Страна Норы Робертс

— Бл*дь!

Час назад, когда он собирался уже отправиться на утренний заплыв, ему позвонил в отчаянье брат. Соммервиль не солгал. Он явно выразил свое намерение, поджарив пятки Таннера на огне, напечатав ужасную статью о некоторых расхождениях в предвыборных обещаниях Дэвида. Теперь у соперника Дэвида в предстоящей кампании появятся хорошие аргументы против него, гонка и так была жесткой. Разумеется, в статье ничего не говорилось о хорошей работе его брата в качестве члена городского совета.

Дрянная, персонафицируемая журналистика. Ну, теперь уже ничего нельзя было поделать. Ему придется сделать вид, что он поладил с Мередит. В надежде, что их прикрытие даст ему достаточно времени, чтобы наконец-то похоронить Соммервиля, не причинив вреда при этом Мередит. Мысль о ней, словно нож вонзился ему в живот.

Какого черта, он сообщил ей, что хочет ее, когда они были на кухне у ее дедушки?

Потому что он, действительно, хотел.

Отчаянно.

Это было больше, чем обычное возбуждение. Он был достаточно взрослым, чтобы понять разницу.

Он хотел ее. И только ее.

Да, поможет им обоим Господь.

Даже, когда он говорил ей, что ей стоит довериться ему, часть его знала, что она не должна этого делать. Мужчина внутри него хотел не получить ее доверие… а хотел заслужить его. Хотя это было невозможно. Потому что он причинит ей боль и будет не чуть не лучше ее мерзавца-мужа, если она когда-нибудь узнает, зачем он приехал в Деа.

Он схватился за стул, удержавшись, чтобы не швырнуть его через всю комнату. Его положение было ужасным, отчего он пришел в настоящее бешенство.

Взглянув на часы, он позвонил Пегги.

— Ты видела эту статью?

— Да. Дэвид уже звонил. Он на грани, Таннер. Он думает, что все выйдет наружу. Боюсь, он снова слетит с катушек.

Зная напряженные отношения Пегги с их братом из-за его прошлых пьянок, Таннер понял, что сообщала она не все, что знала. Также, как и он. Он потер затылок.

— Я об этом не подумал. Я был слишком зол.

— Это можно понять. Я хочу убить Соммервиля голыми руками.

Ее заявление чуть-чуть успокоило его.

— Мы сделаем это, Пегги. Нам просто нужно продолжить копать.

Услышав какой-то шум снаружи, он повернулся к окну. Опять увидев бродячую собаку, которая виляла хвостом, отчего он почувствовал себя еще большим подонком. От голода у собаки проступали ребра на боках. Ветки и листья покрывали ее облезлую шерсть, словно она каталась по земле. Когда Таннер подошел к окну, золотистые глаза дворняги заблестели в ожидании. Она трижды коротко тявкнула.

— Это что, собака?

— Да, бродячая собака, которая постоянно приходит ко мне.

— Если ты накормишь ее, она твоя.

— Я знаю.

— Ошейника нет?

Он опустился на колени у окна, положив руку на стекло, где перед ним юлила собака. Она тут же лизнула то место, к которому прикасалась рука Таннера, уткнувшись своим мокрым носом в стекло.

— Нет.

— Ты всегда хотел собаку, когда был маленьким.

Она не сказала, что они не могли завести собаку, потому что денег не хватало, чтобы ее кормить. Господи, ему не нужно было вспоминать такую чушь.

— Позволь мне рассказать тебе еще кое-что.

Он сообщил ей все, что узнал от Рэя о Джемме и наркотиках.

— Ну, похоже жизнь у тебя там становится все более «розовой» для тебя. Создается такое впечатление, что там кто-то у вас препятствует правосудию, но вам нужно больше доказательств.

Собака продолжала юлить перед окном.

— Я знаю. Мередит должна получить отчет о вскрытии. Это только начало. У моего источника есть образец этой дури. Я хочу сделать тест.

— Я смогу потянуть за ниточки. Заберу у тебя наркотики, когда приеду на День Благодарения, сделаю анализы в нашей лаборатории. Мы точно сможем сказать есть там примеси или нет.

Таннер присел на пятки.

— Да?


— День Благодарения, Таннер, это такой праздник между Хэллоуином и Рождеством, когда вся семья собирается вместе. Кит хочет увидеть тебя и горы. Мы говорили с тобой об этом, Таннер.

Семейный праздник? Черт, у него не было давно…

— Вот уже как три года, последний был Рождеством, — сказала она.

— Ты читаешь мои мысли?

— Я знаю, ты не любишь праздники из-за папы, но тебе нужно начать создавать новые воспоминания. Честно говоря, мне тоже. Мама собирается в Нью-Йорк к Дэвиду и его жене.

— Я бы хотел, чтобы ты приехала.

— Постарайся сказать это более убедительно, когда я позвоню в следующий раз. Мне нужно собираться. Ловить преступников и все такое.

Наконец, он усмехнулся, чувствуя, как напряжение в горле ослабевает. Все будет хорошо. Они могли бы показать Киту, как кататься на лыжах. Поиграть в снежки. Это было бы… замечательно.

— Я люблю тебя, Таннер. Надо идти.

— Я тоже тебя люблю. — Он отключился, покрутив плечами, чтобы стряхнуть напряжение.

Собака снова начала лаять, ее черные глаза блестели. Она толкнулась мокрым носом в стекло, карамельная шерсть развевались по обе стороны морды.

Таннер обнаружил, что улыбается. После нескольких минут борьбы с самим собой он повернулся и направился на кухню. Ему нужно было найти у себя, чем он мог покормить собаку.

А потом отвезти ее к ветеринару.

В тишине он решил, что наконец-то пришло время признаться самому себе, что он больше никогда не собирается поехать в командировку за границу.

И каким-то образом от этого решения он испытал внутри себя мир и покой, несмотря на то, что боялся причин, по которым оставался здесь.



24.



Мередит постучала во входную дверь дома Таннера. Она нервничала, но ничего не могла с собой поделать. Это был его дом? В стиле Фрэнка Ллойда Райта?! Почему-то она не могла предположить, что он может быть богат. Он не показался ей таким.

Дом не был роскошным, но его тихая сила камня, вкроенная в бревна, из которых он был построен, сделанный явно на заказ, определенно в стиле декаданс, производила неизгладимое впечатление. Может он устал от лачуг за границей. А может он всего лишь любил природу.

А может, она слишком много думала о нем.

Она стукнула еще раз по двери, словно хотела выбить свое разочарование в его огромную дверь, когда он не ответил.

Все приобретало несколько личный характер. Она злилась на то, что ей пришлось солгать Джил о «свидании» с Таннером, но она не хотела делиться с ней своими подозрениями о Джемме. Она не хотела этого делать, пока у нее не появится каких-то доказательств. Дедушка согласился помочь, но ей от этого легче не становилось.

Какую тонкую паутину лжи ей удалось сплести. Она была плохой сестрой.

Дверь открылась. Таннер выглядел сексуально по-деревенски с щетиной на лице. Черт бы его побрал. Она почти уставилась на каскадную стену фонтана, высеченную из камня, обращенную к открытой двери. Освещение воды бросало отсвет на него.

— Я принесла отчет о вскрытии, так как ты не пришел в бассейн сегодня утром, — отрезала она, чтобы скрыть свой дискомфорт. — Где ты был?

Она не хотела признаваться, что скучала… и волновалась за него. Он никогда не пропускал их соревнования.

Когда он попытался помочь ей снять пальто, она оттолкнула его руки.

— Я сама.

Он поднял руки вверх, сдаваясь, выглядя мужественным в темно-синем свитере и джинсах.

— Что с тобой?

Она бросила ему пальто.

— Мне не нравится лгать Джил. Вот что. — Кому какое дело, что она лгала, но не совсем? Она не собиралась признаваться, что злилась на него за то, что он не желала менять свое условие.

Его глубокий вздох наполнил тишину комнаты.

— Да, врать — хреново. Надеюсь, нам больше не придется этим заниматься, и все закончится.

И то, как он сказал эти слова, она замерла, собираясь снять перчатки.

— Что тебя так расстроило?

Интенсивность его взгляда потрясла ее.