Судьба непринятой пройдет

– Давайте угадаю, – предложила Агата, улыбнувшись в темноте. – Вы предпочитаете последнее.

Он выдержал паузу, не сразу ответив, и усмехнулся. Она вот прямо слышала, как он хмыкнул.

– Не угадали. К коньяку я прибегаю в крайне редких случаях, предпочитаю заваривать особый успокоительный травяной сбор. – И предложил: – Мы можем что-нибудь заказать, даже валерьянку принесут, если надо. Я узнавал, здесь круглосуточное обслуживание. Но, думаю, грамм пятьдесят хорошего коньяка вам помогут.

Агата протянула руку, включила лампу на тумбочке, села в кровати, приподнявшись повыше, опираясь спиной на подушку, и посмотрела в сторону соседа.

– Нет, – отказалась она.

Он последовал ее примеру: включил лампу на тумбочке и сел, спустив ноги на пол, прикрыв бедра краем одеяла.

– Что нет? – уточнил мужчина.

– Нет, не коньяк, – пояснила Агата и улыбнулась. – Бабушка любила повторять: «Вино и водку можно пить с кем угодно, а чай только со своими». – И предложила: – Давайте, что ли, чаю закажем вкусного какого-нибудь и обязательно настоящего, в чайнике.

– Мудро, – согласился с ее бабушкой сосед и напомнил: – Только вряд ли мы с вами подпадаем под категорию «свои».

– Ну условно все-таки подпадаем, вы же меня так выручили, – мягко возразила Агата и вдруг спохватилась от внезапно пришедшей в голову мысли: – Ой! Мы же с вами даже не представились и не знаем, как друг друга зовут.

– Я знаю, вас зовут Агата, – усмехнулся мужчина ее горячности.

– Откуда? – поразилась она.

– Я видел, что вы писали в анкете.

Она вспомнила, как заполняла бланк и где он стоял в это время – вот ни разу не у нее за плечом, не на другом конце стойки, конечно, но где-то в метре-полутора от нее. Она не заметила и даже подумать не могла, что он наблюдает и читает, что она там пишет.

– У вас хорошее зрение, – не сильно-то и похвалила, скорее не сумела скрыть легкого напряжения в тоне Агаша.

– Не жалуюсь, – отозвался сосед и объяснил примирительно: – Не надо пугаться и думать плохое, я не смотрел специально, просто хотел узнать ваше имя, чтобы как-то к вам обращаться, и прочитал первую строчку.

– Ну… – протянула она, не зная, что сказать.

– Меня зовут Игорь, – представился он и вернулся к прежней теме: – Так что, Агата, просто чаю, без ничего? – уточнил ее предпочтения.

– Ну, не знаю, – не смогла сразу вот так, в один момент перескочить с взволновавшей ее темы Агаша. И протянула задумчиво: – Можно с вкусным сыром.

– Если вы отвернетесь, я встану, оденусь и сделаю заказ, – без всякого смущения произнес сосед по номеру.

А вот Агата, торопливо отвернувшись, отчего-то стушевалась, да еще странно так: до легкой неловкости, видимо, испытывая ее за двоих. Но почти сразу же справилась с непонятной и явно неуместно выскочившей эмоцией, дождалась, когда мужчина, с теперь известным ей именем Игорь, поднял трубку внутреннего телефона, и встала из кровати – ей-то одеваться не требовалось: футболочка и штанишки Агаты были вполне себе приличной домашней одеждой.

Пока они ждали заказ, успели поговорить о погоде – ну а что в первую очередь на полном серьезе обсуждать двум пассажирам, застрявшим в аэропорту по метеоусловиям? В ходе беседы выяснили, что оба летят в Симферополь, но разными рейсами – у Игоря вылет был на пятьдесят минут раньше Агаши. Узнали и дальнейшие маршруты друг друга: из аэропорта Агата едет в Севастополь, а ему по командировочным делам надо будет проехать по нескольким крымским городам.

Необременительный разговор двух совершенно незнакомых людей, волею случая оказавшихся в одном гостиничном номере – что называется, по верхам, без не нужных никому подробностей, лишней информации о себе и тем более без каких-то откровений, – приятная, легкая беседа двух вполне себе интеллигентных людей, а вот этот факт определенно радовал обоих собеседников.

Агата все осторожно, исподволь, чтобы не смутить мужчину излишним любопытством, а еще больше, чтобы не смущаться самой, присматривалась к этому Игорю. Она вдруг осознала, что совершенно не запомнила его внешности и даже не пыталась внимательно рассматривать – все детали, интересы и внимание смазались накопившейся за день усталостью и напряжением, в котором она пребывала, пытаясь найти выход из сложившейся ситуации. А когда поняла, что всё, уже больше не надо никуда бежать, нестись и торопиться, не надо что-то придумывать, а можно остановиться и просто отдыхать, резкое облегчение отвлекло от всяких иных интересов, кроме желания спать.

И только сейчас она первый раз увидела и по-настоящему рассмотрела своего спасителя.

Выше среднего роста, мелковатая Агаша доставала ему макушкой до плеча, эту-то деталь – разницу в росте – она автоматически отметила про себя еще в лифте, невзирая ни на какую усталость и сонливость. Поджарый, подтянутый такой, вполне себе интересный мужчина, где-то к сорока годам. Вот, пожалуй, и все описание.

Ничего выдающегося и яркого не было в его внешности. По-мужски привлекательный, ну это да, есть такой момент. Определенно обладающий крепким характером и харизмой, судя по волевому подбородку и ироничному, умному и цепкому взгляду ярко-голубых глаз. Но в общем и целом можно сказать: обычный. Не красавец киношный и уж точно не брутал боевитый – нормальный.

Впрочем, не важно, красавец или нет. Мужчина явно не из сферы девичьих интересов Агаты – совсем не ее история. Так получалось, что она общалась в основном с ровесниками или парнями немного постарше, лет на пять, но не более, и ростом пониже этого Игоря – не нравилось Агаше, когда над ней возвышались уж слишком очевидно. В этих возрастных и физических параметрах противоположного пола Агата ощущала себя вполне комфортно, равной, не испытывая дискомфорта от мужского доминирования.

Тайно-шпионское изучение объекта прервал стук в дверь на удивление быстро появившегося официанта.

– Спят все, – отвечал он на вопрос Агаты о столь удивительно скоростном сервисе, умело-споро накрывая на стол. – Устали люди, напереживались. Сначала многие выпивали-закусывали, особенно вахтовики, стресс снимали, но часа два назад заказы почти прекратили поступать, так, по мелочи, вот как у вас: чаек и легкий перекус. Угомонились.

Официант пожелал им приятного аппетита и вышел из номера.

Игорь ограничиваться скромным выбором не стал, заказав сразу два чайника: один с травяным сбором, второй с чаем ройбуш. А к ним большую сырную тарелку и тарелку с небольшими закусочками-канапе.

– Вам какого? – спросил он, указав на чайники. – Ройбуш, говорят, хорошо успокаивает, но и травяной сбор у них тут неплохой.

– Начну с ройбуша, – решила Агата.

– И я, пожалуй.

Какое-то время они пили чай, угощались сыром, орехами и закусочками, вели немудреную беседу ни о чем – посетовали, что от слишком насыщенного событиями и обстоятельствами дня оба не могут заснуть, обсудили нашумевший российский фильм, только что вышедший в прокат, прошлись по громким новостным событиям. И в какой-то момент…

…он произнес уместную, удачную шутку, Агата рассмеялась своим привычным негромким смехом, чуть запрокинув голову назад… и неожиданно, каким-то необъяснимо обострившимся в момент восприятием, вдруг почувствовала, как изменилась атмосфера за столом: словно резким переключением режимов трансляции перескочила из расслабленной, легкой, почти домашней – в напряженную, ярко-эмоциональную, эротичную.


Игорь посмотрел на нее острым, заинтересованным таким, настоящим мужским взглядом, и Агату прямо пробрало шибанувшей от него горячей, сексуальной волной. Она чувствовала, как ее буквально накрывает, словно шквалом, эта энергия, вызывая ответную обжигающую реакцию тела, распаляющегося под его взглядом…

Застыв, она смотрела на него обескураженно, немного испуганно, не понимая, откуда что взялось, да еще так внезапно, так неожиданно мощно, поражаясь самой себе.

– Ладно, – оборвал их обмен взглядами Игорь, – надо все-таки хоть немного поспать, Агата. У меня, да и у вас, как я понимаю, завтра ожидается непростой и насыщенный день. Надо отдохнуть.

– Да-да, конечно, – торопливо согласилась Агата, переполошившись окончательно от этой непонятной горячей штормовой волны, исходящей от него, и небывалой реакции своего тела, мгновенно отозвавшегося на этот его посыл…

– Тогда по койкам, – закрепил он ее согласие и, легонько хлопнув ладонью по столешнице, резко поднялся со стула.

– Да-да! – подтвердила с горячей готовностью она.

И, спеша поскорей сбежать от возникшей между ними явной неловкости и странности момента, суетливо подскочила одновременно с ним. Но из-за этого ее нервного подскока неожиданно они оказались совсем близко друг к другу.

На какое-то время, растянувшееся замедлившимися секундами, они зависли, застыли в моменте – глаза в глаза. И вдруг, не сговариваясь, на одном дыхании, на одном притяжении, устремились друг к другу: она – качнувшись вперед, он – сделав шаг, на ходу принимая ее в объятья. Обхватил за талию, ладонью второй руки придержал ее голову и, продолжая-завершая движение, накрыл губы Агаты своими губами, соединив их в поцелуе.

До ближайшей кровати было три шага – три шага, которые они не заметили, как не сохранили в памяти, когда успели раздеться, обмениваясь поцелуями и торопливо помогая друг другу снимать одежду.

Каждая его ласка, каждое прикосновение к ее коже, каждый поцелуй были словно яростный, но ласковый ожог – по телу Агаты разливалась волна горячего и сладостного огня, в котором она плавилась и пропадала безвозвратно. И, отвечая на все его ласки, лаская в ответ, рвалась, стремилась куда-то вперед, потеряв всякую способность к осознанности, полностью отдаваясь мощным, потрясающим чувствам и ощущениям…

Они не произносили слов, не шептались, не подгоняли и не останавливали друг друга, но их молчание и его потрясающие, сводящие Агату с ума ласки были громче, ярче, правильней и информативней любых слов, любого горячечного шепота и крика. И она неслась, неслась вперед, поддерживаемая и увлекаемая им…

…и взорвалась, выскочив на свою вершину настолько ошеломляющим, великолепным, каким-то неправдоподобным оргазмом, что на какое-то мгновение потеряла себя, растворившись в чувствах, ощущениях и эмоциях…

…отдаваясь полностью, до самой своей сути и яви первому оргазму в своей жизни.

И лишь где-то на периферии сознания отметила, а скорее почувствовала, как на мгновение позже ее достиг своего пика и ее великолепный «проводник».

Все тело Агаты тонко дрожало, вибрируя, как еще долго звенят струны после сыгранного на них великолепного аккорда, – она парила, парила. И, проваливаясь из этого полета в золотистом пространстве в теплое, затягивающее в себя небытие, лишь краем сознания, поверхностно отметила, как, не выпуская ее из объятий, повернулся на бок мужчина, нежно прижимая ее к своему горячему телу…

«Та-да, та-да, та-да…» – выдернул Агату из безвременья глубокого сна резкий неприятный звук.

– Что?.. – дезориентированная во времени и пространстве, переполошенно шарахнувшись, спросила она, открывая глаза.

– Все нормально, – ответил кто-то у нее над ухом.

За короткую секундочку Агата успела испугаться и проорать мысленно вопрос «Где я, кто это?!»… а на следующем ударе сердца вспомнить, где она, с кем и почему.

Придерживая девушку за плечи одной рукой, мужчина приподнялся, опираясь на локоть, потянулся через нее, включил лампу на тумбочке и взял продолжавший тринькать телефон.

– Я выставил будильник на полпятого, – пояснил он, отключив звуковую побудку и быстро просматривая сообщения. – Проверить, что с вылетом.

– И что там с вылетом? – невнятно пролепетала Агата сонным голосом.

– Мой выпускают в шесть тридцать пять, прислали эсэмэску. А твой посмотреть не могу, – ответил он, откладывая на тумбочку обычный мобильный телефон, и объяснил: – У меня здесь нет интернета.

– То есть полеты разрешили?

– Да, если мой рейс выпускают. Твой скорее всего на полчаса позже моего. Надо бы посмотреть сообщение, которое прислали тебе на сотовый.

– Тогда что, надо вставать? – спросила Агата, меньше всего желавшая сейчас вообще шевелиться, а уж вставать и подавно.

– Вставать надо… – Мужчина, продолжая опираться на локоть, навис над Агатой, с легкой улыбкой всматриваясь в выражение ее лица, и закончил фразу: – Но немного позже.

Наклонился и накрыл ее губы своими губами.

Отчего у Агаты со всей определенностью пропала необходимость куда-то вставать и возможность что-то делать, кроме потребности отвечать на его поцелуй, волшебным образом, в один момент вызвавший в ее теле страстный, обжигающий отклик.

И она уже неслась куда-то, постанывая, прижимаясь к горячему телу, порывисто гладила его в ответ, подаваясь вперед, чтобы быть ближе, теснее, чувствуя, как мужские руки и губы вновь творят с ней поразительное волшебство.

Он вдруг отстранился, пропал куда-то, оставив Агату, но она не успела остыть от захватившего ее возбуждения, чтобы начать хоть немного думать-соображать и понять, куда и зачем он делся, как он уже вернулся назад, к ней, и его ласки из нежных, продленных и чувственных превратились в обжигающие, иступленные.

И стало совершенно невозможно уже ждать, терпеть и переносить накал, полностью завладевший Агатой, она тихонько всхлипнула от переизбытка страстного напряжения, и Игорь вошел в нее, откликнувшись на этот ее призыв, соединяя их тела…

И снова, как в первый раз, Агату выбросило куда-то за невидимую грань, где заканчивалась любая способность мыслить, анализировать, а были лишь мощные чувства, эмоции и обжигающие ощущения, сотрясающие все ее тело великолепным оргазмом…

– Все хорошо? – спросил мужчина через какое-то продолжительное – или короткое, бог его знает, – через какое-то время, в котором она потерялась.

И она вдруг почувствовала, как его палец легким прикосновением подхватывает слезинку с ее виска.

Она что, плачет? Или не плачет? Тогда что это?

– Нет. – Агата помолчала, пытаясь совладать с собой и ответить, но так сразу оформить в нечто вразумительное свои чувства не получалось. И она открыла глаза, посмотрела в его близко склоненное над ней лицо, стараясь объяснить: – Не хорошо.

– Что-то не так? – не понял Игорь, заметно встревожившись и чуть сдвинув брови.