Спи со мной. Грёзы
Часть 10 из 27 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
– А что потом делать с порабощенным джинном? Выходит, после исполнения желания он бесполезен?
– Пользы он действительно больше не принесет. Но главное, что не принесет и вреда. – Подмигивает Зейн.
На ум приходит голливудское кино10, в котором дьявол в образе сексапильной Элизабет Херли исполнял желания с подвохом. То ли Зейн тоже его смотрел, то ли в общем пространстве сна к нам приходят одинаковые мысли, но он поясняет:
– Разумеется, запрещено просить еще сто желаний, а после исполнения девяносто девяти новые сто, и так до бесконечности. Лишь одно. При этом, если неправильно сформулировать желание, джинн может воспользоваться оплошностью и воплотить его в жизнь… хм… с оговорками.
– Например? – Обхватываю колени руками, с любопытством ожидая продолжения.
– Однажды продавец на рынке, который работал на своего тестя с десяти утра до пяти вечера, попросил денег. Я исполнил его желание: в тот же день родственник сообщил, что работать каждый день придется до девяти, но, безусловно, все дополнительные часы будут оплачены.
Зейн улыбается, а я шокированно смотрю на него, пытаясь уложить в голове эту историю.
– Но зачем? Это же нечестно.
– Ли, спустя тысячи лет на земле понятия о том, что такое «честно» и «нечестно» теряют всякий смысл. Знаешь, что на самом деле важно?
Он ждет ответа, но я молчу.
– Главное, чтобы не было скучно. Именно поэтому я сейчас сижу здесь с тобой, девочка-джинн. Никогда не встречал женщин-полукровок. Мне нравится разгадывать тебя. Это весело.
Внезапно в меня словно ударяет молния. Ощущение такое, что череп разбили на части изнутри, а потом утрамбовали осколки в мозг вместе с извилинами. Во рту моментально пересыхает.
– Что за хрень? – Ошарашенно смотрю на Зейна, не понимая, что случилось.
– Ты хотела учиться? Вот первый урок. Блокируй сознание от чужого вмешательства, – спокойно отвечает он, не задумываясь, готова ли я к подобным методам обучения.
Меня накрывает злость. Пальцы дрожат, тело бьет крупная дрожь.
– А поаккуратнее нельзя было?
Зейн скептически поднимает бровь.
– Думаешь, другие будут с тобой церемониться?
– Другие? – переспрашиваю, массируя виски, в которых до сих пор отдает тупой пульсирующей болью.
– Ты же не думаешь, что в мире больше нет никого, кто способен управлять снами? – Смотрит насмешливо джинн, но его лицо быстро становится серьезным. – Соберись. Я попробую проникнуть в твои мысли, а ты сконцентрируй все внимание на том, чтобы создать в голове барьер и не допустить этого.
Взгляд темных глаз давит на невидимую точку в середине лба, медленно, но верно пробиваясь в сознание. Это сложно описать, но джинн словно ввинчивается туда, где сконцентрировано все, что составляет мою личность: предпочтения, привычки, сокровенные мечты, страхи, воспоминания. Я отталкиваю его силой воли, но напор слишком силен, ему практически невозможно противостоять. Выстроенный с таким трудом барьер ломается. Я ощущаю Зейна в своих мыслях. На мгновение он касается моей памяти и… я просыпаюсь.
Заведенный на семь утра будильник надрывается, пока я не отключаю его дрожащей рукой. Ну и ночка выдалась. Клянусь, никогда больше не буду слушать Селин Дион.
Глава 7
Доезжаю до дома на автопилоте, не переставая ругать себя за слабость. Нет, я правильно сделала, что осталась, но ведь никто не заставлял меня напиваться и засиживаться допоздна. Глаза слипаются. Впервые за долгое время дорога по скоростному шоссе на любимом байке не принесла радости. Поднимаюсь в квартиру в отвратительном настроении и, уже повернув ключ в замке, понимаю, что забыла купить энергетики.
– Да что ж такое!
Раздражает, что злиться в данной ситуации не на кого: спонсор моего разбитого состояния – я сама. Невыносимо хочется спать, но я должна обработать фото с концерта. Повторяю это как мантру, залпом выпиваю стакан воды, наливаю второй и сажусь за компьютер. Чем быстрее начну, тем быстрее закончу, а уже вечером меня ждет свидание с Яном. Уму непостижимо. И как он смог уговорить меня на это? Столько лет я избегала реальной близости с мужчинами, а ему удалось поколебать уверенность в том, что мне не нужен физический контакт, одним лишь прикосновением. Вспоминаю, как музыкант прижимался к моей спине, когда мы ехали по ночному городу, и по коже бегут мурашки. Может, я небезнадежна?
Спустя несколько часов сохраняю последнюю фотографию и удовлетворенно рассматриваю результат своих трудов. Кричащие от восторга фанаты. Пальцы на грифе. Обаятельная улыбка. Серия камерных портретов из гримерки. Редактор будет в восторге. А вот и мой собственный портрет. Вернее, рука, которой я закрываю лицо. Улыбаюсь, вспомнив этот момент. Ян Свенссен, сам того не желая, выводит меня из зоны комфорта, но интересно другое – почему-то я не против. Впрочем, не он один норовит перевернуть мою жизнь с ног на голову. Полученная от Зейна информация, барьеры, о которых он рассказал, и то странное притяжение, что я чувствую к нему, действуют на меня, как наркотик: хочу еще больше, а предугадывать последствия отказываюсь.
Сжимаю пальцами виски. Как это вообще возможно – думать о двух совершенно разных мужчинах одновременно? Никогда не предполагала, что способна на подобное. И это в ситуации, когда подозрительный тип с жуткими снами про расчлененных карликов ходит за мной по пятам! Вот уж на ком следовало бы сосредоточиться вместо того, чтобы превращать свою жизнь в бразильский сериал…
К тому моменту, когда я привожу себя в порядок, до встречи с Яном остается совсем немного времени.
«Не бери сегодня мотоцикл, я заеду за тобой. Тебе ведь нравятся джентльмены? ;)»
Не знаю, что он придумал, но это интригует, хоть я и не люблю сюрпризы. Ближе к закату слышу снаружи требовательные гудки. Выглядываю и глазам не верю: под окном, плотоядно сверкая фарами, похожий на изготовившуюся к прыжку пантеру, стоит роскошный желтый спорткар. Удивляет меня не сама машина, которая явно стоит не меньше миллиона крон, а то, что за рулем сидит Ян Свенссен. После личного знакомства с ним я была уверена, что он не склонен к излишествам. Видимо, ошибалась. В конце концов, Ян – большой мальчик и может позволить себе любые игрушки.
Спускаюсь вниз и после короткого приветствия Ян спрашивает:
– Ли, ты взяла паспорт?
Не могу удержаться от встречного вопроса:
– ID и водительских прав для того, чтобы заказать кофе, нынче недостаточно?11
– Кофе?.. – Смеется он, и на щеках появляются знакомые ямочки. – На самом деле это был предлог. Я приготовил кое-что поинтереснее. Ты мне доверяешь?
Смотрю в его глаза: в них пляшут черти. Точно такой же взгляд был у Яна, когда он позвал меня за сцену. Что я теряю?
– Доверяю. – Откидываю со лба непослушную прядь волос. – А паспорт у меня всегда с собой. По-прежнему мечтаю поступить однажды, как в той шутке – выйти в магазин за хлебом и уехать в другую страну.
– Тогда поехали? – Он улыбается и открывает передо мной дверь автомобиля.
Мягкие сумерки и свет зажигающихся фонарей окутывают город. Мы рассекаем его изнутри, едем вдоль пристани, объезжаем центральные улицы и выезжаем на хайвей. Стрелка спидометра легко поднимается до отметки в сто километров. Глубоко вдыхаю, чувствуя скорость, как кислород.
– Я включу музыку?
Киваю и салон заполняет оглушительное техно: ритмичное, разгоняющее адреналин, созвучное пульсирующей на шее венке, не оставляющее пространства для мыслей, проникающее под кожу на четыре счета. В точности такое, как я люблю. Надо же, Ян Свенссен не перестает меня удивлять. Никогда бы не подумала, что он фанат техно, намного проще представить в его комнате пластинки Дэвида Боуи и Led Zeppelin.
Сто пятьдесят. Открываю окно, и прохладный вечерний воздух врывается в салон вместе с хищным рычанием мотора. Бог ты мой, эта машина все больше напоминает ягуара на охоте. Сто семьдесят. Сэмплы вбиваются в виски, губы пересыхают. Инстинктивно облизываю их и закрываю глаза. Это почти медитация, форточка в нирвану. Гаутама достиг просветления под деревом Бодхи, я собираюсь сломать колесо Сансары на переднем сидении Maserati. Отчаянные времена требуют отчаянных мер.
Мы проезжаем мимо заправки, и Ян резко бьет по тормозам. Прежде чем я успеваю понять, что происходит, тело по инерции бросает вперед. От перспективы пробить лобовое стекло и вылететь на шоссе меня избавляет ремень безопасности. На мгновение мелькает мысль о том, что я чуть было не отправилась на тот свет лично проверить, ждут ли меня новые перерождения. М-да, пока красота спасает мир, меня спасает самоирония. Ну, и ремень безопасности. Запрокинув голову, пытаюсь отдышаться.
– Что случилось?
– Извини, мне показалось, что на дорогу выбежал енот. Ты в порядке? – Ян пытается казаться беззаботным, но я вижу, что он встревожен.
– Да. А ты? – Пристально смотрю на него, но уже в следующую секунду он ведет себя как ни в чем не бывало.
– Лучше всех. – Совершенно обезоруживающая улыбка. – Раз уж волею судеб мы остановились рядом с заправкой, не буду откладывать обещанный кофе. Подождешь здесь?
Не успеваю ответить, как он поворачивается спиной и быстро шагает в сторону небольшого придорожного кафе.
– Чертовщина какая-то… – бормочу под нос и никак не могу разобраться, что именно меня беспокоит. Обхожу машину и сажусь на капот, глядя на исчезающую в темноте трассу и растущие по обе стороны деревья. Откуда-то издалека доносится уханье совы. Замечаю указатель: «Стокгольм – 413 километров». Хм. Я и не обратила внимания, как далеко мы отъехали от Осло.
Через пару минут Ян возвращается с двумя стаканчиками кофе.
– Не арабика, конечно, но тоже ничего. – Он протягивает мне один и устраивается рядом.
Кажется, эспрессо без сахара – это именно то, чего мне не хватало. Сознание проясняется, и я выхожу из пограничного состояния между сном и реальностью, в котором находилась все это время. С наслаждением допиваю остатки кофе и сминаю стаканчик в руке.
– Спасибо, было вкусно. Поехали обратно?
Ян поднимает бровь и усмехается.
– Ли, ты ведь не встретишься со мной снова, если я отпущу тебя сейчас.
Опускаю глаза вниз, стараясь скрыть улыбку.
– И что ты предлагаешь?
– Я – мужчина, ты – женщина, в наших карманах – паспорта, а впереди – Швеция. Понимаешь, к чему я веду?
Смотрю на него, и вижу не известного музыканта, а озорного мальчишку, который вот-вот нарушит родительский запрет. У Яна Свенссена душа бунтаря, и мне хочется прикоснуться к ней. Прикидываю, что если ехать достаточно быстро, мы окажемся в шведской столице всего через пару часов. Почему бы и нет? В жизни должно оставаться место приключениям.
– Только если пустишь за руль. – Уверена, умение торговаться автоматически передалось мне от отца вместе с генами.
– Сам хотел предложить.
Ян подмигивает и кидает мне ключи. Поймав их в воздухе, спрыгиваю с капота. Перед тем, как сесть в машину, ласково провожу ладонью по глянцевой желтой поверхности. Ну что, малышка, посмотрим, на что ты способна.
Музыка вновь стучит по барабанным перепонкам. Музыка превращается в саундтрек к раскатанному асфальту дороги. До упора вжимаю педаль газа в пол, и чем выше поднимается стрелка, тем быстрее становится дыхание. Мне хочется врезаться в ночь и разбить ее под бешеный рев двигателя. Чувствую взгляд Яна. В нем – восторг и… желание, которого я не замечала раньше.
– Какая же ты безумная, – с восхищением говорит он, и я улыбаюсь в ответ.
***
Мы приезжаем в Стокгольм после полуночи и паркуемся в Старом городе. Узкие брусчатые улицы, средневековые переулки и мощеные площади совсем не изменились с того момента, как я была здесь в последний раз. Такое ощущение, что и через тысячу лет шведская столица будет все так же стоять у залива Балтийского моря и озера Меларен – по-скандинавски невозмутимая и идеальная.
Мы бесцельно бродим по городу, изредка останавливаясь у ресторанчиков и магазинов. Через полчаса наши руки заняты одноразовыми тарелками с намазанными брусничным вареньем хрустящими хлебцами и бутербродами с креветками. Дойдя до обелиска, садимся на одну из лавочек напротив Королевского дворца. Только тогда я понимаю, насколько проголодалась, и с аппетитом набрасываюсь на хлебцы. Ян в отличие от меня ничего не ест, лишь пьет воду и задумчиво смотрит на редких прохожих.
– Знаешь, Ли, я все никак не могу понять, почему меня так к тебе тянет, но часто думаю о том, что наша встреча неслучайна. Вероятно, сейчас ты услышишь то, что слышала уже тысячу раз, но я пропал, впервые увидев твои глаза. Голубой и карий. Расплескавшаяся лазурь, рассыпанные кофейные зерна.
На мгновение я замираю, совершенно не готовая к такой откровенности с его стороны. Мне становится не по себе, и я молчу в ответ на его признание. Он улыбается, но я не могу разгадать эту улыбку – в ней то ли грусть, то ли нежность, то ли и то, и другое.
– Не переживай, я ничего не жду от тебя, мне просто нужно было это сказать. Можешь не отвечать. Слова только мешают понимать друг друга.
Его последняя фраза кажется ужасно знакомой. Не сразу, но я вспоминаю, где слышала ее. Вернее, читала.
– Пользы он действительно больше не принесет. Но главное, что не принесет и вреда. – Подмигивает Зейн.
На ум приходит голливудское кино10, в котором дьявол в образе сексапильной Элизабет Херли исполнял желания с подвохом. То ли Зейн тоже его смотрел, то ли в общем пространстве сна к нам приходят одинаковые мысли, но он поясняет:
– Разумеется, запрещено просить еще сто желаний, а после исполнения девяносто девяти новые сто, и так до бесконечности. Лишь одно. При этом, если неправильно сформулировать желание, джинн может воспользоваться оплошностью и воплотить его в жизнь… хм… с оговорками.
– Например? – Обхватываю колени руками, с любопытством ожидая продолжения.
– Однажды продавец на рынке, который работал на своего тестя с десяти утра до пяти вечера, попросил денег. Я исполнил его желание: в тот же день родственник сообщил, что работать каждый день придется до девяти, но, безусловно, все дополнительные часы будут оплачены.
Зейн улыбается, а я шокированно смотрю на него, пытаясь уложить в голове эту историю.
– Но зачем? Это же нечестно.
– Ли, спустя тысячи лет на земле понятия о том, что такое «честно» и «нечестно» теряют всякий смысл. Знаешь, что на самом деле важно?
Он ждет ответа, но я молчу.
– Главное, чтобы не было скучно. Именно поэтому я сейчас сижу здесь с тобой, девочка-джинн. Никогда не встречал женщин-полукровок. Мне нравится разгадывать тебя. Это весело.
Внезапно в меня словно ударяет молния. Ощущение такое, что череп разбили на части изнутри, а потом утрамбовали осколки в мозг вместе с извилинами. Во рту моментально пересыхает.
– Что за хрень? – Ошарашенно смотрю на Зейна, не понимая, что случилось.
– Ты хотела учиться? Вот первый урок. Блокируй сознание от чужого вмешательства, – спокойно отвечает он, не задумываясь, готова ли я к подобным методам обучения.
Меня накрывает злость. Пальцы дрожат, тело бьет крупная дрожь.
– А поаккуратнее нельзя было?
Зейн скептически поднимает бровь.
– Думаешь, другие будут с тобой церемониться?
– Другие? – переспрашиваю, массируя виски, в которых до сих пор отдает тупой пульсирующей болью.
– Ты же не думаешь, что в мире больше нет никого, кто способен управлять снами? – Смотрит насмешливо джинн, но его лицо быстро становится серьезным. – Соберись. Я попробую проникнуть в твои мысли, а ты сконцентрируй все внимание на том, чтобы создать в голове барьер и не допустить этого.
Взгляд темных глаз давит на невидимую точку в середине лба, медленно, но верно пробиваясь в сознание. Это сложно описать, но джинн словно ввинчивается туда, где сконцентрировано все, что составляет мою личность: предпочтения, привычки, сокровенные мечты, страхи, воспоминания. Я отталкиваю его силой воли, но напор слишком силен, ему практически невозможно противостоять. Выстроенный с таким трудом барьер ломается. Я ощущаю Зейна в своих мыслях. На мгновение он касается моей памяти и… я просыпаюсь.
Заведенный на семь утра будильник надрывается, пока я не отключаю его дрожащей рукой. Ну и ночка выдалась. Клянусь, никогда больше не буду слушать Селин Дион.
Глава 7
Доезжаю до дома на автопилоте, не переставая ругать себя за слабость. Нет, я правильно сделала, что осталась, но ведь никто не заставлял меня напиваться и засиживаться допоздна. Глаза слипаются. Впервые за долгое время дорога по скоростному шоссе на любимом байке не принесла радости. Поднимаюсь в квартиру в отвратительном настроении и, уже повернув ключ в замке, понимаю, что забыла купить энергетики.
– Да что ж такое!
Раздражает, что злиться в данной ситуации не на кого: спонсор моего разбитого состояния – я сама. Невыносимо хочется спать, но я должна обработать фото с концерта. Повторяю это как мантру, залпом выпиваю стакан воды, наливаю второй и сажусь за компьютер. Чем быстрее начну, тем быстрее закончу, а уже вечером меня ждет свидание с Яном. Уму непостижимо. И как он смог уговорить меня на это? Столько лет я избегала реальной близости с мужчинами, а ему удалось поколебать уверенность в том, что мне не нужен физический контакт, одним лишь прикосновением. Вспоминаю, как музыкант прижимался к моей спине, когда мы ехали по ночному городу, и по коже бегут мурашки. Может, я небезнадежна?
Спустя несколько часов сохраняю последнюю фотографию и удовлетворенно рассматриваю результат своих трудов. Кричащие от восторга фанаты. Пальцы на грифе. Обаятельная улыбка. Серия камерных портретов из гримерки. Редактор будет в восторге. А вот и мой собственный портрет. Вернее, рука, которой я закрываю лицо. Улыбаюсь, вспомнив этот момент. Ян Свенссен, сам того не желая, выводит меня из зоны комфорта, но интересно другое – почему-то я не против. Впрочем, не он один норовит перевернуть мою жизнь с ног на голову. Полученная от Зейна информация, барьеры, о которых он рассказал, и то странное притяжение, что я чувствую к нему, действуют на меня, как наркотик: хочу еще больше, а предугадывать последствия отказываюсь.
Сжимаю пальцами виски. Как это вообще возможно – думать о двух совершенно разных мужчинах одновременно? Никогда не предполагала, что способна на подобное. И это в ситуации, когда подозрительный тип с жуткими снами про расчлененных карликов ходит за мной по пятам! Вот уж на ком следовало бы сосредоточиться вместо того, чтобы превращать свою жизнь в бразильский сериал…
К тому моменту, когда я привожу себя в порядок, до встречи с Яном остается совсем немного времени.
«Не бери сегодня мотоцикл, я заеду за тобой. Тебе ведь нравятся джентльмены? ;)»
Не знаю, что он придумал, но это интригует, хоть я и не люблю сюрпризы. Ближе к закату слышу снаружи требовательные гудки. Выглядываю и глазам не верю: под окном, плотоядно сверкая фарами, похожий на изготовившуюся к прыжку пантеру, стоит роскошный желтый спорткар. Удивляет меня не сама машина, которая явно стоит не меньше миллиона крон, а то, что за рулем сидит Ян Свенссен. После личного знакомства с ним я была уверена, что он не склонен к излишествам. Видимо, ошибалась. В конце концов, Ян – большой мальчик и может позволить себе любые игрушки.
Спускаюсь вниз и после короткого приветствия Ян спрашивает:
– Ли, ты взяла паспорт?
Не могу удержаться от встречного вопроса:
– ID и водительских прав для того, чтобы заказать кофе, нынче недостаточно?11
– Кофе?.. – Смеется он, и на щеках появляются знакомые ямочки. – На самом деле это был предлог. Я приготовил кое-что поинтереснее. Ты мне доверяешь?
Смотрю в его глаза: в них пляшут черти. Точно такой же взгляд был у Яна, когда он позвал меня за сцену. Что я теряю?
– Доверяю. – Откидываю со лба непослушную прядь волос. – А паспорт у меня всегда с собой. По-прежнему мечтаю поступить однажды, как в той шутке – выйти в магазин за хлебом и уехать в другую страну.
– Тогда поехали? – Он улыбается и открывает передо мной дверь автомобиля.
Мягкие сумерки и свет зажигающихся фонарей окутывают город. Мы рассекаем его изнутри, едем вдоль пристани, объезжаем центральные улицы и выезжаем на хайвей. Стрелка спидометра легко поднимается до отметки в сто километров. Глубоко вдыхаю, чувствуя скорость, как кислород.
– Я включу музыку?
Киваю и салон заполняет оглушительное техно: ритмичное, разгоняющее адреналин, созвучное пульсирующей на шее венке, не оставляющее пространства для мыслей, проникающее под кожу на четыре счета. В точности такое, как я люблю. Надо же, Ян Свенссен не перестает меня удивлять. Никогда бы не подумала, что он фанат техно, намного проще представить в его комнате пластинки Дэвида Боуи и Led Zeppelin.
Сто пятьдесят. Открываю окно, и прохладный вечерний воздух врывается в салон вместе с хищным рычанием мотора. Бог ты мой, эта машина все больше напоминает ягуара на охоте. Сто семьдесят. Сэмплы вбиваются в виски, губы пересыхают. Инстинктивно облизываю их и закрываю глаза. Это почти медитация, форточка в нирвану. Гаутама достиг просветления под деревом Бодхи, я собираюсь сломать колесо Сансары на переднем сидении Maserati. Отчаянные времена требуют отчаянных мер.
Мы проезжаем мимо заправки, и Ян резко бьет по тормозам. Прежде чем я успеваю понять, что происходит, тело по инерции бросает вперед. От перспективы пробить лобовое стекло и вылететь на шоссе меня избавляет ремень безопасности. На мгновение мелькает мысль о том, что я чуть было не отправилась на тот свет лично проверить, ждут ли меня новые перерождения. М-да, пока красота спасает мир, меня спасает самоирония. Ну, и ремень безопасности. Запрокинув голову, пытаюсь отдышаться.
– Что случилось?
– Извини, мне показалось, что на дорогу выбежал енот. Ты в порядке? – Ян пытается казаться беззаботным, но я вижу, что он встревожен.
– Да. А ты? – Пристально смотрю на него, но уже в следующую секунду он ведет себя как ни в чем не бывало.
– Лучше всех. – Совершенно обезоруживающая улыбка. – Раз уж волею судеб мы остановились рядом с заправкой, не буду откладывать обещанный кофе. Подождешь здесь?
Не успеваю ответить, как он поворачивается спиной и быстро шагает в сторону небольшого придорожного кафе.
– Чертовщина какая-то… – бормочу под нос и никак не могу разобраться, что именно меня беспокоит. Обхожу машину и сажусь на капот, глядя на исчезающую в темноте трассу и растущие по обе стороны деревья. Откуда-то издалека доносится уханье совы. Замечаю указатель: «Стокгольм – 413 километров». Хм. Я и не обратила внимания, как далеко мы отъехали от Осло.
Через пару минут Ян возвращается с двумя стаканчиками кофе.
– Не арабика, конечно, но тоже ничего. – Он протягивает мне один и устраивается рядом.
Кажется, эспрессо без сахара – это именно то, чего мне не хватало. Сознание проясняется, и я выхожу из пограничного состояния между сном и реальностью, в котором находилась все это время. С наслаждением допиваю остатки кофе и сминаю стаканчик в руке.
– Спасибо, было вкусно. Поехали обратно?
Ян поднимает бровь и усмехается.
– Ли, ты ведь не встретишься со мной снова, если я отпущу тебя сейчас.
Опускаю глаза вниз, стараясь скрыть улыбку.
– И что ты предлагаешь?
– Я – мужчина, ты – женщина, в наших карманах – паспорта, а впереди – Швеция. Понимаешь, к чему я веду?
Смотрю на него, и вижу не известного музыканта, а озорного мальчишку, который вот-вот нарушит родительский запрет. У Яна Свенссена душа бунтаря, и мне хочется прикоснуться к ней. Прикидываю, что если ехать достаточно быстро, мы окажемся в шведской столице всего через пару часов. Почему бы и нет? В жизни должно оставаться место приключениям.
– Только если пустишь за руль. – Уверена, умение торговаться автоматически передалось мне от отца вместе с генами.
– Сам хотел предложить.
Ян подмигивает и кидает мне ключи. Поймав их в воздухе, спрыгиваю с капота. Перед тем, как сесть в машину, ласково провожу ладонью по глянцевой желтой поверхности. Ну что, малышка, посмотрим, на что ты способна.
Музыка вновь стучит по барабанным перепонкам. Музыка превращается в саундтрек к раскатанному асфальту дороги. До упора вжимаю педаль газа в пол, и чем выше поднимается стрелка, тем быстрее становится дыхание. Мне хочется врезаться в ночь и разбить ее под бешеный рев двигателя. Чувствую взгляд Яна. В нем – восторг и… желание, которого я не замечала раньше.
– Какая же ты безумная, – с восхищением говорит он, и я улыбаюсь в ответ.
***
Мы приезжаем в Стокгольм после полуночи и паркуемся в Старом городе. Узкие брусчатые улицы, средневековые переулки и мощеные площади совсем не изменились с того момента, как я была здесь в последний раз. Такое ощущение, что и через тысячу лет шведская столица будет все так же стоять у залива Балтийского моря и озера Меларен – по-скандинавски невозмутимая и идеальная.
Мы бесцельно бродим по городу, изредка останавливаясь у ресторанчиков и магазинов. Через полчаса наши руки заняты одноразовыми тарелками с намазанными брусничным вареньем хрустящими хлебцами и бутербродами с креветками. Дойдя до обелиска, садимся на одну из лавочек напротив Королевского дворца. Только тогда я понимаю, насколько проголодалась, и с аппетитом набрасываюсь на хлебцы. Ян в отличие от меня ничего не ест, лишь пьет воду и задумчиво смотрит на редких прохожих.
– Знаешь, Ли, я все никак не могу понять, почему меня так к тебе тянет, но часто думаю о том, что наша встреча неслучайна. Вероятно, сейчас ты услышишь то, что слышала уже тысячу раз, но я пропал, впервые увидев твои глаза. Голубой и карий. Расплескавшаяся лазурь, рассыпанные кофейные зерна.
На мгновение я замираю, совершенно не готовая к такой откровенности с его стороны. Мне становится не по себе, и я молчу в ответ на его признание. Он улыбается, но я не могу разгадать эту улыбку – в ней то ли грусть, то ли нежность, то ли и то, и другое.
– Не переживай, я ничего не жду от тебя, мне просто нужно было это сказать. Можешь не отвечать. Слова только мешают понимать друг друга.
Его последняя фраза кажется ужасно знакомой. Не сразу, но я вспоминаю, где слышала ее. Вернее, читала.