Стыд

– Все обошлось, – говорит Нюллет.

– Да, – единственное, что может выдавить из себя Марианна.

По дороге к машине Нюллет рассказывает, что мама едет домой, и Инес начинает прыгать от радости.

– Я нарисую для нее что-нибудь!

– Она будет очень рада.

Как только они приезжают в квартиру, Элли засыпает, а Инес начинает рисовать. Нюллет видит, как она выводит на бумаге большое красное сердечко. Он оставляет ее одну и, раз у него выдалась свободная минутка, решает прилечь на диван.

Изнасилование.

Он в отчаянии размышляет, как счастлив бы был, если бы их с Мадлен пути никогда не пересекались. Как он мог вляпаться в такую передрягу? О чем бы Нюллет ни думал, в конце концов он приходит к выводу, что должен позвонить Мадлен и попытаться урезонить ее. Она, конечно, пойдет до конца, чтобы раздавить его. Нюллет готов заплатить все что угодно, чтобы она забрала заявление об изнасиловании. В противном случае его жизнь кончена. Неважно, лжет она или нет, все равно никто не поверит в его невиновность.

Нюллет набирает номер Мадлен, но никто не отвечает.

Высвечивается новое сообщение.

Значит, теперь ты готов говорить со мной?

Он не хочет ничего писать в ответ. Все может быть использовано против него. Он набирает ее номер снова, и на этот раз она отвечает. Вместо того чтобы ругаться, Нюллет пытается быть спокойным. Они оба понимают, что все рычаги давления у нее. Лучше не упоминать о заявлении в полицию. Он не осмеливается злить ее.

– Мадлен, я очень огорчен всем этим.

– Я тоже, – говорит она. – Жаль, что дошло до этого.

– Тебе ведь нужны деньги, да?

Она не отвечает.

– Сколько тебе надо?

Мадлен сухо смеется.

– Сколько же я стою?

– Пожалуйста, Мадлен, перестань так говорить, – просит он. – Что плохого я тебе сделал?

– Пять тысяч крон в месяц, пока Салли не исполнится восемнадцать.

Нюллет почти роняет мобильный телефон.

– Но, Мадлен, я ведь даже не знаю, мой ли это ребенок. В таком случае у меня должно быть право проверить…

*Пик* *Пик*

Нюллет пишет ей сообщение.

Нам нужно поговорить об этом.

Через секунду он получает ответ.

Обсудишь это с моим адвокатом.

В глубине израненной души Мадлен должно быть что-то, кроме ненависти. Нюллет должен был действовать четко и ясно с самого начала. Его боязнь конфликтов, возможно, поспособствовала появлению у нее ложных надежд. Он предпринимает последнюю попытку быть искренним с ней.

Мадлен, нам никогда не суждено было быть вместе. Мне жаль ранить тебя, но я люблю Эмму и хочу попытаться наладить с ней отношения. У нас ведь с ней маленькая дочка. Я никогда не хотел причинять тебе зло. В глубине души ты и сама знаешь, что я ничего не делал против твоей воли. Я надеюсь, что ты будешь счастлива вместе со своей дочерью и сможешь построить с ней прекрасное будущее. И что ты дашь мне такую же возможность. Я, конечно, возьму на себя полную ответственность за содержание ребенка, но в таком случае я хочу сделать тест на отцовство. Искренне надеюсь, что мы сможем договориться.

Он недолго корректирует формулировки, прежде чем нажать «Отправить». Теперь ему остается лишь надеяться, что Мадлен одумается и заберет свое заявление, но он не хочет писать об этом прямым текстом. В сообщении не должно звучать требований. В противном случае она, вероятно, заявит, что он ее шантажирует, хотя на самом деле все наоборот. Раздается звонок от Эммы, и он отвечает на него.

– Привет, Нюллет. Как ты? – спрашивает она. – В прошлый раз мне показалось, что ты был каким-то подавленным, и я забеспокоилась.

Если бы Эмма только знала!

Нюллет обещал самому себе, что будет держать себя в руках в отношениях с Эммой. Будет сильным. Все для того, чтобы однажды она в конце концов выбрала его. Для того, чтобы они смогли стать маленькой семьей, вопреки всем трудностям. Несмотря на то что он – посредственность и недостоин такой удивительной женщины, как Эмма. Но сейчас он не может сдерживать свои слезы.

– Эмма, это просто сущий ад, – признается Нюллет.

– Да ладно, все так плохо? – говорит она. – Мы продолжим разговор, когда я вернусь домой. Я очень скучаю.

Скучает по Элли и Инес. А как иначе? Но Нюллет делает вид, будто эти слова относятся и к нему. Для него это маленькое утешение в огромной адской пропасти.


– Инес планирует грандиозный прием, – говорит Нюллет и слышит чудесный смех Эммы.

После разговора он откидывается обратно на диван и недолго дремлет. Он просыпается от стука в дверь. Эмма уже здесь? У Нюллета путаются все мысли. Он не может понять, сколько времени. Он так долго спал? А где Инес? Едва проснувшись, он встает с дивана и видит, как Инес бежит к двери.

– Мама? – кричит она с нетерпением. Нюллет спешит к двери, снимает цепочку с двери и открывает ее.

Но это не Эмма.

Инес пятится назад от зловещего взгляда Мадлен.

– Мадлен, ты не можешь просто так заявляться сюда, – говорит он, но она прерывает его.

– Закрой-ка свою пасть, – шипит она и направляет на него пистолет. – В противном случае, когда Эмма приедет сюда, ее будет ждать очень неприятный сюрприз.

Нюллет послушно отходит от двери. Мадлен заходит и запирает за собой дверь. Инес начинает плакать.

– Скажи своему ребенку заткнуться, иначе я пристрелю тебя.





* * *


Окно в спальне Йоргена открыто. Комната проветривается. Сложно перешагнуть порог, но работа должна быть выполнена. Кровать, которую обычно старательно заправляют, находится в печальном состоянии после обыска. На ночном столике лежит Библия. Я начинаю опустошать гардероб и нахожу в коробке его старого плюшевого мишку.

Малыш Йорген.

Прошло много времени, прежде чем я поняла, что он не похож на других.

Что он был маленьким мальчиком в теле большого человека.

Мальчиком, которым надо было управлять.

Я смотрю в окно в сторону озера. Отсюда ему была видна вся территория, и он знал, когда здесь были люди. На столе перед окном стоял компьютер, но его изъяли полицейские. Он много часов просидел за экраном и переписывался по горячим линиям с потенциальными самоубийцами. Отвечал на вопросы и оказывал моральную поддержку. Затем выбирал людей, которые, по его мнению, нуждались в помощи больше всех.

Ильва знала, что умрет от рака, и никому об этом не рассказывала. Она не хотела переживать болезненное лечение химиотерапией. Йорген проводил ее к озеру и положил конец ее страданиям. Когда он вернулся назад, то был подавлен, и у нас произошла первая ссора.

После этого он больше не хотел пить чай по вечерам и стал более замкнутым. Он отказывался лгать полиции, но я объяснила ему, что это он совершил убийство, а не я. Мне были слышны его тревожные крики по ночам.

Его любовь ко мне превратилась в ненависть.

Жалкий англичанин раз за разом умолял пощадить его, но он неоднократно пытался покончить жизнь самоубийством еще до приезда в Швецию. Было ясно, что он предал бы всех снова.

Я объясняла это Йоргену много раз.

Петер Линд заслужил гнев иного рода.

Как может популярная и общепризнанная телезвезда не замечать всего того, что у него есть? Моим первым желанием было вдолбить ему немного ума. Петер не смог продержаться долго в петле – он был хуже всех. Вплоть до конца Петер, вероятно, думал, что у него есть выбор, даже когда Йорген опускал его голову под воду.

Затем мы недостаточно хорошо спрятали его труп.

Я начинаю злиться, и мне приходится сделать перерыв в разборе гардероба. Куча одежды становится только больше, но я еще не решила, что с ней делать. Пожертвовать или сжечь? Я сажусь на стул Йоргена и размышляю о нашем следующем предателе.

Магнус Свантессон. Во время вводной беседы он говорил только о себе, совершенно не задумываясь о том, как его решение повлияет на жену и детей. Во мне кипел гнев – это было личное. На его месте так же легко могла бы быть и моя мать, которая сидела и жаловалась на жизнь.

Йоргену пришлось изрядно потрудиться, чтобы выкопать глубокую могилу, которая стала бы для Магнуса крайне неприятным испытанием. Там Магнус мог бы лежать и гнить вместе со своим самоанализом.

Все могло бы продолжаться и дальше, если бы не Бюлунд и его проклятый пес. Конечно, меня посещала мысль об их убийстве, но это привлекло бы к нам ненужное внимание.

Ремесленники были идеальными преступниками.

Йорген позаимствовал у них лопату. План был отличным, пока Йорген все не испортил. Когда он вернулся из Стокгольма, куда ездил, чтобы отправить прощальное письмо Магнуса, с ним была эта девочка. Юлия. Ей столько же лет, сколько мне было, когда мама повесилась. В то время я думала, что была взрослой, но теперь понимаю, какой же маленькой я была.

Всего лишь ребенком.

Я открываю ящик стола. В нижнем его углу я вижу застрявший листок бумаги. Он рвется на части, когда я пытаюсь выковырять его. Когда я читаю, что там написал Йорген, то понимаю, что удача все еще улыбается мне, ведь я нашла записку раньше полиции.

Все решения принимает моя сестра.

Я с самого начала не хотел никого убивать.

Йорген.