Созданная из тени

– Вы видели?..

– Не просто видели, – отвечает Камаил.

– Я думал, это горячечный бред…

Серафина подает Натаниелю рубашку.

– Если в твоем клане все так бредят, – обращается она к Лиаму, – то не хотела бы я оказаться поблизости.

– Я не в ответе за весь клан, – возражает Лиам. – И никогда не говорю за весь клан.

Покачав головой, Серафина протягивает мне руку:

– Ваше Величество? Готова?

Я уже собираюсь подойти к ней, но Лиам удерживает меня.

– Я не уверен, – признается он.

Теперь я тоже не уверена, правильно ли поступаю.

Но разве не за этим мы здесь? В лучшем случае жить мне осталось несколько лет… Надо рискнуть. Мягко высвобождаюсь из хватки Лиама и сажусь, скрестив ноги, между близнецами.

– Готова покончить с Королевой и прочей чепухой. Я – нечто другое.

Пока не понимаю, что именно… но хочу это выяснить.

– Не бойся, – тихо говорит Камаил.

– Мы ничего не разрушаем, – шепчет Серафина. – Мы смотрим. Если получится, то просто извлечем ее из тебя.

Неожиданно меня охватывает дикий страх. Я боюсь потерять нечто такое, без чего не смогу жить дальше. Я будто взглянула на себя со стороны и осознала, что мне чего-то недостает. Чего-то значимого. Сколько можно потерять от самого себя и при этом не потеряться самому.

Магия близнецов такая же, какой я увидела ее ранним утром. Она подобна потоку незамутненной воды, чистой и свежей. Она вымывает страх и сомнения из мыслей, успокаивает раны, течет к паутине, расставленной Лиаскай в моей душе. Лиаскай никак не реагирует, ничего не замечает. Она спит. Я чувствую себя предательницей, потому что обманула ее доверие. Вина… что за странное чувство! Нет, ни к чему мне угрызения совести. Я хочу избавиться от того, что меня убивает.

По телу пробегает дрожь. Кристально чистый поток магии мягко, но решительно проникает под паутину Лиаскай, осторожно пытаясь отделить ее от меня. С чем бы сравнить это ощущение? Это как окунуть в растопленную свечу палец и чуть погодя снять тончайший слой воска с кожи. Приятная тянущая боль. Меня словно освобождают от какой-то тяжкой ноши. Улыбнувшись, я бросаю взгляд на Лиама: пусть не переживает.

Мы смотрим друг на друга… И происходит что-то странное. Теперь я вижу не только своими глазами, но и одновременно с этим наблюдаю за всем происходящим откуда-то сверху. А в следующий миг чувствую, как меня затягивает в ночь. В пустоту, в Никуда, в необозримые дали небес. Похоже на падение, только наоборот, и я ничего не могу с этим поделать. В ушах у меня гремит тишина, но я вижу Лиама, который говорит со мной, умоляет – кричит! В мгновение ока он оказывается рядом, подхватывает меня, а мне кажется, будто я на целую вечность зависла между мирами. Не могу ни пошевелиться, ни закричать. Не хватает какого-то очень важного звука. Ритма, который мне нужен.

Не могу дышать.

Вокруг меня сгрудились все. Вижу лица, испуганные глаза, шевелящиеся губы. Но ничто из этого не достигает меня.

Я так далеко отсюда.

Так далеко.





Глава 29




– Никогда больше так не делай. Никогда, слышишь, Майлин, никогда.

Сердце стучит, как контрабас. Только теперь я осознала, что до этого оно не билось. Пытаюсь вздохнуть, и в горле першит.

– Что случилось? – хриплю я.

– Никогда так не делай.

В глазах Лиама плещется паника. Почему я лежу у него на руках, а все мои мышцы словно парализовало? Растерянно приподнимаю голову и ловлю на себе встревоженные взгляды остальных. Даже Камаил, который смотрит куда-то сквозь меня, кажется недовольным.

Это может значить только одно.

– Ничего не вышло, да?

К чему этот вопрос? Я ведь по-прежнему чувствую Лиаскай, которая снова сделалась мягкой, словно ластящаяся кошка. Будто она вся создана из нежности и нет у нее ни клыков, ни когтей.

Покачав головой, Серафина дотрагивается теплой ладонью до моего лба.


– Прости, Майлин. Сначала мы решили, что легко сможем извлечь из тебя магию. Наверное, все бы получилось, приди ты сюда раньше. Однако за это время она проникла слишком глубоко…

Встав рядом с сестрой, Камаил тянет руку ко мне. Касается пальцами шеи, скользит ниже и кладет свою огромную ручищу прямо мне на грудь. Лиам громко вздыхает, но я не препятствую Камаилу. В его прикосновениях нет ничего противного или чувственного. Он вслушивается в сердцебиение, словно ему оно скажет больше, чем мне.

– Она в твоем сердце, – выносит свой вердикт Камаил.

– И что это значит? – спрашивает Натаниель.

Лиам вздрагивает, точно ему известен ответ.

– Мы сможем извлечь магию, – объясняет Серафина, – только после смерти Майлин.

– Лиаскай слишком тесно с ней связана, – говорит Камаил таким голосом, будто в этом есть что-то прекрасное. – Пока жизнь наполняет сердце Майлин, Лиаскай тоже будет жить. Слишком поздно их разлучать.

Вскочив, Натаниель нервно прохаживается туда-сюда.

– Так нельзя. Мы не можем оставить все как есть. Майлин умирает.

– Все мы умрем, – просто замечает Камаил. – И если я не слишком ошибаюсь в тех, кто сейчас стоит рядом, о Майлин будут помнить. А это дорогого стоит.

– Кам, думаю, твои слова ничем не помогут, – одергивает его Серафина.

А вот я не уверена, помогут или нет. Может, Камаил прав. Разве кто-то выбирает, когда ему умереть? Нет, не могу сейчас об этом думать. Сосредотачиваюсь на Лиаме, который, кажется, дышит с трудом. На Натаниеле, на шее которого видна пульсация вен. На Алис, по щеке которой катится первая слеза, мерцающая в лунном свете.

– Все впустую, – шепчет Алис.

Вдруг Лиам гневно нахмурился, моргнул несколько раз, протер глаза и снова уставился на меня.

– Огня! – резко приказывает он.

Натаниель тут же передает ему какой-то факел, и Лиам хватает его почти вплотную к пламени и подносит так близко к моему лицу, что я на секунду пугаюсь, что он подпалит мне ресницы. Несколько мгновений Лиам пристально изучает меня таким взглядом, словно я в чем-то провинилась. Затем он отбрасывает факел и бьет кулаком по земле, словно желая наказать опаловые прожилки в камне.

– Ты чего? – дрожа от испуга, лепечу я.

– Не впустую! – цедит он. – Это не прошло впустую. Майлин, за эту проклятую попытку ты заплатила не только надеждой.

– Прекрати! – из моей груди вырывается скулеж. – Ты меня пугаешь. О чем ты говоришь?

Мне не ответили. Натаниель и Алис тоже смотрят мне в глаза. Не знаю, что они там разглядели, но это взволновало их так же сильно, как и Лиама.

– Майлин, – наконец произносит Алис, – ты помнишь глаза сестры в день твоей коронации?

Лиам разочарованно вздыхает, а Натаниель гневно кривит рот, догадавшись, что Алис не знает о моей сделке с Королевой. Я ей не рассказала.

– Нет, – признаюсь я. Слово на вкус горькое и едкое. – Я не помню ее.

На лице Алис написано полное недоумение, но она не допытывается.

– Белые пятна, – произносит Лиам, выдавливая из себя улыбку. – Твои глаза похожи на летнее небо с белыми облаками.

Звучит красиво… И отчего-то его фраза задевает пустоту внутри меня, там, где должно быть воспоминание. Прекрасное или ужасное. Страх или надежда – я не знаю.

– И что это значит? – я обращаюсь к Лиаму, поскольку он единственный не станет меня щадить.

– Попытка стоила нам времени. Времени, которое тебе отпущено.

– Сколько?

Это у меня голос так ослаб или дело в потрясении, которое выкачало из меня энергию? Надо бы встать на ноги, но одна мысль об этом кажется абсурдной. Вглядываюсь в беспомощные лица. Никто не знает ответ. Дни, недели?

Ясно одно: с тех пор, как мне на голову возложили корону, время моей жизни поставили на счетчик. И сейчас он начнет тикать быстрее.

– Мне очень жаль, – шепчет Серафина.

Она ни в чем не виновата.

– Вы были очень осторожны, я знаю. Просто она слишком сильна. Слишком сильна для вас, для меня…

Слишком сильна для всех нас. На меня накатывает слабость, тяжелая и темная. Так бывает, когда терпит крушение большая надежда.

Лиам берет меня на руки, и я не сопротивляюсь. Обняв его за шею, утыкаюсь лицом ему в плечо.

– Не знаю, что теперь делать… – лепечу я.