Священная ложь
Часть 32 из 53 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
– Мне пришлось прочитать про ведьм много-много книг.
* * *
На следующий день, когда начинается время отдыха, я спускаюсь в тюремную библиотеку. Долго брожу среди полок, пока мисс Фитцджеральд, библиотекарша с кудряшками цвета карамели, не интересуется, что я ищу.
– Можно мне книгу? – спрашиваю я.
– Для этого и нужны библиотеки. Какую именно?
Я описываю ее, как могу, словами, которые мучают меня после последнего занятия с мисс Бейли.
– Надеюсь, я сумею подобрать, что тебе нужно, – кивает мисс Фитцджеральд.
Я иду вслед за ней вдоль стеллажей, откуда она снимает Коран, Книгу Мормона[18] и Библию. Потом ведет меня в секцию научной фантастики, где, задумавшись, берет еще несколько книг – потрепанных томиков в мягких обложках. Затем мы следуем в секцию поэзии и, наконец, в пыльный уголок научной литературы, который выглядит так, будто там никто сроду не бывал.
– Ответы можно искать в разных местах, – говорит под конец мисс Фитцджеральд и сгружает увесистую стопку мне в протянутые руки.
Она разрешает посмотреть их все, хотя здесь гораздо больше положенных трех штук. Я сажусь за громоздкий деревянный стол и культей вожу по строчкам, пытаясь разобрать трудные слова. На одной из тонких-тонких страниц нахожу кое-что интересное.
«Берегитесь лжепророков, которые приходят к вам в овечьей одежде, а внутри суть волки хищные»[19].
В глубине души возникает мысль, будто нечто подобное мог бы сказать доктор Уилсон. Он ведь неспроста бросил все дела и надолго уехал из Вашингтона, фактически сбежав в Монтану – явно потерял кого-то близкого…
Я иду по затоптанному коричневому ковру и сажусь за компьютер. Монитор у него пустой и пугающий, совсем как у тех машин, которые стоят в кабинете чтения. Я поднимаю руку. Подходит мисс Фитцджеральд.
– Да? – спрашивает она.
– Я хочу поискать информацию про смерть одного человека.
– Какого-то исторического персонажа? – уточняет она.
– Нет, он умер недавно.
– Хорошо. Чья смерть тебя интересует?
– Я пока не знаю. Можете просто открыть интернет?
– Ты умеешь пользоваться компьютером?
– А это сложно?
– Тебе стоит чаще к нам заглядывать. Я могла бы научить тебя обращаться с техникой.
– Я и читать-то толком не умею… – признаюсь. – Вы не могли бы просто помочь мне с кнопками?
Мисс Фитцджеральд берет мышку и открывает браузер.
– Печатай, что хочешь найти.
– Ясно, – отвечаю я, беру в зубы карандаш и ластиком набираю все слова, которые могли бы подтвердить мои подозрения. «Доктор Уилсон», «Вашингтон», «смерть». Подумав немного, добавляю «жена или дочь или сын или родители?». Мисс Фитцджеральд исправляет ошибки и нажимает кнопку поиска. Поисковик выдает около миллиарда ссылок. Я просматриваю страницу, нахожу новости о местных для Вашингтона событиях: убийствах, авариях, несчастных случаях. Заставляю мисс Фитцджеральд нажимать все ссылки подряд, но мы ничего не находим.
– Можно узнать, зачем ты это ищешь? – спрашивает она.
– У меня такое чувство… будто с ним случилась беда, и я хочу знать, какая именно.
– Тогда твой запрос слишком общий. Надо написать полное имя или хотя бы год смерти.
Я киваю, наклоняюсь к клавиатуре и нажимаю карандашом кнопку «стереть».
* * *
Вернувшись в камеру, я выкладываю стопку книг на койку – и тут обо что-то спотыкаюсь. На полу валяется папка Энджел, причем изнутри торчит стопка листов, соединенных скрепкой, с жирной надписью сверху: «Программа «Мост». Кончиком ботинка я отодвигаю первый лист.
Это анкета, которую заполняют желающие.
Под обложкой написана тема сочинения: «Почему ты считаешь себя достойным кандидатом на участие в программе «Мост»? Я встаю на колени и неумело складываю слова в целые фразы.
Мне довелось пережить многое. Если не верите, можете поискать обо мне информацию в интернете. И в этом сочинении я тоже могла бы перечислить все неприятности, которые со мной случились, чтобы доказать, будто достойна лучшего, но вы, наверное, такие письма читали уже не раз. А я стараюсь не думать о плохом. Все это было в прошлом. Лучше я расскажу вам о своем будущем. У меня все будет хорошо. Я стану писать книги, получать награды, выйду замуж и нарожаю детей, и сделаю много других замечательных вещей, о которых пока сама еще не знаю. Я заслуживаю этого – ведь после всего, что со мной было, я не потеряла надежды. Люди, которые причиняли мне боль, не смогли сломить мой дух. И я до сих пор мечтаю. Понимаете? Мечтаю! Учитывая все, что со мной было, это настоящее чудо.
Поэтому я заслуживаю быть счастливой. Не потому что мне нужна ваша помощь, а потому что так оно и будет – с вами или без вас.
Когда я заканчиваю читать, колени уже ноют от железного пола. Приходится несколько раз пробежать по бумаге глазами, произнося самые трудные слова вслух, как учила мисс Бейли. Те странно зависают в воздухе. Глупость какая-то… Энджел ведь говорила, что не будет подавать заявку. Мол, скорее получит Нобелевскую премию… Наверное, передумала. Или решила, что все равно не помешает.
Не попробовать ли тогда и мне?..
Однако это ведь непросто: все равно что глядеть распахнутыми глазами на слепящее солнце. Вряд ли я сумею выдержать предстоящие расспросы, смогу вскрыть себя, как это делают некоторые девчонки, ворованными лезвиями или заточенными линейками нанеся на руки сотни крохотных глубоких порезов, от которых запросто можно умереть.
Я поднимаю глаза и вздрагиваю так сильно, что прокусываю нижнюю губу. По ту сторону решетки стоит Энджел и глядит на меня. Дверь жужжит; Энджел спокойно заходит внутрь, поднимает папку и бросает на кровать. Потом молча забирает свое сочинение. Однако не лезет, как обычно, на койку и не хватается первым делом за книгу. Просто стоит, нависая надо мной, и кивком указывает на Библию, которая венчает стопку книг у меня на матрасе.
– Она тебе зачем?
Я сглатываю комок в горле.
– Просто хочу знать.
– Выходит, началось? – хмыкает она. – Собственно, чему тут удивляться…
– Я ничего такого не делала.
– Еще как делала! – орет Энджел, внезапно разозлившись, и всплескивает руками. Глаза у нее блестят, и она быстро моргает несколько раз. – Я думала, ты другая, но, оказывается, такая же, как и все.
– Неправда!
– Да, такая же. – Она тыкает пальцем в записку у меня на стене. – «Гнев сродни убийству, которое ты каждый день совершаешь в своем сердце». Видишь? Уже началось!
– Что началось? – не понимаю я.
– Это слова Иисуса!
Я отвожу взгляд от листочка и смотрю на Энджел. На щеках у нее играют красные пятна размером с ладонь.
– Энджел, я прочитала из Библии ровно одну строчку. И знаешь? Мне понравилось. Я теперь обязательно прочитаю ее всю, от корки до корки. – Я поднимаю книгу и с нарочито серьезным видом принимаюсь листать страницы. – О-о-о, как интересно! Куда круче, чем наука. К черту эволюцию. Да здравствует Господь!
У Энджел дергаются губы.
– Нет, не жди, я улыбаться не буду.
– Только послушай. «Берегитесь лжепророков, которые приходят к вам в овечьей одежде, а внутри суть волки хищные». Разве это не гениально? По-моему, гениально.
– Можно найти что погениальнее и не травиться потом вином[20].
– Разве не газировкой?
– А какая разница?
Энджел садится напротив.
– Может, и никакой…
Дальше по коридору слышно, как Трейси с Рашидой у себя в камере играют в «Старую деву».
– А еще я ходила в группу поддержки.
Энджел хмуро глядит на меня.
– Хочешь, чтобы мы окончательно рассорились?
– И мне ни капельки не стыдно, – добавляю. – Все совсем не плохо. Я просто ищу ответы.
– Ты снова туда пойдешь?
– Может, и пойду. Хотя скорее всего, нет.
– Почему?
– Им ответы не нужны, они их не ищут.
* * *
На следующий день, когда начинается время отдыха, я спускаюсь в тюремную библиотеку. Долго брожу среди полок, пока мисс Фитцджеральд, библиотекарша с кудряшками цвета карамели, не интересуется, что я ищу.
– Можно мне книгу? – спрашиваю я.
– Для этого и нужны библиотеки. Какую именно?
Я описываю ее, как могу, словами, которые мучают меня после последнего занятия с мисс Бейли.
– Надеюсь, я сумею подобрать, что тебе нужно, – кивает мисс Фитцджеральд.
Я иду вслед за ней вдоль стеллажей, откуда она снимает Коран, Книгу Мормона[18] и Библию. Потом ведет меня в секцию научной фантастики, где, задумавшись, берет еще несколько книг – потрепанных томиков в мягких обложках. Затем мы следуем в секцию поэзии и, наконец, в пыльный уголок научной литературы, который выглядит так, будто там никто сроду не бывал.
– Ответы можно искать в разных местах, – говорит под конец мисс Фитцджеральд и сгружает увесистую стопку мне в протянутые руки.
Она разрешает посмотреть их все, хотя здесь гораздо больше положенных трех штук. Я сажусь за громоздкий деревянный стол и культей вожу по строчкам, пытаясь разобрать трудные слова. На одной из тонких-тонких страниц нахожу кое-что интересное.
«Берегитесь лжепророков, которые приходят к вам в овечьей одежде, а внутри суть волки хищные»[19].
В глубине души возникает мысль, будто нечто подобное мог бы сказать доктор Уилсон. Он ведь неспроста бросил все дела и надолго уехал из Вашингтона, фактически сбежав в Монтану – явно потерял кого-то близкого…
Я иду по затоптанному коричневому ковру и сажусь за компьютер. Монитор у него пустой и пугающий, совсем как у тех машин, которые стоят в кабинете чтения. Я поднимаю руку. Подходит мисс Фитцджеральд.
– Да? – спрашивает она.
– Я хочу поискать информацию про смерть одного человека.
– Какого-то исторического персонажа? – уточняет она.
– Нет, он умер недавно.
– Хорошо. Чья смерть тебя интересует?
– Я пока не знаю. Можете просто открыть интернет?
– Ты умеешь пользоваться компьютером?
– А это сложно?
– Тебе стоит чаще к нам заглядывать. Я могла бы научить тебя обращаться с техникой.
– Я и читать-то толком не умею… – признаюсь. – Вы не могли бы просто помочь мне с кнопками?
Мисс Фитцджеральд берет мышку и открывает браузер.
– Печатай, что хочешь найти.
– Ясно, – отвечаю я, беру в зубы карандаш и ластиком набираю все слова, которые могли бы подтвердить мои подозрения. «Доктор Уилсон», «Вашингтон», «смерть». Подумав немного, добавляю «жена или дочь или сын или родители?». Мисс Фитцджеральд исправляет ошибки и нажимает кнопку поиска. Поисковик выдает около миллиарда ссылок. Я просматриваю страницу, нахожу новости о местных для Вашингтона событиях: убийствах, авариях, несчастных случаях. Заставляю мисс Фитцджеральд нажимать все ссылки подряд, но мы ничего не находим.
– Можно узнать, зачем ты это ищешь? – спрашивает она.
– У меня такое чувство… будто с ним случилась беда, и я хочу знать, какая именно.
– Тогда твой запрос слишком общий. Надо написать полное имя или хотя бы год смерти.
Я киваю, наклоняюсь к клавиатуре и нажимаю карандашом кнопку «стереть».
* * *
Вернувшись в камеру, я выкладываю стопку книг на койку – и тут обо что-то спотыкаюсь. На полу валяется папка Энджел, причем изнутри торчит стопка листов, соединенных скрепкой, с жирной надписью сверху: «Программа «Мост». Кончиком ботинка я отодвигаю первый лист.
Это анкета, которую заполняют желающие.
Под обложкой написана тема сочинения: «Почему ты считаешь себя достойным кандидатом на участие в программе «Мост»? Я встаю на колени и неумело складываю слова в целые фразы.
Мне довелось пережить многое. Если не верите, можете поискать обо мне информацию в интернете. И в этом сочинении я тоже могла бы перечислить все неприятности, которые со мной случились, чтобы доказать, будто достойна лучшего, но вы, наверное, такие письма читали уже не раз. А я стараюсь не думать о плохом. Все это было в прошлом. Лучше я расскажу вам о своем будущем. У меня все будет хорошо. Я стану писать книги, получать награды, выйду замуж и нарожаю детей, и сделаю много других замечательных вещей, о которых пока сама еще не знаю. Я заслуживаю этого – ведь после всего, что со мной было, я не потеряла надежды. Люди, которые причиняли мне боль, не смогли сломить мой дух. И я до сих пор мечтаю. Понимаете? Мечтаю! Учитывая все, что со мной было, это настоящее чудо.
Поэтому я заслуживаю быть счастливой. Не потому что мне нужна ваша помощь, а потому что так оно и будет – с вами или без вас.
Когда я заканчиваю читать, колени уже ноют от железного пола. Приходится несколько раз пробежать по бумаге глазами, произнося самые трудные слова вслух, как учила мисс Бейли. Те странно зависают в воздухе. Глупость какая-то… Энджел ведь говорила, что не будет подавать заявку. Мол, скорее получит Нобелевскую премию… Наверное, передумала. Или решила, что все равно не помешает.
Не попробовать ли тогда и мне?..
Однако это ведь непросто: все равно что глядеть распахнутыми глазами на слепящее солнце. Вряд ли я сумею выдержать предстоящие расспросы, смогу вскрыть себя, как это делают некоторые девчонки, ворованными лезвиями или заточенными линейками нанеся на руки сотни крохотных глубоких порезов, от которых запросто можно умереть.
Я поднимаю глаза и вздрагиваю так сильно, что прокусываю нижнюю губу. По ту сторону решетки стоит Энджел и глядит на меня. Дверь жужжит; Энджел спокойно заходит внутрь, поднимает папку и бросает на кровать. Потом молча забирает свое сочинение. Однако не лезет, как обычно, на койку и не хватается первым делом за книгу. Просто стоит, нависая надо мной, и кивком указывает на Библию, которая венчает стопку книг у меня на матрасе.
– Она тебе зачем?
Я сглатываю комок в горле.
– Просто хочу знать.
– Выходит, началось? – хмыкает она. – Собственно, чему тут удивляться…
– Я ничего такого не делала.
– Еще как делала! – орет Энджел, внезапно разозлившись, и всплескивает руками. Глаза у нее блестят, и она быстро моргает несколько раз. – Я думала, ты другая, но, оказывается, такая же, как и все.
– Неправда!
– Да, такая же. – Она тыкает пальцем в записку у меня на стене. – «Гнев сродни убийству, которое ты каждый день совершаешь в своем сердце». Видишь? Уже началось!
– Что началось? – не понимаю я.
– Это слова Иисуса!
Я отвожу взгляд от листочка и смотрю на Энджел. На щеках у нее играют красные пятна размером с ладонь.
– Энджел, я прочитала из Библии ровно одну строчку. И знаешь? Мне понравилось. Я теперь обязательно прочитаю ее всю, от корки до корки. – Я поднимаю книгу и с нарочито серьезным видом принимаюсь листать страницы. – О-о-о, как интересно! Куда круче, чем наука. К черту эволюцию. Да здравствует Господь!
У Энджел дергаются губы.
– Нет, не жди, я улыбаться не буду.
– Только послушай. «Берегитесь лжепророков, которые приходят к вам в овечьей одежде, а внутри суть волки хищные». Разве это не гениально? По-моему, гениально.
– Можно найти что погениальнее и не травиться потом вином[20].
– Разве не газировкой?
– А какая разница?
Энджел садится напротив.
– Может, и никакой…
Дальше по коридору слышно, как Трейси с Рашидой у себя в камере играют в «Старую деву».
– А еще я ходила в группу поддержки.
Энджел хмуро глядит на меня.
– Хочешь, чтобы мы окончательно рассорились?
– И мне ни капельки не стыдно, – добавляю. – Все совсем не плохо. Я просто ищу ответы.
– Ты снова туда пойдешь?
– Может, и пойду. Хотя скорее всего, нет.
– Почему?
– Им ответы не нужны, они их не ищут.