Стихи для мертвецов

– Так. Комната мертвых уже готова.

Криминалисты под бдительным присмотром лейтенанта Сандовала собирали свои инструменты, снимали рабочую одежду. Колдмун следом за Пендергастом поднырнул под желтую ленту и вошел внутрь.

Вдоль правой и левой стен склепа тянулись ниши в три ряда, по пять штук в каждом, что в целом составляло тридцать погребальных камер; все камеры были заделаны, кроме одной – в дальнем конце слева. Над каждой из камер имелась мраморная табличка с высеченным именем и датами, но у некоторых камер закладные камни растрескались и высыпались, и внутри виднелись сгнившие гробы. Пол был покрыт слоем пыли и следами присутствия крыс; вода, протекшая с крыши, оставила разводы на стенах.

Пока Пендергаст безмолвно расхаживал по склепу, Колдмун сосредоточился на нише, которая и представляла для них интерес – одна из последних.



АГАТА БРОДЕР ФЛЕЙЛИ

3 СЕНТЯБРЯ 1975

12 МАРТА 2007



Снятая мраморная табличка лежала в стороне. Перед гробом на бечевке, как рождественское украшение, висело человеческое сердце, оно чуть раскачивалось в сеточке, сплетенной из колбасного шпагата. Капелька свернувшейся крови застыла внизу, как маленькая сосулька. На полу образовалась липкая лужица.

К сердцу была приколота булавкой записка. Колдмун подошел и осторожно сфотографировал ее смартфоном, потом отступил немного, чтобы прочесть.



Моя красавица Агата,

твоя кончина была самой ужасной из всех, и за это я приношу свои извинения. Цветок нежнейший, схваченный морозом ранним. Поскольку я человек Действия, а не слов, приношу тебе дар в качестве искупления.

С нежными пожеланиями,

мистер Брокенхартс.



– Брокенхартс воображает себя человеком с литературным талантом, – сказал Пендергаст, подойдя сзади.

– Вы про цитату из «Ромео и Джульетты»?[22]

К удовольствию Колдмуна, брови Пендергаста чуть приподнялись.

– Верно. Эти слова можно добавить к строке из Т. С. Элиота в предыдущей записке.

– «Давай пойдем с тобою вместе – я и ты, когда тоска вечерней немоты закроет небеса…»[23] – продекламировал Колдмун. – На первом курсе я слушал лекции по английской литературе, – объяснил он.

– Да-да. Хотя я не могу себе представить, какое отношение Альфред Пруфрок имеет к этому… – Пендергаст показал на огромную булавку с зеленой пластмассовой головкой в форме черепашки-ниндзя. – Разве что указывает на странное чувство юмора у нашего убийцы.

Пока Колдмун делал фотографии, Пендергаст снова опустился на колени и принялся разглядывать пол, подбирая своим пинцетом еще что-то невидимое. Он был погружен в свое занятие, когда до Колдмуна снаружи донесся возбужденный голос с густым флоридским акцентом наряду с более размеренными тонами лейтенанта Сандовала.

– А, человек, нашедший сердце, – заметил Пендергаст, поднявшись. – Поговорим с ним?

Человек пересказывал историю своей находки Сандовалу. Колдмун включил диктофон и сунул его в передний карман.

– Мой добрый друг, – сказал Пендергаст, – мы еще не слышали вашу историю. Позвольте поприсутствовать?

– Да ради бога. Я тут рассказывал полицейскому…

– Ваше имя? – вмешался Колдмун.

– Джо Марти. Я дневной сторож. Так вот, я, когда приступаю к работе, всегда делаю обход. А тут смотрю – медные двери раскрыты. Я про себя думаю: нет, вчера так не было. Нет, сэр. Я, джентльмены, внимательно приглядываю за этими надгробиями. Тут много лежит знаменитостей, и мы не хотим, чтобы кто-то их тревожил или разбирал на сувениры. И вот вижу я, двери открыты, и заглядываю внутрь. Ничего не вижу. Тогда я открываю дверь побольше, вхожу внутрь – тоже ничего.

Голос его становился все звонче, усиливался.

– Но тут чую какой-то запах странный. Необычный. Я поворачиваюсь, натыкаюсь головой на эту штуку, и она начинает раскачиваться туда-сюда, вы понимаете? И я себе говорю, что здесь ничего такого не должно висеть. Хватаю его рукой, а оно все мокрое и липкое, и к нему клочок бумаги приколот, и тогда я беру ноги в руки и бегу на свет, и вижу вроде как кровь на руках, и тут я начинаю кричать. Да, сэр, я орал так, что вы и не поверите. Потом я звоню управляющему, он звонит в полицию – и пожалуйста! Позвольте, я вам скажу…

Пендергаст ловко вставил вопрос в этот поток слов:

– В какое время вы пришли на работу?

– В семь. Я всегда в семь начинаю. Ничего такого ни разу еще тут не случалось…

– Когда вы прикоснулись к сердцу, вы почувствовали, что оно еще теплое?

– Черт возьми, я как-то об этом не подумал. Но когда вы спросили… да, оно еще тепленькое было. – Его пробрала дрожь.


– Не знаете, как убийца мог пройти на кладбище?

– Да тут ограда невысокая, никого не задержит. Сюда приходят дети, пиво пьют, писают – неуважительно.

– Часто?

– Чертовски часто.

– Спасибо. Агент Колдмун, у вас есть вопросы?

Колдмун увидел, как Марти обратил на него маленькие влажные глаза.

– Кто-нибудь приходит на эту могилу? Цветы положить?

– Нет, к этой, кажись, никто не приходит.

– А кто отвечает за уход?

– Мы убираем общую территорию. А участки принадлежат семьям, они и должны ухаживать за всем. Многие ничего не делают, и это стыд, черт его…

– Вы знаете семью Флейли?

– Ничего про них не знаю. Не такие знаменитые, как некоторые из здешних. Может, вымерли все. Или живут далеко. Так бывает. Я от вас не скрываю: я когда увидел, как сердце качается туда-сюда, у меня кровь в жилах застыла.

– Да и у кого бы не застыла, – поддержал его Колдмун. – Спасибо.

Джо Марти пошел прочь, вертя головой в поисках еще кого-нибудь, кому бы рассказать историю. Колдмун видел, что у входа на кладбище начала собираться пресса, но репортеров сдерживала полиция.

К ним подошел детектив криминальной полиции в костюме из легкой ткани в клетку. Он помахал двумя листочками и протянул их Сандовалу, который быстро просмотрел один и передал Пендергасту:

– Это предварительные сведения об Агате Флейли. Еще одно самоубийство. Ее тело нашли повешенным на мосту в Итаке, штат Нью-Йорк.

– Спасибо.

Когда Пендергаст взял лист, Колдмун краем глаза заметил быстрое движение: к ним резво приближался долговязый худой мужчина в гавайской рубашке и джинсах в обтяжку, с хипстерской широкополой шляпой на голове. Увидев, что они смотрят в его сторону, он крикнул:

– Джентльмены, можно пару слов?..

Репортер. Лицо Сандовала покраснело от раздражения.

– Глядите-ка, кто сюда пожаловал. Вы что, не знаете, что кладбище закрыто?

Долговязый помахал какой-то карточкой:

– Да бросьте, лейтенант, вспомните, сколько я услуг вам оказал! Пожалуйста, один-два вопроса, и больше ничего.

– Выйдите за ограждение.

– Послушайте, всего… – Репортер вдруг замер, уставившись на Пендергаста. – Вы!

Колдмун посмотрел на напарника. На лице агента, обычно непроницаемом, появилось редкое для него удивление.

– Что вы здесь делаете? – спросил репортер.

Сандовал раздраженно вздохнул:

– Смитбек, выйдите за периметр, или я прикажу моим людям вывести вас. Вы же знаете, это сейчас закрытая зона.

– Секундочку. – Репортер шагнул к Пендергасту и протянул руку. – Агент Пендергаст. Как поживаете?

Пендергаст на мгновение замер.

– Отлично. Спасибо. – Он неохотно протянул руку, и Смитбек энергично ее пожал.

– Вы его знаете? – спросил Сандовал у Пендергаста.

Но Смитбек повернулся и сам ответил на вопрос:

– Конечно он меня знает.

– Ну хорошо, вы поздоровались. А теперь – за периметр. – Сандовал жестом подозвал полицейских в форме. – Сержант Моррел! – крикнул он. – Возьми Гомеса, и проводите этого человека отсюда.

– Пендергаст, пожалуйста!

Пендергаст, похоже, пришел в себя: