Тайна Пандоры
Часть 19 из 35 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Всадник миновал сгоревший трактир, на полном ходу без труда держась протоптанному пути банды. Кохиос долго смотрел вслед, утирая обильный пот и кляня себя за длинный язык.
Эсхин скакал во всю мочь, сердце воина тревожно сжималось. Пандора! Она не могла погибнуть, слишком много надежд с ней связано, слишком великая миссия возложена на девушку! Она настолько важна, что мечник не задумываясь пожертвовал бы ради девушки всем, жизнью в том числе.
Пророчество… Слова звучали в голове Эсхина точно так же, как их когда-то изрекла Пифия…
Лев разгадает тайну Пандоры, и Сокол падет.
Как и все прорицания, оно загадочно и оставляет широкое поле для возможных толкований. Что за лев? Что за тайна? Эсхин не знал, хотя пытался выяснить всеми доступными способами. Зато он сразу понял, кто такой Сокол, и ради его падения мечник сделал бы что угодно.
Увы, девушке не суждено понять всю важность пророчества, осознать неимоверную тяжесть предназначения. Для нее слова Пифии — не более, чем забавный стишок, потешка для детей. Также легкомысленно к воле богов отнеслись и родители девушки.
Эсхин хорошо помнил, как лучший друг, Фотий, попросил съездить с ним в Дельфы. Жена Фотия, Агата, и маленькая Пандора, еще закутанная в пеленки — все были счастливы посетить храм великого Аполлона. Как обычно, ничто не предвещало беды.
Но когда Эсхин услышал пророчество, сказанное маленькой девочке… Он едва дотерпел до усадьбы Фотия, прежде чем начать серьезный разговор. К смущению и великому беспокойству воина, друг не придал особого внимания предсказанию. Он смеялся, шутливо отмахиваясь от слов Эсхина, на все увещевания реагировал одинаково несерьезно и неуважительно.
Гнев захлестнул голову, мечник схватился за оружие. Видят боги, он не хотел ничьей крови! Фотий и не подумал испугаться, наоборот, подошел вплотную.
— Хватит, Эсхин, уймись, — спокойно проговорил он, — Неужто ты хочешь меня убить из-за какой-то словесной белиберды?
«Не понимает! — раздался голос в голове мечника, — Избавься от него!»
До сих пор Эсхин не решил для себя вопрос: чей это был голос? Его собственный, или вмешались боги?
Всего на единый миг темная пелена застлала взгляд воина, а когда он пришел в себя, Фотий лежал у его ног с перерезанным горлом. В таком виде их застала Агата, войдя в комнату. У Эсхина не оставалось выбора.
Чтобы спасти девочку, он подстроил все так, будто ее родителей убили разбойники. Растил, воспитывал, давал ей все, в чем только можно нуждаться. И не на секунду не забывал, ради чего все это. Рано или поздно, пророчество должно исполниться!
Долгие годы Эсхина мучили угрызения совести, но сейчас, десятилетия спустя, он отчетливо понимал: даже та чудовищная жертва принесена не зря! Ради великой цели порой приходится идти на немыслимые поступки. Платить невозможную цену.
Как бы то ни было, мечник умолял Аида отнестись к Фотию и Агате благосклонно, и бог дал слово! С тех пор Аид и Танатос шли рука об руку возле Эсхина, он ощущал постоянную поддержку, и сам не оставался в долгу.
Всадник усилием воли выкинул лишние мысли из головы, сосредоточившись на погоне. Пусть чутье и указывает путь, но о засаде оно не предупредит, ровно как и о внезапно возникшей на пути яме.
Через несколько часов быстрой езды по хорошо заметному следу, Эсхин остановился у неширокой реки. Перейти воду вброд здесь не составило бы труда и, судя по следам, бандиты так и сделали. А вот дальше начались странности.
Банда вошла в реку, но с другой стороны из воды появился след лишь одинокого всадника, остальные будто сквозь землю канули. Вернее, сквозь воду.
Эсхин задумался. Чутье однозначно указывало направление, но и загадка не давала покоя. Впрочем, для поиска решения хватило ровно столько времени, сколько понадобилось, чтобы немного перекусить и восстановить силы.
Очевидно, головорезы перешли реку вброд. Потом они каким-то образом скрыли следы. Возможно, пошли по воде вдоль берега или как-то их замели. В любом случае, бандиты явно опасались погони и пытались уйти, оторваться, сбив преследователей с пути.
За бандой гнались двое, но след с другой стороны только один, да и тот ведет не в нужную сторону. Разделились? Или… они изначально были не вместе. Очевидно, один из преследователей, более опытный, повторил трюк бандитов, не оставив за собой никакого следа. Второй не смог прочитать ситуацию и поехал наугад, ошибившись с направлением.
Эсхин удовлетворенно кивнул. Загадка разрешилась, непонятным осталось только одно: кто из двоих сумел выбрать нужный путь, а кто опростоволосился. Найти ответ на этот вопрос не представлялось возможным, мечник, более не задерживаясь, двинулся по течению реки, доверившись чутью.
Он скакал остаток дня, изредка останавливаясь, чтобы подкрепиться и сверить направление. В вечерних сумерках Эсхин почуял, что цель путешествия близка: Пандора где-то неподалеку. Он спешился, поводья спутали ноги коня, чтобы не забрел далеко, сам продвигался дальше в полном вооружении, с максимально доступной осторожностью.
Пришлось преодолеть глубокий овраг, по дну тек журчащий ручей. Напившись, Эсхин взобрался по косогору, взгляд наконец-то отыскал убежище разбойников.
В небольшой долине увидел каменные развалины, оставшиеся, судя по всему, с незапамятных времен, от древних строителей. Бандиты приспособили руины под свои нужды, ничего, впрочем, не восстанавливая, скорее наоборот — изгадив даже то, что уцелело. Мечник своими глазами видел отхожее место, устроенное на месте древнего дома.
Вокруг развалин шла каменная стена высотой в рост человека, кое-где обвалившаяся, в нескольких местах отсутствовали целые пролеты. Внутри хватило пространства для небольшого загона, около десятка каменных домов переустроили в нечто, напоминающее шалаши с хлипкими тростниковыми крышами. В северной части деревушки ширился миниатюрный амфитеатр, с двумя рядами полуразрушенных сидений. Чуть дальше виднелось здание, бывшее когда-то дворцом. Оно и сейчас сохранило часть величия, пусть и погребенного под тяжким бременем прошедших веков. Крыша обвалилась, колонны попадали, в стенах зияли провалы и трещины. И все же — там жили. Сразу видно, что руины обжиты, причем довольно основательно.
Эсхин окинул стену опытным взглядом. В одном месте заметил провал, сверху на зубцы обрушилась массивная колонна. В сгущающихся сумерках мечник без труда пробрался к этому месту, осторожно, чтобы не сдвинуть ни единого камешка, забрался на стену, каменный выступ вкупе с заваленной колонной надежно укрыли лазутчика от посторонних взглядов. С нового наблюдательного пункта воин сумел подробно рассмотреть, что происходит внутри.
В центре амфитеатра горел большой костер; по кругу, возле каменных сидений — целый ряд столов, накрытых для общего ужина. Тут и там сидели вооруженные мужчины самого дикого вида. Кто-то ел, большинство пили. Неподалеку стояла громадная, несколько метров высотой и необъятная в обхвате, бочка, к которой то и дело подходил один из выпивох, наполняя кружку. Только сейчас Эсхин оценил стоящий смрад — судя по запаху, бочка содержала отнюдь не воду и даже не вино, а натуральный спирт.
Напротив замка стол отличался особым убранством, здесь же стоял богато расписанный стул, больше похожий на трон. Восседал на нем здоровый лысый дядька, широкий, почти квадратный, с выпирающим пузом, огромными лапами и веселым, остервенелым лицом.
Определенно, это был главарь. Как там его назвал Кохиос? Острозуб? Эсхин не мог разглядеть зубов, но кличка подходила детине более чем. Густые брови, бешеные глаза навыкате, нос картошкой, расплывающийся в омерзительной ухмылке рот, мощная волосатая грудь, громкий пронзительный хохот и громогласный голос. Больше всего лидер разбойников походил на демона, выбравшегося прямиком из Тартара.
Мечник перевел взгляд на южную часть амфитеатра, где, сгрудившись в нелепую кучу, сидели пленницы. Руки женщин связаны, в глазах легко читаемый страх. Они жались друг к другу, то и дело издавая истерические завывания. Время от времени какой-нибудь мужлан, проходя мимо, отвешивал пинок или оплеуху, попадая по несчастной жертве. Невероятный ужас спеленал пленниц получше любых пут.
Эсхин с облегчением разглядел среди женщин Пандору. Значит она жива, ее все еще можно спасти. Только вот как?
Воин бегло насчитал около тридцати мужчин. Большинство из них пьяны или скоро будут, но тем не менее. Тридцать это не три, нахрапом не взять. Задавят, нахлынут толпой или расстреляют из луков. К тому же остается главарь, а он совсем не так прост, как кажется. Наверняка не дурак подраться, раз может держать такую шоблу в узде.
Эсхин осмотрел все подходы к деревне. Не заметил ни следа варвара. Впрочем, началась ночь, спрятаться в тени не составит особого труда ни для кого.
Празднество в деревне продолжалось. Разбойники пили, орали, но такое ощущение, что поджидали чего-то особенного.
Вот из толпы выдвинулся здоровый бугай, женщины завизжали, увидев его рядом. Он грубо схватил одну из пленниц за руку и, не обращая внимание на сопротивление, уволок в развалины под одобрительные возгласы толпы.
Мечник возблагодарил богов, что бугай выбрал всего лишь какую-то пухлую кухарку. Главное — спасти Пандору, остальные жертвы воина особо не интересовали.
Эсхин прикидывал, как можно вызволить приемную дочь. Хороший вариант — подождать, пока перепьются. Ночь прикроет темной вуалью, пары спирта не позволят пьяницам сопротивляться. Тихонечко войти, освободить девушку, и так же тихо раствориться в ночи. Отличная идея, если только до тех пор Пандору никто не тронет.
Будь в распоряжении Эсхина хотя бы с десяток лучников… или отряд умелых мечников… Он без размышлений отдал бы приказ атаковать! Грамотно расставить людей, распределить цели, слаженно ударить, застав разбойников врасплох — перебить превосходящие силы головорезов не составило бы труда. Мечник горько пожалел, что отправил людей в Афины, а не взял с собой.
Ладно, придется действовать исходя из того, что есть. Нужен какой-то хитрый план, трюк, отвлекающий маневр. Нужно что-то придумать, но что?
Пока воин размышлял, в толпе раздались торжествующие вопли. У костра установили рогатины, двое мужиков вынесли длинный вертел с насаженной тушей разделанного животного. Вертел установили над огнем, вопли перешли в оглушающий вой, толпа волновалась, люди бесились, впадая в алкогольный экстаз.
Эсхин присмотрелся, и его чуть не вывернуло. Ладони вспотели, кулаки сжались, волосы под шлемом встали дыбом. Потому что на костре жарилось вовсе не животное, окровавленное тело раньше принадлежало человеку. Хотя опознать в мясе пухлую кухарку, еще недавно пышущую жизнью и здоровьем, вряд ли кто-то бы смог.
Мечник с трудом проглотил слюну. Это не люди! Изверги, скоты, животные! Эсхин решил, что когда спасет Пандору, все равно вернется сюда с отрядом воинов и перебьет мразей. Не должно такое жить!
Разбойники сгрудились у костра, в центре амфитеатра. Они с нетерпением ожидали готовности любимого блюда. Громко рыгнув, главарь поднялся с трона, величественная походка привела его к пленницам. Он долго всматривался в испуганные лица, выбирая жертву. Эсхин схватился за меч, потому что рука головореза потянулась к Пандоре.
Все планы мигом вылетели из головы мечника, нужно действовать, и действовать прямо сейчас!
Мясистые пальцы главаря схватили девушку за волосы, она дернулась, брыкнулась, но тщетно. Боров, громко засмеявшись, поволок к трону, вокруг бесновалась недочеловеческая масса.
Эсхин заметался, не зная, что предпринять, но прежде, чем он решился…
Дикий вопль, заглушивший голоса и смех, разнесся над амфитеатром. Черная тень отделилась от верхушки колонны и, раскинув конечности, обрушилась в самый центр толпы. Несколько разбойников разом рухнули, еще двое упали под мощными ударами. Яростный вопль не прекращался, Эсхин с трудом узнал разукрашенного демона, разящего врагов насмерть. Глаза мечника округлились от изумления.
«Я недооценил тебя, варвар! — подумал Эсхин, подрываясь, — Ты не просто бесстрашен, ты целиком безбашенный! Надо быть с тобой поосторожнее!»
Меч едва слышно свистнул, вылетая из ножен. Не издав ни звука Эсхин бросился на врагов.
Глава № 10
— Ха-ха-ха! — взревел Острозуб, подняв кружку с пойлом, — Гуляй, рванина!
Праздник шел полным ходом, отрывались весело, самозабвенно, с размахом. Спирт тек рекой, еды хватало, а скоро придет время главного блюда — человечинки!
Главарь ощерился, показав приятелям клыки. Вообще-то точить зубы никакой нужды нет, наоборот — больно и неудобно. Но устрашающий эффект того стоил: иным неслухам хватало увидеть хищную улыбку, чтобы вновь стать покорными овечками. А те, кто не внял, сводили близкое знакомство с пудовыми кулаками бугая.
Острозуб не всегда был таким здоровым, напротив, в детстве отличался особой хилостью, был тощим, как жердь, аж ветер сдувал. Обижали все кому не лень, каждый норовил пнуть мелкого или отвесить подзатыльник. Очень своеобразная игра.
Зато потом, внезапно, он вошел в возраст. Раздался, кости расползлись во всю ширь, а на кости постепенно наросло и мясо. Буквально за год Острозуб стал самым большим среди сверстников, после обогнал и тех, кто старше.
Уж тут-то он развернулся! Отыгрался за все страдания! К несчастью обидчиков, парень обладал не только злобным нравом, но и очень хорошей памятью. Отыскал каждого, кто хоть раз его задел, и страшно мстил: метелил до полусмерти или сначала запугивал до усрачки, а потом избивал.
Примерно тогда же Острозуб открыл для себя новое развлечение: насильничать. Первый раз получилось случайно, девка сама раззадорила, так что у молодой парень враз позабыл обо всем на свете. Думала поматросить и бросить, ан нет — ухватил за руку и сделал все, что хотелось, не обращая внимания на мольбы и крики. Ну а потом уж пошло-поехало: выбирал бабу получше, покрасивше, тащил в сарай или на сеновал, а там… дурное дело не хитрое!
Именно тогда Острозуб усвоил два основных закона окружающего мира: вседозволенность и безнаказанность. Обладая устрашающей внешностью, буйным нравом и медвежьей силой, он мог позволить себе творить что угодно, и никто в деревне не решался и слова поперек сказать. Бывали смельчаки, кто воспротивился, но… иных бил, других калечил; некоторые пропали бесследно; одного особо строптивого нашли посреди деревни с размозженным черепом. Односельчане хорошо понимали, чьих рук дело, с тех пор боялись еще больше.
Все хорошо до поры до времени, пока особо беспокойные не послали в полис за помощью. Явился отряд стражей, вооруженные воины, Острозуб сразу понял, что расклад сил не в его пользу. Он сбежал, только пятки засверкали. Позднее появлялись мысли вернуться и раскатать деревню по бревнышку, но всегда находилось что-то более увлекательное, до банальной мести руки так пока и не дошли.
Главарь рыкнул, допив спирт. Рука нащупала закусь, пасть растянулась в довольной ухмылке, к столу уже спешил Мелкий — местный мужичек на подхвате — с полной кружкой забористого напитка.
С юношества окружающие боялись Острозуба. Кто поумнее — уходили с дороги, не связывались; кто послабее — пресмыкались, служили; ну а глупцы — пытались противостоять, заканчивали такие плохо. И лишь один человек ни во что не ставил силача — его собственный отец.
Отец — обычный пьяница, промышлявший перепродажей всякого барахла, да другими темными делишками. Сколько Острозуб себя помнил, ни разу не мог добиться похвалы от предка, слышал в свой адрес лишь ругательства и полные презрения издевки. Пока был слаб — отец ругал за слабость, стал сильнее всех — презирал за мощь и взрывной характер. Сын больше всего на свете хотел добиться расположение родителя, позже пришло осознание, что это невозможно, да и стало уже никчему.
Острозуб неожиданно взъярился, воспоминания об отце высвободили необузданный гнев. Главарь глянул бешено, кулачище смазал по морде мужику, попавшемуся под руку, тот упал и остался лежать в грязи. Ярость отпустила, бугай захохотал без всякого повода.
Больше всего Острозуб жалел, что отец бесследно пропал во время одной из своих вылазок, что с ним случилось — тьма знает. Но выпустить ему самолично кишки не удалось, осталось только скрежетать зубами в бессильной ярости. Пожалуй, это до сих пор было одним из заветных желаний главаря — встретить предка и поквитаться за пережитые унижения.
Влив в себя очередную порцию спирта, Острозуб развеселился. Вокруг шла кутерьма, кто пил, кто пел, иные плясали, падая в пьяном угаре.
«Вот это жизнь! — подумалось главарю, — Не то, что раньше!»
Сколько приключений пришлось пережить после, как сбежал из родной деревни — не передать.
Он устроился дровосеком, прилежно валил деревья, пока раз, в угаре пьянки, не зарубил пятерых собутыльников. Почему? За что? Острозуб не помнил, да и не важно. Пришлось в спешке бежать, не дожидаясь кары.
Потом был землекопом — та же история. Напарник излишне остроумно пошутил или вякнул без почтения — бум, лопата раскроила череп. Острозуб сам удивлялся той легкости, с какой отнимает чужие жизни. Труп закопал в той же яме, что рыли, и со всей возможной скоростью двинул дальше.
Пробовал работать грузчиком в порту, благо сил хватало с избытком. Тут его спровоцировали две бабы, кладовщицы, очень уж нравилось им строить глазки могучему парню. Острозуб сделал выводы и как-то раз, задержавшись после смены, надругался над обеими. А потом, подумав, прикончил, чтобы не болтали лишнего.
Эсхин скакал во всю мочь, сердце воина тревожно сжималось. Пандора! Она не могла погибнуть, слишком много надежд с ней связано, слишком великая миссия возложена на девушку! Она настолько важна, что мечник не задумываясь пожертвовал бы ради девушки всем, жизнью в том числе.
Пророчество… Слова звучали в голове Эсхина точно так же, как их когда-то изрекла Пифия…
Лев разгадает тайну Пандоры, и Сокол падет.
Как и все прорицания, оно загадочно и оставляет широкое поле для возможных толкований. Что за лев? Что за тайна? Эсхин не знал, хотя пытался выяснить всеми доступными способами. Зато он сразу понял, кто такой Сокол, и ради его падения мечник сделал бы что угодно.
Увы, девушке не суждено понять всю важность пророчества, осознать неимоверную тяжесть предназначения. Для нее слова Пифии — не более, чем забавный стишок, потешка для детей. Также легкомысленно к воле богов отнеслись и родители девушки.
Эсхин хорошо помнил, как лучший друг, Фотий, попросил съездить с ним в Дельфы. Жена Фотия, Агата, и маленькая Пандора, еще закутанная в пеленки — все были счастливы посетить храм великого Аполлона. Как обычно, ничто не предвещало беды.
Но когда Эсхин услышал пророчество, сказанное маленькой девочке… Он едва дотерпел до усадьбы Фотия, прежде чем начать серьезный разговор. К смущению и великому беспокойству воина, друг не придал особого внимания предсказанию. Он смеялся, шутливо отмахиваясь от слов Эсхина, на все увещевания реагировал одинаково несерьезно и неуважительно.
Гнев захлестнул голову, мечник схватился за оружие. Видят боги, он не хотел ничьей крови! Фотий и не подумал испугаться, наоборот, подошел вплотную.
— Хватит, Эсхин, уймись, — спокойно проговорил он, — Неужто ты хочешь меня убить из-за какой-то словесной белиберды?
«Не понимает! — раздался голос в голове мечника, — Избавься от него!»
До сих пор Эсхин не решил для себя вопрос: чей это был голос? Его собственный, или вмешались боги?
Всего на единый миг темная пелена застлала взгляд воина, а когда он пришел в себя, Фотий лежал у его ног с перерезанным горлом. В таком виде их застала Агата, войдя в комнату. У Эсхина не оставалось выбора.
Чтобы спасти девочку, он подстроил все так, будто ее родителей убили разбойники. Растил, воспитывал, давал ей все, в чем только можно нуждаться. И не на секунду не забывал, ради чего все это. Рано или поздно, пророчество должно исполниться!
Долгие годы Эсхина мучили угрызения совести, но сейчас, десятилетия спустя, он отчетливо понимал: даже та чудовищная жертва принесена не зря! Ради великой цели порой приходится идти на немыслимые поступки. Платить невозможную цену.
Как бы то ни было, мечник умолял Аида отнестись к Фотию и Агате благосклонно, и бог дал слово! С тех пор Аид и Танатос шли рука об руку возле Эсхина, он ощущал постоянную поддержку, и сам не оставался в долгу.
Всадник усилием воли выкинул лишние мысли из головы, сосредоточившись на погоне. Пусть чутье и указывает путь, но о засаде оно не предупредит, ровно как и о внезапно возникшей на пути яме.
Через несколько часов быстрой езды по хорошо заметному следу, Эсхин остановился у неширокой реки. Перейти воду вброд здесь не составило бы труда и, судя по следам, бандиты так и сделали. А вот дальше начались странности.
Банда вошла в реку, но с другой стороны из воды появился след лишь одинокого всадника, остальные будто сквозь землю канули. Вернее, сквозь воду.
Эсхин задумался. Чутье однозначно указывало направление, но и загадка не давала покоя. Впрочем, для поиска решения хватило ровно столько времени, сколько понадобилось, чтобы немного перекусить и восстановить силы.
Очевидно, головорезы перешли реку вброд. Потом они каким-то образом скрыли следы. Возможно, пошли по воде вдоль берега или как-то их замели. В любом случае, бандиты явно опасались погони и пытались уйти, оторваться, сбив преследователей с пути.
За бандой гнались двое, но след с другой стороны только один, да и тот ведет не в нужную сторону. Разделились? Или… они изначально были не вместе. Очевидно, один из преследователей, более опытный, повторил трюк бандитов, не оставив за собой никакого следа. Второй не смог прочитать ситуацию и поехал наугад, ошибившись с направлением.
Эсхин удовлетворенно кивнул. Загадка разрешилась, непонятным осталось только одно: кто из двоих сумел выбрать нужный путь, а кто опростоволосился. Найти ответ на этот вопрос не представлялось возможным, мечник, более не задерживаясь, двинулся по течению реки, доверившись чутью.
Он скакал остаток дня, изредка останавливаясь, чтобы подкрепиться и сверить направление. В вечерних сумерках Эсхин почуял, что цель путешествия близка: Пандора где-то неподалеку. Он спешился, поводья спутали ноги коня, чтобы не забрел далеко, сам продвигался дальше в полном вооружении, с максимально доступной осторожностью.
Пришлось преодолеть глубокий овраг, по дну тек журчащий ручей. Напившись, Эсхин взобрался по косогору, взгляд наконец-то отыскал убежище разбойников.
В небольшой долине увидел каменные развалины, оставшиеся, судя по всему, с незапамятных времен, от древних строителей. Бандиты приспособили руины под свои нужды, ничего, впрочем, не восстанавливая, скорее наоборот — изгадив даже то, что уцелело. Мечник своими глазами видел отхожее место, устроенное на месте древнего дома.
Вокруг развалин шла каменная стена высотой в рост человека, кое-где обвалившаяся, в нескольких местах отсутствовали целые пролеты. Внутри хватило пространства для небольшого загона, около десятка каменных домов переустроили в нечто, напоминающее шалаши с хлипкими тростниковыми крышами. В северной части деревушки ширился миниатюрный амфитеатр, с двумя рядами полуразрушенных сидений. Чуть дальше виднелось здание, бывшее когда-то дворцом. Оно и сейчас сохранило часть величия, пусть и погребенного под тяжким бременем прошедших веков. Крыша обвалилась, колонны попадали, в стенах зияли провалы и трещины. И все же — там жили. Сразу видно, что руины обжиты, причем довольно основательно.
Эсхин окинул стену опытным взглядом. В одном месте заметил провал, сверху на зубцы обрушилась массивная колонна. В сгущающихся сумерках мечник без труда пробрался к этому месту, осторожно, чтобы не сдвинуть ни единого камешка, забрался на стену, каменный выступ вкупе с заваленной колонной надежно укрыли лазутчика от посторонних взглядов. С нового наблюдательного пункта воин сумел подробно рассмотреть, что происходит внутри.
В центре амфитеатра горел большой костер; по кругу, возле каменных сидений — целый ряд столов, накрытых для общего ужина. Тут и там сидели вооруженные мужчины самого дикого вида. Кто-то ел, большинство пили. Неподалеку стояла громадная, несколько метров высотой и необъятная в обхвате, бочка, к которой то и дело подходил один из выпивох, наполняя кружку. Только сейчас Эсхин оценил стоящий смрад — судя по запаху, бочка содержала отнюдь не воду и даже не вино, а натуральный спирт.
Напротив замка стол отличался особым убранством, здесь же стоял богато расписанный стул, больше похожий на трон. Восседал на нем здоровый лысый дядька, широкий, почти квадратный, с выпирающим пузом, огромными лапами и веселым, остервенелым лицом.
Определенно, это был главарь. Как там его назвал Кохиос? Острозуб? Эсхин не мог разглядеть зубов, но кличка подходила детине более чем. Густые брови, бешеные глаза навыкате, нос картошкой, расплывающийся в омерзительной ухмылке рот, мощная волосатая грудь, громкий пронзительный хохот и громогласный голос. Больше всего лидер разбойников походил на демона, выбравшегося прямиком из Тартара.
Мечник перевел взгляд на южную часть амфитеатра, где, сгрудившись в нелепую кучу, сидели пленницы. Руки женщин связаны, в глазах легко читаемый страх. Они жались друг к другу, то и дело издавая истерические завывания. Время от времени какой-нибудь мужлан, проходя мимо, отвешивал пинок или оплеуху, попадая по несчастной жертве. Невероятный ужас спеленал пленниц получше любых пут.
Эсхин с облегчением разглядел среди женщин Пандору. Значит она жива, ее все еще можно спасти. Только вот как?
Воин бегло насчитал около тридцати мужчин. Большинство из них пьяны или скоро будут, но тем не менее. Тридцать это не три, нахрапом не взять. Задавят, нахлынут толпой или расстреляют из луков. К тому же остается главарь, а он совсем не так прост, как кажется. Наверняка не дурак подраться, раз может держать такую шоблу в узде.
Эсхин осмотрел все подходы к деревне. Не заметил ни следа варвара. Впрочем, началась ночь, спрятаться в тени не составит особого труда ни для кого.
Празднество в деревне продолжалось. Разбойники пили, орали, но такое ощущение, что поджидали чего-то особенного.
Вот из толпы выдвинулся здоровый бугай, женщины завизжали, увидев его рядом. Он грубо схватил одну из пленниц за руку и, не обращая внимание на сопротивление, уволок в развалины под одобрительные возгласы толпы.
Мечник возблагодарил богов, что бугай выбрал всего лишь какую-то пухлую кухарку. Главное — спасти Пандору, остальные жертвы воина особо не интересовали.
Эсхин прикидывал, как можно вызволить приемную дочь. Хороший вариант — подождать, пока перепьются. Ночь прикроет темной вуалью, пары спирта не позволят пьяницам сопротивляться. Тихонечко войти, освободить девушку, и так же тихо раствориться в ночи. Отличная идея, если только до тех пор Пандору никто не тронет.
Будь в распоряжении Эсхина хотя бы с десяток лучников… или отряд умелых мечников… Он без размышлений отдал бы приказ атаковать! Грамотно расставить людей, распределить цели, слаженно ударить, застав разбойников врасплох — перебить превосходящие силы головорезов не составило бы труда. Мечник горько пожалел, что отправил людей в Афины, а не взял с собой.
Ладно, придется действовать исходя из того, что есть. Нужен какой-то хитрый план, трюк, отвлекающий маневр. Нужно что-то придумать, но что?
Пока воин размышлял, в толпе раздались торжествующие вопли. У костра установили рогатины, двое мужиков вынесли длинный вертел с насаженной тушей разделанного животного. Вертел установили над огнем, вопли перешли в оглушающий вой, толпа волновалась, люди бесились, впадая в алкогольный экстаз.
Эсхин присмотрелся, и его чуть не вывернуло. Ладони вспотели, кулаки сжались, волосы под шлемом встали дыбом. Потому что на костре жарилось вовсе не животное, окровавленное тело раньше принадлежало человеку. Хотя опознать в мясе пухлую кухарку, еще недавно пышущую жизнью и здоровьем, вряд ли кто-то бы смог.
Мечник с трудом проглотил слюну. Это не люди! Изверги, скоты, животные! Эсхин решил, что когда спасет Пандору, все равно вернется сюда с отрядом воинов и перебьет мразей. Не должно такое жить!
Разбойники сгрудились у костра, в центре амфитеатра. Они с нетерпением ожидали готовности любимого блюда. Громко рыгнув, главарь поднялся с трона, величественная походка привела его к пленницам. Он долго всматривался в испуганные лица, выбирая жертву. Эсхин схватился за меч, потому что рука головореза потянулась к Пандоре.
Все планы мигом вылетели из головы мечника, нужно действовать, и действовать прямо сейчас!
Мясистые пальцы главаря схватили девушку за волосы, она дернулась, брыкнулась, но тщетно. Боров, громко засмеявшись, поволок к трону, вокруг бесновалась недочеловеческая масса.
Эсхин заметался, не зная, что предпринять, но прежде, чем он решился…
Дикий вопль, заглушивший голоса и смех, разнесся над амфитеатром. Черная тень отделилась от верхушки колонны и, раскинув конечности, обрушилась в самый центр толпы. Несколько разбойников разом рухнули, еще двое упали под мощными ударами. Яростный вопль не прекращался, Эсхин с трудом узнал разукрашенного демона, разящего врагов насмерть. Глаза мечника округлились от изумления.
«Я недооценил тебя, варвар! — подумал Эсхин, подрываясь, — Ты не просто бесстрашен, ты целиком безбашенный! Надо быть с тобой поосторожнее!»
Меч едва слышно свистнул, вылетая из ножен. Не издав ни звука Эсхин бросился на врагов.
Глава № 10
— Ха-ха-ха! — взревел Острозуб, подняв кружку с пойлом, — Гуляй, рванина!
Праздник шел полным ходом, отрывались весело, самозабвенно, с размахом. Спирт тек рекой, еды хватало, а скоро придет время главного блюда — человечинки!
Главарь ощерился, показав приятелям клыки. Вообще-то точить зубы никакой нужды нет, наоборот — больно и неудобно. Но устрашающий эффект того стоил: иным неслухам хватало увидеть хищную улыбку, чтобы вновь стать покорными овечками. А те, кто не внял, сводили близкое знакомство с пудовыми кулаками бугая.
Острозуб не всегда был таким здоровым, напротив, в детстве отличался особой хилостью, был тощим, как жердь, аж ветер сдувал. Обижали все кому не лень, каждый норовил пнуть мелкого или отвесить подзатыльник. Очень своеобразная игра.
Зато потом, внезапно, он вошел в возраст. Раздался, кости расползлись во всю ширь, а на кости постепенно наросло и мясо. Буквально за год Острозуб стал самым большим среди сверстников, после обогнал и тех, кто старше.
Уж тут-то он развернулся! Отыгрался за все страдания! К несчастью обидчиков, парень обладал не только злобным нравом, но и очень хорошей памятью. Отыскал каждого, кто хоть раз его задел, и страшно мстил: метелил до полусмерти или сначала запугивал до усрачки, а потом избивал.
Примерно тогда же Острозуб открыл для себя новое развлечение: насильничать. Первый раз получилось случайно, девка сама раззадорила, так что у молодой парень враз позабыл обо всем на свете. Думала поматросить и бросить, ан нет — ухватил за руку и сделал все, что хотелось, не обращая внимания на мольбы и крики. Ну а потом уж пошло-поехало: выбирал бабу получше, покрасивше, тащил в сарай или на сеновал, а там… дурное дело не хитрое!
Именно тогда Острозуб усвоил два основных закона окружающего мира: вседозволенность и безнаказанность. Обладая устрашающей внешностью, буйным нравом и медвежьей силой, он мог позволить себе творить что угодно, и никто в деревне не решался и слова поперек сказать. Бывали смельчаки, кто воспротивился, но… иных бил, других калечил; некоторые пропали бесследно; одного особо строптивого нашли посреди деревни с размозженным черепом. Односельчане хорошо понимали, чьих рук дело, с тех пор боялись еще больше.
Все хорошо до поры до времени, пока особо беспокойные не послали в полис за помощью. Явился отряд стражей, вооруженные воины, Острозуб сразу понял, что расклад сил не в его пользу. Он сбежал, только пятки засверкали. Позднее появлялись мысли вернуться и раскатать деревню по бревнышку, но всегда находилось что-то более увлекательное, до банальной мести руки так пока и не дошли.
Главарь рыкнул, допив спирт. Рука нащупала закусь, пасть растянулась в довольной ухмылке, к столу уже спешил Мелкий — местный мужичек на подхвате — с полной кружкой забористого напитка.
С юношества окружающие боялись Острозуба. Кто поумнее — уходили с дороги, не связывались; кто послабее — пресмыкались, служили; ну а глупцы — пытались противостоять, заканчивали такие плохо. И лишь один человек ни во что не ставил силача — его собственный отец.
Отец — обычный пьяница, промышлявший перепродажей всякого барахла, да другими темными делишками. Сколько Острозуб себя помнил, ни разу не мог добиться похвалы от предка, слышал в свой адрес лишь ругательства и полные презрения издевки. Пока был слаб — отец ругал за слабость, стал сильнее всех — презирал за мощь и взрывной характер. Сын больше всего на свете хотел добиться расположение родителя, позже пришло осознание, что это невозможно, да и стало уже никчему.
Острозуб неожиданно взъярился, воспоминания об отце высвободили необузданный гнев. Главарь глянул бешено, кулачище смазал по морде мужику, попавшемуся под руку, тот упал и остался лежать в грязи. Ярость отпустила, бугай захохотал без всякого повода.
Больше всего Острозуб жалел, что отец бесследно пропал во время одной из своих вылазок, что с ним случилось — тьма знает. Но выпустить ему самолично кишки не удалось, осталось только скрежетать зубами в бессильной ярости. Пожалуй, это до сих пор было одним из заветных желаний главаря — встретить предка и поквитаться за пережитые унижения.
Влив в себя очередную порцию спирта, Острозуб развеселился. Вокруг шла кутерьма, кто пил, кто пел, иные плясали, падая в пьяном угаре.
«Вот это жизнь! — подумалось главарю, — Не то, что раньше!»
Сколько приключений пришлось пережить после, как сбежал из родной деревни — не передать.
Он устроился дровосеком, прилежно валил деревья, пока раз, в угаре пьянки, не зарубил пятерых собутыльников. Почему? За что? Острозуб не помнил, да и не важно. Пришлось в спешке бежать, не дожидаясь кары.
Потом был землекопом — та же история. Напарник излишне остроумно пошутил или вякнул без почтения — бум, лопата раскроила череп. Острозуб сам удивлялся той легкости, с какой отнимает чужие жизни. Труп закопал в той же яме, что рыли, и со всей возможной скоростью двинул дальше.
Пробовал работать грузчиком в порту, благо сил хватало с избытком. Тут его спровоцировали две бабы, кладовщицы, очень уж нравилось им строить глазки могучему парню. Острозуб сделал выводы и как-то раз, задержавшись после смены, надругался над обеими. А потом, подумав, прикончил, чтобы не болтали лишнего.