Создатель звезд

3. Путешествие в пространстве


Именно в то время, когда Пятые Люди были зажаты в тисках этой безмерной социальной меланхолии и с некоторым смятением стремились к какому-то новому восприятию окружающего, чтобы посредством этого по-новому истолковать или превзойти боль прошлого, они оказались перед самым неожиданным кризисом физической природы. Было установлено, что с Луной произошло нечто необычное: фактически оказалось, что орбита спутника приближается к Земле таким образом, что все более ранние расчеты ученых оказались неверны.

Пятые Люди уже давно адаптировали для себя всеобъемлющую и точно согласованную систему естественных наук, каждое положение которой много тысяч раз было подвергнуто тщательным проверкам и никогда не нарушалось. В эпохи, когда наука все еще была фрагментарной, гибельное открытие повлекло бы за собой всего лишь преобразование одного из разделов науки; но сейчас, когда логическая взаимосвязь знаний была идеальной, любое малейшее расхождение факта и теории подталкивало человека к состоянию полной интеллектуальной растерянности.

Эволюция лунной орбиты изучалась, разумеется, с незапамятных времен. Еще Первые Люди выяснили, что Луна должна сначала удаляться от Земли, а затем вновь приближаться к ней, пока не достигнет критической точки близости и не начнет раскалываться на куски, подобно кольцам Сатурна. Этот взгляд был вполне одобрен и самими Пятыми Людьми. Спутник должен был бы продолжать удаляться многие сотни миллионов лет; но вдруг на практике было замечено, что удаление не только прекратилось, но и началось сравнительно быстрое приближение его.

Наблюдения и вычисления были сделаны еще раз, и появились оригинальные теоретические объяснения, но истина по-прежнему оставалась полностью скрытой. Этот факт был оставлен для будущего и для нового, более выдающегося человеческого вида, которому будет суждено открыть взаимосвязь между гравитацией планеты и уровнем ее развития. Тем временем Пятые Люди знали только то, что расстояние между Землей и Луной становилось все меньше и меньше с непрерывно возрастающей скоростью.

Это открытие послужило тонизирующим средством для поверженной в меланхолию расы. Люди отвлеклись от трагического прошлого, вернулись к запутанному настоящему и неясному будущему.

Потому что было очевидно, что, если существующие темпы приближения будут сохраняться, Луна войдет в критическую зону и развалится менее чем через десяток миллионов лет, а ее фрагменты не смогут удерживаться в виде кольца и вскоре упадут на поверхность Земли. Тепло, выделившееся при их ударе, сделает поверхность непригодной для жизни. Короткоживущие и недальновидные человеческие виды могли бы с успехом посчитать десяток миллионов лет как некий эквивалент вечности. Но не так обстояло дело с Пятыми Людьми. Думая главным образом в категориях будущего расы, они сразу осознали, что вся их социальная политика должна теперь подчиняться этой будущей катастрофе. Разумеется, были некоторые, кто поначалу отказался принимать этот факт всерьез, ссылаясь на то, что нет никаких причин верить, что странное поведение Луны будет продолжаться и дальше. Но пока годы шли, этот взгляд стал приниматься как не вполне верный. Некоторые из тех, кто потратил большую часть своей жизни на исследование прошлого, теперь пытались исследовать и будущее, надеясь доказать, что человеческая цивилизация всегда поддается обнаружению на Земле, независимо от того, насколько удалено будущее. Но попытка сбросить вуаль с будущего путем прямого проникновения потерпела полную неудачу. Существовало предположение, вполне ошибочное, что будущие события, в противоположность прошедшим, должны быть строго несуществующими до их реального воплощения движущимся вперед настоящим.

Было ясно, что человечество должно покинуть свою родную планету. Поэтому все исследования были сосредоточены на возможности полета через космическую пустоту и на пригодности соседних миров. Альтернативами были только планеты Марс и Венера. Первая к этому моменту была без воды и без атмосферы. Последняя имела плотную влажную атмосферу, но в которой не хватало кислорода. Более того, поверхность Венеры, как было известно, была почти вся покрыта неглубоким океаном. Кроме того, долгим днем на планете было так жарко, что даже на полюсах человек, в своем теперешнем состоянии, едва ли смог бы выжить.

Немного столетий понадобилось Пятым Людям, чтобы разработать вполне приличные средства для путешествия в межпланетном пространстве. Были построены гигантские ракеты, движущая сила которых получалась за счет процесса аннигиляции материи, а движение корабля осуществлялось просто за счет колоссального давления производимого таким образом излучения. «Топливо», необходимое для путешествия длиной в несколько месяцев или даже лет, могло легко перевозиться на самом корабле, так как аннигиляция даже мельчайшего количества материи производила огромное количество энергии. Более того, когда корабль вырывался за пределы земной атмосферы и набирал полную скорость, то, естественно, мог двигаться дальше без использования реактивных двигателей. Задача создания «эфирного корабля», надлежащим образом управляемого и пригодного для обитания, оказалась трудной, но преодолимой. Первый корабль, одолевший пространство, имел сигарообразную оболочку, был длиной около трех тысяч футов и построен из металла, полученного искусственно, атомы которого были несравнимо более устойчивыми, чем у всех известных до сих пор соединений. Группы «реактивных» установок в различных местах корпуса давали возможность кораблю не только двигаться вперед, но и разворачиваться, поворачивать в любом направлении или отклоняться в сторону. Окна из искусственного прозрачного материала, едва ли не меньшей прочности, чем металл самого корпуса, позволяли путешественникам проводить наблюдения окружающего их пространства. Внутри корабля находилось жилое пространство, вполне достаточное для сотни людей и для почти трехлетнего запаса питания. Воздух на период путешествия вырабатывался на ходу, из протонов и электронов, хранящихся под давлением, сравнимым с тем, что развивается внутри звезды. Тепло, разумеется, также создавалось за счет аннигиляции материи. Мощная система охлаждения могла обеспечить кораблю возможность приблизиться к Солнцу на расстояние орбиты Меркурия. По желанию, могла быть приведена в действие и соответственно отрегулирована «система искусственной гравитации», основанная на свойствах электромагнитных полей, чтобы поддерживать более или менее нормальные для человеческого организма окружающие условия.

Этот самый первый из кораблей был укомплектован летным экипажем и отрядом ученых и успешно отправлен в пробный полет. Цель полета состояла в том, чтобы значительно приблизиться к поверхности Луны, возможно облететь вокруг на высоте десяти тысяч футов и вернуться назад, не садясь на нее. Те, кто оставался на Земле, в течение многих дней получали радиосообщения от мощной станции корабля, что весь полет проходит успешно. Но неожиданно сообщения прекратились, и о корабле больше ничего не было слышно. Почти в момент последнего сообщения телескопы обнаружили неожиданную вспышку по курсу движения корабля. Поэтому было высказано предположение, что корабль столкнулся с метеоритом и расплавился от высокой температуры удара.

Были построены другие корабли и также были отправлены в испытательные полеты. Многим из них не удалось вернуться. На некоторых вышло из строя управление, и они сообщили, что либо уходят в далекий космос, либо несутся прямо к Солнцу, и безнадежные сообщения продолжались до тех пор, пока последний из экипажа не погиб от удушья. Другие же корабли успешно возвратились, но их экипажи испытали серьезные мучения и тронулись рассудком от длительного пребывания в плохой атмосфере. Один из кораблей, отправленный для посадки на Луну, распорол свой бок, так что весь воздух вырвался наружу и все его люди погибли. Получив от него последнее сообщение, его обнаружили с Земли как еще одно дополнительное пятнышко на шероховатой поверхности лунного «моря».

Однако со временем такие случаи становились все более редкими; в действительности такими редкими, что эти путешествия в пустом пространстве начали превращаться в популярную форму развлечений. Литература этого периода отражает новизну подобного опыта, наряду с тем чувством, что наконец-то человек освоил настоящий полет и обрел свободу перемещений по Солнечной системе. Писатели подробно рассуждали о потрясающем зрелище, когда корабль набирает высоту и разгоняется, а облик Земли сокращается до всего лишь небольшого освещенного диска или полумесяца, окруженного плеядой созвездий. Они отмечали также пугающее чувство удаленности и загадочности окружающего, которые путешественники переживали в этих ранних полетах, с ослепительным солнечным блеском, с одной стороны, и глубокой, унизанной сияющими звездами ночью – с другой. Описывали, как значительно распространяло Солнце свою корону по черному заполненному звездами небу. Они разглагольствовали и об ошеломляющей потребности скорее приблизиться к другой планете, о наблюдении с неба за еще видимыми визуально руинами марсианской цивилизации. Описывали медленное, почти на ощупь, движение сквозь облачность Венеры, в попытках обнаружить острова в ее почти безбрежном океане; дерзкую попытку приблизиться к Меркурию, пока жар не стал невыносимым, несмотря на самые лучшие охлаждающие установки; ощущения во время путешествия через пояс астероидов и дальше, к Юпитеру, пока ограниченные запасы воздуха и продуктов не заставляли вернуться назад.

Но хотя полеты в ближайшем космическом пространстве и были бесспорно освоены, главная задача все еще так и не была затронута. Было необходимо или перестроить природу человека для соответствия условиям жизни на другой планете, или изменить условия этой планеты в соответствии с природой человека. Первая альтернатива была неприемлема для Пятых Людей. Она, безусловно, повлекла бы за собой почти полную перестройку организма человека. Ни один из существующих индивидуумов не мог быть изменен так, чтобы жить в существующих в то время условиях Марса или Венеры. И, вероятно, вряд ли удалось бы доказать, что создание нового существа, приспособленного к этим условиям, возможно без принесения в жертву выдающегося и гармоничного телосложения существующего человеческого вида.

С другой стороны, Марс не мог стать обитаемым, в первую очередь без создания там запасов воды и воздуха, а такое предприятие казалось просто невозможным. И поэтому ничего не оставалось, как обратиться к Венере. Условия в полярных областях этой планеты, укрытых непроницаемыми слоями облаков, все же были не столь уже нестерпимыми. Более поздние поколения могли бы, возможно, быть перестроены таким образом, что выдержали бы даже субарктический и умеренный климаты. Кислорода там было в избытке, но он весь был связан в химических соединениях. Это было неизбежно, поскольку кислород легко вступал в химические реакции, а на Венере не было растительной жизни, чтобы выделять свободный газ и снова пополнять его непрерывно уменьшающееся количество. Значит, необходимо обеспечить на Венере соответствующую растительность, которая с течением веков должна бы привести атмосферу планеты в состояние, пригодное для обитания человека. Поэтому химические и физические условия Венеры должны быть самым тщательным образом изучены так, чтобы стало возможным создать разновидность жизни, которая имела бы шанс на распространение там. Это исследование необходимо провести изнутри космического корабля или с помощью специальных газовых шлемов, так как ни одно живое существо не может жить в естественных условиях этой планеты.

Мы не будем задерживаться на эпохе героических исследований и приключений, которые вскоре и начались. Наблюдения за лунной орбитой показывали, что десять миллионов лет – это был весьма завышенный срок в оценке пригодности Земли для будущего обитания человека; и вскоре же было выяснено, что и Венера не может быть сделана достаточно пригодной, если не будут произведены какие-то более кардинальные изменения. Поэтому было решено расщепить часть океанов планеты на кислород и водород путем широкого использования электролиза. Эта задача была бы значительно труднее, не будь океан в значительной мере свободен от соли – благодаря тому факту, что голой земли, из которой дожди и реки эту соль вымывали, было слишком мало. Таким образом, кислород, формируемый электролизом, должен был получить возможность выделяться в атмосферу. Водород же должен каким-то образом удаляться, и для этого был изобретен гениальный способ, посредством которого он должен выбрасываться за пределы атмосферы с такой огромной скоростью, что не смог бы возвратиться обратно. Нужно было произвести достаточное количество свободного кислорода, а затем растительность сможет восполнять потери, происходящие из-за окисления. Эта работа была поставлена на широкую ногу. На нескольких островах были установлены огромные автоматические станции электролиза, а биологические эксперименты проводились до тех пор, пока устойчивая флора особого растительного типа не покрыла грунтовую поверхность планеты. Появилась надежда, что менее чем за миллион лет Венера будет пригодна для приема человеческой расы, а раса будет подготовлена к жизни на Венере.

Тем временем было предпринято тщательное изучение планеты. Поверхность ее суши, едва ли большая одной тысячной соответствующей поверхности Земли, представляла собой хаотично расположенные архипелаги гористых островов. Было вполне очевидно, что планета совсем недавно миновала период горообразования, потому что зондирования показали, сколь изрезанной была вся ее поверхность. Океан был подвержен ужасающим штормам и течениям; поскольку планета совершала один оборот вокруг оси за несколько недель, то существовала огромная разница температур и атмосферного давления между почти совершенно арктической полусферой ночи и душной, жаркой полусферой дня. А испарение было столь велико, что в любой части планеты чистого неба почти никогда не было видно, и фактически в обычное дневное время типичная погода представляла собой непрерывную пелену густого тумана и капризные бури. Вечерний дождь лил непрерывным потоком, однако перед наступлением ночи сменялся на град позвякивающих льдинок.

Человек с неприязнью взирал на свой будущий дом, а на свое родное гнездо – с любовью и привязанностью, переходящими в страсть. С его голубым небом, несравненными звездными ночами, с его равнинными и гористыми континентами, с просторными полями, заповедниками и парками, хорошо знакомыми зверями и растениями и со всеми средствами самой развитой из земных цивилизаций, оно казалось и мужчинам, и женщинам, собиравшимся бежать отсюда, почти живым существом, умоляющим их не оставлять его пустым. Порой они с ненавистью смотрели на тихую Луну, теперь с еще более четкими очертаниями, чем в прошлом. Они вновь и вновь проверяли свои астрономические и физические теории, надеясь на какую-нибудь ошибку, которая могла представить видимое поведение Луны менее загадочным и менее пугающим. Но они так ничего и не отыскали. Это напоминало то, как будто дьявол из какого-то древнего мифа обрел жизнь в современном мире и исказил законы природы с целью уничтожения человечества.





4. Обустройство нового мира


Затем произошло новое неприятное событие. Несколько станций электролиза на Венере оказались разрушены – повидимости, подводным извержением. И так же загадочно взорвалось несколько космических кораблей, занимавшихся осмотром океана. Объяснение было найдено, лишь когда один из этих кораблей, хотя и поврежденный, смог вернуться на Землю. Командир корабля сообщил, что когда был поднят зонд, с помощью которого исследовался океан, то стало видно, что к нему прицепился какой-то большой сферический предмет. Более близкое рассмотрение показало, что этот предмет прикреплен к зондирующему аппарату с помощью крюка и, без всяких сомнений, имеет искусственное происхождение: его корпус состоял из небольших металлических пластин, прикованных друг к другу. Пока производилась подготовка к тому, чтобы поднять предмет на корабль, он случайно ударился о его корпус, а затем взорвался.

Очевидно, где-то в океане Венеры была разумная жизнь, и морские обитатели Венеры были возмущены регулярным истощением запасов их водного мира и вознамерились это прекратить. Земляне предполагали, что вода, в которой не растворен свободный кислород, не может поддерживать жизнь. Но из наблюдений скоро стало ясно, что в этом широко раскинувшемся океане было множество живых видов: совершенно неподвижные, свободно передвигающиеся, микроскопические и такие же огромные, как киты. Основой жизни этих существ служил не фотосинтез и не химический обмен, а управляемый распад радиоактивных элементов. Венера была особенно богата такими изотопами и еще сохраняла ряд определенных элементов, давным-давно исчезнувших на Земле. Океаническая фауна существовала за счет уничтожения очень малого количества радиоактивных атомов в своих тканях.

Некоторые виды существ на Венере достигли значительной степени господства над окружающим их миром и были способны весьма квалифицированно уничтожать друг друга с помощью различных механических приспособлений. Многие представители были весьма развиты и по-своему универсальны. И один из этих разумных типов начал доминировать над всеми остальными благодаря превосходству его интеллекта и создал удивительную цивилизацию на основе радиоактивной энергии. Эти наиболее развитые из всех живших на Венере существ по размерам и форме очень напоминали меч-рыбу. У них было три органа для манипуляции, в обычных обстоятельствах сложенных в длинный «меч», но способных вытягиваться за пределы его острия, как три разветвленных мускулистых щупальца. Плавали они посредством винтообразных движений тела и при помощи трех хвостов. Три плавника помогали им изменять направление своего движения. Еще у них были органы фосфоресценции, зрения, осязания и органы, аналогичные слуховым. Оказалось, что они размножаются бесполым образом, откладывая яйца в ил океанского дна. У них не было необходимости в питании, как это понимается обычно: еще в младенчестве они вбирали в себя достаточное количество радиоактивной материи, чтобы поддерживать жизнеспособность много лет. Каждый индивидуум – когда его запасы подходили к концу и он начинал слабеть – или уничтожался своими молодыми собратьями, или погружался в радиоактивную залежь, чтобы через несколько месяцев подняться из этой «живительной смерти» полностью омоложенным.

Эти существа обитали на океанском дне Венеры в городах из разросшихся коралловых строений, оборудованных множеством очень сложных устройств, которые, должно быть, и составляли все предметы как первой необходимости, так и роскоши для поддержки их цивилизации. Вот что выяснили земляне во время своих подводных исследований. Но разумная жизнь обитателей Венеры оставалась скрытой от них. Было ясно, что, подобно всем живым существам, они в значительной мере были заняты поддержанием своей жизнедеятельности и развитием своих способностей; но о природе этих способностей удалось узнать очень немногое. Было ясно, что они используют некую разновидность символического языка, основанного на механических вибрациях, распространяющихся в воде от резких щелчков кончиков их щупальцев. Но их другая, более сложная деятельность была совершенно непонятна. Все, что можно было с уверенностью установить, так это то, что они чрезвычайно склонны к конфликтам, и даже к конфликтам между группами одного и того же подвида, и что даже при наличие военной угрозы они поддерживали лихорадочное производство всевозможных материальных искусственных предметов, которые обрекались на порчу и забвение.

Был замечен еще один вид деятельности, удивительно загадочный. В определенные периоды тройка индивидуумов совершенно неожиданно издавала необычно яркое свечение, они сближались с ритмичными раскачиваниями и трепетом, а затем поднимались на хвосты и прижимались друг к другу телами. Иногда в таких случаях вокруг этой тройки их собиралось целое множество, кружащееся как снежный вихрь. Главные же участники этой сцены разрывали друг друга на куски своими, напоминавшими клешни крабов захватами, пока от них не оставалось ничего, кроме перепутанных обрывков тела, их огромных мечей и все еще резко движущихся когтей. Земляне, с большим трудом наблюдая за этими действиями, вначале подозревали здесь некую разновидность сексуальных влечений, но среди последствий происходящего не было выявлено никаких случаев воспроизводства потомства. Возможно, такое поведение когда-то служило актом биологической смерти, а теперь осталось как бесполезный ритуал. А возможно, это была разновидность добровольной религиозной жертвы. Но более вероятно, что этот ритуал имел совершенно иную природу, непонятную для человеческого разума.

По мере роста активности человека на Венере ее обитатели становились все более решительными в намерении уничтожить его. Они не могли выйти из воды, чтобы открыто бороться с ним, потому что были глубоководными организмами. Приспособленные к высокому давлению в океане, они бы просто взорвались, окажись на поверхности. Но они придумали, как выбрасывать взрывчатые вещества наверх, в самую середину островов, или разрушать их из туннелей. Поэтому работы по электролизу серьезно застопорились. И поскольку все попытки вступить в переговоры с ними потерпели полный крах, достичь компромисса было просто невозможно. Таким образом, Пятые Люди столкнулись с важной моральной проблемой. Какое право имел человек вторгаться в мир, уже освоенный существами, которых безусловно следует признать разумными, даже если их интеллектуальная жизнь была человеку и непонятна? Когда-то, давным-давно, люди пострадали от марсианских пришельцев, которые несомненно считали себя более высокоразвитыми, чем человеческая раса. А теперь человек сам пытался совершить подобное преступление. С другой стороны, или миграция на Венеру должна продолжаться, или человечество будет уничтожено – потому что теперь казалось совершенно определенным, что Луна должна упасть, и достаточно скоро. И хотя человек еще не совсем понимал населявшие Венеру существа, то, что ему о них уже было известно, точно доказывало, что в области разума они определенно ниже его. Это утверждение, разумеется, могло быть и ошибочным: обитатели Венеры могли все же быть настолько выше человека, что тот был не в состоянии оценить их превосходство. Но подобный аргумент мог быть с тем же успехом применен по отношению и к медузе, и к микроорганизмам. Суждение должно опираться на имеющиеся факты. А в той мере, в какой человек мог разбираться в разуме, он несомненно был более высокого типа.

Был и другой факт, который также следовало учитывать. Жизнь обитателей Венеры зависела от существования радиоактивных атомов. Поскольку эти атомы были подвластны распаду, то их число должно было все время уменьшаться. В отношении их Венера имела куда большие запасы, чем Земля, но неизбежно должно наступить время, когда радиоактивной материи на Венере больше не останется. Проведенные теперь подводные исследования показали, что фауна Венеры была когда-то более обширной и что возрастающая трудность обеспечения себя радиоактивной материей была уже сама по себе сильным ограничивающим фактором для этой цивилизации. Таким образом, Венера была обречена, и человек только ускорял ее разрушение.

Была, конечно, и надежда, что при колонизации Венеры человечеству удастся обустроиться без серьезных конфликтов с местными обитателями. Но это оказалось невозможным по двум причинам. Во-первых, эти местные обитатели, похоже, были намерены уничтожить пришельцев даже ценой собственной гибели в этом процессе. Ими производились гигантские взрывы, причинявшие пришельцам огромный вред, но они же покрывали поверхность океана тысячами его погибших обитателей. Во-вторых, было обнаружено, что по мере того, как электролиз доставлял все больше и больше кислорода в атмосферу, океан вбирал назад, в себя, часть этого весьма активного элемента, растворяя его, и этот поглощенный свободный кислород имел ужасающее воздействие на океанические организмы. У них начинали окисляться ткани. Они сгорали, изнутри и снаружи, как на медленном огне. Человек не решался остановить процесс электролиза, пока атмосфера не станет так же богата кислородом, как и его родной воздух. Задолго до того, как это состояние оказалось достигнуто, было совершенно ясно, что обитатели Венеры уже начали ощущать эффект отравления и что в течение нескольких тысячелетий они будут уничтожены. Поэтому возникло намерение избавить их от этого бедственного положения, и как можно скорее. Люди теперь могли свободно передвигаться по всем островам Венеры, и, конечно, уже были основаны первые поселения. Кроме того, они были в состоянии построить целый флот из мощных подводных кораблей, чтобы очистить океан и уничтожить всю местную фауну.

Подобное широкомасштабное убийство повлияло на разум Пятых Людей в двух диаметрально противоположных направлениях, одновременно загоняя его в отчаяние и безысходность и вызывая неудержимый восторг. Потому что, с одной стороны, ужас предстоящего убийства порождал в каждом человеческом разуме чувство вины охотника, подсознательное отвращение человечества к побуждению к убийству как средству самосохранения. И эта виновность соединялась с чисто интеллектуальной потерей самоуверенности, которая возникала из-за неспособности науки предоставить достоверные сведения о приближении Луны. Было также переосмыслено и иное, иррациональное, чувство вины, порожденное симпатией к бесконечным прошлым страданиям. Вместе эти три воздействия склоняли к расовому неврозу.

С другой стороны, противоположное состояние тоже возникало из подобных же трех составляющих. В конце концов, неудача науки была вызовом, который следовало с радостью принять, потому что он открывал массу до сих пор невообразимых возможностей. Даже неизменное страдание прошлого подразумевало вызов, потому что каким-то странным образом настоящее и будущее, как было заявлено, должны видоизменить прошлое. А что касается убийства жизни на другой планете – это, разумеется, ужасно, но справедливо. Оно должно быть произведено без всякой ненависти и даже, скорее, с любовью. Потому что, когда подводный флот продолжил свою безжалостную работу, он не раз имел возможность поглубже заглянуть в жизнь местных обитателей и проникся самым настоящим восторгом, даже чувством любви, совершая убийства. Это внутреннее состояние, неудержное, однако лишенное жестокости желание усиливало духовную чувствительность человеческого вида, очищало, так сказать, его духовное чутье и открывало ему тон и мелодию во вселенской музыке, которая до сих пор была от него скрыта.

Которая из этих двух склонностей, отчаяние или мужество, должна победить? Все зависело от способности человеческого вида поддерживать высокий уровень жизненных сил в неблагоприятных обстоятельствах.

Теперь человек занялся приготовлением нового дома. На островах и в самом океане начали появляться многочисленные виды растительности, выведенные из земных прародителей, но приспособленные для условий Венеры. Поскольку поверхность суши была весьма ограничена, то огромные участки океана должны были быть отданы под специально созданные морские виды растений, которые вскоре образовали гигантские плавающие континенты из растительной материи. Даже на самых мелких жарких островах появились жилые башни, словно созданные архитектурным гением самого леса, с растительностью, занимавшей каждый свободный акр земли. И все же Венера пока что была совершенно не в состоянии вместить огромное население Земли. Поэтому должны были быть предприняты шаги, чтобы обеспечить снижение скорости прироста населения по отношению к скорости его естественной убыли, так чтобы, когда подойдет время, вся раса могла бы иммигрировать, не оставляя ни одно живое существо. Было подсчитано, что на Венере вполне сносно сможет проживать не более сотни миллионов человек. Таким образом, население должно быть уменьшено от его прежней численности до ста миллионов. И поскольку среди общества землян, с его широчайшей общественной и культурной активностью, каждый индивидуум имел определенную общественную функцию, стало очевидно, что новое общественное единение должно быть не только уменьшено по объему, но и улучшено с точки зрения функций разума. Ведь до сих пор каждый индивидуум обогащался за счет взаимодействия с куда более сложными и разнообразными социальными условиями, чем те, что возможно получить на Венере.

Вот какова была ситуация, когда человечеству предстояло спустя некоторое время оставить Землю на произвол судьбы. Теперь Луна выглядела такой громадной, что периодически превращала день в ночь, а ночь в сумрачный день. Необычные по величине приливы и причиняющая множество бед буйная погода то и дело портила земные красоты и приносила огромный вред системам и средствам цивилизации. И вот так, когда наступило для этого время, человечество вынужденно начало перелет. Прошло несколько веков, пока миграция завершилась, а Венера приняла не только все остававшееся людское население, но и представителей многих других видов организмов и все наиболее ценное из сокровищ человеческой культуры.






Глава XIII. Человечество на Венере





1. Очередное выкапывание корней


Временное пребывание человека на Венере длилось даже дольше, чем весь его жизненный путь на Земле. От эпохи питекантропа до окончательной эвакуации с родной планеты он прошел, как мы видели, через ошеломляющее разнообразие форм и обстоятельств. Но на Венере человеческий тип хотя и был отчасти более стабилен биологически, но менее разнообразным в культуре.

Описание этого периода с соблюдением той пропорции, что применялась нами до сих пор, повлекло бы за собой написание очередного тома. Поэтому я могу лишь вкратце набросать общие контуры. Молодая поросль – человечество, пересаженное в чужеродную почву, – поначалу начинает сохнуть с корня, медленно перестраивается, входит в силу и обретает некоторое постоянство формы, быстро развивается, сезон за сезоном, дает листья и соцветия многих удачных цивилизаций и культур, спит долгую зиму, в течение многих веков упадка жизнедеятельности, но со временем (вынужден использовать метафору) преодолевает этот периодический упадок благодаря достижению вечнозеленого состояния и цветения. Затем, в очередной раз, под ударами Судьбы оно выдергивается с корнем и выбрасывается в другой мир.

Первые поселенцы на Венере прекрасно представляли себе, что жизнь их будет печальным и тяжелым предприятием. Они сделали все, что могли, чтобы изменить планету сообразно человеческой природе, но они не могли сделать из Венеры другую Землю. Поверхность суши здесь была крайне мала, а климат – почти невыносимым. Чрезмерная разница температур между долгим днем и такой же долгой ночью была причиной невероятных бурь, проливных дождей, напоминавших тысячи почти бесконечных водопадов, устрашающих электрических аномалий и туманов, в которых человек не мог различить собственных ног. И в довершение всех неприятностей поступление кислорода было едва достаточным для того, чтобы сделать воздух пригодным для дыхания. Еще хуже: освобожденный водород не удалось полностью убрать из атмосферы. Иногда он спускался, смешивался с воздухом до концентрации взрывоопасной смеси, и рано или поздно должна была произойти всеохватывающая атмосферная вспышка. Периодические бедствия подобного рода разрушили архитектуру и жилье на многих островах и дополнительно уменьшили снабжение кислородом. Однако спустя некоторое время разросшаяся растительность создала возможность прекратить опасный процесс электролиза.

Тем временем нестабильность атмосферы так сильно ослабила расу, что стало невозможным справиться с еще более загадочной напастью, досаждавшей людям некоторое время спустя после переселения. Новое и необъяснимое поражение органов пищеварения, вначале проявлявшееся как некая редкая болезнь, угрожавшая в течение нескольких веков уничтожить все человечество. Физические воздействия этой своего рода чумы были даже менее ужасны, чем психологическая реакция на совершенно бессильные попытки справиться с ней, поскольку из-за загадочных причуд Луны и глубоко сидящего чувства вины, происходившего от беспричинного уничтожения обитателей Венеры, самоуверенность человека уже была серьезно подорвана, и его высокоорганизованный разум начал проявлять признаки расстройства. Причина новой болезни, конечно же, в конце концов была найдена. В местной воде имелись некоторые особые молекулярные взаимосвязи, ранее очень редкие, но затем ставшие обыденными благодаря появлению в океане земной органической материи. Никаких средств лечения открыто не было.

А затем еще одна, новая болезнь воспользовалась тем, что раса ослабела. Человеческие ткани перестали ассимилировать с марсианскими простейшими организмами, которые являлись средствами «телепатической» связи. Всеобщее нездоровье приняло теперь вид «рака» нервной системы, который возникал из-за неконтролируемого количественного роста этих организмов. Опустошительные последствия этой болезни можно было бы и не упоминать. Столетие за столетием она распространялась шире, и даже те, кто на самом деле и не страдал от этой слабости, жили в постоянном страхе безумия.

Подобные неприятности усложнялись еще угнетающей жарой. Надежда на то, что по мере смены поколений человеческая природа приспособит себя даже к более знойным областям, оказалась безосновательной. Даже, напротив, через несколько тысячелетий когда-то заселенные арктические и антарктические острова оказались почти пустыми. Из каждой сотни высоких многоквартирных домов заселенными оказывались от силы лишь два, и те только несколькими больными и психически ненормальными человеческими реликтами. Этим одиноким людям оставалось лишь направить свои телескопы на Землю и наблюдать несколько затянувшуюся бомбардировку их родного мира фрагментами Луны.

А население и дальше все продолжало уменьшаться. Каждое недолго прожившее поколение оказывалось развито гораздо меньше своих родителей. Разум слабел. Образование стало ограниченным и поверхностным. Контакт с прошлым больше был невозможен. Искусство утратило свою значимость, а философия перестала быть доминирующей в умах людей. Даже прикладные науки начали казаться слишком трудными. Неквалифицированное управление субатомными источниками энергии привело к ряду бедствий, которые в конце концов дали ход суеверию, что все «тайные сделки с природой» были порочны, а вся древняя мудрость была лишь ловушкой Врагов Человека. Книги, приборы, все сокровища человеческой культуры были по такому случаю преданы огню. И только сверхпрочные здания сопротивлялись разрушению. От величайшей мировой цивилизации Пятых Людей не осталось ничего, кроме нескольких островных племен, отрезанных друг от друга океаном, а от остальных просторов пространства и времени – глубинами их собственного безразличия.

Спустя многие тысячи лет человеческая природа начала адаптироваться к климату и к отравленной воде, без чего жизнь была бы невозможна. В тот же период начали появляться во множестве люди пятого человеческого вида, у которых отсутствовали включения элементарных марсианских организмов. Таким образом, наконец-то раса вновь обрела некоторую умственную стабильность за счет отказа от способности к «телепатии», которую человеку затем так и не удалось восстановить едва ли не до самой последней фазы своего существования. Тем временем, хотя он и вернул себе кое-что, потерянное из-за посягательств чужого мира, былой славы уже не было и в помине. Поэтому давайте побыстрее проследуем через века к тем временам, когда вновь произошли заслуживающие внимания события.

В ранний период жизни на Венере люди собирали продукты питания с большого количества плавающих растительных островов – из особых растений, выведенных искусственным путем еще до начала переселения. Но по мере того как океаны стали заполняться модифицированными представителями земной фауны, человечество, в своей массе, все больше и больше тянулось к рыболовству. Под влиянием этой привязанности к морской среде одна из ветвей человеческого вида так привыкла обитать на воде, что со временем действительно начала развивать в себе биологические адаптации к водной жизни. Возможно, это и покажется удивительным, что человек все еще проявлял способность к неожиданным изменениям, но пятый человеческий вид был искусственным и всегда был предрасположен к вспышкам мутаций. После нескольких миллионов лет изменений и селективного отбора появился весьма устойчивый человеческий подвид, подобный тюленям. Всему телу оказалась придана обтекаемая форма. Объем легких был значительно увеличен. Позвоночник стал длиннее и обрел дополнительную гибкость. Ноги уменьшились, срослись вместе и сделались плоскими, образуя горизонтальный руль. Руки также уменьшились, больше походя на плавники, хотя они все еще сохраняли действующими большой и указательный пальцы. Голова оказалась втянутой в плечи и при плавании, как бы всматриваясь, вытягивалась вперед по направлению движения. Крепкие плотоядные зубы, ярко выраженная стадность и новая, почти человеческая, хитрость, слившись, сделали этих людей-тюленей повелителями океанов. И в таком виде они оставались многие миллионы лет, пока другая, более человекообразная раса, обеспокоенная их рыболовными успехами, не перебила их гарпунами, прекратив таким образом существование этого подвида.

У другой ветви дегенерировавшего пятого человеческого вида сохранялся более земной образ поведения и древняя человеческая форма. Серьезно уменьшенные в телосложении и объеме мозга, эти жалкие существа были так непохожи на прежних переселенцев, что они по праву считаются новым видом и названы Шестыми Людьми. Век за веком они получали скудные средства к существованию, выкапывая корни на покрытых лесом островах, занимаясь ловлей самых разнообразных птиц, добывая рыбу в узких фиордах во время приливов с помощью наземной приманки. Нередко они пожирали своих напоминавших тюленей сородичей, или же те пожирали их. Вот таким ограниченным и неизменным был образ жизни этих человеческих остатков, которые сохранялись в биологическом и культурном застое несколько миллионов лет.

Однако со временем геологические изменения в очередной раз предоставили человеческой природе возможность измениться. Широчайшее вспучивание коры планеты образовало остров размером с Австралию. Со временем он был заселен, и в результате конфликтов племен образовалась новая и разносторонне развитая раса. В очередной раз были пройдены этапы старательного возделывания земли, ручного ремесла, сложной социальной организации и освоения царства мысли.

В течение последующих двухсот миллионов лет на Венере были многократно повторены, с характерными особенностями, все главные фазы человеческой жизни землян. Теократические империи; независимые и продуманно организованные островные города; зыбкое господство враждебных архипелагов; соперничество первосвященников и императоров; религиозная вражда за толкование священных писаний; повторяющиеся время от времени шатания мысли от наивного спиритуализма до политеизма, конфликтного монотеизма и всяких других безнадежных «измов», посредством которых разум пытается сделать туманными строгие контуры истины; все те же проявления наивных мечтаний и холодного рассудка; социальные перевороты из-за злоупотреблений вулканической или ветровой энергией в промышленности; экономические империи и псевдокоммунистические диктатуры – все эти формы вновь и вновь проносились через непрерывно меняющуюся сущность человечества, как в хорошо разведенном очаге появляются и исчезают бесконечно разнообразные формы из пламени и дыма.

Но все это время недолговечные души, в чьих многочисленных телах эти формы бывали воплощены, занимались в основном примитивными поисками пищи, крыши над головой, потребностью товарищества, бесчисленных желаний и любовных страстей, семейного счастья, тренировки силы и сообразительности в непринужденных спортивных играх. Очень редко, только в исключительные периоды полной ясности, только после целых эпох превратного понимания лишь некоторые из них время от времени, то там, то здесь, начали пытаться проникнуть в глубину сути человека и мира. И раньше чем этот драгоценный взор начал множиться, он тут же затмевался большой или малой катастрофой, эпидемией болезни, неожиданным общественным взрывом, наступлением расового тупоумия, обильным падением метеоритов или трусостью и головокружением, которые не позволяли с рассудительностью взглянуть в бездонную пропасть факта.





2. Летающие Люди


Нет нужды подробно описывать эти многочисленные повторения культуры, но мы должны бросить мимолетный взгляд на самую последнюю фазу этого шестого человеческого вида, чтобы получить возможность перейти к тому искусственному виду, что был им создан.

На протяжении своего жизненного пути Шестые Люди очень часто испытывали восторг от идеи полета. Вновь и вновь их самым священным символом становилась именно птица. Их монотеизм был склонен обожествлять не бога-человека, а бога-птицу, то такую, как священный морской орел, окрыленный силой, то как гигантский стриж, окрыленный состраданием, то как бестелесная душа воздуха, и наконец – как бог-птица, ставший человеком, чтобы отправить человеческую расу в полет, как в физический, так и в духовный.

Было неизбежно, что на Венере полет должен стать навязчивой идеей для человека, потому что планета могла предоставить лишь весьма ограниченный по территории дом для передвигающихся по земле существ, и буйный расцвет разнообразных животных птичьего вида стыдил и принижал человека с его привычкой к пешему передвижению. Когда в свое время Шестые Люди достигли определенных знаний и сил, сравнимых с теми, что были у Первых Людей в пору их расцвета, они придумали и создали различного рода летательные аппараты. Разумеется, много раз механический полет открывался заново и вновь терялся с падением цивилизаций. Но даже в пору своего лучшего развития он оставался на уровне кустарного ремесла. И когда, со временем, с развитием биологических наук Шестые Люди оказались в состоянии повлиять на сам человеческий организм, они вознамерились создать действительно летающего человека. Многие цивилизации долго и напрасно пытались добиться такого результата, иногда проявляя нерешительность, иногда – религиозный фанатизм. В конце концов самая устойчивая и яркая из всех цивилизаций, созданных Шестыми Людьми, по-настоящему приблизилась к этой цели.

Седьмые Люди были пигмеями, едва ли тяжелее самой большой из земных летающих птиц. Они были в высшей степени приспособлены для полета. Кожаная мембрана раскладывалась от ног до кончика неимоверно вытянутого и усиленного «среднего пальца» руки. Три смотрящих наружу пальца, в равной мере удлиненных, служили ребрами этой мембраны, в то время как остальные три оставались свободными для манипуляций. Тело приняло форму птичьего и было покрыто пышным ворсом из напоминавшей перья шерсти. Оно и шелковистая нижняя часть летательных мембран отличались по цвету и текстуре от индивидуума к индивидууму. На земле Седьмые Люди ходили чаще всего как обычные люди, потому что летательные мембраны были сложены плотно вдоль ног и тела и свисали с рук, как слишком широкие рукава. При полете ноги держались пятками врознь, как плоский хвост, а большие пальцы упирались друг в друга. Грудина значительно выступала вперед словно киль и как остов для летательных мышц. Остальные кости были полыми, для уменьшения веса, а их внутренние поверхности использовались как дополнительные легкие. Потому что, как и птицы, эти летающие люди должны были поддерживать высокую скорость окислительных процессов. Состояние, воспринимаемое другими как лихорадочная спешка, для них было совершенно обычным.

Определенные участки их мозга развились для достижения мастерства полета. Фактически была изыскана возможность снабдить этот человеческий вид системой рефлексов для поддержания равновесия в воздухе и верной, хотя и искусственной, инстинктивной способностью к полету и интересом к нему. В сравнении с их создателями объем их мозга был мал, по необходимости, но вся нервная система в целом была организована очень тщательно. К тому же они взрослели очень быстро и были весьма подвижными и деятельными в приобретении навыков в новых областях деятельности. А это было очень важное свойство, потому что естественный период жизни этих индивидуумов был всего лишь пятьдесят лет, и в большинстве случаев он преднамеренно обрывался из-за невозможности проявить определенную ловкость где-то годам к сорока или в тот момент, когда проявлялись ощутимые симптомы старости.

Из всех человеческих видов эти, подобные летучим мышам, Летающие Люди, Седьмые Люди, были, вероятно, самыми беззаботными. Одаренные гармоничным телосложением и веселым характером, они получили в наследство социальную среду, хорошо адаптированную к их природе. У них не было причин – что часто случалось с другими расами – относиться к окружающему миру как принципиально враждебному или к себе как к изуродованным существам. Благодаря острому уму при решении повседневных личных забот и разумному социальному устройству они совершенно не были отягощены неутолимой страстью к пониманию мира. Это происходило не потому, что они были недоразвитой расой, а потому, что они очень скоро сформулировали прекрасно систематизированные воззрения. Они отчетливо осознавали тем не менее, что самые совершенные построения их разума были всего лишь «мыльным пузырем», плывущим среди хаосе. Однако это был очень элегантный пузырь. И система была верной, на свой собственный веселый и откровенно лицемерный манер, как многозначительная метафора: верной и в то же время абсолютно неверной. Чего большего, спрашивается, следует ожидать от человеческого разума? У подростков поддерживалось стремление к изучению древних вопросов философии, потому что не было явных причин убеждать себя в бесполезности попыток вырваться за пределы ортодоксальной системы. «Проколите пузырь мысли в любой точке, – заявляли некоторые, – и вы разрушите его целиком. И поскольку мысль – одна из необходимых составляющих человеческой жизни, она должна быть сохранена».

Естественная наука была унаследована от раннего человеческого вида с весьма высокомерной благодарностью, как необходимые средства разумного приспособления к окружающему. Ее практические применения были заложены в основу социального устройства, но с течением тысячелетий и приближением общества к тому замечательному совершенству и стабильности, которые продержались затем многие миллионы лет, научная пытливость становилась все менее и менее необходимой, а сама наука была передана в начальные школы. История также давалась в общих чертах лишь в период детства, а затем вовсе игнорировалась.

Это удивительно неподдельное лицемерие продолжало существовать благодаря тому факту, что Седьмые Люди были главным образом сконцентрированы на делах, отличных от абстрактного мышления. Очень трудно дать представление о самых главных заботах этих Летающих Людей, скажем, представителям первых человеческих видов. Сказать, что именно полет был главной истиной их жизни, – значит не сказать почти никакой правды. Сказать, что они пытались вести жизнь, полную опасностей и восторгов, или собираться по каждому возможному поводу, опять было бы лишь карикатурой на правду. Естественно, в физическом плане «мир полета», со всем разнообразием его опасности и мастерства, представленный бурной атмосферой, был для каждого индивидуума главной средой для самовыражения. Однако все-таки не сам полет, а духовный аспект полета был кумиром этого человеческого вида.

В воздухе и на земле Седьмые Люди были разными существами. Всякий раз, когда они поднимались в воздух, они испытывали удивительное изменение души. Большая же часть их времени должна была проходить на земле, поскольку большинство выполняемых работ, на которых держалась цивилизация, невозможно было производить в воздухе. Более того, жизнь в воздухе – это была жизнь при повышенной нагрузке, и она требовала некоторого времени для восстановления сил на земле. В период их «наземной» жизни Седьмые Люди представляли собой рассудительный и здравомыслящий народ, немного скучный, однако в массе своей бодрый и неунывающий, шутливо нетерпеливый к однообразию раздражающей серости земных дел. Но они всегда поддерживали себя воспоминаниями и предвкушением бурной жизни в воздухе. Как правило, они морально уставали от этой, другой, жизни, но очень редко падали духом или погружались в лень. Несомненно, в однообразном труде в сельском хозяйстве или на производстве они были трудолюбивы, как бескрылые муравьи. Однако они работали в странном состоянии внимательной рассеянности, потому что их души и сердца все еще находились в воздухе. Пока они могли совершать частые полеты в воздухе, они оставались мягкими в обхождении даже на земле. Но если по какой-либо причине, как, например, болезнь, они достаточно долгое время удерживались на земле, то начинали чахнуть, у них развивалась острая меланхолия, и затем наступала смерть. Создатели так задумали их, что под натиском очень сильной боли или муки их сердца должны были останавливаться. Таким образом, они должны были избегать сколько-нибудь серьезных бед и страданий. Но на деле этот милосердный механизм срабатывал только на земле. В воздухе они обретали совершенно другой, более героический характер, который не предвидели даже их создатели, хотя, разумеется, он был естественным развитием их изобретения.

В воздухе сердце летающего человека билось намного сильнее. Температура его тела поднималась. Ощущения становились более обостренными и более избирательными, разум более сообразительным и проницательным. Он испытывал более глубокое удовольствие или боль от всего, что происходило с ним. Было бы неверно сказать, что он становился более эмоциональным; скорее наоборот, если под эмоциональностью подразумевать порабощение эмоциями. Потому что самой замечательной особенностью периода пребывания в воздухе было то, что эта усиленная энергичность восприятия была бесстрастной. До тех пор, пока индивидуум находился в воздухе, в одиночку ли борясь с бурей или участвуя в торжественном воздушном балете вместе с теряющимися в темном небе сонмами своих собратьев; в исступленном ли любовном танце со своим сексуальным партнером или в одиночном и сосредоточенном кружении высоко над миром; было ли его предприятие удачным или он оказался обезображен ураганом и разбился насмерть – всегда радостная и трагическая стороны его собственной судьбы принимались с одинаковым беспристрастным чувственным восторгом. Даже когда его самый дорогой напарник оказывался искалечен или уничтожен каким-то воздушным бедствием, он испытывал ликование, хотя при этом он мог отдать и собственную жизнь в надежде на его спасение. Но очень скоро после этого, вернувшись на землю, он всегда оказывался ошеломленным печалью, тщетно пытался воскресить утраченное видение и, возможно, мог умереть от сердечного приступа.

Даже когда, как временами случалось в необузданном климате Венеры, все воздушное население уничтожалось каким-то огромнейшим атмосферным взрывом, несколько покалеченных, но выживших существ, до тех пор пока они могли держаться в воздухе, ликовали и бурно радовались. И даже когда, спустя некоторое время, они изможденные опускались на землю, к несомненному разочарованию и смерти, в душе они продолжали смеяться. Однако через час после приземления их телосложение менялось, их видения прекращались. Они помнили только ужас катастрофы, и эта память убивала их.

Ничего удивительного, что Седьмые Люди с большой неохотой относились к каждому моменту пребывания на земле. Пока они находились в воздухе, несомненно, перспектива земного перерыва или даже бесконечной земной жизни, хотя в своем роде и отвратительной, воспринималась с непоколебимой веселостью; но пока они оставались на земле, они воспринимали это с некоторой неприязнью. В самом начале жизненного пути этого вида пропорциональное соотношение часов, проведенных в воздухе и на земле, было увеличено благодаря биологическому изобретению. Было выведено небольшое питательное растение, которое проводило зиму, врастая в землю, а летом парило в теплых верхних слоях воздуха, занимаясь исключительно фотосинтезом. Благодаря этому Летающие Люди были способны, подобно ласточкам, ощипывать раскинувшиеся в небе яркие пастбища. Но с течением времени материальная цивилизация становилась все более и более упрощенной. Потребности, которые нельзя было удовлетворить без труда на земле, постепенно отмирали. Промышленное производство вещей стало исключительной редкостью. Книги больше никто не писал и не читал. В них больше не было нужды, но их место, до некоторой степени, было занято словесными сообщениями и дискуссиями, проходящими прямо в воздухе. Постоянно проводилась практика и обучение искусству, музыке, стихосложению, эпическому стиху и высшему искусству крылатого танца. Все остальное просто исчезло. Многие из наук неминуемо стали частью традиции; однако истинный научный дух был сохранен в очень точной метеорологии, достаточно развитой биологии и человеческой психологии, превзойденной только вторым и пятым человеческими видами в эпоху своего расцвета. Ни одна из этих наук, однако, не рассматривалась достаточно серьезно, а лишь только в их практических приложениях. Например, психология объясняла экстаз полета исключительно лишь как лихорадочное и «иррациональное» блаженство. Но никто не был ни в малейшей степени смущен подобной теорией, потому что каждый, пока находился «на крыле», воспринимал это всего лишь как забавную полуправду.

Социальное устройство Седьмых Людей по своей сути не было ни утилитарным, ни гуманистическим и даже не религиозным, а скорее эстетическим. Каждый закон и каждое учреждение рассматривались прежде всего как вклад в совершенную форму общества. Даже общественный прогресс считался всего лишь тем, в чем должна быть воплощена красота, то есть гармонией связанных ярких жизней индивидуумов. Однако не только для индивидуума, но и для самой расы (таково было твердое убеждение) «смерть на крыле» была более прекрасной, чем продолжительная жизнь на земле. Даже общее самоубийство всей расы считалось лучше, гораздо лучше, чем прозаическая серость земного бытия. Однако хотя и индивидуум и раса рассматривались всего лишь как средства достижения объективной красоты, то в этой убежденности не оставалось никакого места для религии. Седьмые Люди были совершенно лишены интереса ко всеобщему и незримому. Красота, которую они пытались создать, была недолговечной и весьма сладострастной. И они были этим вполне удовлетворены, полагая, что так и должно быть. Индивидуальное бессмертие, как сказал один умирающий мудрец, наверняка столь же утомительно и скучно, как бесконечная песня; точно так же и по отношению к расе. Восхитительная страсть, которую составляем мы все, должна умереть, сказал он, потому что без смерти она не будет соответствовать красоте.

По прошествии сотого миллиона земных лет это общество воздухоплавателей претерпело незначительные изменения. На многих островах за весь этот период все еще стоял ряд древних башен-небоскребов, хотя и перестроенных почти до неузнаваемости. В этих «гнездах» мужчины и женщины седьмого человеческого вида спали долгими ночами, сбившись большими массами, как ласточки на насесте. Днем эти же огромные башни были едва заполнены теми из людей, кто отрабатывал свою очередь на промышленных предприятиях, в то время как другие трудились на полях и на море. Но большинство находилось в воздухе. Многие из них скользили над самой поверхностью океана и бросались вниз, словно бакланы, хватая рыбу. Многие, кружась над землей или над морем, время от времени снижались, напоминая хищных птиц, над пернатой дичью, составлявшей основное питание этого вида. Другие, поднимаясь на сорок или пятьдесят футов над волнами, где даже такая плотная атмосфера, как на Венере, могла едва удерживать их, парили, планировали, кружились с широким охватом, наслаждаясь лишь чистой радостью полета. Были и такие, что в безветренной штилевой солнечной высоте зависали, почти без движений, на устойчиво восходящих воздушных потоках, для размышлений и восторга просто от способности восприятия. Немало опьяневших от любви пар соединяли свои пути в воздушных узорах, в спиралях, каскадах и восьмерках полета, чтобы тут же слиться в объятьях и падать почти десять тысяч футов в единении тел. А некоторые носились то туда, то сюда сквозь зеленый туман частиц растений, собирая их, словно «манну небесную», в свои открытые рты. Целые группы, кружащиеся вместе, обсуждали проблемы, социальные или эстетические; другие вместе пели или слушали речитативы эпических стихов. Тысячи, собираясь в небе как перелетные птицы, выполняли массовые витки и спирали, напоминающие широкомасштабные праздничные демонстрации в воздухе времен Первого Всемирного Государства, но более живую и экспрессивную, чем полет любой машины. И обязательно всегда находился кто-нибудь, один или с компанией, кто или в погоне за рыбой и пернатой дичью, или за чистым весельем выставлял свою силу и уменье против урагана, зачастую трагически, но никогда без страсти и радости в глубине души.

Может показаться до некоторой степени невероятным, что культура Седьмых Людей длилась так долго. Она непременно должна была бы разложиться через обычное однообразие и застой или продвинуться в сторону более богатого жизненного опыта. Но нет. Поколение следовало за поколением, и каждое имело слишком короткую жизнь, чтобы их молодой задор и проявление скуки могли пережить их. Более того, приспособление этих существ к их собственному миру было настолько совершенным, что даже если бы они жили и многие века, они не почувствовали бы необходимости в переменах. Полет предоставлял им сильное физическое возбуждение и физическую основу гениального и экстатического, хотя и ограниченного, духовного переживания. В этом их превосходном приобретении они радовались не только разнообразию полета как такового, но также и постигали красоты их разнообразного мира, как и, возможно больше всего, в тех тысячах лирических и эпических попыток установления человеческих взаимосвязей в этом воздушном братстве.

Конец же этого, казалось длящегося бесконечно, блаженства, как бы то ни было, таился в самой природе этого человеческого вида. Прежде всего, пока века складывались в эпохи, поколения сохраняли все меньше и меньше знаний из традиционных древних наук. Потому что это стало для них в высшей степени маловажным. Воздушное братство в этом не нуждалось. Эта потеря всего лишь простой информации не имела никакого значения до тех пор, пока их условия жизни оставались практически неизменными; но идущие своим чередом биологические изменения начали расшатывать их. Человеческий вид оказался постоянно подвержен некоторой биологической нестабильности. Часть младенцев, какая именно – зависело от обстоятельств, неизменно была изуродована, и деформации носили в основном такой характер, при котором полеты были просто невозможны. Нормальный младенец был способен летать уже на втором году. Если какая-то случайность не позволяла ему сделать этого, то он неизменно впадал в депрессию и умирал еще до конца третьего года. Но множество из деформированных детей, будучи результатом частичного поворота развития в сторону обычной пешеходной природы, были в состоянии жить неограниченное время и без полетов. Согласно кодексу милосердия, такие калеки всегда должны были уничтожаться. Но со временем, из-за постепенного истощения определенных морских солей, необходимых для поддержания природы Седьмых Людей, младенцы все чаще и чаще были скорее деформированными, нежели соответствующими истинному типу. Мировое население упало так сильно, что жизнь всего общества в воздухе, организованная согласно освященным веками эстетическим принципам, больше поддерживаться не могла. Никто не знал, как остановить увядание расы, но многие чувствовали, что сделать это не удастся без глубоких знаний в биологии. И вот была принята на вооружение политика борьбы с катастрофой. Было решено сохранять тщательно отобранную часть деформированных младенцев, особенно тех, которые, хотя и были обречены жить на земле, возможно, были в состоянии развить высокий интеллект. Таким образом надеялись воспитать специальную группу индивидуумов, свободных от опьянения полетов, чьей работой должны стать биологические исследования.