Свободная страна
Часть 16 из 33 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
– Подумай и скажи, что в жизни плохо, – неуверенно, но бодро сказал Мишка.
– Ну, бедность.
– Хорошо! Еще?
– Ну… медицина. Лекарств нет. И врачей толковых.
– Во-от! Молодец!
Похвала подействовала на Юлю благотворно, и она с готовностью выпалила:
– Сантехники!
– Какие сантехники? – не понял Мишка.
– Ну… они все ужасно выглядят и алкаши.
– И что?
– Я смотрела один американский сериал, там у главной героини муж был сантехник. Красавец просто! И зарабатывал очень неплохо. Наверное, в Америке все сантехники такие. А у нас… нет.
– Так… ладно. Про сантехника не надо. Вот очень хорошо было про медицину, про бедность и что там еще?
– Ох, больше ничего. Ну еще я прочитала, что кого-то там убили из-за типа протестов или вроде того. Но разве всего этого нет в других странах?
– Да есть, конечно.
– И какой тогда смысл?
– Смысл в том, чтобы ты поддержала того, кого мы не будем называть по телефону. Смысл в том, чтобы ты тоже выразила несогласие и протест, ясно? Попробуй вызвать в себе чувство протеста.
– У меня чувство протеста против этого бреда! – закричала Юля.
Спустя неделю после отъезда из М. как-то утром позвонила Лида и сказала, что собиралась звонить еще несколько дней назад, но не все сразу поняла.
– Я смотрю: водки для растираний в бутылке нет, подумала, ну, закончилась, Купила другую бутылку. На следующий день прихожу: половины опять нет. Ну, бабулечка мне наплела что-то – что много раз себе стопы растирала, потому что холодно. Ну я что? Я ничего. И так у нее постоянно водка уходила – просто бутылка за три, а то и за два дня, а сегодня я не могла ее добудиться, и вонища от нее жуткая, проспиртовалась бабулечка ой-ой-ой! Не знаю, Юленька, так можно ведь и сердечный приступ заработать, и что хочешь в ее-то возрасте. И с лекарствами от Паркинсона пить-то ведь нельзя! Ну да и вообще. Что делать будем?
Как несколько дней назад, когда закричала клиентка с окровавленным пальцем, Юля почувствовала, будто у нее что-то стукнуло в голове – тук – и тишина.
– Водку отберите. Вообще отберите. Совсем. И не приносите больше. Пускай греет ноги горячей водой. Сама она до магазина не дойдет. А… И соседям, пожалуйста, скажите, чтобы они ей ни в коем случае не приносили.
– Хорошо, Юленька. – Лида замялась. – А чего это она вдруг? Как ты думаешь?
– Нервы. Все болезни от нервов, всё от нервов, – строго сказала Юля.
На том и порешили.
Весь день Юля тряслась – переживала, что в пьяном виде бабушка может кому-нибудь что-нибудь сболтнуть. Позвонила Мишке – попросила через день навестить, проверить, нет ли в доме водки, трезвая ли баба Рая, удостовериться.
Клиенты раздражали неимоверно. Один, полный, низенький молодой человек, рассказывал, что у него болит горло и почему-то воспалились железки под языком:
– Понимаете, это как когда десна, например, воспаляется при стоматите. Вот такие же почти ощущения под языком, только еще болит, и там набухло какое-то красное мясцо, и появились красненькие бугорки, так сложно объяснить, вот посмотрите!
Молодой человек открыл рот, поднял язык вверх и даже привстал, чтобы Юля могла лучше разглядеть его «бугорки». Юля сочувственно вздохнула. Пахло изо рта отвратительно.
Другой клиент, девушка лет тридцати с хвостиком, исповедовалась на тему того, как сложно снова влюбиться и довериться мужчине:
– Вы смотрели шоу «Замуж за Бузову»? Вот Бузова мне не очень нравится, но в принципе что-то в ней есть. И шоу хорошее. Но ведь в реальной жизни десять мужиков не придут бороться за ваше сердце! У нее вот приходят, и то она не может никого выбрать толком. Оказывается, один не заинтересован, другой дурак, третий пришел ради денег, четвертому еще что-то от нее надо. Всем от тебя что-то надо, и никому не нужна девушка. Нет мужиков! Нет!
Третий клиент, пожилой ухоженный мужчина, рассказывал Юле о том, какой у него загородный дом в Подмосковье, сколько комнат, чем отделана ванная комната, примыкающая к спальне, какие виды из окон. При этом мужчина подмигивал, нахально улыбался, флиртовал напропалую, и Юле все время хотелось послать его подальше и заорать, чтобы он засунул свой дом себе в одно место. Но Юля так и не послала и так и не заорала.
Последняя клиентка жаловалась на мастопатию: «У меня груди от стресса так набухли, так болят, ну прямо невозможно ходить, больно ужасно, и лифчик надевать больно, все давит, жмет, и я как будто потолстела, то есть это какое-то гормональное, и я теперь не знаю, как от этого избавиться! Ничего не помогает, к груди не притронуться, я и мастодинон принимаю, и гелем каким-то мажу, а во всем виноват мой старый муж, дурак, урод, всю жизнь мне испортил, молодость отобрал! Теперь из-за него сиськи как арбузы!» Женщина принималась рыдать.
Юля все внимательно выслушала, доделала работу и пошла к себе. Она хотела позвонить бабе Рае, но вдруг опять позвонила Лида.
– Что случилось? – упавшим голосом спросила Юля, предчувствуя плохие новости.
– Ой, Юленька, совсем беда! Я утром оставшуюся водку унесла, сейчас прихожу, бабулечка не в своем уме, совсем крыша съехала: не узнает меня, какой-то бред несет, не знает, где она, какой год, просто как умалишенная! И пахнет от нее корвалолом! На всю квартиру корвалолом этим воняет. И пузырек пустой стоит на столике. Весь корвалол выпила. Я скорую вызвала, так это оставлять нельзя, ее сейчас забрали в больницу, сказали, будут промывать, капельницу ставить. Юленька, мне так жаль! И что на нее нашло?
И в третий раз за последнее время Юля почувствовала, как что-то стукнуло у нее в голове.
– Юленька? Ты меня слышишь? – спросила Лида.
– Да. – Юля очнулась. – Лида, спасибо вам за все, идите домой. Я попрошу друга навестить бабушку в больнице и позвоню вам, когда ваша помощь снова понадобится. Думаю, это будет очень скоро. Вряд ли ее продержат дольше трех дней.
Тем вечером после разговора с Мишкой Юля направилась в кабинет к Андрею и попросила трахнуть ее на столе. Это было совсем не в ее духе, выглядела она осунувшейся, слабой и взбудораженной, вела себя странно. Села перед Андреем на стол и задрала юбку. Он сидел в кресле и внимательно смотрел ей в глаза.
– Прикройся, пожалуйста. Юбку опусти, – сдержанно сказал Андрей.
– Почему? Ты меня не хочешь? – развязным тоном спросила Юля.
У нее немножко дрожал голос.
– Хочу, но не так. Это не ты. Я не знаю, что с тобой происходит, но это не ты.
– Это я, и я хочу на столе! Разве это не весело? Тебе не весело? – истерически вскрикнула Юля.
Андрей аккуратно взял ее за талию и попытался снять со стола.
– Слезай, давай лучше поговорим, мы давно не говорили, – мягко произнес он.
– Ты не хочешь со мной говорить. – Юля соскочила со стола и сняла с себя юбку. – Ты не задаешь вопросов. – Она сняла колготки. – Ты предельно отстранен. – Она сняла трусики.
– Что ты? Что ты делаешь? – Андрей поднял юбку с пола.
– Ты хочешь, чтобы мы просто трахались. – Юля сняла кофточку. – А ты бы потом ходил такой загадочный, равнодушный и свободный. – Она сняла лифчик. – Давай! Я согласна! Ты же этого хочешь!
Андрей собрал с пола Юлину одежду и вручил ей по очереди: юбку, колготки, лифчик и остальное. Она стояла как истукан.
– Оденься, я подожду, пока у тебя закончится истерика, и поговорим, – невозмутимо произнес Андрей.
– А вот и нет! – Юля бросила одежду на пол и выбежала из кабинета в чем мать родила.
Она пронеслась мимо стойки ресепшена с такой скоростью, что администраторша успела только ойкнуть. Распахнула дверь на улицу и стала танцевать под окнами отеля – ходить взад-вперед, виляя бедрами, горланить «А я сяду в кабриолет и уеду куда-нибудь» и подпрыгивать – голая, босая, на снегу. Продолжалось зрелище не дольше пары минут. Андрей выбежал следом, накинул на Юлю свое черное пальто и аккуратно, под руку, увел в спальню.
* * *
Андрей поселил Юлю в одном из номеров отеля. Около недели она лежала пластом, пила таблетки, разговаривала с психиатром, которого Андрей велел доставить прямо из Барнаула. Потом постепенно стала выходить на улицу – гулять. Не работала, все время чувствовала себя слабой и сонной, заторможенной от лекарств. Врач сказал, что ничего ужасного не произошло – просто нервный срыв.
– То есть она не сошла с ума? – допытывался Андрей, стоя посреди Юлиного номера, пока она спала.
– Нет, нет, это просто самый настоящий нервный срыв, – тихо говорил психиатр со специфическим спокойствием, свойственным лишь людям его профессии.
– А она станет прежней? Нормальной?
Доктор замолчал, повернул голову на спящую Юлю, кивнул, снова посмотрел на Андрея.
– Да, да. Возможно, понадобится психотерапевт, хотя тут я обычно оставляю ситуацию на усмотрение больного. Если ей захочется выговориться, разобраться в себе. В любом случае, в Колывани нет никаких психотерапевтов, – опомнился врач.
– Да. Долго она еще не сможет работать?
– Она может начинать работать, как только ей захочется. Смысл не в том, чтобы не работать, а в том, чтобы не было стресса. У нее, очевидно, было сильное потрясение. Но мне она ничего не захотела рассказать.
– У нее есть какой-то секрет. Но она мне ничего не говорит. Я думал, она в порядке, а вот, видимо, что-то копилось и выплеснулось, – сказал Андрей.
Врач поднял брови, хотя до этого момента его лицо оставалось совершенно неподвижным.
– Да, видимо, это тяжелый стресс, накопившееся напряжение. Еще и не такое могло быть. У всех разная психика.
– Но она не сошла с ума? – встревоженно переспросил Андрей.
– Нет, нет. Она не сошла с ума. Ей просто надо восстановиться, окрепнуть. Пусть ест побольше, пусть сейчас отдыхает.
Днем Юля проснулась, пообедала в постели и попросила позвать Андрея. Она сидела в кровати, откинувшись на большие подушки в голубых шелковых наволочках и выглядела уже совсем не сумасшедшей, а тихой и подавленной. На обед ей принесли из ресторана жареную курицу, картошку фри, салат с сельдереем и креветками и фруктовый салат со свежей клубникой, апельсином, бананом и киви. Еще она попросила заварить травяной чай с мятой, ромашкой и шиповником. Шеф приказал исполнять все желания больной. Прислуга так и делала.
Андрей вошел в комнату и сразу улыбнулся. Сел в кресло напротив Юли.
– Прости меня ради бога. – Юля закрыла глаза, из-под ресниц выкатились две слезинки.
– Не плачь, тебе не за что просить прощения. Или плачь, если тебе так легче! Делай так, как тебе сейчас проще. И не напрягайся, я тебя очень прошу.
– Прости за этот цирк, за то, что меня было слишком много, прости, что я свалилась на твою голову со своими проблемами, о которых не хочу говорить, прости, что я теперь не работаю и занимаю номер… – Юля смотрела себе под нос, боялась поднять на Андрея глаза.
– Тссс! Стоп. – Андрей не дал Юле договорить. – Девочки в салоне прекрасно справятся какое-то время без тебя. Ты и сама знаешь, что в это время года отель не битком набит, у нас есть пустые номера. Почему бы тебе не пожить в одном из них. Просто отдыхай. Постарайся ни о чем не думать. Или думай о хорошем. Думай о море, о том, что наступит весна. Спасайся мыслью о том, что весна все равно наступит! – Андрей нагнулся и ласково погладил Юлю по руке.
– Ну, бедность.
– Хорошо! Еще?
– Ну… медицина. Лекарств нет. И врачей толковых.
– Во-от! Молодец!
Похвала подействовала на Юлю благотворно, и она с готовностью выпалила:
– Сантехники!
– Какие сантехники? – не понял Мишка.
– Ну… они все ужасно выглядят и алкаши.
– И что?
– Я смотрела один американский сериал, там у главной героини муж был сантехник. Красавец просто! И зарабатывал очень неплохо. Наверное, в Америке все сантехники такие. А у нас… нет.
– Так… ладно. Про сантехника не надо. Вот очень хорошо было про медицину, про бедность и что там еще?
– Ох, больше ничего. Ну еще я прочитала, что кого-то там убили из-за типа протестов или вроде того. Но разве всего этого нет в других странах?
– Да есть, конечно.
– И какой тогда смысл?
– Смысл в том, чтобы ты поддержала того, кого мы не будем называть по телефону. Смысл в том, чтобы ты тоже выразила несогласие и протест, ясно? Попробуй вызвать в себе чувство протеста.
– У меня чувство протеста против этого бреда! – закричала Юля.
Спустя неделю после отъезда из М. как-то утром позвонила Лида и сказала, что собиралась звонить еще несколько дней назад, но не все сразу поняла.
– Я смотрю: водки для растираний в бутылке нет, подумала, ну, закончилась, Купила другую бутылку. На следующий день прихожу: половины опять нет. Ну, бабулечка мне наплела что-то – что много раз себе стопы растирала, потому что холодно. Ну я что? Я ничего. И так у нее постоянно водка уходила – просто бутылка за три, а то и за два дня, а сегодня я не могла ее добудиться, и вонища от нее жуткая, проспиртовалась бабулечка ой-ой-ой! Не знаю, Юленька, так можно ведь и сердечный приступ заработать, и что хочешь в ее-то возрасте. И с лекарствами от Паркинсона пить-то ведь нельзя! Ну да и вообще. Что делать будем?
Как несколько дней назад, когда закричала клиентка с окровавленным пальцем, Юля почувствовала, будто у нее что-то стукнуло в голове – тук – и тишина.
– Водку отберите. Вообще отберите. Совсем. И не приносите больше. Пускай греет ноги горячей водой. Сама она до магазина не дойдет. А… И соседям, пожалуйста, скажите, чтобы они ей ни в коем случае не приносили.
– Хорошо, Юленька. – Лида замялась. – А чего это она вдруг? Как ты думаешь?
– Нервы. Все болезни от нервов, всё от нервов, – строго сказала Юля.
На том и порешили.
Весь день Юля тряслась – переживала, что в пьяном виде бабушка может кому-нибудь что-нибудь сболтнуть. Позвонила Мишке – попросила через день навестить, проверить, нет ли в доме водки, трезвая ли баба Рая, удостовериться.
Клиенты раздражали неимоверно. Один, полный, низенький молодой человек, рассказывал, что у него болит горло и почему-то воспалились железки под языком:
– Понимаете, это как когда десна, например, воспаляется при стоматите. Вот такие же почти ощущения под языком, только еще болит, и там набухло какое-то красное мясцо, и появились красненькие бугорки, так сложно объяснить, вот посмотрите!
Молодой человек открыл рот, поднял язык вверх и даже привстал, чтобы Юля могла лучше разглядеть его «бугорки». Юля сочувственно вздохнула. Пахло изо рта отвратительно.
Другой клиент, девушка лет тридцати с хвостиком, исповедовалась на тему того, как сложно снова влюбиться и довериться мужчине:
– Вы смотрели шоу «Замуж за Бузову»? Вот Бузова мне не очень нравится, но в принципе что-то в ней есть. И шоу хорошее. Но ведь в реальной жизни десять мужиков не придут бороться за ваше сердце! У нее вот приходят, и то она не может никого выбрать толком. Оказывается, один не заинтересован, другой дурак, третий пришел ради денег, четвертому еще что-то от нее надо. Всем от тебя что-то надо, и никому не нужна девушка. Нет мужиков! Нет!
Третий клиент, пожилой ухоженный мужчина, рассказывал Юле о том, какой у него загородный дом в Подмосковье, сколько комнат, чем отделана ванная комната, примыкающая к спальне, какие виды из окон. При этом мужчина подмигивал, нахально улыбался, флиртовал напропалую, и Юле все время хотелось послать его подальше и заорать, чтобы он засунул свой дом себе в одно место. Но Юля так и не послала и так и не заорала.
Последняя клиентка жаловалась на мастопатию: «У меня груди от стресса так набухли, так болят, ну прямо невозможно ходить, больно ужасно, и лифчик надевать больно, все давит, жмет, и я как будто потолстела, то есть это какое-то гормональное, и я теперь не знаю, как от этого избавиться! Ничего не помогает, к груди не притронуться, я и мастодинон принимаю, и гелем каким-то мажу, а во всем виноват мой старый муж, дурак, урод, всю жизнь мне испортил, молодость отобрал! Теперь из-за него сиськи как арбузы!» Женщина принималась рыдать.
Юля все внимательно выслушала, доделала работу и пошла к себе. Она хотела позвонить бабе Рае, но вдруг опять позвонила Лида.
– Что случилось? – упавшим голосом спросила Юля, предчувствуя плохие новости.
– Ой, Юленька, совсем беда! Я утром оставшуюся водку унесла, сейчас прихожу, бабулечка не в своем уме, совсем крыша съехала: не узнает меня, какой-то бред несет, не знает, где она, какой год, просто как умалишенная! И пахнет от нее корвалолом! На всю квартиру корвалолом этим воняет. И пузырек пустой стоит на столике. Весь корвалол выпила. Я скорую вызвала, так это оставлять нельзя, ее сейчас забрали в больницу, сказали, будут промывать, капельницу ставить. Юленька, мне так жаль! И что на нее нашло?
И в третий раз за последнее время Юля почувствовала, как что-то стукнуло у нее в голове.
– Юленька? Ты меня слышишь? – спросила Лида.
– Да. – Юля очнулась. – Лида, спасибо вам за все, идите домой. Я попрошу друга навестить бабушку в больнице и позвоню вам, когда ваша помощь снова понадобится. Думаю, это будет очень скоро. Вряд ли ее продержат дольше трех дней.
Тем вечером после разговора с Мишкой Юля направилась в кабинет к Андрею и попросила трахнуть ее на столе. Это было совсем не в ее духе, выглядела она осунувшейся, слабой и взбудораженной, вела себя странно. Села перед Андреем на стол и задрала юбку. Он сидел в кресле и внимательно смотрел ей в глаза.
– Прикройся, пожалуйста. Юбку опусти, – сдержанно сказал Андрей.
– Почему? Ты меня не хочешь? – развязным тоном спросила Юля.
У нее немножко дрожал голос.
– Хочу, но не так. Это не ты. Я не знаю, что с тобой происходит, но это не ты.
– Это я, и я хочу на столе! Разве это не весело? Тебе не весело? – истерически вскрикнула Юля.
Андрей аккуратно взял ее за талию и попытался снять со стола.
– Слезай, давай лучше поговорим, мы давно не говорили, – мягко произнес он.
– Ты не хочешь со мной говорить. – Юля соскочила со стола и сняла с себя юбку. – Ты не задаешь вопросов. – Она сняла колготки. – Ты предельно отстранен. – Она сняла трусики.
– Что ты? Что ты делаешь? – Андрей поднял юбку с пола.
– Ты хочешь, чтобы мы просто трахались. – Юля сняла кофточку. – А ты бы потом ходил такой загадочный, равнодушный и свободный. – Она сняла лифчик. – Давай! Я согласна! Ты же этого хочешь!
Андрей собрал с пола Юлину одежду и вручил ей по очереди: юбку, колготки, лифчик и остальное. Она стояла как истукан.
– Оденься, я подожду, пока у тебя закончится истерика, и поговорим, – невозмутимо произнес Андрей.
– А вот и нет! – Юля бросила одежду на пол и выбежала из кабинета в чем мать родила.
Она пронеслась мимо стойки ресепшена с такой скоростью, что администраторша успела только ойкнуть. Распахнула дверь на улицу и стала танцевать под окнами отеля – ходить взад-вперед, виляя бедрами, горланить «А я сяду в кабриолет и уеду куда-нибудь» и подпрыгивать – голая, босая, на снегу. Продолжалось зрелище не дольше пары минут. Андрей выбежал следом, накинул на Юлю свое черное пальто и аккуратно, под руку, увел в спальню.
* * *
Андрей поселил Юлю в одном из номеров отеля. Около недели она лежала пластом, пила таблетки, разговаривала с психиатром, которого Андрей велел доставить прямо из Барнаула. Потом постепенно стала выходить на улицу – гулять. Не работала, все время чувствовала себя слабой и сонной, заторможенной от лекарств. Врач сказал, что ничего ужасного не произошло – просто нервный срыв.
– То есть она не сошла с ума? – допытывался Андрей, стоя посреди Юлиного номера, пока она спала.
– Нет, нет, это просто самый настоящий нервный срыв, – тихо говорил психиатр со специфическим спокойствием, свойственным лишь людям его профессии.
– А она станет прежней? Нормальной?
Доктор замолчал, повернул голову на спящую Юлю, кивнул, снова посмотрел на Андрея.
– Да, да. Возможно, понадобится психотерапевт, хотя тут я обычно оставляю ситуацию на усмотрение больного. Если ей захочется выговориться, разобраться в себе. В любом случае, в Колывани нет никаких психотерапевтов, – опомнился врач.
– Да. Долго она еще не сможет работать?
– Она может начинать работать, как только ей захочется. Смысл не в том, чтобы не работать, а в том, чтобы не было стресса. У нее, очевидно, было сильное потрясение. Но мне она ничего не захотела рассказать.
– У нее есть какой-то секрет. Но она мне ничего не говорит. Я думал, она в порядке, а вот, видимо, что-то копилось и выплеснулось, – сказал Андрей.
Врач поднял брови, хотя до этого момента его лицо оставалось совершенно неподвижным.
– Да, видимо, это тяжелый стресс, накопившееся напряжение. Еще и не такое могло быть. У всех разная психика.
– Но она не сошла с ума? – встревоженно переспросил Андрей.
– Нет, нет. Она не сошла с ума. Ей просто надо восстановиться, окрепнуть. Пусть ест побольше, пусть сейчас отдыхает.
Днем Юля проснулась, пообедала в постели и попросила позвать Андрея. Она сидела в кровати, откинувшись на большие подушки в голубых шелковых наволочках и выглядела уже совсем не сумасшедшей, а тихой и подавленной. На обед ей принесли из ресторана жареную курицу, картошку фри, салат с сельдереем и креветками и фруктовый салат со свежей клубникой, апельсином, бананом и киви. Еще она попросила заварить травяной чай с мятой, ромашкой и шиповником. Шеф приказал исполнять все желания больной. Прислуга так и делала.
Андрей вошел в комнату и сразу улыбнулся. Сел в кресло напротив Юли.
– Прости меня ради бога. – Юля закрыла глаза, из-под ресниц выкатились две слезинки.
– Не плачь, тебе не за что просить прощения. Или плачь, если тебе так легче! Делай так, как тебе сейчас проще. И не напрягайся, я тебя очень прошу.
– Прости за этот цирк, за то, что меня было слишком много, прости, что я свалилась на твою голову со своими проблемами, о которых не хочу говорить, прости, что я теперь не работаю и занимаю номер… – Юля смотрела себе под нос, боялась поднять на Андрея глаза.
– Тссс! Стоп. – Андрей не дал Юле договорить. – Девочки в салоне прекрасно справятся какое-то время без тебя. Ты и сама знаешь, что в это время года отель не битком набит, у нас есть пустые номера. Почему бы тебе не пожить в одном из них. Просто отдыхай. Постарайся ни о чем не думать. Или думай о хорошем. Думай о море, о том, что наступит весна. Спасайся мыслью о том, что весна все равно наступит! – Андрей нагнулся и ласково погладил Юлю по руке.