Свет невозможных звезд

— Вы — заставите? Один корабль против миллиона?

— А у меня туз в рукаве.

— Неужто?

— В данный момент мой механик Нод ведет переговоры с драффами на борту ваших судов — с драффами, пять тысяч лет проведшими в стазисе, оторванными от Мирового Древа, потерянными для своих родных. Драффы, видевшие, как флот пожирал своих создателей, и вновь разбуженные для того, чтобы способствовать вашей деятельности, отнюдь не одобряют причиненных вами разрушений. И теперь, когда они знают правду, они вполне способны вывести из строя все ваши корабли.

У меня задрожали руки. Она не блефовала.

— Если вы это сделаете, враги победят.

— Я располагаю достоверной информацией, что их называют чистильщиками.

— Вы не посмеете!

— Не посмею?

Мы сцепились взглядами. И, черт побери, я знала, что она права. Наверное, Констанц увидела колебания на моем лице.

— Монстры близко, Судак, — сказала она. — Вы побеждены. Проиграли большую игру. И что толку теперь преследовать нас? Это ни черта не изменит.

Я откинулась назад и устало вздохнула. Я чувствовала, что Кинжальный флот вокруг меня соглашается с ней. Это драффы его переубедили. Настал апокалипсис, и надо было менять стратегию. Время мести прошло. Позади остались наши усилия предотвратить войну, и настала пора флоту исполнить свое главное предназначение — схватиться с врагом.

Следующая моя мысль была еще страшнее: что, если она права и наши действия только ускорили столкновение? Оставь мы человечество в покое, оно могло бы усвоить урок Пелапатарна и избавить следующие поколения от войн. Неужели Бошняк был во всем прав? Лишая Общность орудий войны, мы сами стали приманкой для врага.

— Кажется, вы не ошиблись, — заговорила я. — Мне следовало раньше сообразить. Я должна была при первом появлении врага понять, что мы опоздали.

Лицо Констанц застыло.

— Да, жаль, что вы не пришли к этому выводу до того, как убили моих товарищей.

— Как я понимаю, вы говорите об экипажах «Мантикоры» и «Грешника»?

— Да.

— Если вас это утешит, они погибли геройски.

У нижнего края экрана виднелись ее стиснутые кулаки. Не сомневаюсь, будь мы в одном помещении, она бы меня ударила.

— Это, — сквозь оскаленные зубы процедила она, — нисколько не утешает.

— Сожалею.

— Вот как? В самом деле? Потому что мне вы кажетесь просто поганой психопаткой. Какого дьявола? Вам мало было одного геноцида?

Закрыв глаза, я снова увидела грибовидные облака, пятнающие небо Пелапатарна. Я увидела юное тело Адама, истерзанное автоматным огнем. Увидела белые корабли, режущие боевые соединения Внешних и Конгломерата, не делая между ними различий. Задыхающихся в вакууме прежних соратников. Планеты, лишившиеся жизненно необходимых поставок. До сих пор я верила, что избранные нами средства оправданы целями, к которым мы стремимся. Теперь же шоры спали с моих глаз, сорванные прямотой этой женщины. Я наблюдала за ее самообладанием.

Ослепленная потребностью оправдать себя за Пелапатарн, я встала на ту же дорогу и вторично предала все, что отстаивал флот Конгломерата.

Надо бы извиниться перед Бошняком. Проклятье, мне бы надо извиниться перед всей Общностью.

— Да, — сказала я.

— Что «да»? — нахмурилась Констанц.

— Да, мы будем сотрудничать.

Она вернула кепку на место.

— В таком случае перестройте свои корабли в оборонительную формацию. Пусть развернутся от тарелок, вовне.

У меня горели щеки. В горле стоял ком.

— Я распоряжусь.

— Благодарю. — Она подалась к камере. — Но имейте в виду: однажды, когда все это кончится, я заставлю вас ответить за все.

Я опустила взгляд на сцепленные на коленях руки и вспомнила утро на станции Камроз, когда меня ждала расстрельная команда. Как и тогда, я не испытывала ни угрызений совести, ни гнева, хотя искала в себе то и другое, а находила только тупое предчувствие неизбежного. Преступление мое было слишком велико, чтобы полностью охватить его чувствами. Я испытывала только безнадежное, усталое равнодушие и ужасающую пустоту шума радиопомех.





43


Злая Собака




Чистильщики застигли Кинжальный флот на развороте от тарелок и обрушились на них, как пикирующие коршуны. Алмазные пасти смыкались на остроконечных корпусах. Молниями искрили энергетические лучи. Светляками метались торпеды. Даже запустив часы на максимальную скорость, непросто было уследить за ходом сражения. Я не могла бы с уверенностью назвать число драконов — они постоянно ныряли в гипер и выныривали обратно. Возникнут, вырвут кус из корабля и снова пропадут. Но и Кинжальный флот двигался с нечеловеческой скоростью. Он квитался за каждую понесенную потерю, насаживая тварей на рубиновые энергетические копья.

Те, что объявились внутри оборонительного сферического построения флота, обратились против тарелок. Я видела, как один пропахал пастью глубокую борозду в сельскохозяйственном пейзаже, лишив поверхность основательного куска почвы с посевами. Другие целились на заселенные части, пикировали на людей, ищущих спасения в зданиях и подземных переходах. Один гибкий змей бросился прямо на меня, ничуть не скрывая кровожадных намерений. Я выпалила ему в пасть из всего наличного оружия и с восторгом наблюдала, как его загривок встопорщился рваными осколками обсидиановых хрящей.

— Ха! Думал, я тебя не вижу?

Без человеческого глаза я была бы слепой перед этими беспощадными гадами. Благодаря великодушию капитана я могла исполнить то, для чего меня строили, о чем я мечтала с минуты вступления во флот: рвать и метать без удержу.

Выскочив из засады, я направила залп ядерных торпед в терроризировавших ближнюю, самую уязвимую тарелку чистильщиков. Часть их отскочила в высшие измерения, но двух мне удалось поджарить, лишь слегка задев взрывом поверхность тарелки.

Невесть откуда на меня кинулся еще один дракон, но я перевернулась на бок, и он попал под бортовой залп оборонительных орудий.

— Получай, какашка фигурная!

В рубке стонала капитан Констанц — ее швыряло во все стороны.

— Полегче! — взмолилась она, но я не слушала.

Амортизаторы и поглотители инерции защищали моих обитателей от худшего, но до конца смягчить толчки не могли. Через несколько минут — если мы их переживем — команда будет избита, вся в синяках, но я не сомневалась, что люди предпочтут синяки смерти.

Рядом закувыркался подбитый корабль-кинжал со вскрытым когтями корпусом и зияющей раной на месте двигателя. Я подстроилась к его вращению и попыталась связаться с механиком-драффом, но ответа не дождалась. Должно быть, он оказался в помещении, попавшем под смертельный удар.

Мы проходили под промышленной тарелкой, когда из-за ее кромки показалась разинутая пасть чистильщика. Я развернулась навстречу, но не успела открыть огонь, как шип, выросший из ободка тарелки, пронзил его грудь. Тварь забилась, хлопая черными, как ночь, крыльями на фоне звезд. Второе копье, потоньше, дотянулось ему до основания черепа, и дракон подох.

Я приняла передачу: изображение Корделии Па, по-турецки восседающей рядом со странной пульсирующей колонной. В ее ухе поблескивала золотая серьга.

— Привет, — сказала она. — Я прикрою тебе спину.

— Это твоя работа?

— Ага.

— Что еще ты припасла в рукаве?

Из гипера хлынула новая волна чистильщиков, налетела на тарелки, вырывая клочья органики и металла. Белые корабли гибли, промахиваясь по мишеням, которые возникали и пропадали слишком быстро для человеческого глаза.

— Да есть кое-что. — Корделия распростерла руки ладонями вниз и закрыла глаза. — Смотри.

В рубке выругалась капитан Констанц. Сказать по чести, я готова была ее поддержать. Ближайшие к Интрузии тарелки — обе индустриальные — пришли в движение. Я и не подозревала, что они на такое способны. Но этот сюрприз был ничем по сравнению со следующим.

За несколько секунд две необитаемые тарелки сжались до четверти прежней величины, разбросав излишек массы тончайшей мономолекулярной сетью километровой длины с утяжелением на концах. А затем, приблизившись к средоточию бушевавшей битвы, они стали раскручиваться. Волокна натянулись, и невинные с виду небесные объекты вдруг превратились в ветряные мельницы смерти. Мономолекулярное волокно резало все, к чему прикасалось. От него не было защиты — тонкое и прочное, оно наравне проницало драконов и корабли-кинжалы. Ломти и обрезки падали в темноту, а по расчищенному вращающимися тарелками коридору уже следовали другие.

Драконы, как и остатки Кинжального флота, пришли было в замешательство, но их взаимное стремление убивать было столь сильным, что строй тарелок отвлек противников лишь на минуту.

— Ты что делаешь?

Изображение Корделии улыбнулось.

— Тарелки способны защитить себя, но не против такой мощи.

— И ты их уводишь?

— Приходится. Я думала, что мы в силах сражаться, но враг слишком могуч.

— И куда же вы теперь?

— Я уведу их в Интрузию.

— Что ты мне голову морочишь!

Она пожала плечами:

— Для того меня и родили. Теперь мне это ясно.

— Это не значит, что у тебя нет выбора.

— А разве есть? Куда еще они не смогут за нами последовать?

Она прервала связь, и мне осталось только бессильно наблюдать, как двадцать тарелок набирают скорость, с величественной легкостью уходя сквозь дырявую скорлупу сражения, пронзая шипами всякого, кто рискнул приблизиться к внешнему краю их строя.