Становление

Араб в очередной раз поразился, как женщины умудрились за час ободрать тушу огромного зверя при помощи только деревянных ножей. Ловко орудуя своими примитивными орудиями, они подрезали шкуру и стягивали её с туши.

Убедившись, что с этим делом они справляются и без него, Араб отправился помогать Люку распрягать босков. Когда с тушей было покончено, женщины тщательно смыли кровь с рук и ножей и, быстро перекинувшись несколькими взглядами, дружно поднялись.

— Нам пора, — тихо сказала Кара, бросив взгляд на вечернее небо.

Неопределённо пожав плечами, Араб отдал Сале меч и топор и, закинув на плечо лук, спокойно ответил:

— Я готов.

— Хорошо, — кивнула в ответ помнящая и, сделав приглашающий жест, медленно направилась в сторону водопада.

Быстро оглянувшись, Араб ободряюще кивнул остающимся и решительно зашагал следом за женщинами. Как оказалось, рядом с водопадом начиналась узенькая, едва заметная тропа, которая, извиваясь, вела куда-то в скалы. Женщины уверенно шли по ней, даже не оглядываясь. У него сложилось стойкое убеждение, что они даже не сомневаются в том, что он последует за ними. Криво усмехнувшись этим мыслям, он прибавил ходу и, догнав последнюю из вереницы помнящих, подстроился под её шаг.

Неожиданно помнящие начали одна за другой исчезать с тропы, словно растворяясь в воздухе. Не следи он за их действиями, никогда бы не понял, куда они подевались. Только подойдя вплотную к месту, где они исчезали, он понял, что женщины одна за другой ныряли в узкую расщелину в скалах, круто изгибавшуюся сразу за входом и тянувшуюся метров десять. Развернувшись боком, чтобы не застрять в этой щели, он быстро пробрался вперёд, стараясь не упустить из виду спину своей провожатой. Неожиданно расщелина кончилась, и он буквально вывалился на открытое пространство. Большая квадратная площадка была выложена молочно-белым камнем.

Быстро осмотревшись, Араб отметил про себя отвесные скалы вокруг площадки и геометрически ровные грани этого квадрата. Каждая сторона была около десяти метров в длину. В середине площадки стоял исполинский трон из того же белого камня, а в дальнем углу было странное сооружение, отдалённо напоминавшее бассейн.

Неожиданно он понял, что минерал, которым был выложен пол и из которого неизвестные каменотёсы вырубили трон, тот же самый, что и камень, который отправил его в это измерение. Моментально насторожившись, Араб медленно прошёлся по площадке и попытался почувствовать течение энергетических потоков. Но если в своем мире он легко уловил течение всех пяти стихий, то здесь их было только четыре. Стихия воды звучала очень слабо, словно отзываясь на его зов откуда-то из толщи скал.

— Что ты делаешь? — моментально вскинулась Кара.

— Тот камень, что отправил меня сюда, был таким же, — тихо ответил Араб.

— Всё верно, — с улыбкой кивнула Кара. — Именно сюда и был прислан первый спаситель племени много веков назад. Но с тех пор многое изменилось.

— Здесь должен протекать ручей, — неожиданно для себя произнёс Араб.

— Откуда ты знаешь? — испуганно спросила одна из помнящих.

— Если здесь появится вода, то это место станет пересечением всех пяти стихий. Так было там, — тихо ответил он.

— Здесь когда-то был ручей, — задумчиво ответила Кара. — Но случилось так, что земля закачалась, и огромный валун, упав со скалы, перекрыл русло. Ручей изменил своё течение, и наше священное место, где всё наше племя находило покой, мудрость и излечивалось от болезней, стало просто храмом обретения посвящения. Мы утратили силу, данную нам богами.

— Богами? — удивлённо переспросил Араб. — Вы верите в богов?

За всё время пребывания в племени он ни разу не слышал, чтобы пастухи обращались за помощью к богам или служили какие-то молебны. Недоумённо посмотрев на Кару, он перевёл взгляд на стоящих рядом женщин. Уловив его недоумение, старейшая вздохнула и, безнадёжно махнув рукой, ответила:

— Я всё время забываю, что ты чужеземец. Но сейчас не время говорить о богах. Сейчас ты должен пройти посвящение. Всё остальное — неважно.

— А чем так важно посвящение? — тут же спросил он.

— Получив способность слышать и понимать нас на расстоянии, ты сможешь победить в этой войне. Никто кроме тебя не сможет победить крагов. Это дано только тебе. А теперь оставь свои вопросы, отложи оружие и приготовься. Нам пора начинать, — решительно скомандовала Кара, бросив быстрый взгляд на темнеющий небосвод.

Отложив лук и колчан, он снял пояс с ножом и, сделав глубокий вдох, вопросительно посмотрел на старейшую.

— Садись, — коротко сказала она, указав рукой на трон.

Молча подчинившись, Араб уселся на твёрдое каменное сиденье, нагревшееся от дневного солнца, и, устроившись поудобнее, положил руки на подлокотники.

— Хорошо, — тихо сказала Кара и, обойдя вокруг трона по часовой стрелке, встала прямо напротив него.

Глаза женщины оказались на одном уровне с его глазами. Чуть улыбнувшись, она медленно шагнула вперёд и, упершись ладонями в подлокотники, прошептала:

— Смотри мне в глаза, посвящаемый. Этот дар не дается кому попало. Его нужно не просто получить из наших рук, а ещё и заслужить. Но заслужить не делами, а помыслами. Открой свои мысли. Дай мне прочесть их. Дай убедиться, что в них нет места злобе и подлости. Только тогда я смогу открыть тебе двери в наш мир.

Её голос, тихий и завораживающий, шелестел как шум дождя, навевая покой и дрёму. Слушая её, Араб сосредоточенно смотрел в поблёкшие от старости глаза старейшей.

«Первобытный гипноз», — мелькнуло где-то на краю его сознания, и неожиданно, он словно провалился в глубокий колодец. Всё его существо вопило и требовало немедленного освобождения от этого наваждения, но Кара продолжала что-то нашёптывать, проникая всё глубже и глубже в его сознание. Сквозь тихий шелест её слов и упорное давление на сознание он почувствовал, как чьи-то сухие, сильные ладони сжали его виски. В лоб, сразу над бровями, упёрлось что-то острое, и голову пронзила резкая боль, которая вскоре сменилась неожиданным умиротворением. Его лицо, а точнее лоб, смазали чем-то прохладным и приятно пахнущим, и сжимавшие голову руки исчезли. В ту же минуту он словно прозрел. Огромное количество запахов, звуков, оттенков обрушилось на его сознание с такой силой, что всё, что он видел глазами, перестало существовать. Вздрогнув, он попытался закрыть уши руками, но его мягко удержали, и чей-то голос тихо сказал:

— Не надо. Ты слышишь это не ушами. Это открылся твой третий глаз. Не шевелись. Сейчас я закрою тебя от всех этих звуков.

Он не успел открыть рот, чтобы сказать, что понял говорившую, как все звуки словно разом отключили. Медленно открыв глаза, Араб обвёл взглядом площадку и разочарованно вздохнул. Все краски разом померкли, а мозг словно погрузился в вату.

— Что со мной? — потерянно спросил он у стоящей перед троном Кары.

— Ты прозрел, чужеземец, — улыбнулась в ответ старуха. — Заставил ты меня повозиться. В первый раз такое, чтобы одного парня впятером одолеть не могли. Силён, — одобрительно проворчала она.

— Что значит одолеть? — насторожился Араб.

— Нам нужно было заставить тебя отречься от мира. На некоторое время забыть о нём. Обычно это делают две-три женщины из помнящих, но в этот раз мы все вместе еле с тобой справились. Ещё немного, и твой дух просто выбросил бы нас. Пришлось поторопиться и причинить тебе боль.

Вспомнив про резкий укол над бровями, он непроизвольно коснулся немного саднящего места. Почувствовав жжение, посвященный отдёрнул руку и с удивлением увидел свои окровавленные пальцы.

— Не беспокойся, — улыбнулась Кара, заметив его вопросительный взгляд. — Через несколько дней всё заживёт так, что даже следа не останется. Ты только руками голову не трогай.


— Почему я слышу всё как будто из-под воды? — спросил Араб.

— Я закрыла тебя. Ты ещё не научился скрывать свои мысли и закрываться от чужих. Если оставить тебя незащищённым, то твой дух может не выдержать. Ты сойдёшь с ума.

— Сойду с ума? — переспросил Араб.

— Я услышала это выражение, когда входила в твои мысли. Ты подумал: «Кажется, я схожу с ума».

— И как мне закрыться от чужих мыслей? — мрачно спросил Араб.

— Представь, что в твоей голове есть дверь и все чужие мысли входят через неё. Закрой эту дверь. Тот, кто захочет войти, постучится, и ты будешь знать, что он хочет говорить именно с тобой. Попробуй, — с улыбкой предложила помнящая.

Прикрыв глаза, он постарался представить себе свой мозг со стороны и после короткого размышления решил установить воображаемую дверь именно там, где болело больше всего. Вообразив дверь, он решительно захлопнул её, и удивлённая Кара громко охнула.

— Что случилось? — спросил он.

— Я, конечно, знала, что ты силён, но чтобы вот так, с первого раза, посвящённый мог закрывать себя — это впервые!

— Значит, у меня получилось? — спросил Араб.

— Не то слово, паренёк, — покачала головой Кара. — Ты не просто закрылся, а словно отрубил от себя все мои мысли. Попробуй приоткрыть эту дверь, но не полностью, а чуть-чуть. Так, словно хочешь заглянуть в щёлку.

Уловив, о чём она говорит, Араб снова представил ту же самую дверь, но с маленьким смотровым окошком посередине. Мысленно отворив это окошко, он вздрогнул и зажмурился ещё сильнее. На его несчастную голову обрушился целый водопад звуков и красок.

— Не нужно открывать свои мысли так резко, — сочувственно посоветовала Кара. — Делай это медленно, чтобы твой дух успел свыкнуться с силой, которая входит в него.

Кивнув в ответ, он прикрыл окошко в своей двери и тут же почувствовал облегчение. Теперь он мог почти спокойно воспринимать направленные на него мысли и даже слышать их так, словно говорил с людьми, как обычно.

— Хорошо, Ар. Очень хорошо, — весело рассмеялась Кара. — Ты быстро учишься. Я в тебе не ошиблась. Теперь отдохни, и с рассветом можно будет отправляться обратно.

— Мы устроимся на ночлег прямо здесь? В храме? — удивился Араб.

— Да. И ты останешься сидеть там, где сидишь. На эту ночь это место твоё, — решительно ответила Кара.

— Как скажешь, — пожал он плечами и, устроившись поудобнее, закрыл глаза.

За прошедший вечер и ночь он устал от впечатлений так, что готов был проспать несколько дней кряду. Но, стоило ему закрыть глаза, как его возбуждённое сознание принялось рисовать ему различные картины из возможного будущего. Решив отвлечься, он сосредоточился и попытался дотянуться до стихии воды. Внезапно ему стало очень интересно, как глубоко может залегать ручей и можно ли его вернуть в старое русло. На этот раз всё пошло намного проще. Стоило ему только потянуться к воде, как он тут же услышал ответ. Сила водной стихии откликнулась на его призыв, наполняя тело покоем и прохладой и остужая возбуждённый мозг.

— Что ты делаешь? — неожиданно услышал он ментальный вопрос помнящей.

— Пытаюсь понять, можно ли вернуть ручей в старое русло, — ответил он, стараясь думать медленно и раздельно.

— Не так громко, паренёк, — звонко рассмеялась Кара.

В мозгу Араба это прозвучало, как звон весеннего ручья.

— И не нужно думать так старательно. Ты же не с боском разговариваешь. Просто думай о том, что хочешь сказать. Говори, но только мысленно.

— Я попробую, — ответил он, стараясь не напрягаться.

— Вот так, уже намного лучше, — усмехнулась Кара.

— По-твоему, у меня получается? — спросил он с затаённой надеждой.

— И даже очень. Скажу честно, мне даже не верится, что всё так легко получилось. Я думала, нам придётся долго прятать твой дух, чтобы приучать тебя к мыслеречи постепенно. А ты ведёшь себя так, словно всю жизнь этому учился. А теперь — отдохни. Скоро рассвет.

— Мы пробыли здесь почти всю ночь? — растерялся Араб.

— Да. Для тебя время пролетело незаметно, — усмехнулась Кара.

Её голос звучал в его голове, как звон ручья. Так могла бы говорить молоденькая девушка наяву. Звонко, весело, с явной лукавинкой. Удивлённый таким несоответствием, Араб не удержался от вопроса:

— Кара, а какой ты была в молодости? — неожиданно для себя спросил он.

— Ох, чужеземец! — весело расхохоталась старейшая. — Не поверишь, но весёлая я была и ласковая. За мной все парни в племени бегали. Но с чего ты вдруг такой старой корягой заинтересовался?

— Голос твой звучит совсем по-другому. Не знай я, кто со мной говорит, решил бы, что это молоденькая девушка, — смущённо ответил он.

— Ах, вот оно что! — рассмеялась Кара. — Это да. В мыслеречи голос человека звучит совсем по-другому.

— И от чего это зависит? — с интересом спросил Араб.

— От многого, — вздохнула в ответ Кара. — От характера человека, от его умения пользоваться мыслеречью, от его настроения. Даже от того, кем он себя ощущает. Стариком или молодым.