Стрелок: Путь на Балканы. Путь в террор. Путь в Туркестан

– Ты что же, сукин сын, в атаку не ходил? – изумился Буссе.

– Никак нет, – вздохнул ефрейтор.

Полковник на некоторое время потерял от подобной наглости дар речи и лишь хлопал глазами, не зная, что сказать. Наконец служебный опыт взял верх над растерянностью, и он обрушил на проштрафившегося нижнего чина потоки отборной ругани. К несчастью, в этот момент старые легкие не выдержали, и Буссе зашелся в кашле. Содрогаясь от его приступов, полковник попытался присесть на край земляной насыпи и едва не запнулся о свою же саблю, которую продолжал держать в руке, но совершенно про нее забыл.

– Садитесь, ваше высокоблагородие, – пришел ему на помощь Дмитрий и помог старику устроиться на патронный ящик.

– Издеваешься, скотина? – поинтересовался Буссе, когда кашель утих.

– Как можно! – отозвался тот с непроницаемым лицом.

– Откуда эта хреновина? – спросил полковник, показывая на митральезу.

– Турки бросили, а мы нашли, наладили и к делу приставили.

– Наладил кто?

– Я.

– А стрелял?

– Тоже я.

– И раненых, брошенных у Езерджи, тоже ты нашел? – припомнил Буссе, где он раньше видел Будищева.

– Я.

– И Тинькова в том бою спас тоже ты, – покачал головой командир полка, – значит, не трус!

– Не трус, – согласился с ним Дмитрий.

– Так чего в атаку не пошел?

– Господин полковник, – раздался рядом голос Михая, – ефрейтор Будищев остался рядом с картечницей по моему приказанию!

– Вот как? – удивился тот и с досадой обернулся на продолжавшего стоять перед ним навытяжку Дмитрия. – А чего ж молчал?

– Да вы мне, ваше высокоблагородие, и слова сказать не дали, сразу по матушке прошлись. Вот я и ждал, пока закончите с моей родней.

– А если бы я за револьвер взялся? – нахмурился полковник и положил руку на кобуру.

– Так я подумал, что если вы в атаку с саблей побежали, значит, стрелять толком и не умеете!

Буссе с изумлением уставился на него, как будто увидел впервые, а затем мелко, по-стариковски засмеялся.

– Ты что же это, сукин сын, смерти совсем не боишься? – продолжая хихикать, спросил он.

– Нет, – помотал головой Будищев.

– Поручик, вы не знаете, какой идиот назначил его ефрейтором? – спросил командир полка, поднявшись.

– Я, – вытянулся Михай.

– Вот-вот, у вас унтеров некомплект, а вы дурью маетесь! Составите подробный рапорт о бое и не забудьте про отличившихся. Поскольку Тиньков о захваченном турецком орудии не упоминал, стало быть, захватили его мы! Хватит с нежинцев и Азиза-паши.

– Слушаюсь!

– Будищев, – поманил пальцем собравшийся уходить полковник, – а турка в обгаженных шароварах к Тихменеву тоже ты приволок?

– Не я один, ваше высокоблагородие, со мной еще рядовой Шматов был и подпоручик Линдфорс.

– Подпоручик… с вами! – ухмыльнулся тот в бакенбарды и пошел прочь, немного при этом прихрамывая.

– Что здесь происходит? – удивленно спросил только что подошедший командир охотников.

– У вас, господин подпоручик, – сочувственно посмотрел на него Михай, – в команде теперь новый унтер.

– Прекрасно, а кто?

– И скажите ему, Иван Иванович, – продолжал поручик, – чтобы он впредь язык за зубами держал. А то, чего доброго, к концу войны не мы им, а он нами командовать будет!

Вернувшиеся солдаты тем временем обступили присевшего на бруствер Будищева. Лицо его было покрыто пороховой сажей, но даже сквозь нее было видно, как он побледнел.

– Граф, ты чего? – встревоженно спросил его Анохин.


– Нормально все, – отмахнулся тот.

– А за револьверт чего держисся?

Дмитрий удивленно уставился на солдата, потом на свою руку и вдруг понял, что вертит в руках кобуру.

Затем помотав головой, будто отгоняя наваждение, прицепил оружие к поясу и ответил товарищу с кривой усмешкой:

– Да вот подумалось, что далеко его держу от себя. Вдруг понадобится, а нету.



Это была не первая атака, отбитая русскими на Аярслярских высотах, но на сей раз османский генерал решил, что довольно биться лбом об стену и надо действовать по-другому. Для начала он приказал вытащить на окрестные высоты несколько пушек и подвергнуть занятый русскими редут ожесточенному обстрелу. Отвечать им было нечем, расположенные в низине батареи, приданные Болховскому полку, не добивали до врага, а вытащить их на гребень не было никакой возможности.

Хорошо хоть, что у турок не оказалось шрапнели, иначе они бы быстро выбили лишенных нормального укрытия русских солдат. Гранаты же, хоть пускаемые противником с замечательной меткостью, не могли дать такого эффекта. Впрочем, потери и без того были велики, и русское командование сочло за благо подтянуть резервы.

Пока османская артиллерия обрабатывала позиции болховцев, их пехота попыталась обойти своего противника уже с фланга, с тем, чтобы ударить с тыла. Прикрываясь густой растительностью, двум ротам турок удалось незамеченными пробраться на обратный склон и приготовиться к атаке. Идти тут было неудобно, однако нападения с этой стороны никто не ждал, и, казалось, что победа уже близка. Повинуясь приказам своих офицеров, аскеры без единого выстрела или крика начали подниматься на кручу. До вершины оставалось совсем немного, когда грозящую опасность заметил штабс-капитан Гаупт, ведущий свою роту на выручку обороняющимся товарищам. Ни времени, ни места для построения не было, но храбрый офицер не растерялся и приказал с ходу атаковать вражеский отряд. Открыв беспорядочную стрельбу, русские солдаты бросились вперед. На всем склоне начались ожесточенные схватки. Озверевшие люди кололи, били прикладами и стреляли друг в друга, как будто были злейшими врагами, а не встретились сегодня впервые. Турок было больше, и они находились сверху, однако болховцы ударили с таким жаром, что быстро потеснили их, заставив и думать забыть об атаке редута. Тем временем развернувшаяся в тылу перестрелка не осталась незамеченной. Увидев развернувшуюся на склоне баталию, полковник Буссе приказал поддержать вступившую в бой роту, и османская пехота оказалась меж двух огней. Аскеры, которых теснили и сверху и снизу, не выдержали натиска и бросились бежать.



Сегодня вольноопределяющиеся впервые оказались в самом настоящем бою. Не в перестрелке, когда не видишь толком противника, а лицом к лицу, когда видишь блеск глаз и слышишь дыхание своего врага. Крадущиеся к вершине турки оказались перед ними так неожиданно, что пришлось сразу атаковать, не тратя времени на построение или залпы. Тяжело дыша на подъеме, они бросились вперед и скоро сошлись с противником. Завязалась кровавая, хоть и скоротечная схватка. То тут, то там слышались яростные крики, лязг штыков и глухие хрипы умирающих. Не раз и не два сцепившиеся между собой русские и турки катились вниз по склону, призывая на помощь святых и изрыгая страшные богохульства.

Гаршин, увлекая за собой солдат, бросился вперед, успев при этом заколоть штыком одного противника и получить прикладом от второго; он упал и, лишь чудом успев зацепиться за ветку кустарника, не покатился вниз. Впрочем, это едва не стоило ему жизни, потому что сбивший его с ног аскер собирался уже исправить свою оплошность и занес штык над отчаянным вольнопером.

Гибель Всеволода казалась неминуемой, но в этот момент ему на помощь пришел Лиховцев. Алексей спас товарища, застрелив занесшего над ним штык турка, затем отбил нападение второго, после чего помог встать Гаршину, и дальше они дрались плечом к плечу. Затем к ним на помощь подоспели остальные и после короткой схватки заставили врага отступить.

Отличился и Штерн. Преследуя уже бегущих противников, он заметил, как в кустах засели трое аскеров и готовятся открыть стрельбу по наступающим русским. Без промедления кинувшись на них, Николай одного застрелил, второго заколол, а третьего так избил прикладом, что тот еле шел, когда вольноопределяющийся повел его в плен.

Воодушевленные победой, они поднялись на гребень и тут же попали под обстрел. Турецкая граната разорвалась совсем близко, лишь по счастливой случайности никого не задев. Бегом кинувшись под защиту недостроенных укреплений, они попытались укрыться в них, но тут внимание друзей привлек резкий свист.

– Эй, дуйте быстрей сюда, – махал им рукой из какой-то ямы Будищев. – Лёха, я к вам обращаюсь!

Быстро добежав до укрытия, приятели прыгнули вниз и оказались на какое-то время в безопасности. Как оказалось, в этом неглубоком окопе нашли пристанище большинство охотников во главе с подпоручиком Линдфорсом.

– Что это за щель? – удивился Гаршин, немного отдышавшись и поприветствовав присутствующих.

– Щель и есть, – усмехнулся Дмитрий, – правда, времени выкопать ее толком не было, пришлось под обстрелом работать. Но ничего, в тесноте да не в обиде.

– Вы полагаете это надежным укрытием?

– Лучше, чем ничего. Шрапнели у турок, слава богу, нет, а прямое попадание не слишком вероятно. Разве что землей присыплет, но это можно пережить.

– Главное, чтобы нашу митральезу не разбили, – озабоченным тоном сказал подпоручик, – жалко будет, только-только научились накрывать противника.

– Что, простите?

– Ах, вы же не знаете, мы с Будищевым нашли здесь турецкую, точнее бельгийскую, картечницу и недурно отстрелялись по ее бывшим владельцам.

– Да у вас тут весело! – засмеялся Штерн.

– Обхохочешься, – криво усмехнулся Дмитрий и тут же продолжил: – Вот что, ребятки, вы как хотите, а мне нужна ваша помощь.

– В чем именно? – настороженно спросил Гаршин.

– Понимаете, наши охотники – ребята славные, но вот только в своей жизни из механизмов ничего сложнее топора не видели. А эта чертова бандура, как ни крути – техника.

– И что ты от нас хочешь? – заинтересованно спросил Лиховцев.

– Да помощники мне нужны! – почти крикнул в ответ Будищев. – Грамотные и понятливые, чтобы не объяснять каждый раз заново. Это митральеза, хоть и примитивный, а пулемет! И при правильном использовании мы и турок заставим кровью умыться, и нашим поможем солдатские жизни сберечь!

– Звучит здраво, но мы ведь в другой роте.

– Да ладно, неужели их благородие господин подпоручик не сможет договориться с вашим ротным? Тем паче, он генштабист и вообще офицер толковый.

– Я попробую, – решительно заявил Линдфорс и тут же отправился к Гаупту.

– И еще такой момент, – продолжил Будищев, после того как командир охотничьей команды ушел, – пока мы будем перезаряжаться или переносить огонь, турки могут подобраться к нам вплотную. У Ванечки револьвер есть, у меня, а теперь еще и у Штерна. В три ствола есть шансы отстреляться от целого взвода! Коля, ты ведь его с собой носишь?

– Конечно, – отозвался вольнопер, – слава богу, сейчас не зима и он не замерзнет, так что я постоянно ношу его с собой.

– О чем ты?

– Ну, помнишь тот случай, когда ты не смог застрелить волка в зимнем лесу, оттого что в нем замерзла смазка?