Стань моим завтра

Она улыбнулась мне в темноте. Она была такой красивой и нежной. И сейчас находилась далеко от своих кошмарных воспоминаний.

– Кажется, ты упустил свое призвание, Коуплэнд. Нужно было становиться психотерапевтом. Моему так и не удалось извлечь из меня ничего, кроме как «я в порядке».

– Рад, если смог помочь.

– Все дело в твоем голосе, – сонно пробормотала она. – У тебя красивый голос.

Я чувствовал, что сон окутывает нас обоих, словно мы ненадолго изгнали призраков, которые нас мучили, и теперь могли насладиться парой часов отдыха.

Прежде чем я окончательно погрузился в сон, мне в голову пришел вопрос.

– Зельда? Почему ты назвала агентство путешественников во времени «Проект “Бабочка”»?

– Это одна из идей теории хаоса. Взмах крыльев бабочки в Малайзии изменяет направление воздушных потоков и вызывает ураган во Флориде. Мне очень нравится эта мысль. Даже самый незначительный поступок может иметь огромные последствия. Агенты, работающие в «Проекте “Бабочка”», хотят стереть из истории трагедии, которые повлекли за собой страдания и боль, в надежде, что на их месте появится что-то хорошее. Благородство, доброта, счастье.

Она устало улыбнулась и добавила:

– Всякие такие абстрактные существительные.

– Мне это нравится, – сказал я. – Очень нравится.

– Мне тоже, – отозвалась она. – Доброй ночи, Бекетт.

– Доброй ночи, Зельда.

Я лежал в темноте и ждал, пока она уснет. Я смотрел на очертания ее тела и слушал ее дыхание. Когда она погрузилась в глубокий сон, я последовал ее примеру.





10. Бекетт




3 декабря

На следующее утро, выйдя из наполненной паром ванной, я обнаружил, что на кухне меня снова ждет кофе. Было всего двадцать минут шестого, но Зельда уже сидела за столом и самозабвенно черкала что-то на бумаге, закутавшись в толстовку и шарф.

– Тебе нужно так рано идти на работу? – спросил я, наливая кофе себе в чашку.

– Нет, но мне больше не спится. Я видела несколько странных снов подряд и проснулась с кучей новых идей. Пока не знаю, что с ними делать, но это уже хоть какое-то начало.

Она коротко улыбнулась мне и вернулась к своим скетчам. Я чувствовал, что ночной разговор повис между нами, словно странный, тяжелый сгусток общей энергии, который не мог определиться, исчезнуть ему или остаться. Мы стали ближе, изливая друг другу свою боль в темноте, но свет дня стремился развести нас в разные стороны.

Я выпил кофе, схватил протеиновый батончик и пошел к двери.

– Поблагодари за меня кофейную фею! – крикнул я с порога. – И удачного первого рабочего дня!

Зельда обернулась, сидя на стуле с прижатыми к подбородку коленками.

– Тебе тоже хорошего дня, – сказала она, слабо улыбнувшись.

Сейчас, с другого конца квартиры, она выглядела очень маленькой и хрупкой. На меня снова накатила волна сожаления из-за того, что ночью я не подобрал правильных слов, чтобы ее утешить.

Видимо, я пялился на нее на мгновение дольше, чем полагалось. Зельда медленно опустила очки на нос и скосила глаза так, чтобы они самым пугающим образом начали смотреть идеально друг на друга.

Я рассмеялся.

– Это было жутковато.

– Кыш! – сказала она, возвращаясь к работе. – Иди, а то опоздаешь.

Я улыбнулся себе под нос. Улыбка не сходила с моих губ, пока я спускался по лестнице и выходил из двери подъезда. А потом я в первый и, вероятно, последний раз в жизни порадовался тому, каким холодным был нью-йоркский воздух в пять тридцать утра. Он послужил хорошей заменой пощечине, которую мне сейчас было не от кого получить.

Ты слишком сближаешься с ней, и сам это понимаешь.

Я сел на велосипед и поехал к станции метро Клинтон-Вашингтон Авеню. Стоя в забитом людьми вагоне, я снова и снова возвращался мыслями к Зельде. К нашему разговору. К ее боли, а потом к своей. А еще я вспоминал то, как она улыбнулась, прежде чем уснуть…

Я чуть не пропустил свою остановку.

Курьерская служба «Аполлон» базировалась в маленьком, тесном кабинете в районе Ту-Бриджес на Манхэттене; на полу лежал ковролин, испещренный полосками грязи от сотен велосипедных колес. Уэс Янг и Найджел Брукс уже пришли. Каждый стоял, прислонив велосипед к бедру, и вбивал в карту GPS на своем телефоне адрес первой доставки этого дня. Уэс был пониже ростом, чем Найджел, и темноволос, в то время как волосы Найджела были светлыми. Оба надели самую теплую и удобную спортивную одежду, которую могли себе позволить.


– Коуплэнд, – заметил меня Уэс, и мы стукнулись кулаками в знак приветствия. – Говорят, сегодня будет дождь, а всю следующую неделю периодически ожидается дождь со снегом. Готов к этой пакости?

– Жду не дождусь, – отозвался я и пожал руку Найджелу.

Найджел – австралиец по происхождению – прищурился и внимательно меня осмотрел.

– Ты вчера с кем-то переспал.

– Я… что? – спросил я, одновременно заикаясь и смеясь. – Даже не близко, но спасибо, что в меня веришь.

Уэс – мой лучший друг – тоже принялся тщательно меня разглядывать.

– Ты и правда выглядишь… по-другому.

– Я начал есть больше клетчатки.

– Нет-нет-нет, – заявил Найджел, натягивая перчатки. – Уэсли прав. Ты выглядишь по-другому. Я бы сказал, что ты кажешься недавно оттраханным.

Рамона – наш администратор – закатила глаза и дала мне первое задание. Ей было шестьдесят два года, и она уже давно научилась пропускать мимо ушей большую часть того, о чем разговаривали курьеры.

– Да, он определенно прав, – проговорил Уэс со смешком. – Давай выкладывай. Кто она? Есть шанс, что мы ее знаем?

– Есть шанс, что вы, бестолочи, сегодня начнете работать? – поинтересовалась Рамона, не отрывая взгляда от монитора.

Мы сели на велосипеды. У каждого из нас была маленькая рация, крепившаяся к ремню сумки и настроенная на частоту «Аполлона», чтобы мы могли быстро узнавать о срочных заказах.

– Встретимся на обеде, друг, – сказал Найджел, направляясь к выходу. – И я хочу услышать твою историю во всех деталях. Во всех пошлых деталях до единой!

– Отвали, – отозвался я.

Найджел уехал прочь, на прощанье почесав себе спину средним пальцем.

Я фыркнул и коротко рассмеялся, а потом поймал на себе многозначительный взгляд Уэса.

– Я ни с кем не спал, – сказал я. – Прости, что разочаровал.

– Я тебе верю, – проговорил Уэс. – Это у Найджела все мысли об одном, а не у меня. Но ты правда выглядишь не так, как обычно. Как будто груз, который ты вечно таскаешь на плечах, вдруг стал немного легче.

– Глубоко мыслишь, братан.

Он рассмеялся.

– Я серьезно. Ты узнал какие-то хорошие новости?

– Я нашел человека, с которым могу делить квартиру и аренду.

– Да ладно? Твою-то убогую комнатушку? – уточнил Уэс, а когда я смерил его мрачным взглядом, приподнял руки в знак примирения. – Да ладно тебе, ты же сам знаешь, что я живу в арт-коммуне. Против своей воли.

– Ты живешь там ради Хайди, – поправил его я. – Потому что она знает, как тебя оприходовать.

– Не меняй тему, – сказал он. – Мы сейчас отмораживаем себе яйца, чтобы обсудить твою жизнь, а не мою. И я готов поспорить на деньги, что ты делишь квартиру с представительницей женского пола.

– Ты прав. Не надо так радоваться, Уэс. У тебя была пятидесятипроцентная вероятность угадать правильно.

Он проигнорировал мой сарказм.

– И ее зовут…?

– Ее зовут Зельда. Она рисует комиксы.

– Да ладно? – Уэс поджал губы и одобрительно кивнул. – Значит, она уже слишком крута для тебя.

Я рассмеялся, выпуская в холодный воздух облачко пара.

– Да, ты прав. Она до хрена крутая.

– Так, понятно, она крутая. Но красивая ли она? Может ли она быть крутой и красивой одновременно?

– И умной тоже, – сказал я. – У нее отличное чувство юмора, которое помогает нам выживать в моей убогой комнатушке.

– Все ясно, она тебе нравится, – сделал вывод мой лучший друг, и в этот момент зачирикала его рация. Он замолчал и прослушал сообщение, не отводя от меня глаз, а потом наклонил голову и нажал на кнопку, чтобы передать ответ.

– Понял, дружище. Конец связи, – протянул он, пародируя южный акцент, и застегнул ремешок на шлеме.

– Короче, я благословляю ваш союз. И все, что может из него получиться.