Та, кто задает вопросы

– Пошла прочь, деловая какая! Роди своего и воспитывай! Пошли отсюда, мы в это задрипанное кафе больше не придем! – неизвестно зачем пообещала маманька и стащила ребенка с высокого стула.

Рванула к двери, таща за собой рыдающего мальчишку, а папанька их молча поплелся оплачивать неудавшийся ужин.

Семейство ушло из кафе, а мне пришлось вытирать разлитый сок и собирать с пола куски пиццы. Дядя Саша снова ругал меня, мол, я невежлива с клиентами и порчу репутацию заведения, я снова завелась, и лишь Степка опять спас ситуацию.

Ужасная выдалась смена на самом деле.





Глава четырнадцатая. Мирослава





1




Матвей ждал меня за углом, я сразу увидела его. Стоял, засунув руки в карманы, высокий, разноглазый. Черная подводка на глазах, черная футболка под джинсовкой и мрачная ухмылка. Смотрелся он шикарно, как черный рокер-бунтарь.

Он молча протянул мне браслет-оберег, после надел свой и сказал, что одну меня не пустит шастать по улицам этого города.

– Из-за книги? – уточнила я.

– Нет. Мне плевать на книгу на самом деле, я не хочу, чтобы ты вляпалась в неприятности из-за меня. Слышала о девушке Лесе, которая пропала? Ее нашли, но она вроде как с ума сошла. А сегодня в нашем городке пропала еще одна девушка.

– Откуда знаешь? У тебя же нет соцсетей.

– Новости приходят не только из соцсетей. Знаю, потому что она жила на моей улице. Пошли лучше, провожу тебя. Мы теперь незаметны для окружающих, и никто нас не тронет.

– Думаешь, кто-то похищает людей?

– Думаю, что в городе затевается крупное колдовство. Видишь всполохи над лесом?

– И что это значит?

– Блуждающие огоньки, и их много.

Кто-то вызвал очень много нечисти из могил и схованок. Кто-то дал им свободу.

– И кто, как думаешь?

– Откуда же мне знать? Я стараюсь держаться подальше от всего этого. Обычно охраной занимался мой дед, но сейчас его нет. Ведь его хижина недаром стоит на самой окраине этого проклятого леса. – Последние слова Матвей проговорил совсем тихо и взял меня за руку.

– Почему лес проклят?

– Потому что именно там и живет всякая нечисть. Она заперта, и кланы обязаны следить за тем, чтобы ничто не вылезло наружу. Но сейчас кланам не до того. Разбирают старинные дрязги и решают, кто больше заработает денег. А обычные люди, когда встречаются с этой силой, используют ее для зла. По-другому они не могут. Так мне дед Стефан говорил.

Мы миновали парк, вышли к старой маленькой школе, возле которой стояло наполовину засохшее дерево и возвышалась каменная фигура какого-то святого. Я в этой школе не училась, поскольку считалось, что там всегда происходят какие-то неприятности: то потолок обвалится, то стекла внезапно лопнут и осыплются прямо посреди урока. А то начнется драка между учениками до кровавых носов и переломанных костей. Школа с неприятностями – вот как ее называли в городке. Но все же в ней учились.

Около кованого забора нас снова встретила парочка высоких парней в черном. Это были те самые два брата со странной фамилией Вивчар.

– Вы снова ходите по ночам? Снова были в лесу? – обратился ко мне тот, что был постарше.

На наших руках все еще поблескивали черные бусины оберегов, поэтому Матвей вздрогнул и замедлил шаг.

– Ты думал, что примитивный оберег Стефана невозможно одолеть? Это простая штука, она действует только днем и только на тех, кто не умеет видеть. На обычных и школьников. Потому лучше идите домой, пока мы не наваляли вам как следует, – пригрозил один из братьев.

А второй молча схватил Матвея за шкирку и тряхнул. Он был выше и сильнее, и я видела, какие у него крепкие и сильные пальцы.

– Опять был в лесу? – коротко спросил парень в черном.

– Нет, я просто встречал свою девушку.

– Какой еще артефакт вы откопали? Что там припрятал твой прадед? Проверить рюкзак? Михаил, а ну-ка, повытряхивай их рюкзаки, глянь, что у них есть.

Душа моя замерла и чуть не упала в обморок, потому что в рюкзачке у меня лежала себе тихонечко книга Желанная. Если эти двое ее найдут, то нам конец. И книгу заберут, и нам по шее наваляют.

Второй парень уже тряс рюкзак Матвея, и на асфальт сыпались влажные салфетки, кошелек, парочка ручек, перочинный ножик, маленький свисток и какие-то бумажные свертки.


– Вы не имеете права трогать наши вещи! – вдруг заорала я в лицо Михаилу, который явно намеревался взяться за меня.

Слава богу, рюкзак висел у меня на плечах на обеих лямках, и я, проорав, что оба брата – конченые свиньи, ловко вывернулась, перемахнула через забор и ломанулась сквозь кусты. Матвей кинулся за мной, оставив в руках одного из братьев рюкзак, а на асфальте – все свое барахло.

Мы неслись как ненормальные, царапая руки о колючие ветки, спотыкаясь о бордюры и перескакивая через скамейки. Сзади нам что-то кричали и какое-то время преследовали, но я слишком хорошо знала здешние дворы. Заскочили в подъезд подруги Кристинки (ключ от ее домофона болтался у меня на связке), спустились в подвал и через гаражи выбрались совершенно с другой стороны. Там темнел небольшой садик – деревья высоченные и кусты непролазные. А чуть дальше уже стоял мой дом, и я, наконец, перевела дыхание.

– Ну ты даешь, – выдохнул Матвей, оглядываясь. – Словно бешеная какая-то! Вивчары, наверное, в ярости.

– Да пошли они. А ты тоже хорош, стоял как болван.

– Ты просто не знаешь, кто такие эти братья.

– А кто они такие? Им позволительно обыскивать чужие рюкзаки и хватать людей за шкирку? Они что, сыновья депутатов, что ли?

– Хуже, – хмыкнул Матвей. – Они чистильщики. Они выходят ночью на улицы и смотрят за порядком.

– Да, видно, какой порядок они наводят.

– Не в смысле того, что охраняют от хулиганов. Они охраняют город от колдовства.

– А мы что, похожи на колдунов?

– У нас на руках браслеты-обереги, это колдовство вообще-то.

– Не слишком они помогли.

– Значит, Марьян и Михаил умеют распознавать эти браслеты.

– Ты даже знаешь, как их зовут?

– Конечно, они же известные в кланах личности. Я же говорю, чистильщики.

– Ладно, я уже дома. Давай, до завтра.

И я, махнув Матвею рукой, направилась к себе.

Во дворе на скамье сидел отец Леськи. Я не сразу узнала его, хотя высокий фонарь щедро заливал палисадник и скамейку желтым светом. Какой-то потемневший, мрачный и худой, он глянул на меня и опустил глаза.

А в глазах – пустота и горе.

– Может, все будет хорошо, Сергей Петрович? – тихо проговорила я, садясь рядом.

Сосед помолчал, потом вдруг заговорил:

– Лучше иди домой и сиди дома. Не ходи никуда в эти дни. Страшное творится в нашем городе… Лучше бы я увез отсюда семью, когда была возможность. Иди домой! Иди прямо сейчас и запри дверь, слышишь?

Я подскочила и рванулась к подъезду, потому что слишком много злобы и безумства мне вдруг послышалось в голосе хорошо знакомого соседа.





Глава пятнадцатая. Матвей





1




Он слышал, как Мирослава взяла книгу и ушла. Слышал ее шаги внизу и очень ясно, до помрачнения в голове, ощущал запах сырого подвала, старого кирпичного крошева и кошачьей шерсти. А на окне в его спальне, на запотевшем стекле пальцем Скарбник вывел всего одно предложение:

Желанная книга пусть будет у Мирославы Новицкой.



Злобный котяра затеял какие-то свои интриги, и ход его мыслей стал совершенно непонятным. Он ведь Скарбник семьи Левандовских, и можно было догадаться, зачем он так старался вернуть книгу Желанную Матвею. Книге нужен был новый хозяин, хранитель, и в доме она будет под хорошим присмотром.

Но Мирослава понятия не имеет, во что ввязалась и что следует делать. Она так легко и просто внесла первое желание в книгу, словно списала задачку из учебника алгебры. Но в том-то и дело, что это вовсе не алгебра. Теперь Мирослава в игре, ее имя значится в старой-престарой колдовской книге, и Скарбник захотел, чтобы Желанная находилась в руках девчонки. Что ж, ладно. Пусть так и будет.

И Матвей улегся в кровать, поплотнее завернувшись в плед.