Свободная страна

– Спасибо тебе огромное за все. И за врача. Он сказал принимать лекарства месяц. А потом что?

– Потом мы ему позвоним.

– Можешь на кровать ко мне сесть?

– Я не хотел пачкать белье, но ладно. – Андрей пересел.

Юля обняла его, положила голову ему на плечо.

– Я с ума не сойду?

Андрей засмеялся, высвободился из объятий.

– Слушай, знаешь, я об этом у врача несколько раз спросил – специально. Тоже как-то сомневался после твоего «Кабриолета» на снегу.

Юля засмеялась вместе с Андреем, хотя выражение лица у нее оставалось мученическое.

– Ну и что врач сказал?

– Сказал, что можешь даже не надеяться. Никуда ты не сойдешь. Ладно, мне надо идти работать, я попоз- же еще зайду. Если что-то понадобится, сразу звони на ресепшен.

– Господи, меня же все видели голой…

– Ты хорошо смотрелась! Как на обложке спортивного журнала! – Андрей снова засмеялся и закрыл за собой дверь.





* * *


Четыре дня до приезда врача Юля не звонила в М. и не снимала трубку. Почти четыре дня она провела во сне. Доктор консультировал Андрея по телефону и велел давать Юле таблетки, от которых она все время спала. Этот сон, вероятно, пошел на пользу, потому что теперь Юля чувствовала себя немного лучше. Она взяла мобильник и набрала Мишку.

– Ты куда провалилась? Почему четыре дня на телефон не отвечала? – нервно выкрикнул Мишка, даже не сказав «привет».

– Я заболела. Врач говорит, у меня нервный срыв. Крыша поехала, короче говоря. Я четыре дня провела фактически во сне, теперь постельный режим и принимаю таблетки для психов. Так что прости меня, пожалуйста.

На другом конце провода повисла пауза.

– Эй, ты чего? Я же в итоге прихожу в себя, просто… ты сам знаешь, что меня подкосило. Все сразу. Ну так что там у вас? Бабушку выписали? Ты изъял у нее все спиртное и все капли?

Мишка продолжал молчать.

– Ты меня слышишь?

– Да, выписали. Слушай, ты там поправляйся, береги себя, не… Не думай об Артеме, не думай ни о чем. Тебе надо окрепнуть.

– С бабой Раей окрепнешь. Сейчас как начнет названивать опять каждый день в шесть утра.

– Не начнет, я ее попрошу, чтобы она потерпела.

– Кстати, она мне ни разу не позвонила за это время.

– Она была не в состоянии.

– Но теперь она в норме? Она не сошла с ума?

– Нет, нет, она не сошла с ума.

Мишка говорил очень отрывисто и неуверенно, не так, как всегда.

– Ладно, я ей сама позвоню.

– Э… знаешь, не надо. Она, как и ты, только приходит в себя. Ей надо полежать в покое, подумать.

– Ну ладно. Ты обещаешь мне сказать, если будут новости про шамана или про Артема?

– Да, конечно.

– Точно? И не побоишься, что я слабая и не перенесу?

– Не побоюсь.


– Поклянись.

– Клянусь. Если будут новости от Артема, я тебе сразу позвоню. Поправляйся. Не перечитывай письмо, я знаю, что ты его перечитываешь. И позволь людям о тебе позаботиться.

– Андрей очень заботится. Я тебе про него особо подробно не рассказывала.

– Мне и без особых рассказов все про вас понятно. Вот пускай он заботится. Отключись на какое-то время от всего, кроме себя. Прислушайся к своему организму.

– Я ничего ему не рассказала.

– Это сейчас не имеет значения.

Мишка с Юлей распрощались, а спустя час Мишка позвонил в отель и попросил к телефону Андрея. Сразу извинился за то, что не знает отчества. Представился. Андрей про Мишку от Юли много раз слышал, а отчество совсем ни к чему – так сказал Андрей. И Мишка поведал ему о том, что Юлина бабушка попала в больницу в тот самый день, когда у Юли случился срыв. Спустя два дня ее выписали, отвезли домой, но сердце не выдержало. Похороны уже завтра.

– Не знаю. Честно. Вы ее дольше и лучше знаете, – напряженно вздохнул Андрей. – Вы бы видели, что здесь было. Я думал, она самым натуральным образом сошла с ума. Да, собственно, так и было. Потом мы ее просто свалили с ног успокоительным, вызвали скорую, у нее началась истерика, ей вкололи лекарства, и она заснула. Потом я позвонил своему знакомому врачу, и он уже по телефону мне объяснял, что ей давать до его приезда. Ей немного лучше, она соображает, но понимаете, какая у нее сейчас хрупкая психика. Мне врач велел ограждать ее от малейшего стресса, а смерть бабушки, похороны… Это ее просто угробит окончательно. Она же и физически очень слабая, а в М. ехать далеко. Да если бы и близко. Вы меня понимаете?

– Абсолютно. Поэтому я ничего и не сказал. Хотел у вас узнать, как она. Просто потом-то она все равно узнает. Сколько это можно от нее скрывать?

– Хотя бы пока не окрепнет. Хотя бы еще недели полторы. – Андрей поднял вверх левую руку, мол, не знаю – как будто собеседник его видел.

– Извините, что я вас отрываю, просто вы ей не чужой человек, а сейчас вообще единственный человек рядом, – Мишка выдохнул, – просто я пытаюсь понять, как все будет. Вот через полторы недели она, например, чуть окрепнет, и тут я ей звоню и говорю, что мы без нее две недели назад похоронили ее бабушку…

– Которая была для нее всем. – Андрей закончил фразу за Мишку.

– Вы правы, бабушка заменила ей мать. Поэтому потеря очень тяжелая.

– Да.

Оба мужчины замолчали.

– Все равно я считаю, что сейчас говорить нельзя, – сказал Андрей. – Подождем столько, сколько сможем. Кстати, на похороны ведь нужны деньги?

– Ну что вы, я тут справлюсь. Спасибо, что спросили.

– Будем держать связь.

– Да, я позвоню.





* * *


Хоронили бабу Раю совсем беззвучно, совсем незаметно, на похоронах не было никого. Дочь не приехала. Юля ни о чем не знала. Только Мишка был в морге и на кладбище в М., принес цветы. Бабу Раю похоронили рядом с мужем, за чьей могилой она всегда следила; иногда, бывало, придет, сядет – поплачет, новости ему расскажет. Мишка нашел красное бархатное платье, в котором баба Рая завещала себя похоронить, в нем и погребли. Ни Лида, ни соседи не пришли проводить бабу Раю в последний путь. Шел снег, кругом было белым-бело, на кладбище – тишина. Мишка сел на деревянную скамеечку и на минутку задумался о том, почему жизнь такая короткая и почему большинство людей проживают ее совсем не так, как хотят.

В небе сновали черные птицы. Бездомные собаки шлялись вдоль кладбищенского забора. Несколько минут Мишка оставался на скамейке, а потом сквозь метель зашагал к машине, зная, что уже через полчаса могила бабы Раи окончательно скроется под снегом.





* * *


Почти полторы недели никто никому ничего не говорил. Снег сменился дождем, потом опять снегом. В окно выглядывать не хотелось, мрачными были утренние часы, и дневные, и вечерние. Юля в основном лежала, закрыв глаза, еще ела, иногда смотрела телевизор. Пыталась слушать новости и вникать. В итоге поняла, что ничего не понимает – то ли сама тупая, то ли новости тупые. Переключалась на сериалы, на фильмы, в которых люди жили счастливой богатой жизнью в красивых местах. Постепенно она успокаивалась, вернее – правильно подобранные лекарства успокаивали ее, она чувствовала, что способна здраво рассуждать, руки больше не трясутся, сил прибавляется, голова не кружится. Прогулки очень помогали даже в плохую погоду. Андрей часто присоединялся, водил Юлю под руку, говорили они об отвлеченных вещах, больше молчали. Юля не хотела эмоций, Андрей тем более боялся ее волновать.

Мишка в М. занимался своими делами, подписал бумаги о разводе, пытался завести любовницу – не получилось. О встрече с Артемом он на какое-то время решил забыть – тоже не получилось.

Тоня обручилась с поваром. Лена по-прежнему красила ногти клиентам и ждала принца.

Баба Рая лежала в земле.

Через две недели Мишка снова позвонил Андрею. Андрей позвонил психиатру, а психиатр позвонил Юле и поговорил с ней по телефону – узнал о состоянии. Перезвонил Андрею.

– Да, расскажите ей. Состояние приемлемое, а дольше ждать просто неприлично. Только перед тем, как будете рассказывать, пускай примет оба лекарства на голодный желудок и феназепам. Проконтролируйте.

– А с катушек она не съедет? – спросил Андрей.

– Надеюсь, что нет, – твердо произнес доктор.

– То есть гарантий никаких? – волновался Андрей.