Свободная комната

Я слегка встряхиваю головой, чтобы прояснить мысли. Не могу сдержать вспышку раздражения. Я не хочу играть покорного жильца. Я устала после работы. Мой брючный костюм такой тяжелый, как будто его носит кто-то еще кроме меня. Все, чего я хочу, — завалиться на постель в своей комнате. И подумать о той предсмертной записке. Я не могу выбросить ее из головы. Не могу перестать думать о ее безликом авторе.

Тут я замечаю что-то странное в коридоре. У меня падает челюсть. Это мой чемодан и несколько пакетов с моими вещами. Я не… не понимаю. Что происходит?

Брюки хлопают меня по лодыжкам, открывая верхнюю часть ступней, когда я бегу в столовую, где обнаруживаю Джека и Марту за деревянным столом. Они смотрят на меня как два озабоченных родителя, которые обнаружили что-то недозволенное в спальне своего ребенка-подростка. Теперь они готовятся к неловкому разговору 16+.

Они оба встают, когда я вхожу. Марта выглядит уставшей, кожа на ее лице натянута больше, чем обычно, а щеки странного цвета, который не может замаскировать даже слой румян. Джек стоит чуть позади нее. Жена как будто съеживается в его присутствии.

Они оба ничего не говорят, поэтому я спрашиваю:

— В чем проблема?

Очевидно, проблема существует. Мои собранные сумки говорят о том, что они пытаются меня вышвырнуть. Но этого не случится, я об этом позабочусь. Я чувствую, как будто застряла в альтернативной вселенной. Вчера наши отношения были такими милыми и дружелюбными, ну, кроме… Тут я и замечаю, что бутылка шампанского, которую Джек принес в мою комнату — да, в мою комнату — накануне вечером, чтобы «отпраздновать», стоит на обеденном столе. Рядом с ней два бокала, все еще наполовину наполненные застоявшимся шипучим напитком. Я сжимаю губы.

Голос Марты еле слышен:

— Хорошо, Лиза, я буду краткой, потому что не хочу ссориться и не вижу в этом необходимости, — она смотрит на Джека в поисках поддержки, но единственное, чем он может ей помочь, это своим невинным выражением лица. — Мы с Джеком поговорили и считаем, что будет лучше для всех, если ты найдешь себе другое жилье. Мы вернем залог и арендную плату, это не проблема. Но мы хотим, чтобы ты съехала. Сегодня.

Я иду в бой:

— Почему?

Внутри меня начинает закипать гнев. Эти двое имели наглость трогать мои вещи, пока меня здесь не было. Это неприемлемо, но я держу свои мысли при себе. Убавляю кипение гнева.

Голос Марты звучит нерешительно, как будто ей дали текст, который нужно произнести вслух, но она не выучила его как следует. Она печально смотрит на улики на столе.

— Когда Джек сегодня пытался починить световой люк в твоей комнате, он обнаружил это у тебя на столе. Мы ясно дали понять в договоре аренды, что алкоголь… и посетители, если только это не твои родители… запрещены. Это явное нарушение договора, который ты подписала. Боюсь, мы не можем позволить тебе остаться. Так что будь так любезна…

Я подозреваю, что Марта прекрасно знает, как игристое оказалось в моей комнате и кто был у меня в гостях. У меня есть искушение выложить перед ней голую правду, но она выглядит такой несчастной, что мне жаль ее, и я решаю, что не могу так поступить. В любом случае, я не хочу сжигать мосты без необходимости.

Я ловлю нервный взгляд Джека. Он резко отводит глаза.

— Бутылка — это подарок от коллеги по работе в связи с переездом. Я взяла с собой два бокала и наполнила один из них, пока разбирала вещи. Потом он затерялся среди распакованных вещей, так что я наполнила второй. На том этапе я еще не прочла договор об аренде, не говоря уже о том, чтобы подписать его. Так что, как видите, все это просто недоразумение.

Все это звучало бы правдоподобно, если бы они действовали без задней мысли. Но по всей видимости, это не так. Или, вернее, задняя мысль есть у Джека.

Марта снова смотрит на мужа, а потом поворачивается ко мне. Очевидно, они решили, что разговор будет вести она.

— Может быть, так и есть, но это все равно нарушение договора аренды. И в любом случае, мы просто думаем, что ты нам не подходишь. Ничего личного. Ты очень хорошая девушка, — она подыскивает слова, — просто нам кажется, что ты здесь не на своем месте.

Я останусь, в этом я не сомневаюсь. Но мне любопытно узнать, что на самом деле происходит. Я уверена, что есть глупые девушки, которые с радостью готовы запрыгнуть в постель к Джеку, но я не могу поверить, что он всегда так мстительно реагирует, когда его отшивают. Для таких парней, как он, это вопрос количества. Где-то ты выигрываешь, где-то проигрываешь. Тут я вспоминаю выражение у него на лице, когда я попросила его уйти из комнаты. И думаю о том, что могло бы случиться, если бы Марта не вернулась домой в тот момент. Что, если я слишком щедра на презумпцию невиновности?

— Послушай, Марта, меня не волнует, кто кому подходит. Я знаю только то, что я подписала договор аренды на полгода. Я выполню его, как и вы. И я предупреждаю вас, что я работаю в сфере, где полно крутых юристов, и мой бывший тоже юрист. — Зачем я втягиваю в это Алекса? — Так что если вы решите нарушить договор, который мы подписали, я поговорю с ними, и мы встретимся в суде.

При слове «суд» они оба слегка вздрагивают. Марта, похоже, чуть не плачет.

— Давай без угроз, Лиза. Почему ты не понимаешь, что мы просто не уживемся? В Лондоне сдается много комнат. Почему бы тебе не найти другую?

Я непоколебима.

— Потому что я нашла эту. Я внесла депозит и арендную плату, и я остаюсь. Что-то еще?

Джек больше не выглядит невинным. Он смотрит на меня с чем-то похожим на ярость во взгляде. Очевидно, он не привык, чтобы женщины сопротивлялись. Возможно, это последствие жизни с женщиной, которая намного старше его, — как Марта. Оно дает ему иллюзию, что он король мира.

Ни один из них больше ничего не говорит, так что я поворачиваюсь, чтобы уйти.

Но прежде чем сделать это, я говорю Джеку:

— Ты починил окно?

Он очень медленно качает головой, поэтому я добавляю:

— Я была бы благодарна, если бы ты сделал это как можно скорее.

Я смотрю на Марту обвиняющим взглядом.

— Вчера ты говорила со мной о доверии. Ты сказала, что это одна из причин, по которой моя комната не запирается. Я доверяю вам обоим.

Но не Джеку, ему я не доверяю даже близко. Однако я смотрю на вещи реалистично. Мне нужно как можно больше смягчить эту враждебность по отношению друг к другу, прежде чем я выйду из комнаты.

Я ухожу. Не спеша, чтобы показать им, что я их не боюсь. Собираю сумки и чемоданы в коридоре и отношу их обратно в свою комнату.

Как только я закрываю дверь, то в изнеможении наваливаюсь на нее с внутренней стороны. Вот уж не ожидала я подобной сцены на второй день пребывания в этом доме. Но по крайней мере сейчас я поняла, что Джек за человек. Избалованный мальчишка, который запустил пальцы в запретное варенье и теперь прячется за маминой юбкой.

— Тебя они тоже пытались выгнать? — шепчу я человеку, который оставил прощальное письмо, как будто он сейчас в комнате вместе со мной.


Я решила называть его последние слова прощальным письмом. Самоубийство — такое страшное слово. Звук «с» срывается с языка как ножевой порез. Его прощальное письмо все еще лежит на столе, куда я положила его накануне вечером. Я чувствую себя ужасно, потому что оставила его открытым. Как будто я не уважаю последнее желание человека, который покинул эту землю одним из худших возможных способов — погибнув от собственной руки.

Я аккуратно складываю его и любовно кладу под подушку возле сиреневого шарфа.

Я также внимательно перечитываю договор аренды. Потом читаю еще раз. Проверяю свои вещи, чтобы убедиться, что там нет ничего, что нарушает условия договора, вроде незваного гостя, прячущегося у меня в сумке. У них есть свободный доступ ко мне в комнату, когда меня там нет, и я уже жду, когда Джек вернется и начнет копаться здесь в поисках чего-нибудь еще, что он сможет использовать, чтобы избавиться от меня. Но я не дам ему такой возможности. Мне действительно следовало бы попросить кого-нибудь проверить договор аренды, прежде чем подписывать его, но сейчас уже слишком поздно. Хотя, учитывая то, как они оба побледнели, когда я упомянула суд, возможно, они и не пойдут этим путем.

Я окидываю комнату взглядом, чтобы убедиться, что ничего не пропустила.

Сырость около светового люка увеличилась. Теперь пятно разрослось вниз по скату потолка к одной из стен. Я решаю, что буду пилить Джека, пока он не устранит проблему. Я не собираюсь уступать, хотя знаю, что он почти наверняка ничего не исправит. Наверное, он надеется, что если комната станет опасной для здоровья, этого будет достаточно, чтобы выгнать меня, когда наступят холода.

И снова он ошибается.

Я слышу визгливый скрип лестницы, ведущей к площадке за дверью. Потом он прекращается. Затем скрип слышится снова, после чего можно различить тихие шаги на площадке. Я не в настроении для второго раунда хищного запугивания со стороны Джека. На этот раз я закричу на весь дом.

Я хватаю стул и засовываю его под дверную ручку. Вынимаю перцовый баллончик и персональную сигнализацию, купленную сегодня во время перерыва на обед. Мое сердце бьется с такой силой, что я уверена, что могу его слышать. Рукой я плотно сжимаю баллончик. Длинная пауза. Затем тихий стук в дверь.

— Чего тебе? — произношу я, сжимая зубы.

— Я хочу поговорить с тобой наедине.

Но это не Джек. Это Марта.





Глава 6




Я убираю стул и отодвигаю замок. Неуверенно приоткрыв дверь, я обнаруживаю, что моя гостья пришла в одиночестве. Кажется, нет причин не впускать ее. В конце концов, это ее дом. Зайдя внутрь, Марта замечает перцовый баллончик и сигнализацию у меня в руках.

Она мрачно смеется и говорит:

— В этом нет необходимости, Лиза. Ты беспокоишься из-за Джека? Не волнуйся, он безобиден. Много говорит и мало делает.

Я слегка смущаюсь, хотя и остаюсь начеку. Ставлю баллончик и сигнализацию на каминную полку. Марта пришла босиком, и без каблуков она больше не кажется высокой. Она все еще одета так, чтобы произвести впечатление; ее дорогой черный наряд подходит для шикарной вечеринки. Возможно, она одевается так всегда. Я не знаю, какими духами она пользуется, но они чуть сладковатые, не слишком тяжелые.

За окном смеркается; единственное освещение — естественное — попадает в комнату через окна и световой люк на крыше. В комнате довольно мрачно. Возможно, из-за этого я могу представить, как очаровательна Марта, должно быть, была в молодости. Ее скулы и лоб вместе с ослепительными зелеными глазами составляют изящную картину. Марта, наверное, была настоящей сердцеедкой в расцвете лет, истинной красавицей, что заставляет меня задуматься, как она оказалась замужем за таким человеком.

Марта, должно быть, нервничает, потому что она бродит туда-сюда, осматривая комнату, как тюремный надзиратель, пока я стою и пялюсь на нее. Она останавливается у стола, как будто ожидает там что-то найти. Смотрит на меня снизу вверх, пока меня все еще слегка потрясывает от сцены внизу, но потом одаривает очаровательной улыбкой.

— Не возражаешь, если мы поболтаем, Лиза? Ну, знаешь, как женщина с женщиной?

— Вовсе нет.

Она может «болтать» со мной сколько угодно, это ничего не изменит — я не уеду из этого дома. Из этой комнаты.

Марта садится на стул у стола и скрещивает свои стройные ноги.

— Я нечасто так делаю… — предупреждает она заранее и, не давая мне времени ответить, достает пачку сигарет.

Я не показываю своего удивления. Я полагала, Марта и сигареты — понятия несопоставимые. Она кажется слишком утонченной для чего-то столь грязного, как сигарета в ее миниатюрном ротике. А потом я вижу, как она курит, и она доводит это до уровня перформанса. Надувает свои красные губки, зажигая сигарету. Дым кружится и клубится вокруг нее, окутывая ее естественным гламуром какой-нибудь звезды фильма в стиле нуар времен голливудской классики. Звезды, чей любовник только что застрелил ее мужа и беспокоится, что ФБР придет его искать. Она не спрашивает меня, не возражаю ли я, чтобы она закурила. А я возражаю.

Но это ее дом, а не мой.

— Можешь ответить мне на один вопрос?

— Конечно.

Дым скрывает часть ее лица.

— Почему бы тебе просто не собрать вещи и не уехать? Я бы уехала на твоем месте.

— Я уже сказала тебе. Я подписала договор аренды и намерена придерживаться его. Нелегко найти такую очаровательную и уютную комнату, как эта. Что касается всей этой истории с шампанским и…

Она останавливает меня:

— Я прекрасно знаю, как игристое и бокалы оказались здесь. Это Джек их принес, верно? Потому что он думал, что я ушла на весь вечер. Я не дура.

Удивительно, что она это признает.

— Тогда ты знаешь, что я не сделала ничего плохого. И нет причины уезжать.