Тайна Чёрного амулета

Ты прирождённый Опустошитель, Джонс.

Ты должен вернуться и жить в Пустынных землях вместе с Руби.

Ты мог бы стать её наставником, раз Виктор Бринн погиб.

Сначала Эд сунул голову под подушку. Потом зарылся в простыни. Но он не смог избавиться от голоса, пока наконец тот сам не умолк – внезапно, будто задули свечу.

Эд всё равно не спал. В тишине предрассветного часа он ощущал, как что-то пробуждается в нём, словно кошка сладко потягивается после долгого сна. Он не сразу понял, что это. Но вскоре догадался. Чувство гордости. Этой ночью он сделал что-то хорошее, победил вампира и сделал мир чуточку безопаснее.

Он весь светился от счастья. Давно он так не гордился собой. С тех самых пор, когда был учеником Мэйтланда и трудился для спасения людей. Обычные мальчики в обычной жизни не способны на такие героические подвиги. Эд задумался. Голова гудела от мыслей, будто кто-то крутил рукоятку механизма, выдающего всё новые… и новые… и новые мысли.

В конце концов Эд встал, оделся и вышел из дома. Он выскользнул на тёмную улицу, и все его органы чувств ожили, потому что он вернулся в Пустынные земли и крался во тьме, где таилась опасность. Эд перешёл дорогу, направился к ряду заброшенных домов и толкнул старую, покосившуюся дверь.

Он побродил по дому, осматривая каждую комнату и размышляя, какие существа могли здесь скрываться. Чем дольше он оставался там, тем больше вспоминал верные признаки опасности, например, необъяснимые потоки прохладного воздуха в комнате могли указывать на присутствие глидерюнге. А блестящие следы, которые появляются на сырых стенах, если подышать на них, говорят о том, что дом инфицирован жуками-молотобойцами. Он вспомнил, как услышать троллей-простецов, живущих под половицами.

Конечно, он стыдился, что так быстро вернулся к старым привычкам, но его переполняла невероятная радость, потому что после нескольких месяцев обычной жизни он вспомнил, как важна работа Опустошителя. И задумался, как он мог об этом забыть?



Уже почти рассвело, когда он прокрался к себе домой и залез в кровать. Он уснул, как только голова коснулась подушки.

Ему снился Потрошитель – высокий человек с ножами вместо рук, который рассёк его на двух мальчиков. Один, по имени Джонс, вернулся в Пустынные земли и счастливо провёл остаток жизни, охотясь на монстров, потому что это у него хорошо получалось. А второй, Эд, жил со своими родителями, постепенно завёл друзей, учился в школе и ничем не отличался от остальных. Потрошитель сказал ему, что это единственное решение для мальчика с двумя именами, который хочет быть двумя разными людьми.

Эд проснулся, судорожно хватая ртом воздух, напуганный и растерянный.





Глава 9




На следующее утро Руби наблюдала за Уилфредом и всем сердцем сочувствовала ему. Он приготовил яичницу – именно так, как любит его мастер, и кофе тоже, судя по тому, с каким аппетитом мастер проглотил завтрак. Но он до сих пор сердился на мальчика, придирался к любой мелочи и находил ошибки там, где их не было. Руби видела, как он утверждал, что на полу грязно, хотя это было не так, и журил ученика, увидев отбитый край фарфоровой чашки, хотя наверняка это случилось сто лет назад. Он даже пожаловался на полевые цветы, которые поникли в вазе на кухонном столе.

Руби видела, что упрёки ранят Уилфрида, будто стрелы, и пару раз даже накричала на мастера. Конечно, он не слышал её. Но ей стало легче.

– Руби, мастер должен быть строгим со своим учеником. Это его закаляет, – сказал револьвер, лежащий на полу возле зеркала.

– Виктор Бринн был совсем другим. Он был прав, Ордену пора измениться. Там полно самодовольных мужчин, которые мучают детей. Неудивительно, что Джонс хочет быть обычным мальчиком.

– В таком случае почему ты решила стать Опустошителем?

Руби дёргала нитку, торчащую из шва её старых чёрных джинсов.

– Мне понравилось колдовать. И пользоваться другими крутыми штуковинами – оружием и зачарованными предметами.

– Такими, как я?

– Вот именно. Но теперь дело не в этом. И даже не в том, что я хочу стать первой девочкой-Опустошителем. Важно изменить Орден. Это благородная цель, правда? В память о Викторе Бринне. – Руби сглотнула ком и больше ничего не сказала.

Револьвер помолчал с минуту, обдумывая её слова.

– Если Виктор Бринн считал, что ты на это способна, значит, так оно и есть. Тебе нужно поверить в себя, Руби, – так, как верил он.

Руби кивнула.

– Я надеялась, что ты скажешь что-то в этом роде.



Когда двое Опустошителей покончили с завтраком, Уилфреда прогнали в сад выпалывать сорняки и собирать травы. Мастер отправился в кабинет, достал с полки книгу в чёрном кожаном переплёте и уселся за стол, взяв чёрный карандаш из подставки.

Руби сидела на полу, подавшись вперёд и скрестив ноги, как лягушка перед прыжком, – она с интересом наблюдала, что он будет делать.

Но мастер ничего не записал. К её удивлению, он нарисовал ключ. Рисунок был простым, особое внимание он уделил только витиеватым рунам на ключе. Затем он перевернул книгу вверх дном и стал трясти, пока на стол не выпал настоящий ключ.

– Это Книга фантазий, – сказал револьвер оживлённо. – Рисуешь что угодно, и оно оживает. Большая редкость. Должно быть, он и вправду занимает высокий пост, как ты и говорила. Как думаешь, от чего этот ключ?

Руби покачала головой, наблюдая за тем, как мастер тщательно разглядывает ключ. Убедившись, что всё в порядке, он вырвал лист с рисунком и скомкал, затем подошёл к камину напротив стола. Бросив лист в потухший очаг, он поднял руку и выстрелил из пальца белой искрой, которая попала точно в лист, и пламя поглотило его.

Вернувшись к столу, он взял ключ и подошёл к стене, на которой висела большая картина, от пола до самого потолка. На заднем фоне был изображён волнистый пейзаж зелёных холмов под светло-голубым небом. Домики самых разных размеров были разбросаны по холмам; те, что поменьше, располагались в глубине пейзажа. Самые маленькие были не больше крошечных квадратиков с завитушками дыма над крышей. На переднем плане, по обеим сторонам картины стояли два громадных тролля почти в полный рост, учитывая размеры полотна. Их серые, покрытые чешуёй лапы были грозно подняты, чтобы схватить любого, кто посмеет приблизиться.


Мастер стоял не шелохнувшись, и вдруг тролли зашевелились и свесились с холста. Они понюхали воздух и, довольные, отступили обратно в картину. Как только они замерли, мастер поднёс ключ к двери небольшого домика на левой стороне пейзажа. Совершенно неприметный на фоне остальных строений, он преобразился, как только ключ прикоснулся к холсту, и стал расти, пока раму не заполнила парадная дверь выше человеческого роста. Мастер вставил ключ в замочную скважину и повернул. Раздался щелчок, и дверь отворилась.

Руби не разглядела, что находится за дверью, но, кажется, коридор с каменными стенами, освещёнными свечами. Мастер переступил порог и скрылся. Но зеркало для наблюдений не последовало за ним.

– Не упусти его, Руби! – забеспокоился револьвер.

– Не получается. Что-то мне мешает.

– Думаешь, колдовство?

Руби кивнула. Оставалось лишь сидеть и ждать. Когда картина приняла прежний вид, она пригляделась и заметила, что дверь дома, в которую зашёл мастер, всё ещё открыта.

Она встала и близко подошла к зеркалу, разглядывая троллей на картине нос к носу.

– Осторожно, – шепнул револьвер. – Это низшие тролли, свирепые создания.

– Нас не видно и не слышно, – сказала Руби. Но при взгляде на их сморщенные морды и мутные зелёные глаза ей показалось, что за ней наблюдают, и она отступила на несколько шагов. Тролли были настолько громадными, что могли запросто разорвать её пополам.

Через несколько минут картина снова приблизилась, и появился мастер. Он вернулся в кабинет, захлопнул за собой дверь и запер её на ключ. Дом уменьшился и растворился на заднем фоне картины, неотличимый от остальных. Мастер поглядел на картину, проверяя, всё ли в порядке, а затем бросил ключ в камин и поджёг его белой искрой. Он наблюдал, как ключ занялся пламенем и расплавился. Прежде чем покинуть кабинет, он взял Книгу фантазий со стола и поставил обратно на полку, а затем закрыл за собой дверь.

Стало тихо. И вдруг комната исчезла из зеркала, осталось лишь отражение Руби, потому что она решила больше не следить за мастером. Одно из правил наблюдений гласит, что наблюдать можно только за тем, кого ты уже встречал, или за местом, в котором ты уже побывал. Мастер вышел, а без него зеркало не покажет кабинет.

Руби молчала.

– Что будем делать? – спросил револьвер.

– Я думаю.

– Бедняжка, какой тяжкий труд.

Руби вздохнула.

– Только когда ты рядом.

– Давай обсудим.

– Ты всего лишь револьвер.

– Да, но мысли-то у меня есть.

Руби снова вздохнула.

– Нам суждено быть командой.

– Неужели?

– Судя по тому, как вирд расправился с Мэйтландом, а теперь и с Виктором Бринном, вселенная явно хочет, чтобы мы с тобой работали вместе.

– Да что ты говоришь.

– Поверь мне. Итак, предлагаю рассмотреть эту картину вблизи, согласна? А вот что делать с этим странным ключом, понятия не имею. Тут мы в тупике.

– Говори за себя.

– Значит, у тебя всё-таки есть план?

Руби тяжело вздохнула. Затем улыбнулась.

– Да, есть. Готов?

– Думаю, да, но что же насчёт ключа…

– У нас есть план, забыл?

Руби сунула револьвер за пояс, взяла бутылку шлепковой пыли и высыпала немного себе на ладонь. Она попросила перенести её в комнату, которую она только что видела, затем хлопнула в ладоши и исчезла.



Комната пахла сосной и полиролем, Руби слышала, как Уилфред и его мастер трудятся в саду. Руби надеялась, что они пробудут там достаточно долго и она успеет осуществить задуманное.

Она посмотрела на картину на стене, внимательно разглядывая двух троллей. Хотя ничего необычного в них не было, достала револьвер из-за пояса, прежде чем набраться мужества и сделать шаг вперёд, как вдруг…

– Стой! – шепнул револьвер.