Тайна Чёрного амулета

Она права. Без друзей не обойтись. Возвращайся в Пустынные земли, к Руби.

Эд зашагал быстрее, лишь бы заглушить голос. Наконец он обернулся, но девочка исчезла, и его сердце сжалось от тоски.



Было далеко за полночь, когда голос снова разбудил его. Он говорил громче, чем обычно, убеждал, что никогда не исчезнет, сколько бы снадобий он ни выпил, и впервые за всё это время Эд испугался. В темноте, в полном одиночестве, он поверил, что голос говорит правду.

Ты сам знаешь, что сделал неверный выбор, Джонс.

Эд сунул голову под подушку. Но голос не умолкал, он бередил рану, которая всё никак не заживала. Стараясь не обращать на него внимания, Эд вспомнил слова Руби.

Без друзей не обойтись.

Испугавшись, что магия узнает, о чём он думает, Эд спрыгнул с кровати и спустился на кухню за стаканом воды. Но магия билась в его сердце, будто мотылёк, запертый в банке.

Когда мама вошла на кухню, шаркая тапочками спросонья, она крепко обняла его, и Эд вспомнил, как он рад, что больше не живёт в Пустынных землях.

– Я услышала, как ты шумишь. Почему ты не спишь, дорогой?

Он поднял на неё глаза, и она заметила, что он плакал, и обняла ещё крепче.

– Что случилось?

– Вам с папой нравится, что я живу здесь, правда?

– Нравится? – мама встряхнула его. – Эд, мы в восторге! – Она заглянула ему в глаза. – Ты разве не рад?

– Рад, по большей части.

– Ты хочешь сказать, что твоя магия не рада?

– Она убеждает меня вернуться в Пустынные земли. Называет меня Джонсом.

Мама склонилась к нему.

– Оставь моего сына в покое, – шепнула она ему на ухо. – Ты ему не нужна. Как и нам больше не нужна эта ведьма. – Она взяла Эда за плечи и ласково улыбнулась ему. – Хочешь узнать секрет? Любовь намного сильнее магии.

Нет, не сильнее.

Услышав шёпот, Эд почувствовал, как его сердце разбилось вдребезги, но продолжал улыбаться матери, потому что не хотел разбивать сердце и ей.



Вернувшись в постель, он уже не мог заснуть – лежал и думал, что же делать. Магия – проблема, поэтому нужно что-то решать.

Никто не поможет тебе, особенно здесь. А я не умолкну, пока ты не вернёшься в Пустынные земли. Или не сойдёшь с ума.

Эд стиснул зубы, голова гудела. Затем он встал и написал в дневнике имя – он всегда держал дневник рядом с кроватью, чтобы записывать мысли, которые не давали ему спать по ночам.

Старый Лич из Колледжа Сент-Кросс? Он тебе не поможет!

– А вдруг поможет, – прошептал Эд. – Он уже помог один раз. Рассказал нам о Тёмных бутылках и шепчущих надгробьях. Он знает о Пустынных землях больше, чем кто-либо.

Но Эд понимал, что если он отправится к Дю Клеману, придётся вернуться в Пустынные земли, поэтому он колебался. И решил, что утро вечера мудренее.



Он проснулся несколько часов спустя, когда утренний свет воровато коснулся занавесок, и на секунду ужаснулся, но потом вспомнил, что сегодня суббота. Никакой школы целых два дня.

Затем он вспомнил имя, записанное в дневнике. Все сомнения испарились. Поговорить с Дю Клеманом – лучшее решение. Что ему ещё остаётся? Ни один обычный человек не поможет ему с такой необычной проблемой. Стоит попробовать, решил Эд, даже если придётся вернуться в Пустынные земли.

Точно, и ты увидишься с Руби. Здорово, правда?

– И не надейся, – шепнул Эд. – Я не стану колдовать с ней. Мне просто нужен совет, как от тебя избавиться.





Глава 5





Виктор Бринн распахнул заднюю дверь на кухне, прежде чем взяться за коричневую смесь для особого тоника, который он готовил. Он хотел слышать, как Руби копает в саду, – он поручил ей высадить кусты розмарина. Если сделать это на закате, объяснил он, когда она пожаловалась на такое скучное занятие, то розмарин напитается энергией, а значит, пузырьки соли с розмарином, которые они приготовят из него, будут особенно мощным и полезным оружием против многих существ.

Когда нытьё Руби переросло в сердитое ворчание, Виктор Бринн просто указал ей на сад, не оставив выбора. Он был строгим, но только потому, что хотел обучить её всему, что знал сам. Втайне он надеялся, что однажды Руби накопит столько знаний, что потрясёт Высший совет Ордена и докажет, что Орднунг пора изменить и позволить обучать девочек. Но ей он об этом пока не говорил. Она ещё не готова к встрече с Советом.

Он замер, прислушавшись к стуку лопаты, затем махнул рукой на люстру в кухне, приказав ей светить ярче, и вернулся к деревянной миске. Тоник должен был помочь ему избавиться от последствий страшного проклятия, которое превратило его в Пустого – Опустошителя, настолько прогнившего изнутри, что колдовать он мог, только когда пил кровь живых существ.

Хотя его спасли и избавили от столь жалкого существования, Виктор Бринн так и не оправился полностью. Он по-прежнему мучился жестокими приступами – его тело корчилось от боли и покрывалось холодным потом, когда просыпалась ненасытная жажда крови. Такие порывы возникали неожиданно. Виктор Бринн решил, что испарения яда, который попал в его кровь с укусом ведьмы и превратил его в Пустого, всё ещё остались в организме и мечтают снова обратить его в ту мерзкую тварь, которой он когда-то был.

Он принялся усиленно мешать пасту, чтобы она стала гладкой и блестящей, и вдруг услышал другой звук, кроме стука лопаты в саду. Кто-то забрался к ним в дом и теперь шёл по коридору. Причём уверенным, хозяйским шагом. Виктор Бринн отложил миску со смесью, спрятал руку за спину, и на кончиках его пальцев мгновенно появились белые магические искры. Гостей они не ждали. Никогда.

Когда Томас Гэбриел заглянул на кухню, Виктор Бринн хмыкнул и снова взялся за миску.

– Разве мы не договаривались, что ты заранее предупредишь о своём приходе. Ты подарил этот дом Руби, хотя Орден до сих пор считает, что он твой, и я изо всех стараюсь сохранить её существование втайне от них, понимаешь?

– Простите, – Томас Гэбриел пожал плечами и нервно переступил с ноги на ногу. – Как идёт её обучение?

Виктор Бринн стал мешать сильнее, задумавшись.

– Сам знаешь, какая она. Я велел ей поработать в саду, чтобы привить хоть какую-то дисциплину. – Он поднял голову и улыбнулся, с минуту они оба прислушивались к стуку лопаты.

– Я имел в виду, как она справляется без магии?

– Учится потихоньку. А ты? Кого тебе назначили вместо Симеона?

– Рэндалла Гивенса.

– Ясно, – сказал Виктор Бринн, приподняв брови. – Подозреваю, его не назовёшь терпеливым человеком. Те, кто достиг такого высокого положения в Ордене, редко отличаются терпением. Хотя ты можешь многому у него научиться, особенно колдовству. Он непревзойдённый мастер, насколько я помню.

– Поэтому я и пришёл.

– Да?

Томас Гэбриел снова прислушался к стуку в саду, стараясь получше сформулировать свою просьбу. С каждым взмахом лопаты смелость, казалось, покидала его.

Виктор Бринн снова приподнял бровь.

– Дело в том, что… у меня возникли кое-какие трудности с магией, – сказал Томас Гэбриел.

– И ты стесняешься обратиться за помощью к Гивенсу? Что ж, спрашивай, если ты за этим пришёл. Магия – существо капризное. Тебе сложно контролировать её? Или проблемы с англосаксонским? У меня нет возможности обсуждать магию с Руби по очевидным причинам, так что буду рад помочь. Расскажи, что произошло, когда ты последний раз колдовал.

– Я не… – Томас Гэбриел глянул на дверь.

– Не бойся, я не кусаюсь. Что ты хочешь спросить? – Виктор Бринн улыбнулся и ждал ответа.

Томас Гэбриел облизнул губы. Глядя на доброе, улыбающееся лицо Виктора Бринна, ему было сложнее найти слова.

– Что… что вы чувствовали, когда были Пустым?

Улыбка дрогнула и исчезла. Виктор Бринн поставил миску на стол, вытер руки об фартук и настороженно взглянул на мальчика.

– Тебя укусили? Твоя магия заражена?

Томас Гэбриел покачал головой.

– Нет. Просто скажите, – спросил он снова. – Каково это? Так же ужасно, как говорится в книгах?

Виктор Бринн молча глядел на мальчика, будто обдумывал сложное слово, в произношении которого был не уверен.

– Нет ничего хуже, чем быть Пустым, – выдавил он наконец. – И дело не только в жажде крови, а в том, что магия развращает изнутри и велит делать ужасные вещи. Отказаться не можешь, потому что она контролирует тебя. Но ты Опустошитель, Томас Гэбриел, то есть сам управляешь магией. Если она не слушается тебя, прояви твёрдость. Разве Гивенс не научил тебя? Надень ундерсирк, если нужно. Медитируй. Без ясного ума магия будет верёвки из тебя вить. Ты тут главный. Не забывай. Ты прошёл Инициацию и сделал её частью твоей сущности, и магия должна быть вечно благодарна тебе за твою жертву.

Виктор Бринн вызвал белые искры вокруг пальцев.

– Магия принадлежит тебе, так повелевай ею. – Он сжал кулак, выпустив несколько белых искр, и ложка в миске начала мешать сама по себе. – Давай, повели магии остановить ложку. Прикажи ей сделать то, что ты хочешь. Скажи, что она должна слушаться тебя.

Томас Гэбриел поднял трясущуюся руку и вызвал искры, но они потухли ещё до того, как он начал колдовать.

– Дело не в контроле, – застонал он, – дело во мне. Я не должен был проходить Инициацию. Я забрал ключ своего мастера без благословения, перед его смертью, и теперь моя магия исчезает, и я не могу это остановить. – Он достал из кармана приглашение, которое вручил ему Гивенс. – Я должен пройти проверку перед Высшим советом, и они узнают, что я натворил, и накажут меня.

Виктор Бринн открыл рот, но не успел он и слова вымолвить, как крошечная летучая мышь спорхнула с оконного карниза под потолком и приземлилась на пол. Взмахнув крыльями, она вдруг обернулась бледным, измождённым мужчиной с тёмными волосами и длинными, заострёнными когтями.

– Пррриветствую вас, – произнёс он с американским акцентом. – Я невольно подслушал вашу беседу. И, к счастью для тебя, мальчик, я могу тебе помочь. Но сначала разберррусь со старрриком. Целый день к нему приглядываюсь, – вампир ухмыльнулся. – Решил пррриберечь его на потом, когда пррроголодаюсь.

Он зашагал через комнату к Виктору Бринну, который успел собраться с мыслями и метнул в него белый огненный шар. Но вампир снова превратился в летучую мышь, легко увернулся от опасности и набросился прямо на шею Виктора, вонзив когти в его белую кожу.