Спросите у северокорейца
Часть 7 из 25 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Северная Корея не похожа ни на одну другую страну мира. Там один миллион солдат на 25 миллионов населения. Большинство промышленных предприятий Северной Кореи – военные заводы, в то время как все фабрики и компании, которые могли бы улучшить жизнь людей, закрылись. При этих условиях крах Северной Кореи будет трудным: режим сохранит тотальную власть, если только не будет крупных разногласий внутри самого правительства или восстания, во время которого народ одержит верх над режимом.
Проф. Инэ Хён:
Северная Корея не дает любой информации из внешнего мира распространяться внутри страны, вместо этого сохраняя исключительное право на продвижение среди людей только официальной идеологии. Так как система контролирует все стороны человеческой жизни, в настоящих условиях невозможно представить зарождение любого гражданского движения или революции. Так что мы можем ожидать только военного переворота, вызванного нестабильностью верхушки элиты, который вызвал бы крупные перемены.
После казни Чан Сон Тхэка стало ясным, что среди элиты шла борьба за власть. Эта борьба была вызвана в первую очередь экономическими факторами. Кроме того, кажется, что народ сомневается в способностях Ким Чен Ына как руководителя: лично я сомневаюсь, что он обладает качествами, необходимыми для руководства такой бедной и сложной страной. Более того, я на самом деле не думаю, что он достаточно умен.
Сун Ха Чжу:
Уверен, что она продержится, как минимум, еще пять лет. Помимо всего прочего, трудно представить, чтобы в Северной Корее произошла насильственная смена власти. Также ясно, что соседние страны, такие как Южная Корея, не хотят, чтобы наступил ее крах. Так что я уверен, что режим Северной Кореи рухнет только тогда, когда умрет Ким Чен Ын, но я не вижу каких-либо факторов, которые угрожали бы ему в ближайшем будущем.
Но что могло бы вызвать крах режима Ким Чен Ына? Для меня – только его убийство или потеря власти центральным правительством из-за стремительного распространения рыночной активности.
Но учитывая то, что некоторые эксперты говорили, что объединение Германии было бы намного более трудным, чем объединение Корей, вы можете видеть, как сложно предсказывать историю. Более того, кто мог бы предвидеть время развала Советского Союза?
Часть 3
СМИ и информация
Контроль над СМИ и информацией – одна из главных опор любой диктатуры. И если верить научно-исследовательской организации Freedom House, в Северной Корее наименьшая свобода прессы по сравнению с любой страной мира. Вы просто никогда не услышите ничего критического в адрес государства от небольшого количества разрешенных источников новостей и информации в Северной Корее.
Но это не означает, что северные корейцы не имеют ни малейшего представления о том, что происходит. Многие слушают по коротковолновым радиоприемникам передачи из-за границы. Среди живущих рядом с границей между КНДР и Китаем есть те, кто тайно ловит южнокорейские программы, передаваемые по китайскому телевидению. Еще больше тех (вероятно, это бо2льшая часть населения), кто смотрит южнокорейские телешоу, привезенные через Китай на DVD-дисках или USB-накопителях.
Южнокорейские сериалы важнее, чем зарубежные новости, потому что они развлекательные. Как и у себя на родине, мыльные оперы популярней серьезных новостей. Но перебежчики часто рассказывают, что их сильно волновал вид богатых и сравнительно свободных южных корейцев, противоречащий тому, что им говорило государство.
Хотя эти обстоятельства подрывают государственный контроль над образом мыслей людей, не стоит поддаваться соблазну сделать вывод, что это приведет к значительным политическим переменам. Исходя из моего собственного опыта бесед с северокорейцами, кажется, что до сих пор лишь сравнительно немногие могут хотя бы представить падение режима. Более того, надежды на будущее часто выражаются словами «надеюсь, что правительство предпримет такую-то реформу». Это – продукт сочетания оставшегося уважения к Ким Ир Сену, страха, десятилетий пропаганды и притягательной власти монархии, которой Северная Корея сейчас определенно является.
Но все же растущее потребление зарубежных СМИ, наряду с растущей маркетизацией, означает более легкое отношение, даже со стороны тех, кто у власти. Кажется, появляется новый принцип: позволять все больше и больше свобод на нижнем уровне (например, в том, как люди одеваются), при этом продолжая агрессивно подавлять все, что действительно угрожает правительственному контролю.
Что северные корейцы думают о южнокорейской и западной музыке и кино?
Д.Т.: Это непростой вопрос, так как одной из главных движущих сил социальных преобразований в Северной Корее является тайный импорт южнокорейских и западных телешоу, фильмов и музыки. Это феномен, влияющий на то, как люди думают, говорят и одеваются.
Чжи Мин Кан:
В Северной Корее «западную культуру» часто называют «желтым ветром». Вероятно, вы не удивитесь, узнав, что в то время, когда я покинул Северную Корею (2005 год), власти называли зарубежные фильмы и музыку «империалистическим культурным вторжением» и безжалостно запрещали их. Соответственно, тех, кто был пойман за просмотром западных фильмов, часто либо публично казнили, либо приговаривали к тюремному сроку в политических концлагерях. Но несмотря на все усилия властей изгнать зарубежную культуру из Северной Кореи, они, разумеется, не могли следить за каждым.
Когда я оглядываюсь назад, то четко понимаю, что наслаждался западной и южнокорейской культурой с большим риском для своей жизни и моей семьи. Но, конечно, мое желание получить доступ к новой культуре также, вероятно, является причиной того, что сейчас я живу в Великобритании.
Понимаете, западная культура и стиль жизни, которые можно было увидеть на DVD-дисках и в телешоу в 2000-х годах, были особенно привлекательными для молодого поколения в Северной Корее, их содержание было для нас просто фантастическим. Поэтому в точности так же, как в других странах по всему миру, DVD-диски и фильмы, которые мы смотрели, оказали на нас влияние, а также часто вели к новым трендам в нашей закрытой северокорейской культуре.
Поначалу в Пхеньяне и других крупных городах Северной Кореи постепенно распространилась западная культура. Затем до больших городов добралась культура Китая и Гонконга. Потом начали появляться южнокорейские сериалы и музыка. Это оказало серьезное влияние на северокорейский народ.
Сегодня почти каждый в Северной Корее может спеть одну-две южнокорейские песни и помнит их текст. Теперь есть даже учителя танцев, которые учат хореографии южнокорейских поп-групп в Северной Корее.
Конечно, во многих северокорейских песнях поется о сумасшедшем обожествлении семьи Кимов и диктатуре. Вот почему людей так привлекают южнокорейские песни о любви, романтических отношениях и обычных человеческих чувствах.
Но насколько северные корейцы на самом деле любят южнокорейскую культуру? Возможно, следующие примеры помогут вам это понять.
В те времена, когда в Северной Корее случаются перебои с электричеством (и становится сложно смотреть южнокорейские телешоу или DVD-диски), солдаты разбирают аккумуляторы танков, чтобы обеспечить электричество, необходимое для того чтобы продолжать просмотр. Я также слышал, что даже некоторые охранники на границе между Северной Кореей и Китаем находят утешение в просмотре южнокорейских сериалов и фильмов.
Почему мы так сходим с ума по южнокорейской и западной культуре?
Ну, тот новый мир, с которым мы знакомились через эти зарубежные сериалы и фильмы, был намного более богатым и свободным, чем мы представляли. Уверенность в себе, стиль поведения и настоящая любовь, которую демонстрировали актеры, были тем, чем мы не могли обладать в Северной Корее, или просто тем, что не так часто можно было увидеть в общественных местах.
Нам казалось, что когда люди в этих фильмах любили, они не боялись продемонстрировать это. Они свободно выражали свои мнения. Они не жили в тоталитарном обществе, где мы вынуждены были подчиняться правилам. Они были богатыми, а их мода и города, в которых они жили, были потрясающими. Их мир казался нам раем, нам, жившим в обществе, которое, кажется, контролировало каждый человеческий инстинкт. В таких условиях люди вроде меня восхищались внешним миром благодаря фильмам и телевидению. В то время, когда у нас не было почти ничего, у иностранцев было почти все.
После отъезда я понял, что это вполне закономерно, что северокорейское правительство боится свободного притока западной культуры, культуры, которая не подавляет либерализм или человеческие инстинкты. Вкратце, руководство из Пхеньяна знает, что западная культура может довести практически до краха диктатуры, которую они строили столько десятилетий.
Но их контроль не тотален, и западные DVD-диски и фильмы продолжают проникать в Северную Корею. Сегодня я даже не могу представить, сколько молодых северных корейцев наслаждаются дикой и энергичной поп-культурой Южной Кореи.
Свобода – нечто упоительное и радостное для всех, особенно тех, кто вырос при диктатуре, как в Северной Корее. Теперь северокорейцы находятся в процессе нового обретения основных человеческих инстинктов, которые так долго отрицались. Надеюсь, что для моих сограждан, некоторые из которых живут с меньшим чувством собственного достоинства, чем животные, появятся ростки демократии и свободы.
Вы много узнаете о внешнем мире из северокорейских новостей?
Д.Т.: Если вы прочтете северокорейскую газету или посмотрите северокорейские теленовости, то скорей всего увидите многое о Ким Чен Ыне, его отце и его деде. Вы увидите позитивные новости о внутренних делах и, иногда, немного зарубежных новостей. Но ничего такого, что могло бы заставить вас подумать, что везде жизнь лучше или что правительство КНДР могло бы работать лучше.
Ким Ю Сун:
Думаю, большинство северных корейцев не знает о новостях, о которых не сообщают в северокорейских СМИ. В такой изолированной стране из внешнего мира поступает очень мало информации.
Ограниченное число северокорейцев находит эту информацию. Это те, кто часто посещает Китай во время деловых поездок, или те, кто тайно провозит товары через границу между Китаем и Северной Кореей. Есть и другие, которые узнают те новости, которые не сообщают в северокорейских СМИ, тайно слушая южнокорейское радио.
Итак, слышали ли они такие новости, как акции продемократического «Движения зонтиков» в Гонконге? У обычных северных корейцев очень мало шансов узнать о событиях такого рода, если о них не рассказывают в северокорейских СМИ. Единственный способ узнать о протестах против китайского правительства в Гонконге – тайно слушать южнокорейское радио.
Северокорейское правительство почти никогда не сообщает об антиправительственных выступлениях в других странах, так как боится, что это может побудить людей устроить подобные антиправительственные протесты, чтобы положить конец диктатуре.
Но могут ли люди передавать новости из уст в уста на чжанмадане (рынке)? Мой ответ – нет. Для обычных северных корейцев невозможно разговаривать друг с другом о новостях, которые не были официально сообщены правительством. Так как на чжанмадане присутствуют осведомители, вас могут отправить прямо в Министерство охраны безопасности государства, если подслушают, что вы говорите о таких вещах.
Поэтому северные корейцы слишком боятся открыто говорить о неофициальных новостях в общественных местах, таких как чжанмадан. И даже если они говорят об этом, то только с членами своей семьи дома, они никогда не говорят об этом на улице.
Но как некоторые северокорейцы узнают, что внешний мир другой? По моему личному мнению, большинство северных корейцев уже знает, что внешний мир другой. Они узнали, что другие страны отличаются, благодаря просмотру фильмов из Южной Кореи, Америки и Европы после того, как в начале 2000-х годов такие фильмы хлынули в страну. До третьего года обучения в старшей школе я верил, что Северная Корея не очень-то отличается от других стран и что в некоторых отношениях Северная Корея превосходит их.
На четвертом году обучения это изменилось. Когда в 2002 году я впервые посмотрел южнокорейские сериалы, то был совершенно шокирован, потому что Южная Корея была совсем не похожа на ту страну, какой я ее всегда считал. С тех пор я начал интересоваться внешним миром и гадать, на что похожа жизнь в других странах. День за днем мое желание побывать в других странах росло.
Думаю, что и другие северокорейцы узнали, что внешний мир другой, смотря фильмы и видеоматериалы. Я также думаю, что они надеются на то, что Северная Корея станет такой же, как эти другие страны.
Знают ли северные корейцы, что в некоторых других странах существуют свобода, воля, права человека и демократия? Думаю, большинство северокорейцев не знают, что в других местах существуют эти ценности. Они просто узнали, что жизнь в других странах свободней и комфортней, чем в Северной Корее. Они не знают, что люди могут быть абсолютно свободными, а их права могут уважаться.
Обычные северные корейцы могут тайно слушать иностранное радио, но думаю, что это делает меньшинство. Я представляю, как они следят за международными новостями, каждую ночь тайно слушая зарубежное радио.
Но даже если они это делают, они не могут говорить об этом открыто, когда выходят из дома. Вот почему информации о внешнем мире очень непросто дойти до большого количества людей в Северной Корее. Кроме того, некоторые слишком боятся слушать из-за риска быть пойманными правительством. Если вас поймают, вы будете отправлены прямиком в Министерство охраны безопасности государства или политический концлагерь.
Больший доступ к новостям может в определенной степени помочь обычным северным корейцам. Но это необязательно принесет в Северную Корею демократические перемены. Для изменений в Северной Корее сначала должна измениться элита, а не обычные люди. Даже если в Северной Корее будут сообщать больше международных новостей, это не обязательно приведет к демократизации. И это не сможет одним махом изменить условия жизни северокорейцев.
Какие книги доступны в Северной Корее?
Д.Т.: Сегодня молодежь во всем мире читает все меньше и меньше, это следствие новых развлечений, таких как Интернет и смартфон. В Северной Корее таких развлечений меньше, так что чтение там так же популярно, как раньше. Разнообразие доступных материалов для чтения очень ограничено из-за цензуры, но это не обязательно означает, что те романы, нон-фикшн и комиксы, которые доступны людям, кажутся им скучными.
Чжэ Ён Ким:
Что касается литературы, в Северной Корее все подчиняется цензуре и идеологии. Конечно, у нас много разных видов книг, но все тщательно проверяются на политическую корректность. Но если книга соответствует этим стандартам, это не всегда означает, что она скучная.
Когда я была маленькой, то, как и многие другие дети, читала собрание книг под названием «Воспоминания». Это было длинное сказание о рождении, детстве и смерти нашего первого руководителя, Ким Ир Сена. Оно состояло из восьми томов, и я с увлечением прочла каждую страницу, несмотря на идеалогическое содержание.
Когда я читала эти книги, меня очень впечатляла героиня Ким Чен Сук, первая жена Ким Ир Сена. Она была изображена самоотверженной женщиной, всегда жертвующей ради руководителя, и я помню, как она сушила мокрую одежду Ким Ир Сена собственным телом и даже делала стельки для его ботинок из собственных волос, чтобы защитить его ноги. Я так гордилась, читая эти рассказы о Великом руководителе, так хотела поступать так же, как Ким Чен Сук. Подобные книги, вместе с «Полным собранием сочинений Ким Ир Сена» и «Бессмертным руководством», научили нас восхвалять революционную историю и великую деятельность Ким Ир Сена и Ким Чен Ира.
Это может прозвучать странно для вас, но подобные книги были очень популярными и их трудно было взять без долгого ожидания в библиотеке. Несмотря на то что это были абсолютно политические произведения, я думаю, по большому счету они были хорошим чтением.
Если сравнивать с Южной Кореей и Америкой, содержание наших романов не очень-то отличается, это правда, но я помню захватывающие истории о солдатах-героях или военнопленных, возвращенных в страну. Некоторые могут сказать, что нам промывали мозги, но это хотя бы делалось увлекательно.
Единственными популярными книгами без всякой политической идеологии были народные сказки. Я помню такие книги, как «Лим Ккун Чжун» и «Чун Хян Чжён», которые были очень популярны.
Если говорить о художественной литературе, одни из лучших произведений для детей были импортированы из зарубежных стран. Мне особенно нравились «Длинноногий дядюшка» и «Золушка». Истории и картинки в этих книгах восхищали нас потому, что отражали менталитет другого мира, хотя для нас это в любом случае была лишь фантазия, думаю, поэтому они считались политически безопасными.
Но надо было иметь настойчивость, чтобы взять эти книги в руки. Я всегда стояла в больших очередях и была в длинных листах ожидания, чтобы взять книги в местной библиотеке. Когда я получала желаемую книгу, я могла держать ее у себя одну неделю. После столь долгого ожидания я не теряла ни секунды, читая ее. Для многих северных корейцев чтение – настоящее удовольствие. С другой стороны, многие вообще не умеют читать.
Помимо детских книг у нас был доступ к иностранной технической литературе и даже нескольким переведенным романам, хотя это было в основном импортировано из Китая и России. Но что бы ни привозилось из-за границы, это обычно сильно перередактировалось и становилось мало похожим на оригинал.
Перед изданием книги в Северной Корее она подвергается серьезной цензуре властей. В результате никто не пишет политические книги. Книги или рукописи с «неправильными» мыслями могут закончиться тем, что читатель столкнется с серьезным расследованием, если его застанут за их чтением. Теперь я живу в Южной Корее и так счастлива, что могу читать любые книги, какие захочу.
Как люди получают доступ к зарубежным телешоу и фильмам? И какова вероятность того, что растущая доступность подобных СМИ для северных корейцев приведет к инакомыслию, массовому бегству из страны или действиям, ослабляющим контроль режима?
Д.Т.: Технологии действительно переломили ситуацию в доступе северных корейцев к информации о внешнем мире. Некоторые счастливчики в приграничных регионах уже давно могли ловить телевизионные сигналы из Китая или Южной Кореи, но для большинства новый мир перед ними первыми открыли DVD/CD-диски, а потом USB-накопители. Но хотя эти изменения несомненно служат стимулом для побегов и меняют представления северных корейцев о внешнем мире, следует с осторожностью делать любые предположения о том, приведет ли это к политическим переменам, как объясняет Чжинхёк Парк.
Проф. Инэ Хён:
Северная Корея не дает любой информации из внешнего мира распространяться внутри страны, вместо этого сохраняя исключительное право на продвижение среди людей только официальной идеологии. Так как система контролирует все стороны человеческой жизни, в настоящих условиях невозможно представить зарождение любого гражданского движения или революции. Так что мы можем ожидать только военного переворота, вызванного нестабильностью верхушки элиты, который вызвал бы крупные перемены.
После казни Чан Сон Тхэка стало ясным, что среди элиты шла борьба за власть. Эта борьба была вызвана в первую очередь экономическими факторами. Кроме того, кажется, что народ сомневается в способностях Ким Чен Ына как руководителя: лично я сомневаюсь, что он обладает качествами, необходимыми для руководства такой бедной и сложной страной. Более того, я на самом деле не думаю, что он достаточно умен.
Сун Ха Чжу:
Уверен, что она продержится, как минимум, еще пять лет. Помимо всего прочего, трудно представить, чтобы в Северной Корее произошла насильственная смена власти. Также ясно, что соседние страны, такие как Южная Корея, не хотят, чтобы наступил ее крах. Так что я уверен, что режим Северной Кореи рухнет только тогда, когда умрет Ким Чен Ын, но я не вижу каких-либо факторов, которые угрожали бы ему в ближайшем будущем.
Но что могло бы вызвать крах режима Ким Чен Ына? Для меня – только его убийство или потеря власти центральным правительством из-за стремительного распространения рыночной активности.
Но учитывая то, что некоторые эксперты говорили, что объединение Германии было бы намного более трудным, чем объединение Корей, вы можете видеть, как сложно предсказывать историю. Более того, кто мог бы предвидеть время развала Советского Союза?
Часть 3
СМИ и информация
Контроль над СМИ и информацией – одна из главных опор любой диктатуры. И если верить научно-исследовательской организации Freedom House, в Северной Корее наименьшая свобода прессы по сравнению с любой страной мира. Вы просто никогда не услышите ничего критического в адрес государства от небольшого количества разрешенных источников новостей и информации в Северной Корее.
Но это не означает, что северные корейцы не имеют ни малейшего представления о том, что происходит. Многие слушают по коротковолновым радиоприемникам передачи из-за границы. Среди живущих рядом с границей между КНДР и Китаем есть те, кто тайно ловит южнокорейские программы, передаваемые по китайскому телевидению. Еще больше тех (вероятно, это бо2льшая часть населения), кто смотрит южнокорейские телешоу, привезенные через Китай на DVD-дисках или USB-накопителях.
Южнокорейские сериалы важнее, чем зарубежные новости, потому что они развлекательные. Как и у себя на родине, мыльные оперы популярней серьезных новостей. Но перебежчики часто рассказывают, что их сильно волновал вид богатых и сравнительно свободных южных корейцев, противоречащий тому, что им говорило государство.
Хотя эти обстоятельства подрывают государственный контроль над образом мыслей людей, не стоит поддаваться соблазну сделать вывод, что это приведет к значительным политическим переменам. Исходя из моего собственного опыта бесед с северокорейцами, кажется, что до сих пор лишь сравнительно немногие могут хотя бы представить падение режима. Более того, надежды на будущее часто выражаются словами «надеюсь, что правительство предпримет такую-то реформу». Это – продукт сочетания оставшегося уважения к Ким Ир Сену, страха, десятилетий пропаганды и притягательной власти монархии, которой Северная Корея сейчас определенно является.
Но все же растущее потребление зарубежных СМИ, наряду с растущей маркетизацией, означает более легкое отношение, даже со стороны тех, кто у власти. Кажется, появляется новый принцип: позволять все больше и больше свобод на нижнем уровне (например, в том, как люди одеваются), при этом продолжая агрессивно подавлять все, что действительно угрожает правительственному контролю.
Что северные корейцы думают о южнокорейской и западной музыке и кино?
Д.Т.: Это непростой вопрос, так как одной из главных движущих сил социальных преобразований в Северной Корее является тайный импорт южнокорейских и западных телешоу, фильмов и музыки. Это феномен, влияющий на то, как люди думают, говорят и одеваются.
Чжи Мин Кан:
В Северной Корее «западную культуру» часто называют «желтым ветром». Вероятно, вы не удивитесь, узнав, что в то время, когда я покинул Северную Корею (2005 год), власти называли зарубежные фильмы и музыку «империалистическим культурным вторжением» и безжалостно запрещали их. Соответственно, тех, кто был пойман за просмотром западных фильмов, часто либо публично казнили, либо приговаривали к тюремному сроку в политических концлагерях. Но несмотря на все усилия властей изгнать зарубежную культуру из Северной Кореи, они, разумеется, не могли следить за каждым.
Когда я оглядываюсь назад, то четко понимаю, что наслаждался западной и южнокорейской культурой с большим риском для своей жизни и моей семьи. Но, конечно, мое желание получить доступ к новой культуре также, вероятно, является причиной того, что сейчас я живу в Великобритании.
Понимаете, западная культура и стиль жизни, которые можно было увидеть на DVD-дисках и в телешоу в 2000-х годах, были особенно привлекательными для молодого поколения в Северной Корее, их содержание было для нас просто фантастическим. Поэтому в точности так же, как в других странах по всему миру, DVD-диски и фильмы, которые мы смотрели, оказали на нас влияние, а также часто вели к новым трендам в нашей закрытой северокорейской культуре.
Поначалу в Пхеньяне и других крупных городах Северной Кореи постепенно распространилась западная культура. Затем до больших городов добралась культура Китая и Гонконга. Потом начали появляться южнокорейские сериалы и музыка. Это оказало серьезное влияние на северокорейский народ.
Сегодня почти каждый в Северной Корее может спеть одну-две южнокорейские песни и помнит их текст. Теперь есть даже учителя танцев, которые учат хореографии южнокорейских поп-групп в Северной Корее.
Конечно, во многих северокорейских песнях поется о сумасшедшем обожествлении семьи Кимов и диктатуре. Вот почему людей так привлекают южнокорейские песни о любви, романтических отношениях и обычных человеческих чувствах.
Но насколько северные корейцы на самом деле любят южнокорейскую культуру? Возможно, следующие примеры помогут вам это понять.
В те времена, когда в Северной Корее случаются перебои с электричеством (и становится сложно смотреть южнокорейские телешоу или DVD-диски), солдаты разбирают аккумуляторы танков, чтобы обеспечить электричество, необходимое для того чтобы продолжать просмотр. Я также слышал, что даже некоторые охранники на границе между Северной Кореей и Китаем находят утешение в просмотре южнокорейских сериалов и фильмов.
Почему мы так сходим с ума по южнокорейской и западной культуре?
Ну, тот новый мир, с которым мы знакомились через эти зарубежные сериалы и фильмы, был намного более богатым и свободным, чем мы представляли. Уверенность в себе, стиль поведения и настоящая любовь, которую демонстрировали актеры, были тем, чем мы не могли обладать в Северной Корее, или просто тем, что не так часто можно было увидеть в общественных местах.
Нам казалось, что когда люди в этих фильмах любили, они не боялись продемонстрировать это. Они свободно выражали свои мнения. Они не жили в тоталитарном обществе, где мы вынуждены были подчиняться правилам. Они были богатыми, а их мода и города, в которых они жили, были потрясающими. Их мир казался нам раем, нам, жившим в обществе, которое, кажется, контролировало каждый человеческий инстинкт. В таких условиях люди вроде меня восхищались внешним миром благодаря фильмам и телевидению. В то время, когда у нас не было почти ничего, у иностранцев было почти все.
После отъезда я понял, что это вполне закономерно, что северокорейское правительство боится свободного притока западной культуры, культуры, которая не подавляет либерализм или человеческие инстинкты. Вкратце, руководство из Пхеньяна знает, что западная культура может довести практически до краха диктатуры, которую они строили столько десятилетий.
Но их контроль не тотален, и западные DVD-диски и фильмы продолжают проникать в Северную Корею. Сегодня я даже не могу представить, сколько молодых северных корейцев наслаждаются дикой и энергичной поп-культурой Южной Кореи.
Свобода – нечто упоительное и радостное для всех, особенно тех, кто вырос при диктатуре, как в Северной Корее. Теперь северокорейцы находятся в процессе нового обретения основных человеческих инстинктов, которые так долго отрицались. Надеюсь, что для моих сограждан, некоторые из которых живут с меньшим чувством собственного достоинства, чем животные, появятся ростки демократии и свободы.
Вы много узнаете о внешнем мире из северокорейских новостей?
Д.Т.: Если вы прочтете северокорейскую газету или посмотрите северокорейские теленовости, то скорей всего увидите многое о Ким Чен Ыне, его отце и его деде. Вы увидите позитивные новости о внутренних делах и, иногда, немного зарубежных новостей. Но ничего такого, что могло бы заставить вас подумать, что везде жизнь лучше или что правительство КНДР могло бы работать лучше.
Ким Ю Сун:
Думаю, большинство северных корейцев не знает о новостях, о которых не сообщают в северокорейских СМИ. В такой изолированной стране из внешнего мира поступает очень мало информации.
Ограниченное число северокорейцев находит эту информацию. Это те, кто часто посещает Китай во время деловых поездок, или те, кто тайно провозит товары через границу между Китаем и Северной Кореей. Есть и другие, которые узнают те новости, которые не сообщают в северокорейских СМИ, тайно слушая южнокорейское радио.
Итак, слышали ли они такие новости, как акции продемократического «Движения зонтиков» в Гонконге? У обычных северных корейцев очень мало шансов узнать о событиях такого рода, если о них не рассказывают в северокорейских СМИ. Единственный способ узнать о протестах против китайского правительства в Гонконге – тайно слушать южнокорейское радио.
Северокорейское правительство почти никогда не сообщает об антиправительственных выступлениях в других странах, так как боится, что это может побудить людей устроить подобные антиправительственные протесты, чтобы положить конец диктатуре.
Но могут ли люди передавать новости из уст в уста на чжанмадане (рынке)? Мой ответ – нет. Для обычных северных корейцев невозможно разговаривать друг с другом о новостях, которые не были официально сообщены правительством. Так как на чжанмадане присутствуют осведомители, вас могут отправить прямо в Министерство охраны безопасности государства, если подслушают, что вы говорите о таких вещах.
Поэтому северные корейцы слишком боятся открыто говорить о неофициальных новостях в общественных местах, таких как чжанмадан. И даже если они говорят об этом, то только с членами своей семьи дома, они никогда не говорят об этом на улице.
Но как некоторые северокорейцы узнают, что внешний мир другой? По моему личному мнению, большинство северных корейцев уже знает, что внешний мир другой. Они узнали, что другие страны отличаются, благодаря просмотру фильмов из Южной Кореи, Америки и Европы после того, как в начале 2000-х годов такие фильмы хлынули в страну. До третьего года обучения в старшей школе я верил, что Северная Корея не очень-то отличается от других стран и что в некоторых отношениях Северная Корея превосходит их.
На четвертом году обучения это изменилось. Когда в 2002 году я впервые посмотрел южнокорейские сериалы, то был совершенно шокирован, потому что Южная Корея была совсем не похожа на ту страну, какой я ее всегда считал. С тех пор я начал интересоваться внешним миром и гадать, на что похожа жизнь в других странах. День за днем мое желание побывать в других странах росло.
Думаю, что и другие северокорейцы узнали, что внешний мир другой, смотря фильмы и видеоматериалы. Я также думаю, что они надеются на то, что Северная Корея станет такой же, как эти другие страны.
Знают ли северные корейцы, что в некоторых других странах существуют свобода, воля, права человека и демократия? Думаю, большинство северокорейцев не знают, что в других местах существуют эти ценности. Они просто узнали, что жизнь в других странах свободней и комфортней, чем в Северной Корее. Они не знают, что люди могут быть абсолютно свободными, а их права могут уважаться.
Обычные северные корейцы могут тайно слушать иностранное радио, но думаю, что это делает меньшинство. Я представляю, как они следят за международными новостями, каждую ночь тайно слушая зарубежное радио.
Но даже если они это делают, они не могут говорить об этом открыто, когда выходят из дома. Вот почему информации о внешнем мире очень непросто дойти до большого количества людей в Северной Корее. Кроме того, некоторые слишком боятся слушать из-за риска быть пойманными правительством. Если вас поймают, вы будете отправлены прямиком в Министерство охраны безопасности государства или политический концлагерь.
Больший доступ к новостям может в определенной степени помочь обычным северным корейцам. Но это необязательно принесет в Северную Корею демократические перемены. Для изменений в Северной Корее сначала должна измениться элита, а не обычные люди. Даже если в Северной Корее будут сообщать больше международных новостей, это не обязательно приведет к демократизации. И это не сможет одним махом изменить условия жизни северокорейцев.
Какие книги доступны в Северной Корее?
Д.Т.: Сегодня молодежь во всем мире читает все меньше и меньше, это следствие новых развлечений, таких как Интернет и смартфон. В Северной Корее таких развлечений меньше, так что чтение там так же популярно, как раньше. Разнообразие доступных материалов для чтения очень ограничено из-за цензуры, но это не обязательно означает, что те романы, нон-фикшн и комиксы, которые доступны людям, кажутся им скучными.
Чжэ Ён Ким:
Что касается литературы, в Северной Корее все подчиняется цензуре и идеологии. Конечно, у нас много разных видов книг, но все тщательно проверяются на политическую корректность. Но если книга соответствует этим стандартам, это не всегда означает, что она скучная.
Когда я была маленькой, то, как и многие другие дети, читала собрание книг под названием «Воспоминания». Это было длинное сказание о рождении, детстве и смерти нашего первого руководителя, Ким Ир Сена. Оно состояло из восьми томов, и я с увлечением прочла каждую страницу, несмотря на идеалогическое содержание.
Когда я читала эти книги, меня очень впечатляла героиня Ким Чен Сук, первая жена Ким Ир Сена. Она была изображена самоотверженной женщиной, всегда жертвующей ради руководителя, и я помню, как она сушила мокрую одежду Ким Ир Сена собственным телом и даже делала стельки для его ботинок из собственных волос, чтобы защитить его ноги. Я так гордилась, читая эти рассказы о Великом руководителе, так хотела поступать так же, как Ким Чен Сук. Подобные книги, вместе с «Полным собранием сочинений Ким Ир Сена» и «Бессмертным руководством», научили нас восхвалять революционную историю и великую деятельность Ким Ир Сена и Ким Чен Ира.
Это может прозвучать странно для вас, но подобные книги были очень популярными и их трудно было взять без долгого ожидания в библиотеке. Несмотря на то что это были абсолютно политические произведения, я думаю, по большому счету они были хорошим чтением.
Если сравнивать с Южной Кореей и Америкой, содержание наших романов не очень-то отличается, это правда, но я помню захватывающие истории о солдатах-героях или военнопленных, возвращенных в страну. Некоторые могут сказать, что нам промывали мозги, но это хотя бы делалось увлекательно.
Единственными популярными книгами без всякой политической идеологии были народные сказки. Я помню такие книги, как «Лим Ккун Чжун» и «Чун Хян Чжён», которые были очень популярны.
Если говорить о художественной литературе, одни из лучших произведений для детей были импортированы из зарубежных стран. Мне особенно нравились «Длинноногий дядюшка» и «Золушка». Истории и картинки в этих книгах восхищали нас потому, что отражали менталитет другого мира, хотя для нас это в любом случае была лишь фантазия, думаю, поэтому они считались политически безопасными.
Но надо было иметь настойчивость, чтобы взять эти книги в руки. Я всегда стояла в больших очередях и была в длинных листах ожидания, чтобы взять книги в местной библиотеке. Когда я получала желаемую книгу, я могла держать ее у себя одну неделю. После столь долгого ожидания я не теряла ни секунды, читая ее. Для многих северных корейцев чтение – настоящее удовольствие. С другой стороны, многие вообще не умеют читать.
Помимо детских книг у нас был доступ к иностранной технической литературе и даже нескольким переведенным романам, хотя это было в основном импортировано из Китая и России. Но что бы ни привозилось из-за границы, это обычно сильно перередактировалось и становилось мало похожим на оригинал.
Перед изданием книги в Северной Корее она подвергается серьезной цензуре властей. В результате никто не пишет политические книги. Книги или рукописи с «неправильными» мыслями могут закончиться тем, что читатель столкнется с серьезным расследованием, если его застанут за их чтением. Теперь я живу в Южной Корее и так счастлива, что могу читать любые книги, какие захочу.
Как люди получают доступ к зарубежным телешоу и фильмам? И какова вероятность того, что растущая доступность подобных СМИ для северных корейцев приведет к инакомыслию, массовому бегству из страны или действиям, ослабляющим контроль режима?
Д.Т.: Технологии действительно переломили ситуацию в доступе северных корейцев к информации о внешнем мире. Некоторые счастливчики в приграничных регионах уже давно могли ловить телевизионные сигналы из Китая или Южной Кореи, но для большинства новый мир перед ними первыми открыли DVD/CD-диски, а потом USB-накопители. Но хотя эти изменения несомненно служат стимулом для побегов и меняют представления северных корейцев о внешнем мире, следует с осторожностью делать любые предположения о том, приведет ли это к политическим переменам, как объясняет Чжинхёк Парк.