Страна чудес

– Но она все равно не хотела, чтобы мы уходили… Я должна была догадаться, я все испортила! – Элеанор заплакала.

– Это не твоя…

– Мы теперь никогда не вернемся домой. Гляди! Его вообще больше нет!

Конечно, она была права. Потому что вокруг не было ничего, кроме ледяного простора и тихих волн полярного океана. Вдалеке Орла увидела нечто похожее на айсберг с рваными, яркими зелено-голубыми краями.

Они застряли посреди всего этого на дрейфующем куске льда. Когда он сталкивался с другими, их шатало в полузамерзшем море. Это было удивительное зрелище: резные зеленые арки и колонны стояли в воде как ледяные острова. Но Орла и дети не могли попасть домой.

Орла не хотела, чтобы ее дочь паниковала или винила себя.

– Может быть, это… – чем больше она обдумывала все, тем более разумным это казалось, – как с северным сиянием? Она хотела показать нам что-то удивительное, а не напугать. Что-то объяснить о Ее силе…

– Да, что в ее силах не дать нам отсюда уйти! – Элеанор Куин снова заплакала.

– Но это не значит… может быть, это просто напускное, мы ведь не пострадали…

– Но мы никогда не сбежим! – Девочка сердито вскочила на ноги. – Я не понимаю, чего она хочет, и все, что происходит, это моя…

Орла встревоженно потянулась за ней, пока льдина раскачивалась, как шаткое каноэ:

– Осторожно!

Элеанор Куин увернулась от нее:

– Мы здесь умрем!

Орла не смогла ее остановить. Ноги Элеанор Куин искали опору на льду; она пыталась устоять, отчаянно размахивая руками. Но ей не хватило равновесия, чтобы выпрямиться. Она упала навзничь с визгом, который быстро заглушила вода.

Все случилось в считаные секунды. За пару секунд до того, как ее дочь пропала из виду, погрузившись в ледяную воду. За секунду до того, как другая льдина на полном ходу ударила ее, едва не раздавив.

Орла подняла Тайко с колен – «Не двигайся!» – и вытянулась на животе, чтобы схватить отчаянно протянутую руку Элеанор Куин.

Губы девочки побледнели, а в широко раскрытых глаза читалась паника. Она хватала ртом воздух, отплевываясь от воды и задыхаясь. Орла схватила ее за рукав куртки и попыталась потянуть на себя, но вода утяжеляла дочь, сделав якорем ее лыжные штаны и ботинки. Студеная вода пыталась отобрать у нее дочь, затащить в ее смертоносные ледяные глубины.

– Тебе нужно не это! – закричала Орла. Потому что знала: чего бы ни хотел дух, смерть Элеанор Куин ему в этом не поможет.

Она скатилась к краю льдины, дергая дочку за промокший рукав:

– Я держу тебя! Держу!

Хотя рот девочки был открыт, она казалась слишком напуганной и слишком замерзла, чтобы отвечать. Орла играла с ледяной водой в перетягивание каната. Но за каждый сантиметр, на который притягивала Элеанор Куин, Орла соскальзывала дальше по льду. До тех пор, пока…

– Мама! – позвал Тайко.

Орла упала в море.

Она видела, как Тайко стоит над ней на коленях, видела его лицо в слезах, выглядывающее из-за края льда. Его очертания размывала вода; он шевелил губами в крике «Мама!» снова и снова, но Орла его не слышала. Холод оглушил ее. Он навалился на нее с силой разогнавшегося грузовика. Она отчаянно хотела всплыть, глотнуть спасительного воздуха. Но куртка Элеанор Куин по-прежнему была стиснута в левой руке. Хотя вес умирающей дочери тащил ее вниз, Орла не могла отпустить.





35




Ее разум прокручивал архив с самыми запоминающимися моментами из жизни, сосредоточиваясь то на одном, то на другом. А потом подсознание выбрало файл, раскрыло и…

Она чувствовала себя в кружевном свадебном платье хрупкой, как бабочка. Вместе с отцом она шла к алтарю, где стоял Шоу в узорчатом фиолетовом галстуке-бабочке, сияя безумной, преувеличенно широкой улыбкой.

И солнечный день с радугой. Орла увидела папу, крупного мужчину, который ходил на цыпочках по маминому саду, как глупая фея – мама притворялась, что сердится, – пока Орла смеялась, восторгаясь его дурачеством. Он взял у нее фрисби и надел себе на голову, как шляпу.

День, когда она выиграла единственную в своей жизни награду, золотую звезду на искусственной мраморной колонне! Этот приз ей дали за победу в конкурсе по орфографии в четвертом классе. Несмотря на свои потрясающие способности в танцах, она плохо успевала по физкультуре в школе, была долговязая и не слишком выносливая. Непредназначенная для спорта. Слабачка.

Несколько первых академических лет тоже давались с трудом. Умственно отсталый жираф. Эта кличка беспокоила ее больше всего. Выиграв в конкурсе по орфографии, она наконец поверила своим родителям, которые говорили, что она умная. Награда стала волшебной палочкой: в школе стало лучше.

Публичное выступление, начало спектакля – она впервые на сцене с труппой современного балета «Эмпайр-Сити», профессиональная танцовщица, у которой едва начала расти грудь. Но даже тогда она оценила, что достигла того, чего не удалось девяносто девяти процентам всех мечтателей. Она очень нервничала за кулисами, прежде чем вылететь на сцену.

Может быть, образы появлялись много часов. Или мгновений. А может, она ничего не видела. После этого Орла не смогла толком ничего вспомнить – но чувствовала: было что-то еще, и оно отличалось от ее тревожных снов. Хотя ощущение, что Орла тонула, осталось. Ощущение тяжести в легких.

Она не знала, открыты ее глаза или закрыты. Была темнота. И кратковременное ощущение, что она уходит в небытие, будто начала действовать анестезия. Несколько секунд чувства менялись, прежде чем ее поглотило забвение.


Когда Орла пришла в себя, она поняла, что лежит на матрасе на полу в гостиной. Замерзшая. Потрясенная. От меня вся постель мокрая. Она села, и под ней хлюпнула лужа. Вода капала с промокшей вязаной шапки, сбегая струйками с тяжелых рукавов.

Она опустила с матраса затекшие ноги, сняла ботинки. Кое-как расстегнула молнию на куртке. Стянула перчатки. Пальцы – окоченевшие ледышки.

Сложив промокшую верхнюю одежду в кучу, Орла продолжила раздеваться. Сняла носки. Свитер. Часть ее понимала, что ей не согреться, пока она не высохнет. Инстинкт. Остальная часть сознания напоминала старую лампу накаливания, которая вот-вот перегорит. Включить. Выключить. Моргает. Видно. Темно. Не видно.

Ее рука нащупала на матрасе руки и ноги детей. В ней просыпался материнский инстинкт, движения становились все лихорадочнее, она пыталась нащупать их, понять… И, в конце концов, ее материнская сущность окончательно прорвалась сквозь оцепенение.

Где я?

Дома. В гостиной. На своей кровати.

Где дети?

Не рядом. Не в комнате.

– Элеанор Куин? Тайко? – Мокрые штаны слишком стягивали кожу. Она сняла их, чтобы быстрее бежать. Куда?

Даже в нижнем белье было не так холодно. Мокрая одежда напоминала мешок для трупов, от которого требовалось освободиться. Воздух в комнате был теплый. Дом в порядке, такой же, каким они его оставили.

– Элеанор Куин? Тайко?

Она развернулась. Сделала несколько шагов к студии Шоу. И несколько шагов к кухне. Детей нет. Где они?

Орла вспомнила, что была на льдине. Великолепие на заднем плане, чудесные скульптуры всех насыщенных цветов океана – бирюзового, индиго, лазурного, и хаос на переднем.

Элеанор Куин, молотящая руками в воде. Орла, соскользнувшая за ней.

Обе начали тонуть.

Но вот она проснулась здесь. Дома. В своей постели.

Орла бросилась на лестницу:

– Элеанор Куин!

Первым делом добежала до комнаты дочери и через открытую дверь увидела, как та садится в кровати, шатаясь, словно пьяная. Девочка закашлялась.

– Дорогая… ты в порядке? – Орла не стала дожидаться ее ответа. Она начала снимать мокрую куртку, ботинки, лыжные штаны.

– Все нормально, – сказала Элеанор Куин, голос у нее был сонный. Потрясенный. С мокрых волос на лицо капала вода.

– Снимай вещи, я проверю твоего брата.

Орла добралась до конца коридора двумя длинными шагами:

– Тайко?

Дверь была закрыта. Орла открыла ее, ожидая увидеть своего плачущего малыша, дрожащего, сидя на кроватке.

Но там оказались только матрас с расстеленной на нем простыней. Остальные его постельные принадлежности переместились в гостиную на прошлой неделе.

Орла все равно вошла, не отрывая глаз от кровати. Что она ожидала увидеть – как он материализуется перед ней? Она встала на четвереньки и посмотрела под кровать. Комки пыли. Носок. Несколько деталей «Лего». На всякий случай провела руками по матрасу. Безумие. Конечно, его там не было, он не мог быть настолько крошечным, чтобы не разглядеть его! И он не невидимый клубочек, который ждет, пока она к нему прикоснется, чтобы стать видимым.

Орла проверила верхнюю койку. Сбросила игрушки. Легко было представить, как его лицо появляется из-под этой кучи плюшевых животных. Но нет.

– Тайко!

Ее беспокойные руки не останавливались, несмотря на то что разум озвучивал самый главный страх: что его действительно здесь нет.

– Мама? – Элеанор Куин стояла в дверном проеме, завернутая в одеяло.

Но Орла не могла смотреть на дочь, пока не нашла сына.

– Где он?

– Мама, его здесь нет.

– Тайко!

Орла побежала в соседнюю комнату, которую когда-то делила с Шоу. Голый каркас кровати. Пружины. Грязная одежда, разбросанная по полу.

Она отбросила в сторону старые спортивные штаны и мятую футболку. Открыла шкаф на случай, если сына перенесло неправильно. Наверняка так и вышло.