Тайга в сумерках. Страшные истории Якутии

Жил в дремучем уголке дореволюционной Якутии ещё один мелкий князек-тойончик, бед не знал. Да вот только надоела ему его старая жена, которая к тому же оказалась бесплодной, и он стал захаживать налево. Так нахаживал, что одна из его молодых служанок из бедной семьи родила ему младенца, мальчика. Всё это дело очень не понравилось жене князя, но не будешь же ругаться на мужа – в патриархальной Якутии XIX века семейное насилие было не то что нормой, а обязательным элементом в семье любого достатка. С девушкой тоже ничего не сделаешь, она теперь под защитой безумного от счастья мужа (вообще, к бастардам от знати отношение в якутском обществе всегда было намного лучше, чем в той же Европе). И задумала женщина устранить младенца. С этой целью она поехала в другой наслег к местному шаману, который считался «хищным» и мог за достойную оплату тихо выполнять работу своеобразного киллера.

Занесла женщина шаману денег и гостинцев и намекнула, что хорошо было бы, если новорожденный внезапно помер (обычная ситуация в то время, никто бы ничего не заподозрил). Шаман согласился, гостинцы принял, заказчицу и всех домашних спровадил от своего балагана и приступил вечером к обряду. Камлает, вызывает своих нечистых прислужников, а в конце топнул ногой по земле (в балаганах того времени не было пола), земля провалилась внутрь, образовалась яма, которая быстро заполнилась водой черного цвета – мёртвой водой. Шаман взял кусок березовой коры, вселил туда дух младенца и отправил плавать по этой воде. Задача заключалась в том, чтобы шаман и его духи-приспешники кидались камнями в эту кору. Как только удастся сбить кору и погрузить его целиком в мертвую воду, то младенец будет обречен. Набрал шаман камней, пуляет в кору – мимо. Ещё раз, прицелившись, – снова в молоко. Истратил все камни, сходил за новыми, призвал помочь своих приспешников. Продолжалось это до самого рассвета, все камни в возле балагана пошли на дело. Ни разу не попали. Не то чтобы кора специально уворачивалась, просто шамана и его прихвостней то зрение подводило, то руки, то ещё какая случайность. А с первыми лучами солнца вода просочилась сквозь дно, яма заросла.

Когда наведалась заказчица, сокрушенный шаман сказал ей, что младенец оказался с «полной судьбой», ничего с ним нельзя поделать, и предупредил женщину, чтобы она тоже больше встрять не пыталась, только себе хуже сделает. А вот гостинцы и деньги он ей не вернул.





ШАМАН-ДЕРЕВО




Мистические способности якутских шаманов ассоциируются с многочисленными внешними «артефактами». Среди прочего есть понятие «ойуун маhа» (шаман-дерево). Однозначно сказать, что это такое, сложно, так как каждый источник выдвигает свой вариант объяснения. Основных версий три: а) это дерево, куда шаман заключает часть своего могущества, чтобы в случае необходимости восстановить силы от него; б) это дерево, где гнездится родительский зверь шамана (если он является птицей); в) это некий особенный артефакт, присущий только хищным шаманам. В общем, ясности в вопросе нет. Известно только, что шаман-дерево не является каким-то особенно заметным деревом и чаще всего располагается в дремучем лесу, словно шаманы пытались своё дерево скрыть и сделать неприметным. При этом считается, что шаман-дерево сохраняет мистические свойства даже после смерти самого шамана. Нижеописанная история связана именно с этим понятием.

Дело было в советское время, в 70-е годы. Стояла осень, и одна сельская семья выдвинулась в лес собирать бруснику. Так как окрестные поляны все уже были разработаны жителями их села, то они решили углубиться подальше в лес в надежде найти плодородное место. Приехали по грунтовой дороге на своём «УАЗике» в глухой лес, вышли из машины и стали разбредаться. Глава семейства, Алексей, как и все, с вёдрами и ковшом-«комбайном» пошёл искать ягоды. Время от времени люди перекрикивались, чтобы не потеряться. Алексей вскоре понял, что место попалось неплодородное, и что нужно ехать дальше. Уже собираясь вернуться к машине, он всё-таки сделал ещё несколько шагов, прошёл буквально десяток метров и едва не вскрикнул от удивления: под ногами земля просто краснела от спелых ягод, причём таких крупных, каких он в жизни не видел. Алексей присел, провёл «комбайном» пару раз по ягодным кустикам, и ковш сразу стал наполовину полон. Крикнув своим, чтобы они поскорее бежали к нему, глава семейства стал увлечённо собирать ягоды.

Ведро наполнилось до краёв буквально через пять минут. Довольный Алексей сел закурить, ещё раз кликнув членов своей семьи. Сидел, курил, радовался удаче и обратил внимание, что на краю плодородного местечка растёт лиственница. Дерево как дерево – большое, старое, ветвистое. Заинтересовало Алексея то, что в дереве было дупло, и оттуда выглядывала голова какой-то птицы. Алексей встал, присмотрелся и понял, что это не живая птица, а игрушка в форме птицы, вырезанная из дерева. Алексей удивился, откуда в лесу взялась такая штука, но особого значения этому не придал. Тут ему захотелось справить нужду, и он, недолго думая, помочился на ту самую лиственницу, так как ягоды портить не хотелось. Покончив с этим делом, Алексей прислушался, не подходят ли уже члены семьи – но нет, было тихо. Он громко позвал жену: «Ма-а-аш!». Жена тут же отозвалась, её голос раздался совсем близко. Понять, что именно она сказала, Алексей не смог и переспросил: «Чего?». Жена что-то опять произнесла из-за ближайших деревьев, но снова очень неразборчиво, да и не видно было её. Алексей позвал сына: «Валера!». Не успел закрыть рот, как прямо над его ухом сын буркнул: «Да здесь я, обернись». Алексей обернулся – никого, только деревянная птица в дупле изменила своё положение и теперь смотрела прямо на него. Вот тут-то Алексей почувствовал, как по спине побежали мурашки. Забыв о ведре и «комбайне», он бросился бежать. Долго блуждал по лесу, едва не заблудился, но наконец услышал крики своих и вышел к ним. Жена, сын и дочь сказали, что они никаких выкриков не слышали – мол, он просто в какой-то момент перестал им отвечать, они уж сами забеспокоились и пошли его искать. Алексей устыдился своей паники и не стал им ничего говорить про чертовщину – лишь сказал, что нашёл плодородное место. Все стали искать то самое «поле чудес», ходили целый час туда-сюда, но ничего и близко похожего не нашли. Расстроились из-за потерянного ведра и ковша, но что поделать – уехали в другое место.

Вскоре после этого Алексей стал страдать от сыпи неясного происхождения. Красная сыпь покрыла всё его тело от макушки до пяток, вызывая мучительный зуд. Алексей ходил по больницам, врачам, знахарям – всё без толку. Зимой к сыпи добавилось истощение – Алексей едва мог встать с постели самостоятельно, потерял десятки килограмм. В конце концов, по совету друзей он вызвал на дом из соседнего села человека, который слыл «разбирающимся». Тот приехал, внимательно осмотрел его и сказал буквально следующее: «Ты где-то нарушил границу – побывал там, где быть не следовало, сделал то, чего делать не стоило». Стал расспрашивать о том, что происходило с Алексеем за последний год. Вот тут-то Алексей и вспомнил о странном случае в лесу. Человек очень заинтересовался этим инцидентом и высказал предположение, что Алексей наткнулся на шаман-дерево и ненароком оскорбил его – может быть, тем, что начал бесцеремонно наживаться добром, выросшим под ним, может быть, тем, что помочился на него – а может быть, дерево попалось само по себе «злое». «В любом случае, – сказал он, – тебе нужно вернуться в то место, найти дерево и извиниться перед ним, поднести дары». Причём Алексею следовало это сделать в одиночку – если он будет искать дерево в компании, то никогда его не найдёт.

И вот в январские морозы больной Алексей сповадился по несколько раз в неделю ездить в зимний лес. Беда была в том, что он не помнил место точно, да и шаман-дерево запросто могло не дать себя отыскать. Но Алексей не бросал попытки до конца зимы – исходил лес возле дороги вдоль и поперёк. А весной он скончался от истощения, так и не найдя то загадочное место. Шаман-дерево не явилось ему во второй раз. Не простило.





ДОИГРАЛСЯ




Это произошло в начале ХХ века. Был местный князь, человек властный и мощный по телосложению, и у него случился конфликт с шаманом, который считался хищным. При этом у князя была только слабая здоровьем дочь, и он отчаянно пытался сделать себе мальчика-наследника. В течение нескольких лет у жены князя последовательно родились несколько детей-уродцев, которые тут же умирали. Все шептались, что дух детей ещё до рождения пожирают посланники того самого хищного шамана. Дочь же князя постоянно видела всяких жутких созданий, отчего у неё крайне ослабло сердце. Князь сам по себе был человеком не особо суеверным, так что не верил, что всё это дело рук шамана. Но однажды он пришёл домой и увидел в пустой комнате лежащую на полу с сердечным приступом дочь, которая в бреду шептала имя шамана. Когда дочь перестала дышать, князь вышел из дома, сел на коня и направился в алас, где жил шаман. Там он вошёл в балаган, стащил старика-шамана с постели и отделал так, что тот умер через пару дней, не приходя в сознание. Князю, естественно, ничего не стало – никто ничего как бы не видел-не слышал. Но в течение года после этого у князя родился здоровый сын, а через год – ещё один. Вот так и вышло, что шаман доигрался, и его чисто физически одолел обычный человек.





АРАНГАС




Группа студентов-археологов Якутского государственного университета в 60-е годы отправилась летом в экспедицию в один из удалённых районов республики. Они там раскапывали и изучали могилы на древнем кладбище. Сначала студентам было боязно, потом ничего, пообвыклись. Затем кто-то из них предложил в выходной день съездить в близлежащий большой алас, где есть озеро и можно искупаться вдали от глаз деревенских жителей. «Соль» была в том, что на окраине этого аласа находилась могила местного шамана, которого жители деревни весьма почитали. Некоторые студенты отговаривали друзей от затеи, но всё-таки время было советское – городская молодежь по большей части не верила в сверхъестественное. В итоге нашлось 8 человек, которые выразили желание сходить в поход.

В намеченный день приехали на автомобиле и расположились возле озера. Поиграли в мяч, искупались, выпили… После энной порции алкоголя все пошли искать ту самую могилу шамана и быстро нашли, так как она была на самом виду. Это была даже не совсем могила, а так называемый аранга́с («араҥас») – тело находилось в деревянном закрытом «мини-склепе» на поверхности (так у якутов было принято хоронить шаманов до принятия христианства). Кое-кто из студентов загорелся идеей вскрыть арангас и посмотреть на останки: «В конце концов, археологи мы или кто?». Девушки всё же отговорили парней от этой затеи, но те всё равно совершили у могилы кучу действий, которые не стоило делать – пошумели, намусорили. Особенно «отличились» двое пьяных парней, которые просто справили нужду у основания арангаса перед уходом. С тем и вернулись в большую общую палатку, разбитую у озера, где легли спать.

Ночью проснулись из-за того, что снаружи началась настоящая буря. Вылезать в такую погоду не решились – просто лежали, разговаривали и слушали жутковатый шум ветра. Вдруг все услышали за этим шумом, как кто-то отчётливо ходит возле палатки кругами. Тут уж у всех душа ушла в пятки, ибо все члены «экспедиции» были внутри палатки, а алас был достаточно удалён от деревни. Самые смелые покричали, мол, кто там, но ответа не добились.

Вскоре стало ещё хуже: кто-то стал со страшной силой долбить по палатке снаружи. Плотная ткань едва не расходилась под ударами. Девушки стали кричать, и тут зычный мужской голос по-якутски велел выйти из палатки тем двум парням, которые справили нужду на могилу шамана, причём назвал их поименно. Те, естественно, стали упираться, но напуганные друзья буквально силой вытолкнули их наружу, несмотря на все протесты. Парни встали, осмотрелись – ничего не видно, темно, ветер беснуется, травы и листья летают по воздуху… Постояли пару минут, продрогли и залезли обратно. Все их друзья и подруги лежали на своих местах, мёртвые, с искажёнными от ужаса лицами. От такого зрелища парни несколько тронулись умом, стали кричать и бегать кругами. Наконец, кое-как пришли в себя, сели в автомобиль и поехали обратно в деревню, где сообщили в милицию об инциденте.

Дальнейшая судьба этих двоих неизвестна. Известно лишь, что никакой бури в округе в ту ночь не было, и следствие изрядно потрепало парней, но в итоге их отпустили, так как выяснилось, что их друзья все погибли от сердечного приступа.





ТОТ, КТО ПРИШЁЛ С ЗАПАДА




До революции среди якутских женщин, особенно в возрасте, была рапространена женская истерия, «бешенство матки», когда зрелые женщины с расшатанным психическим и физическим здоровьем впадали в неконтролируемый приступ с судорогами-плясками, спонтанными криками, сквернословием и бредом. Легкая форма склонности к подобным приступам называлась «өмүрэх», а тяжелая, патологическая, схожая с настоящим психозом – «мэнэрик».

И вот в конце XIX века в одном якутском селе одинокая старушка, которая всю жизнь прожила при родственниках и не имела мужа и детей, внезапно в одну зиму стала «мэнэрик», хотя до этого всегда была адекватной. Причём во время приступов её бред всегда имел один и тот же характер – «запад, смотрите на запад, вот он стоит, чёрный такой, почему вы его не видите?» Всё сопровождалось рыданиями, трясучкой, переходящей в кататоническое состояние. Родственники боялись слов женщины, но помочь ей ничем не могли. Сначала думали, что само пройдёт, но когда регулярные ночные «концерты» продлились больше месяца, кто-то из них пригласил к старушке мелкого шамана из соседнего села, который помогал простому народу как мог. Шаман сделал предварительное камлание во дворе, обходя дом со всех сторон, и заявил, что за западным углом дома, там, где через пару сотен метров начинался лес, действительно обосновалась нечисть – «үөр» (юёр).

Что такое юёр, уже было пояснено – это неупокоенный дух мертвеца, обычно самоубийцы. Шаман не смог определить, чей именно это дух и почему он явился именно к этой женщине, но предположил, что это может быть какой-то дальний родственник, который покончил с собой и теперь изводит свой род. Семья вспомнила, что пару месяцев назад они действительно получали слухи о смерти брата той старушки, который давным-давно уехал в другой улус (географически как раз к западу от села). Так как на дворе был XIX век и не было ни интернета, ни почты, то об обстоятельствах смерти брата толком ничего не было известно.

Естественно, все стали просить шамана, чтобы тот изгнал нечисть. Но шаман откровенно боялся, утверждая, что его умений может не хватить на одоление мощного абасы. Лишь после долгих уговоров и множества подарков он согласился попробовать провести обряд изгнания. Готовился вместе с помощником (такие называются «хвостовик» – «кутуруксут», нечто вроде ассистента при сложном камлании из числа молодых «чувствующих»), три дня постился, ни с кем не разговаривал. Вечером перед камланием велел всем, кроме той самой старушки, уйти из дома и не заходить до рассвета.

Что случилось той ночью внутри дома, доподлинно неизвестно. Местные любопытные слышали удары бубна, песнопения шамана и ассистента, к которому иногда добавлялись истеричные завывания больной женщины. Глубокой ночью в доме явно началась какая-то возня, в окнах в отсвете догорающей печи мелькали чьи-то тени, но было невозможно разобрать, кто это. Потом всё стало тихо.


Памятуя наказ шамана, до рассвета люди порог не переступили. А когда солнце взошло и домашние вернулись в дом, то ужаснулись: шаман лежал на полу у печи без сознания с окровавленным лицом, вся одежда порвана в клочья, бубен разорван. В углу скрючился молодой ассистент, всё лицо – один сплошной кровоподтёк, выбиты глаза. Он уже не дышал. Женщина лежала на своей кровати голая и спала. Впоследствии она говорила, что помнит только самое начало камлания, а дальше с ней произошёл очередной приступ, и с этого момента она ничего не помнила до утреннего пробуждения.

Шамана кое-как привели в чувство и подняли, и тот, угрюмо сказав, что он потерпел поражение, свалился на телегу и отъехал в свою деревню. Там он болел всю зиму, но в конце концов всё же пошёл на поправку. О деталях роковой ночи в дальнейшем никому не рассказывал.

Женщина прожила ещё несколько месяцев с продолжающимися приступами, потом её однажды утром нашли повешенной в хлеву. Родственники справедливо опасались, что раз такой мощный юёр задумал извести род, то на на одной женщине не остановится. Так оно и вышло: в члены семьи в последующие годы стали сходить с ума и умирать, но в конце концов мор прекратился. Либо юёр рассеялся самостоятельно, либо против него всё-таки нашли средство, но об этом история умалчивает.





НЕВЫПОЛНЕННЫЙ ЗАВЕТ




В XVII веке в Якутии жил-был великий шаман. Согласно свидетельствам современников и даже более поздних шаманов – практически величайший за всю историю Якутии. Много он дел при жизни совершил, творил добро, искоренял зло – в общем, оставил большой след в памяти народа. Но к старости лет он сказал, что пришло время ему умереть – точнее, вернуться к истоку (по-якутски «дьабыҥҥа көтөр»). И завещание его было такое: «Я чувствую, что столетия спустя после сегодняшнего дня придёт время великих испытаний и свершений. И к тому времени я буду готов вернуться в срединный мир, став ещё более могущественным. Вы узнаете, что время пришло. И тогда пусть к моей могиле придёт одна смелая женщина и оседлает её в полночь. Из-под могилы вылезет большой чёрный паук. Ей будет надобно забрать его с собой, кинуть в чашу с молоком и выпить. Тогда эта женщина станет беременна моим новым воплощением, и я урожусь снова – и приведу род якутский к величайшим вершинам». С такими словами шаман умер. Ему соорудили подобающую могилу, похоронили и, естественно, вскоре забыли.

В конце XIX века по деревушке, рядом с которой была ветхая шаманская могила, прошёлся слух – мол, по ночам люди стали со стороны могилы слышать тяжёлые удары шаманского бубна и видеть блуждающие огни. «Старик камлает, зовёт к себе, пришло время ему переродиться», – шептались люди. Вспомнили о легенде с завещанием, посудачили… и ничего не сделали. То ли за прошедшие столетия смелые женщины в якутских селах вывелись, то ли шаманские заветы перестали восприниматься так уж серьёзно, но не нашлось ни одной женщины, которая пошла бы ночью на могилу. Долгое десятилетие, вплоть до наступления ХХ века, могила оставалась беспокойной – шаман, жаждущий возродиться, зазывал к себе свою будущую мать, но так никого и не дождался. С началом нового столетия зов бубна слышали всё реже и реже, пока он не умолк совсем.





ПОСЛЕДНИЙ




Напоследок единственная история, где фигурирует лично верховное божество якутской веры – Юрю́нг Аар Тойон (Үрүҥ Аар Тойон), «Великий Белый Властелин». Восседает он на своём троне из света на последних девятых небесах и, несмотря на то, что всё мироздание по сути существует по его воле, сам лично в земные дела, да и дела мира духов почти не вмешивается. Тем более интересен случай, когда смертному таки довелось его увидеть.

По сути, это трагическая история о судьбе последнего якутского великого шамана. Великого не в силу упомянутой раньше шаманской классификации, а из-за силы духа и личностных качеств. По официальной иерархии этот шаман был всего лишь средним. Жизнь его выпала на трудное время коренного перелома уклада якутской жизни, войн и лишений – начало ХХ века. И вот в самый разгар гражданской войны, видя, как кровь льется рекой, брат режет брата и попираются всякие нормы морали, шаман задумался о том, чтобы отправиться с визитом к самому Юрюнг Аар Тойону с челобитной и нижайше просить у него заступиться за гибнущий якутский народ и вернуть в мир равновесие добра и зла. Только вот его ранг ему не позволял наносить такие визиты. После многих недель размышлений шаман в одиночку отправился в долгое путешествие на север, к устью реки Лены, чтобы отыскать там священную первоисходную шаманскую гору, которая сможет придать ему достаточно сил. Дело это сложное, особенно для среднего шамана, но терпение и упорство сделали своё дело, и едва живой шаман наконец в сумерках взошёл на вершину священной горы, видя, как внизу бурлит река, впадающая в холодное море. Там он начал последнее и главное в своей жизни камлание, заранее решив – что бы ни произошло, больше он бубен в руки не возьмёт. Долго камлал, семь дней и семь ночей без остановки, преодолевая один уровень небес за другим, и чем дальше, тем становилось сложнее продвигаться. На третьем уровне за ним гнались огнедышащие скакуны покровителя коневодства Джесегея (Дьөhөгөй), узнав, какую миссию он себе поставил. Шаман еле оторвался от них. Дальше его едва не испепелили громы и молнии, напущенные покровителем стихий Аан Джа́сын (Аан Дьааhын). На высших небесах всё стало совсем сложно – лично покровитель людских судеб Чыҥыс Хаан на седьмом небе пытался его остановить, сжигая страницы книги судеб с судьбой шамана, но и там смельчаку удалось выжить. На предпоследнем восьмом небе шаман едва не затерялся в бесконечном лабиринте покровителя всего творческого начала Одун Хаана, но и там нашёл выход. И вот он наконец попал на девятое, высшее небо, наполненное ярким белым светом и неземной музыкой.

Всё кругом на последних небесах имело оттенки белого света, и только шаман чёрным пятном бродил по этому чистому миру. Наконец, он явился к заветному месту – трону, где восседал огромный старик в белых одеяниях, с длинными белыми волосами, белой бородой и с белым посохом в руке. Он с удивлением и презрением посмотрел на оборванного, окровавленного и едва живого шамана, который чуть дополз до подножия трона и упал на колени перед верховным божеством.

– Что тебе нужно, средний шаман? – спросил Юрюнг Аар Тойон. – Ради чего ты нарушил весь порядок мироустройства и проделал столь долгий и запретный путь?

Шаман стал говорить. Он рассказал о том, что в срединном мире творится нечто неладное, что зло подняло свою голову и земля сошла с места, о войнах, огне, крови, мужских и женских слезах. Долго говорил, и в заключение попросил Юрюнг Аар Тойона спасти народ от этой погибели, направив вниз, на срединный мир, своих верных посланников, дабы они навели там долгожданный порядок. Юрюнг Аар Тойон молча смотрел на шамана, стоящего на коленях.

Потом он захохотал.

Бедный шаман, ничего не понимая, слушал издевательский хохот божества. Наконец, Юрюнг Аар Тойон сквозь смех проговорил:

– Земля сошла с места, говоришь? Войны, говоришь, огонь и кровь? Спасти мир от гибели, говоришь? Посланников, значит, отправить?

Он стукнул посохом, и тотчас вокруг трона принялась летать стая белых лебедей с человеческими головами. Юрюнг Аар Тойон обратился к ним:

– Ну-ка, расскажите, как там обстоят дела у моих верных посланников?

Один из лебедей сел на плечо старика и принялся говорить человеческим голосом:

– Всё обстоит лучше некуда! Ваши посланники исправно исполняют Ваш приказ. Они давно уже спустились в срединный мир, чтобы взволновать его сверху донизу, как застоявшуюся воду в кадке! О, что за дивные времена ждут мир – Вы бы видели, какие бурные вихри мечутся по нему, как горяча стала людская кровь, какая грозная заря нынче светит над горизонтом!

Юрюнг Аар Тойон посуровел и перевёл взгляд на обомлевшего шамана:

– Видишь? – грозно спросил он. – Теперь ты видишь? Теперь понимаешь свою ничтожность и тщетность своего путешествия?!

Он снова стукнул посохом и разразился хохотом:

– Маҕай аллаах! (фразеологизм, можно перевести как «Молокосос!»)

Лебеди, летающие вокруг трона, накинулись на шамана, гогоча и прикрикивая:

– Маҕай аллаах!!!

Шаман почувствовал, как всё его тело потяжелело, и он стремительно летит вниз сквозь предыдущие небеса. Очнулся на вершине священной горы, исхудавший за прошедшие дни до состояния скелета. Вокруг была звездная ночь, и только звуки волн далеко внизу нарушали покой. Шаман обречённо огляделся, подошёл к краю обрыва и бросил бубен в бушующие черные волны.

Так закончилось последнее камлание последнего по-настоящему великого якутского шамана, и больше с того дня никто из смертных воочию не видел верховное божество – Юрюнг Аар Тойона.





ЧАСТЬ 4. БЫВАЕТ ЖЕ!