Светлая для наследника

— Я не хотела этого! Не просила! Зачем?! Кто я такая?! Чего они ожидали от простой, бездарной и бесталанной меня?! Что я свергну Его Величество с престола? А может, что я подниму и возглавлю восстание? Может они также хотели, чтобы я вышла за кого-то и нарожала кучу кровных наследников? — Я, наконец вскочила на ноги, делая шаг к румяной, то ли от гнева, то ли оттого, что последние часы она провела на кухне, женщине.

— Никто и никогда бы не попросил об этом, — неожиданно примирительным тоном прошептала Марта, — никто и никогда. Все это делалось ради одной цели: чтобы ты жила, могла быть собой и найти свое счастье. Чтобы ты с открытым сердцем вступила в этот мир, чтобы могла так же открыто любить, радоваться, быть, в конце концов, свободной — ведь именно этого хотят родители для своих детей, этого желают преданные любящие своим любимым! И если они даровали тебе этот шанс, будь достаточно смелой, чтобы принять его.

— Но я…, я боюсь… — я снова сникла, мои плечи ссутулились, и сама я медленно опустилась на край развороченной постели. — Я боюсь, что снова кто-то пострадает из-за меня…

— Кто-то страдает каждый день. Слушай, девочка, а почему ты не страдаешь о тех людях и “нелюдях”, кого ты порешила там на дороге, еще до того, как вы с Киром попали сюда? А? Почему не страдаешь о них? Тебя не мучила совесть, когда ты убивала темного?

— Это совсем другое дело! Нельзя сравнивать! Это был вопрос жизни и смерти! Я просто защищалась и защищала Кира…

— Это было для тебя естественно? — голос Марты изменился, но я не заметила этого, погружаясь в странное состояние, словно сегодняшняя я и та я, что была раньше совершенно разные личности.

— Д-да… — ошарашенно выдохнула, поднимая глаза на женщину, — я не понимаю… Я… я…

Я поняла, что сломалась. В какой-то момент я перестала быть той, кем была ранее. А кем я была? Я была механической куклой, я даже как-то видела такую в витрине одного талантливого лавочника в столице. Та кукла могла ходить, говорить пару простых фраз, выполнять элементарные команды, такие как есть, пить, сидеть. Но она оставалась куклой и от того казалась немного жуткой.

И я была такой вот куклой. Я умела бегать, прыгать, говорить, улыбаться, слушать родителей и ждать своего "звездного часа”. Этим я жила почти 19 лет — ожиданием того, что придет мой контракт. Моя судьба исполнится. Хотя уже почти перед самым появлением Кира в моей жизни я готова была жить ради еще чего-то. Готова была, хотела, но не имела такой возможности.

Чужая жизнь не была для меня ценностью. Жизнь родителей — по умолчанию. Кира — безусловно, но все остальные люди… Я вспомнила те чувства, что испытывала, когда рыскала по карманам темного. Ничего, кроме легкой брезгливости из-за того, что он был уже трупом. И тут же перед глазами встало лицо Тора, после того, как лезвие моего кинжала вспороло его грудь. И потом, когда Виркур тащил меня второй раз в центр зала — мне было его жаль, ужасно жаль этого мальчика. Я сама убила его, я ненавидела его, я хотела ему смерти, но я оказалась не готова увидеть его мертвым.

— Ани? Ани, ты меня слышишь, девочка?

— Я не знаю, что…, но со мной что-то произошло… Что-то сломалось и все стало слишком ярким, насыщенным… Я оказалась не готова к этим изменениям, словно все мои чувства и ощущения обнажились. Каждый миг, каждая секунда…, я боюсь того, что любое мое решение причинит кому-то боль… Как Киру… Он тогда…, мне казалось, что в тот момент он, словно умер! Хотя я умерла раньше…, я просто не могу и не хочу жить дальше, испытывая все это. Слишком много и слишком больно…

Я намеренно пресекала любые попытки думать и вспоминать о Берхольде. Было слишком сложно и больно, мне казалось, хотя я никак не могла понять, откуда взялось это чувство, что я предала его, разрешив снять браслет. Но я знала, что Виркур убьет его, верила словам мага, как своим.

— А придется. Или ты берешь себя в руки и признаешь, что все было не зря или выметайся из моего дома. Слабакам тут не место. Будь достаточно сильной и смелой, чтобы не испугаться завтрашнего дня!

— Но…

— Ты не единственная, кто все потерял! — Наконец, Марта не выдержала и закричала, стискивая край фартука, — не единственная, кому было страшно даже помыслить о том, чтобы жить дальше, радоваться каждому новому дню, встречать солнце по утрам… Но… Ты не одна, Ани, слышишь?! Не одна такая! Главное, что ты не одна…

Не знаю, почему, не знаю как, но я поднялась с кровати, просто сделала шаг вперед и окунулась в теплые объятия Марты, каждой клеточкой тела ощущая, что я, и правда, не одна. Ведь она смогла жить дальше, после того как все потеряла? Она смогла каждое утро вставать и радоваться дню, когда ее сын и любимый муж… Я сильно сжала ее плечи, словно в эту секунду хотела вернуть ей всю ту любовь, что она потеряла.

— Ничего такого не произошло, милая, — прошептала Марта, похлопывая меня по спине, — каждый день кто-то умирает, и каждый день кто-то совершает что-то ради другого.

— Мой отец… — проблеяла я, наконец, решившись, — мой папа…

— Жив и здоров! — перебила меня Марта, — и, кстати, собирается переезжать на побережье!

— Что? — я отступила от нее, непонимающе разглядывая женщину.

— Что-что? Вот если бы ты заглянула хоть в одну из этих дурацкий газет, что Ритти и его приятели таскают мне ежедневно, то узнала бы много нового…

— Да? — прижала ладонь к губам, дрожащим и еле слушающимися от нахлынувших чувств, — он… он…, а мама?..

Вторая ладонь взметнулась, ложась поверх предыдущей. Первый раз за все эти дни, первый раз с того момента, как я ступила на каменный пол храма, я подумала о маме. О той, кто потерял, должно быть гораздо больше нашего, практически все… Кто, испытал столько горя, ужаса, страха за родных, сколько я и не смогла бы себе представить… Как Марта. Я кинулась и сильно-сильно обняла женщину, пытаясь передать ей все то, что испытывала сейчас.

— Да и мама. — Просто ответила Марта, вывернувшись и коснувшись пальцами уголка глаза, и будто бы незаметно, смахивая слезу. Повторила: — и мама.

Еще несколько секунд нашего молчания и Марта, наконец, не выдержала, громко фыркнув:

— И помойся, к темным, это просто невозможно терпеть! Фу!

Я рассмеялась, утирая слезы и сопли, и снова заплакала. На этот раз открыто, истерично, стараясь освободиться от всего того груза, что сама же и навалила на свои плечи, принимая вину за решения и действия других людей. Спустя неделю, я первый раз, в сопровождении Ритти, вышла на улицу Тракора. Спустя месяц, я уже довольно неплохо ориентировалась в небольшом городке, легко уходя от внимательных взглядом стражей. Бегала вместе с группой чумазых мальчишек на рынок, училась готовить и, самое важное — посетила ратушу. Удивительно, но Марта, сумела уговорить меня, так как помнила, что в разговоре с ней, в наш первый с Киром визит я упоминала Сирвиса Кара.

Я регулярно читала местные газеты и все, что попадало мне в руки с разных концов Первого Королевства. Зачем? Не знаю, просто от этого мне становилось легче. От того, что я так и не увидела ни в одной из новостных колонок упоминания заветной фамилии Риттан или имен моих мамы и папы.

Несколько раз Ритти, сияя от гордости, словно золотой, приносил в дом Марты информационные издания Срединного. Где и как парню удалось достать этот контрафакт, я не знала, да и не хотела знать. Просто не смогла открыть хоть одну из иностранных газет. Мое сердце готово было выпрыгнуть из груди, руки холодели, пальцы отказывались слушаться, а сама стопка печатных листов казалась мне ядовитой гадиной, готовой смертельно ужалить в любую секунду. Я боялась прочитать там о Кире Берхольде. Но как бы я не старалась ограничить информацию о нем, полностью этого сделать не удалось. Около месяца назад я невольно подслушала разговор двух светлых, когда мы с Ритти закупались овощами на рынке. Кумушки, что стояли прямо перед нами громко и жадно обсуждали новости о том, что в соседнем королевстве начался отбор невест для правителя, молодого наследника, готовящегося взойти на престол. В моей груди что-то лопнуло, что-то невероятно сильное и при этом очень хрупкое. Как мы вернулись домой я не помнила, да и не хотела помнить. Кажется, я снова изменилась, очередная «я» была уничтожена этими словами.

Кем я была? Бездушной «недозащитницей», возомнившей себя тем, кем не являлась? Недоучкой и выскочкой?

В кого превратилась потом? Стала эмоциональной и бесхребетной мямлей? Той, что не могла и не хотела принимать обрушившиеся на нее знания и ответственность — ведь как я могла принять тот факт, всю ту тяжесть простого слова — ты истинная наследница, ты — королевская кровь и ничего в тебе нет: ни ума, ни магии, только твоя кровь.

И вот снова. Очередной надлом и я, кажется, уже не смогу пасть ниже. Больше во мне просто нечему разрушаться. Я испытываю одновременно так много чувств и эмоций. И все они такие сильные и, одновременно с этим такие болезненные. И закрыться от них больше не получается.

А потом, в один из бесконечной череды дней, Марта принесла невероятные новости — в городе, по распоряжению Его Величества, снова готовятся к открытию две бесплатные школы и приют для беспризорных детей. А это означало, что те ребята, хотя бы часть из них, заботу о которых взяла на себя Марта, смогут снова обучаться. Ее воодушевление передалось и мне, а спустя еще несколько недель, она привела мне в такую школу. С тех пор, как я впервые ступила на порог жуткого темного здания, не знавшего ни ухода, ни ремонта, кажется с момента сотворения богами этого мира, я нашла тот самый, скромный смысл своего дальнейшего существования.

Со временем, безусловно, под недовольные комментарии Марты, я нашла в себе силы и сняла собственное жилье. Не знаю как, но благодаря связям вдовы бывшего коменданта, меня взяли на работу в школу, даже не проверив документы, которых у меня и не было. Деньги же платили регулярно, а потому с оплатой своей «халупы», как называла ее Марта, проблем не возникло. Часть денег я пыталась отдавать ей, желая отблагодарить за все то, что сделала для меня вдова, но она отказалась и у нас на этой почве даже состоялся первый, после памятного разговора, эмоциональный скандал. Деньги она не взяла, но вот ящика фруктов для ребят, что, как и прежде приходили к ней — отказаться не сумела. С тех пор и повелось, что раз в неделю я покупала корзинку яблок и приносила ей.






* * *


Я быстро собрала работы со стола, когда за последним учеником закрылась дверь, и сложила их в одну стопку. На сегодня занятия закончились и я, быстро поднявшись, поторопилась покинуть неуютное серое здание бесплатной школы. Пересекла улицу и поспешила в сторону городской ратуши. Удивительно как это место помогало мне успокоить собственное сердце, раз за разом возвращало мне уверенность в том, что завтрашний день будет лучше сегодняшнего.

Странное, неприятное, но уже знакомое чувство, словно между лопаток уткнулся тупой нож, появилось практически сразу после того, как я вышла на улицу. Это чувство, будто кто-то внимательно смотрит мне вслед, первый раз появилось с пару недель назад. Вначале это длилось лишь несколько минут, затем, примерно неделю спустя, уже дольше. И вот, практически каждый день, после занятий, этот внимательный, но при этом не становящийся менее пугающим взгляд, провожал меня до самой ратуши.

Как только я скрылась за высокими дверями, зудящее чувство между лопаток исчезло, как и не было. Резко выдохнув и уже в сотый раз пожурив себя за излишнюю мнительность, я устроилась в дальнем углу зала. Достав из холщовой сумки тонкую дощечку размером с две книги, с закрепленным на ней белым листом, уставилась на огромное, подсвеченное с четырех сторон магическими шарами, полотно. Через пять минут я уже забыла и о странном буравящем спину взгляде, и о чувстве паники, что охватывало меня каждый раз при его появлении.

Когда я покинула стены ратуши, солнце уже село, а улицы озарились светом магического огня. Торопливо преодолев пару небольших улочек, я, коря себя за то, что вновь буду дома слишком поздно, а потому не успею приготовить своему подопечному ужин, остановилась. Это неприятное чувство, зудящее между лопаток, словно рой диких пчел, появилось вновь. А потом мир на несколько мгновений померк.

— Занятно. — Послышалось со стороны переулка, рядом с которым я остановилась и оттуда, под небольшой золотистый шар света, выступил высокий, стройный мужчина в темной куртке с капюшоном. — Удивительно, я бы даже сказал.

— Что? — я резко развернулась и прижалась спиной к стене. — Что вы тут?..

— Делаю? — закончил за меня Эрик, делая шаг ближе.

Время было довольно позднее, а потому прохожих на улице уже не было. Мужчина склонил голову к плечу и сделал еще один шаг.

— Не подходите ближе! — прошептала, практически справившись с первым шоком и беря себя в руки. Что-что, а появление Эрика я никак не ожидала, да у меня и в мыслях не было, что маг может предстать передо мной. Каждый день, каждый час я ожидала только одного — Кира. Ежесекундно мне казалось, что он возникнет на пороге кабинета, посреди темной улицы или прямо в моей коморке появится. Ждала и не ждала. Не верила. Знала, что это невозможно.

— Что? И это ваша благодарность, уважаемая? — ехидный и явно обиженный таким непочтительным отношением, тон.

— Я… п-простите, конечно, я благодарна вам! — наконец, я отлепилась от холодной кирпичной стены, — спасибо! Спасибо вам за помощь, Эрик! За все спасибо! За меня и за папу, за шанс и за…

Я замолчала, так как благодарить его за спасение Кира было как-то странно. Не знаю почему, но мне показалось, что Эрик чуть скривился, когда я начала говорить, будто ожидал чего-то еще. Или просто другой реакции и других слов.

— Как там… — я закусила губу, понимая, что не имею права спрашивать его о Кире, но просто не смогла удержаться. — Как К-кир?..

— Хорошо. Как вы, уважаемая? — в свою очередь вернул мне вопрос Эрик.

— Да вроде… — я развела руки в стороны, будто стараясь объять все происходящее вокруг, — да вы и так, знаете… Это же вы следили за мной все эти дни?

Отчего я решила задать этот вопрос? Не знаю, просто уверенность, что это именно ему принадлежал тот самый, тяжелый взгляд, делала меня смелее. А еще мысль, что он был рядом с Киром и наше с ним общение тут, в этом еле освещенном переулке, делало нас с Берхольдом ближе.

— Я. — Он хмыкнул и неожиданно быстро ретировался. — Ну, прощайте, уважаемая, рад, что все у вас сложилось удачно.

После своих слов молодой маг развернулся и скрылся в переулке, растворяясь в его темноте. Где-то рядом загудела магия, создающая портал перехода и стихла. Совершенно ошарашенная и порядком сбитая с толку его появлением, я вернулась домой и быстро легла спать. Ни на следующий день, ни в день, следующий за ним, буравящее чувство между лопаток не возвращалось.

Через неделю я снова ощутила этот тяжелый, но при этом очень внимательный взгляд. Привычным уже маршрутом добралась до ратуши, но потратив несколько часов, так и не смогла ничего изобразить на белом листе, приготовленном мной накануне. Когда темная фигура опустилась рядом со мной на скамью, посреди зала, я ничуть не удивилась.

— Добрый день, уважаемый. — Поприветствовала я мага, устроившегося рядом со мной.

— Тор. — Поправил он меня, но я не сразу поняла, о чем он и потому позволила себе переспросить.

— Тор?

— Я не являюсь подданным Первого Королевства, я на службе Срединного. А у нас уважительное обращение к мужчинам — тор.

— Точно, конечно! — я, глупо запинаясь и отчего-то жутко смущаясь, исправилась, — тор. Добрый день, тор… Эрик?..

Я скорее почувствовала, чем увидела, как мужчина скривился от моих слов, но промолчал. С его появлением, я, словно отпустив все другие мысли, наконец, начала рисовать. Спустя какое-то время, не выдержала и, продолжая водить карандашом по бумаге, поинтересовалась:

— Как он?

— Неплохо. — Сдержанно ответил маг. — Он старается.

— Старается? — я оторвалась от рисунка и воззрилась на него, — он?..

— Простите, мне пора. Дела государственные не ждут, знаете ли.

С этими словами он поднялся, развернулся и быстрыми шагами покинул зал.

С тех пор Эрик стал «навещать» меня регулярно. Раз в неделю, я, так или иначе, пересекалась с ним. Мы обменивались парой фраз, и маг исчезал. А потом в моей квартире стали появляться странные вещи. Сначала это была картонная коробочка с пирожными. Затем дорогой набор цветных карандашей, альбом качественной бумаги, отрезы ярких тканей, новая кастрюля, пара сапог и целый ворох разноцветных лент. Я никак не связывала это со странными появлениями Эрика. Простоя я была уверена, что это Ритти, недавно обрадовавший меня тем, что нашел честный заработок, такими вот подарками пытается отблагодарить меня за… За что? Ведь это я была обязана ему жизнью, я…

— С ума сошла? — Удивлённо вскрикнул он, когда я вывалила перед ним ворох лент и попросила вернуть их в магазин. Я такие не носила никогда, и начинать не планировала. — Ты что же решила, что это мое?

— Ну а чье еще?.. — неуверенно присела рядом, а потом встрепенулась. — Думаешь это… он?

— Что? — Пер расхохотался как ненормальный, чем смутил меня еще больше, а потом неожиданно включил, что Марта называла «мужика»: — Детка, ОН наследник целого королевства и не стал бы подсовывать тебе какие-то тряпки, кастрюли и… — Ритти махнул рукой на разноцветный ворох, — ленты для волос…

— А кто же тогда? От кого это?

— От этого, твоего…