотал он, — Скоро ты будешь умолять, чтобы я позволил тебе быть моей! Потому что выбор невелик — коли достанешься ребятам, они сюсюкать не станут. Быстро пойдешь по-кругу, да еще и не один раз!

Главарь заметил тень ужаса в глазах девушки, она дрожала, как осиновый лист, но ответила гордо, без страха.

— За мной придут, не сомневайся! Ты пожалеешь, что связался не с теми и будешь умолять о пощаде!

— У-тю-тю… — ухмыльнулся Острозуб, — Все так говорят, поначалу… Неужто ты думаешь, что за такой важной персоной вышлют целую армию?

— Мой отец найдет меня! Он придет, и мой… муж!

— Неужели? — главарь расхохотался пуще прежнего, — Поведай мне, что же это за великие воины, что отважатся вдвоем отправиться на спасение пленной принцессы?

— Мой отец — Эсхин Сикионский! А муж — непобежденный вождь с севера, он сразил не один десяток разбойников и убил медведя голыми руками!

Острозуб ударил без замаха, ладонью, плашмя. Девушка упала, как подкошенная.

— Будь даже твой отец Гераклом, а муж — Ахиллом, они найдут здесь лишь смерть.

Бандит смачно сплюнул на девушку и отвернулся. Не то чтобы ее слова совсем не взволновали Острозуба. Он слышал имя Эсхина, и принял информацию к размышлению. Но не отпускать же теперь девчонку! Тем более, что нет причин ей доверять. Мало ли что болтают пленницы, надеясь спастись!

«Острая штучка, — подумал Острозуб, — Оставлю напоследок, в качестве десерта!»

Пандора держалась из последних сил, несмотря на то, что удавалось внешне выглядеть гордой, неприступной и полной мрачной решимости. В глубине души поселился страх, он все разрастался, перерождаясь в неконтролируемый, инфернальный ужас. Ужас вырывался наружу, выплески заставляли девушку жалобно всхлипывать, пальцы до крови впивались в кожу, спина сутулилась, Пандора старалась сжаться в незаметный комочек. Когда ужас отступал, она вновь выпрямлялась, принимая независимый вид. Но эти промежутки без страха становились все меньше, мужество покидало девушку вместе с физическими силами.

Там, в трактире, ее застали врасплох. Пандора сквозь сон слышала грохот, крики, топот ног, но не придала этому значения. Когда дверь комнаты распахнулась от удара, девушка толком даже не смогла рассмотреть вошедшего, не говоря уже о сопротивлении.

— Что… — вскинулась было спросонья, но тут же получила удар по голове.

Прежде чем пришла в себя, руки оказались надежно связаны. Ее стащили по лестнице, грубо поволокли на улицу. Вокруг девушка видела озверевшие лица, кровь, разрушение, начинающийся пожар. В центре залы с ужасом заметила огромного окровавленного мужчину, расправляющегося с беззащитными жертвами.

«Где Крэг-хан? — в ужасе думала Пандора, — Почему до сих пор не пришел?»

Ее бросили на землю вместе с другими пленницами, головорез умчался в поисках новой жертвы.

Был шанс скрыться, убежать, рвануть в сторону, в кусты. Теперь Пандора кляла себя последними словами, за то, что не воспользовалась возможностью. Но тогда страх приковал к месту, ноги налились свинцовой тяжестью, происходящее казалось нелепым нереальным розыгрышем, что вот-вот должен закончиться. На секунду ей почудилось, что если не сопротивляться, не злить бандитов, то, вероятно, отпустят… Неимоверная глупость, если вдуматься.

Их привязали к лошадям, заставив бежать следом. Те, что не выдерживали, падали, бедняжек волоком тащили по земле. Пандора передвигала ноги автоматически, сосредоточившись на том, чтобы не споткнуться. Ей хватило сил ни разу не свалиться, хоть дорога и далась с трудом. Переправа через реку освежила, холодная вода взбодрила, хотя и заставила померзнуть.

Когда к девушке подобрался громадный мужчина, тот самый зверь, что безжалостно убивал в таверне, она сразу поняла — главарь. Собрала остатки сил и мужества, чтобы разговаривать с ним как подобает дочери Эсхина — гордо, прямо, не пресмыкаясь. Ей удалось, хоть и трясло от пережитого страха. Теперь Пандора сомневалась — не зря ли все это? Не лучше ли было притвориться сломленной и покорной с самого начала? Какая участь ожидает теперь?

Другие пленницы, девушки и женщины, плакали, не стесняясь слез. Они жались друг к другу, а после того разговора не раз обращались к Пандоре.

— Это правда? — спрашивали они, — За тобой придет целая армия?

Девушка уверенно кивала, не желая отнимать последнюю надежду.

— Нас тоже спасут, так ведь?

— Обязательно! — заключала Пандора, далеко в этом не убежденная.

В самом деле, кто может спасти? Ни про какую армию речи, конечно, не идет. Крэг-хан? Но куда он запропастился? Может, что-то задержало? Или… северянин просто бросил подругу? Девушке вдруг вспомнился нелюдимый вид варвара в последние дни. Возможно, нужно было уделить ему больше внимания, найти силы поговорить, да хоть бы и просто посидеть рядом…

А отец, Эсхин? Пандора ведь сама сбежала, изо всех сил скрывалась от него. Не решит ли, что хватит, пора предоставить дочери свободу действий? Не кинет ли на произвол судьбы, вопреки, а может и во исполнение проклятого пророчества?

Хилон? От одного воспоминания о нем девушке стало теплее. Но что с того тепла? Решится ли монах пойти за малознакомой девушкой, да еще в логово зверя?