Судьба по книге перемен

– Эта тётка ясновидящая своего жениха припасла, что ли? – продолжал Ясон. – Чтобы мне ничего не досталось?

Он слегка ослабил хватку, и Маня смогла просипеть:

– Подслушивал?

– А как же! Я как тебя срисовал, сразу понял, что неспроста ты припёрлась. Только со мной шутить не стоит, я тебя как соплю по стене размажу!

И замахнулся, чтобы ударить. Маня как будто со стороны равнодушно подумала, что удар придётся в солнечное сплетение и будет очень больно!..

Сопротивляться она не могла, локтем другой руки он всё ещё прижимал её шею.

И вдруг – также со стороны, – она услышала даже не крик, а вой:

– А-а-а!.. А-а-а!..

Она открыла глаза, поняла, что свободна, а её душитель волчком вертится прямо перед ней и орёт.

На его ноге, чуть выше колена, вцепившись намертво, висел пёс.

Ясон вопил.

Музыка в квартире гремела.

Маня стояла, разинув рот.

– У… убери… его, – прохрипели изнутри волчка. – Гнида! Убери!

– Волька, – сказала Маня в безмерном удивлении. – Нельзя! Ты что?..

Изловчилась и схватила пса за ошейник. Он весь дрожал, скалилась страшная пасть, глаза косили.

Маня нажал кнопку лифта, нагнулась к Ясону, который катался по полу, держась за ногу, и спросила:

– В расчёте, да?

Он с ненавистью посмотрел на неё, хотел что-то сказать, но не стал, потому что Волька вновь стал давиться, хрипеть и рваться с поводка.

Маня зашла в лифт, двери закрылись, и она уехала.



Первым, кого она увидела, войдя в «Асторию», был Сергей Петрович. Он стоял посреди мраморного холла, отражаясь одновременно в полах и потолках. Вид растерянный, в руке букетик.

Маня его окликнула. Тот обернулся, на лице отобразилось облегчение.

– Хорошо, что я вас встретил, – заговорил Сергей, приближаясь, – я в таких местах бываю довольно редко, прямо скажем. Ничего не пойму. Куда идти?

– А куда вам надо?

Сергей Петрович немного смутился.

– Ольга сказала, что будет ждать в лобби-баре. Это где, вы не знаете?

Маня, у которой было превосходное настроение, сунула ему Волькин поводок:

– Подержите!

Сергей взял поводок.

Маня раскинула руки и объявила:

– Лобби-бар – это прямо здесь кругом!.. Пойдёмте, я вас провожу.

Лёля сидела на любимом Манином месте – на полукруглом диванчике с видом на упакованного в леса императора Николая Первого. Марфа примостилась с ней рядом и рисовала в тетрадке.

Между прочим, заметила Маня, розовый рюкзачок девочка стала снимать и класть рядом с собой.

– Лёлик, – позвала Маня на ходу. – Это я, шеф!

Лёля оглянулась, увидела Сергея Петровича, чуть-чуть замешкалась и поднялась.

– Какая вы … красивая, – выпалил Сергей. – Как-то даже неожиданно. А я не при параде.


– Мы тоже не при параде, – объявила Маня. – Просто мы ползали в кустах и испачкались, а потом переоделись. Слушайте, ребята, я вам такую историю расскажу про свою героическую собаку! Вы не бойтесь, я потом отстану!..

Маня уселась и стала рассказывать в лицах – как она пришла к знаменитой блогерше, как её встретили, как прекрасен Ясон и как он хотел Маню побить, но его покусал Волька.

– И вот представьте!.. Я стою, Ясон на полу в корчах, пёс рвётся из рук. «Дай я докушаю!» – как бы кричит он мне. В квартире гремит музыка.

Лёля хохотала от души, Сергей посмеивался.

– Вот такая история, – заключила Маня. – Ну ладно, вы оставайтесь, а я пойду, у меня дела.

– Какие дела? – перепугалась Лёля. – Куда ты собралась?

Маня показала на лестницу.

– Наверх, в номер. Мне нужно отправить несколько писем, как говорили дамы в английских романах.

– Маня, останься с нами, пожалуйста, – попросила Лёля.

Ей было не просто неловко – невыносимо.

С тех пор как она гуляла в саду Михайловского замка с будущим – давно уже бывшим! – мужем, никаких свиданий в её жизни не было. И не предполагалось, что будут! Она всё забыла, не знала, куда девать глаза, когда Сергей на неё смотрел, не представляла, о чём говорить, что ему может быть интересно, ну, ведь не её школа, правда же? Сама себе она казалась нелепой, слишком вычурно одетой, неуместной и старой.

И ещё этот букет! Сергей принёс ей цветы, словно они вправду на свидании!..

Она стыдилась себя, ей казалось, что она предаёт дочь, отвлекаясь на разговоры и чаепития с совершенно посторонним ненужным мужчиной. Она должна думать, как им с Марфой жить дальше, а она посиживает в «Астории», где им обеим не место, вся такая нарядная, да ещё с посторонним дядькой!..

– Прошу прощения, – прервала Лёлины внутренние страдания Маня. – Мне правда нужно наверх. Лёлик, никуда не выходите, ты поняла, да?

И, хромая, отправилась к лифтам.

– Почему нам нельзя выходить? – тут же спросил Сергей. – Что-то случилось?

Лёля со страдальческим видом смотрела вслед писательнице Покровской, которая бросила её одну на съедение волку.

– У нас так сложились… обстоятельства, – наконец, проблеяла она. – Мы сами толком не понимаем. Но нам кажется, что за нами следят.

Сергей покатился со смеху.

– Что вы, Ольга! Кто? Зачем?

– Я не могу рассказать.

– А вы попробуйте.

– Нет, – твёрдо сказала Лёля. – Я дала Мане слово. Лучше вы расскажите о себе.

Сергей махнул рукой:

– Да что обо мне рассказывать, вы всё знаете! Семьи нет, детей нет. – Он посмотрел на Марфу, и лицо у него словно посветлело. – Всё время в командировках. Я инженер, строю мосты.

– А я никогда нигде не была, – призналась Лёля. – Здесь, в Питере, в университете училась, потом вышла замуж, дочь родилась. Хотя нет, – спохватилась она. – Мы с ней в Анапе были два раза, и в прошлом году на Волге в санатории, под Саратовом. Мне на работе путёвку дали.

– У меня командировки в основном северные. И далёкие! То в Белоярск, то в Новосибирск. Вот вскоре придётся в Магадан лететь.

– Там тоже мосты строят?!

– Там Колыма, – сказал Сергей и улыбнулся. – Великая река на самом деле. У неё репутация плохая, это уж точно. Говорят же, дальше Колымы не сошлют! Мосты в основном зеки строили, из инженеров. Один мост есть – такой красавец! Он сейчас заброшен, а был! Весь ажурный, лёгкий, функциональный! Словно литой или кованый, а на самом деле деревянный. Его бы спасти – ну, хоть как пример инженерной мысли.

– А что? – спросила заинтересованная Лёля. – Пропадает?

– Скоро совсем пропадёт. Я в прошлом году собирался в отпуск туда рвануть. Хоть сфотографировать его, зарисовать и со всех сторон посмотреть, как он устроен! Я и так и сяк прикидывал, получается, очень сложно! Там же льды, половодья, морозы! А он столько лет простоял.

– И не поехали в отпуск?

– Так самолёты не летали! Пандемия. Но я надеюсь ещё слетать.

– А мне в Пушкиногорье очень хочется, – призналась Лёля. – Никогда не была. С моего курса, с филфака, девчонка уехала туда жить, в заповеднике работает сейчас. Уже диссертацию защитила. И она говорит, что никогда у неё не было никакого «чувства родины», и она вообще не понимала, что значит это выражение. И только там, в заповеднике, поняла. Вот мне и хочется с Марфой съездить, посмотреть. Вдруг я тоже пойму, что это такое – чувство родины.

Сергей посмотрел на неё с некоторым удивлением:

– Так тут до Пскова рукой подать.

Лёля кивнула – так и есть.

Никто никогда не понимал, как именно она живёт. Для неё поездка в Псков – всё равно что полёт на Луну в аппарате Илона Маска!.. Говорят, этот самый Илон нынче катает миллионеров в космос и обратно, и миллионеры с удовольствием катаются! До Пскова, конечно, ближе, чем до Луны, но для Лёли – одинаково. Добраться она не сможет – ни туда, ни сюда.