Созданная из тени
Часть 23 из 74 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Смеясь, пожимаю плечами:
– Зависит от тебя.
– Разумеется, – Лиам хлопает себя по лбу. – Тебе надо хорошо поесть, а то ты совсем исхудала. В Завременье точно нет нормальной еды.
Некоторое время я размышляю, не заскучаю ли по пицце или пасте. Нет, это я преувеличиваю. Пища в Лиаскай простая, зато на вкус она даже в сыром виде гораздо сочнее и насыщеннее, чем дома: похоже на манго, которое я однажды попробовала в магазинчике родителей Рави. Какая жалость, что к грибам это тоже относится.
Пойти в деревню – замечательная идея. Мы немедленно отправляемся в путь. Снегопад прекратился, но на тропинках и пастбищах, верхушках деревьев и полях, крышах и подоконниках толстым пушистым покровом лежит снег. Обступающие долину горы дарят уютное чувство защищенности, будто мы живем внутри огромного снежного шара, где нам ничего не угрожает. Мне хочется раскинуть руки, будто крылья. Не сводя взгляда с небесной синевы, я кружусь. Но мне быстро становится нехорошо и я врезаюсь в Лиама. Не удержавшись на ногах, мы оба с веселым смехом падаем в сугроб. Все в снегу, мы добираемся до деревни, по которой уже разлетелся слух о моем возвращении. Все суетятся, в таверне сдвигают столы, кто-то тащит на кухню котлы, мешки со свеклой и мукой.
– Боже мой! – шепчу я Лиаму. – Готовится торжественный прием?
– Забыла, кто ты? – невозмутимо отвечает он, пожимая плечами. – А вот здесь об этом всегда помнят.
Тут я встревожилась, поскольку не ожидала, что все так изменится. Наивная! Я ведь пропавшая Королева, самая разыскиваемая девушка во всей Лиаскай. Успокаивает одно – все местные жители перед лицом закона в чем-то виновны. За голову одного Лиама заплатят больше, чем у него самого имен. Здесь никто меня не выдаст. Но я боюсь: вдруг ко мне отнесутся иначе, чем летом? В таверне люди улыбаются робко и сдержанно, держатся поодаль, и это отнюдь не правильно. Подозреваю, что Лиаскай действительно сияет во мне. Очень хочется как-нибудь выключить ее свет.
Кажется, все заняты своими делами. И вдруг между снующими туда-сюда людьми мелькает детское бледное личико, обрамленное темными волосами. Но в следующую секунду мальчик исчез, наверное, юркнул под стол, а я понимаю, что здесь замешан страх. Меня боятся.
– Я выйду ненадолго, – предупреждаю я Лиама.
Кивнув, Лиам говорит, что присоединится ко мне позже, а пока поищет нам что-нибудь выпить.
Оказавшись снова на морозном воздухе, под небом, по краям которого медленно растекается ночь, я глубоко вздыхаю. Подрагиваю от холода, потому что оставила шубу в таверне, но внутри у меня все дрожит совсем по другой причине. Вдруг эти люди чего-то от меня ждут? Как Натаниель, как Истинная Королева. Даже мама ждет от меня того, что я, возможно, не смогу ей дать. А теперь еще и они. Сотни людей, знающие, кто я. Знающие, что я связана с Лиаскай. Может, они надеются на мою помощь. И никто не подозревает, что Лиаскай лишь мысленно общается со мной, но не дает никакой реальной силы. Да и откуда им это знать?
Я смотрю по сторонам и вижу улыбающиеся лица, глаза, избегающие моего взгляда, благоговейно опущенные головы. На колени никто не падает, но многие всерьез подумывают это сделать, так, для надежности. Это было бы верхом унижения. Даже если от меня ничего не ждут, со мной все равно будут разговаривать, словно с какой-то аристократкой…
Вдруг колено пронзает болью, я чуть не падаю, но все же удерживаю равновесие. Рефлекторно оборачиваюсь. Оружия нет, вот проклятье! Но кто мог?.. Предугадав следующий удар противника, я, не думая, стремительно перехватываю его оружие. И в изумлении открываю рот. Дерево. Я держусь за деревянную палку. Будь это меч, я осталась бы без пальцев. Подняв взгляд, замечаю усмехающуюся девушку с бирюзовыми глазами.
– Неплохо для корневой крысы.
– Зара!
Ну хоть Зара относится ко мне с грубоватым дружелюбием, как и раньше. Порывисто бросаюсь ей на шею и, несмотря на ее сопротивление, целую в щеку.
– Во имя Бездонного Ущелья, принцесса, зачем? – восклицает она, вытирая лицо. Но глаза у нее искрятся радостью. – Так Лиам не соврал? Ты правда обвела вокруг пальца Крис Босуорт?
Ну, Лиам слегка преувеличил.
– Честно говоря, она меня поколотила, – вырывается у меня, и мы смеемся. – Но это долгая история.
Жду не дождусь, чтобы рассказать ее Заре.
– Я так рада, что ты осталась прежней, – признаюсь я.
– Ясно, побуду такой еще немножко. Только не целуй меня больше, не то мне в голову разные глупости полезут, а Лиам все глаза выплачет.
Посылаю ей воздушный поцелуй и краем глаза вижу, что прохожие толкают друг друга, перешептываются и заметно успокаиваются. Как я благодарна Заре за удар в колено!
– А что такое корневая крыса? – спрашиваю я. – И надо ли мне знать ответ?
Зара посерьезнела: теперь она похожа на опытную воительницу, хотя и младше меня на год.
– С приходом осени, когда становится неуютно, корневые крысы прячутся под землей. Обычно они выбираются на поверхность, когда первые созревшие плоды падают с деревьев.
– Видимо, я ранняя корневая крыса.
– Да-а-а у-у-уж, – протяжно говорит Зара, – либо храбрая, либо тупая. Я еще не определилась. Пойдем внутрь, корневая крыса, пока ты не отморозила себе хвост.
В таверне к нам подходит Лиам. В руках у него две кружки, от которых поднимается пар, пахнущий медом и спиртом. За Лиамом маячит какой-то мальчик, старательно делающий вид, будто он оказался здесь чисто случайно. Лиам ошибся, Шеймус явно не хочет со мной знакомиться. Не сомневаюсь, он здесь не по своей воле.
Отдав мне дымящуюся кружку, Лиам подталкивает брата.
– Майлин, это Шеймус. Шеймус – Майлин.
– Шеймусу явно не по душе здесь быть, – замечаю я с легкой улыбкой.
Но растормошить его не так-то просто. Закусив нижнюю губу, он едва заметно кланяется.
Зара раздраженно вздыхает:
– Шеймус, то, что королевы поедают маленьких детей, – просто шутка! Не трусь. В худшем случае она тебя поцелует.
Я наклоняюсь к Шеймусу, и он смотрит на меня, широко распахнув глаза.
– Не слушай Зару. Она минуту назад обливалась слезами, потому что я поцеловала ее в щеку.
Зара с силой пихает меня под ребра, и выплеснувшийся из кружки напиток обжигает мне пальцы.
– Ну вот, – смеюсь я. – Сейчас она топнет ногой, разрыдается и убежит.
Шеймус все еще насторожен и недоверчив, но на губах у него мелькает усмешка.
– Присядем, – обращаюсь я к Лиаму. Взяв кружку в другую руку, облизываю сладкие и липкие пальцы. Не знаю, что это за напиток, но он невероятно вкусный. Придется Лиаму тащить меня домой на руках. Воспользовавшись заминкой, Шеймус сбегает. Я собираюсь спросить у Лиама, почему его младший брат так меня боится, но тут подходят Джонатан и Томас со своими родителями, Питом и Эммой. Мы обнимаемся и даже пускаем слезинку-другую.
Народу в таверне все прибывает, будто кто-то пробежал по деревне и созвал всех. Людей больше, чем мест, поэтому я ужинаю говядиной, тушенной со сладким луком, сидя на коленях у Лиама. Снова и снова рассказываю, что произошло в тот день, когда мы совместными усилиями взорвали дворцовые стены. Многие жители деревни этому поспособствовали, и я благодарю каждого отдельно, а также всех тех, кто остался дома и пожелал нам удачи.
Я смеюсь в голос, и Лиам с веселым недоумением смотрит на меня.
– Ничего, – говорю я в ответ на его вопросительный взгляд. – Просто я боялась, что теперь они будут вести себя иначе. Ведь я…
«Ведь я Королева», – думаю про себя. Эти слова звучат слишком неправильно и глупо, чтобы произносить их вслух.
– Но здесь я снова стала собой.
Наконец, все немного успокаиваются, и к нам присоединяется Алис. Схватив кружку Лиама, она осушает ее до дна.
– Здорово, что вы пришли! Хотела зайти за вами, но увидела, как запотели окна дома, и подумала…
– Это шифр такой? – перебивает ее Шеймус, который отважился сесть к нам за стол.
Все покатываются со смеху, и Шеймус, покраснев как рак, утыкается взглядом в стол.
– Ты прав, – решаю поддержать его я. – Мы очень сильно… поругались, даже жарко стало. Если в доме жарко, а снаружи холодно… окна запотевают.
Наклонив голову, Шеймус смотрит на меня:
– Вот ты не такая дура, как остальные. Ты – милая.
– Спасибо!
Уверена, остальные тоже не дураки, в них просто говорит подогретое вино.
– Ты тоже милый, – улыбаюсь я.
– На твоем месте я бы очень злился. Знаешь, я боялся тебя не из-за глупых россказней Зары…
Через два стола от нас с лавки поднимается какая-то девушка – в руках у нее скрипка. Сидящие рядом аплодируют, а девушка, отвесив насмешливый поклон, начинает играть бойкую быструю песню, которую здесь все знают. Всякий раз после повторяющихся проигрышей кто-то встает и поет про злодеяния Кеппоха – заклятого врага Лиаскай. А затем все хором горланят припев:
И скачем мы дружно,
И скачем мы дружно,
И скачем мы дружно
На битву с Кеппохом!
Но девушек тоже,
Но девушек тоже,
Но девушек тоже
Обнимем охотно!
В конце припева все делают глоток из своих кружек, и скрипачка играет следующий куплет.
Лиам неодобрительно качает головой, когда поет Томас. Зара же упорно заменяет «девушек» на «юношей».
Наклоняюсь к Шеймусу, чтобы не перекрикивать поющих:
– Зачем мне на тебя злиться?
– Лиам говорил, мол, он тебя обманул, чтобы спасти меня от Босуорт.
Я киваю:
– Зависит от тебя.
– Разумеется, – Лиам хлопает себя по лбу. – Тебе надо хорошо поесть, а то ты совсем исхудала. В Завременье точно нет нормальной еды.
Некоторое время я размышляю, не заскучаю ли по пицце или пасте. Нет, это я преувеличиваю. Пища в Лиаскай простая, зато на вкус она даже в сыром виде гораздо сочнее и насыщеннее, чем дома: похоже на манго, которое я однажды попробовала в магазинчике родителей Рави. Какая жалость, что к грибам это тоже относится.
Пойти в деревню – замечательная идея. Мы немедленно отправляемся в путь. Снегопад прекратился, но на тропинках и пастбищах, верхушках деревьев и полях, крышах и подоконниках толстым пушистым покровом лежит снег. Обступающие долину горы дарят уютное чувство защищенности, будто мы живем внутри огромного снежного шара, где нам ничего не угрожает. Мне хочется раскинуть руки, будто крылья. Не сводя взгляда с небесной синевы, я кружусь. Но мне быстро становится нехорошо и я врезаюсь в Лиама. Не удержавшись на ногах, мы оба с веселым смехом падаем в сугроб. Все в снегу, мы добираемся до деревни, по которой уже разлетелся слух о моем возвращении. Все суетятся, в таверне сдвигают столы, кто-то тащит на кухню котлы, мешки со свеклой и мукой.
– Боже мой! – шепчу я Лиаму. – Готовится торжественный прием?
– Забыла, кто ты? – невозмутимо отвечает он, пожимая плечами. – А вот здесь об этом всегда помнят.
Тут я встревожилась, поскольку не ожидала, что все так изменится. Наивная! Я ведь пропавшая Королева, самая разыскиваемая девушка во всей Лиаскай. Успокаивает одно – все местные жители перед лицом закона в чем-то виновны. За голову одного Лиама заплатят больше, чем у него самого имен. Здесь никто меня не выдаст. Но я боюсь: вдруг ко мне отнесутся иначе, чем летом? В таверне люди улыбаются робко и сдержанно, держатся поодаль, и это отнюдь не правильно. Подозреваю, что Лиаскай действительно сияет во мне. Очень хочется как-нибудь выключить ее свет.
Кажется, все заняты своими делами. И вдруг между снующими туда-сюда людьми мелькает детское бледное личико, обрамленное темными волосами. Но в следующую секунду мальчик исчез, наверное, юркнул под стол, а я понимаю, что здесь замешан страх. Меня боятся.
– Я выйду ненадолго, – предупреждаю я Лиама.
Кивнув, Лиам говорит, что присоединится ко мне позже, а пока поищет нам что-нибудь выпить.
Оказавшись снова на морозном воздухе, под небом, по краям которого медленно растекается ночь, я глубоко вздыхаю. Подрагиваю от холода, потому что оставила шубу в таверне, но внутри у меня все дрожит совсем по другой причине. Вдруг эти люди чего-то от меня ждут? Как Натаниель, как Истинная Королева. Даже мама ждет от меня того, что я, возможно, не смогу ей дать. А теперь еще и они. Сотни людей, знающие, кто я. Знающие, что я связана с Лиаскай. Может, они надеются на мою помощь. И никто не подозревает, что Лиаскай лишь мысленно общается со мной, но не дает никакой реальной силы. Да и откуда им это знать?
Я смотрю по сторонам и вижу улыбающиеся лица, глаза, избегающие моего взгляда, благоговейно опущенные головы. На колени никто не падает, но многие всерьез подумывают это сделать, так, для надежности. Это было бы верхом унижения. Даже если от меня ничего не ждут, со мной все равно будут разговаривать, словно с какой-то аристократкой…
Вдруг колено пронзает болью, я чуть не падаю, но все же удерживаю равновесие. Рефлекторно оборачиваюсь. Оружия нет, вот проклятье! Но кто мог?.. Предугадав следующий удар противника, я, не думая, стремительно перехватываю его оружие. И в изумлении открываю рот. Дерево. Я держусь за деревянную палку. Будь это меч, я осталась бы без пальцев. Подняв взгляд, замечаю усмехающуюся девушку с бирюзовыми глазами.
– Неплохо для корневой крысы.
– Зара!
Ну хоть Зара относится ко мне с грубоватым дружелюбием, как и раньше. Порывисто бросаюсь ей на шею и, несмотря на ее сопротивление, целую в щеку.
– Во имя Бездонного Ущелья, принцесса, зачем? – восклицает она, вытирая лицо. Но глаза у нее искрятся радостью. – Так Лиам не соврал? Ты правда обвела вокруг пальца Крис Босуорт?
Ну, Лиам слегка преувеличил.
– Честно говоря, она меня поколотила, – вырывается у меня, и мы смеемся. – Но это долгая история.
Жду не дождусь, чтобы рассказать ее Заре.
– Я так рада, что ты осталась прежней, – признаюсь я.
– Ясно, побуду такой еще немножко. Только не целуй меня больше, не то мне в голову разные глупости полезут, а Лиам все глаза выплачет.
Посылаю ей воздушный поцелуй и краем глаза вижу, что прохожие толкают друг друга, перешептываются и заметно успокаиваются. Как я благодарна Заре за удар в колено!
– А что такое корневая крыса? – спрашиваю я. – И надо ли мне знать ответ?
Зара посерьезнела: теперь она похожа на опытную воительницу, хотя и младше меня на год.
– С приходом осени, когда становится неуютно, корневые крысы прячутся под землей. Обычно они выбираются на поверхность, когда первые созревшие плоды падают с деревьев.
– Видимо, я ранняя корневая крыса.
– Да-а-а у-у-уж, – протяжно говорит Зара, – либо храбрая, либо тупая. Я еще не определилась. Пойдем внутрь, корневая крыса, пока ты не отморозила себе хвост.
В таверне к нам подходит Лиам. В руках у него две кружки, от которых поднимается пар, пахнущий медом и спиртом. За Лиамом маячит какой-то мальчик, старательно делающий вид, будто он оказался здесь чисто случайно. Лиам ошибся, Шеймус явно не хочет со мной знакомиться. Не сомневаюсь, он здесь не по своей воле.
Отдав мне дымящуюся кружку, Лиам подталкивает брата.
– Майлин, это Шеймус. Шеймус – Майлин.
– Шеймусу явно не по душе здесь быть, – замечаю я с легкой улыбкой.
Но растормошить его не так-то просто. Закусив нижнюю губу, он едва заметно кланяется.
Зара раздраженно вздыхает:
– Шеймус, то, что королевы поедают маленьких детей, – просто шутка! Не трусь. В худшем случае она тебя поцелует.
Я наклоняюсь к Шеймусу, и он смотрит на меня, широко распахнув глаза.
– Не слушай Зару. Она минуту назад обливалась слезами, потому что я поцеловала ее в щеку.
Зара с силой пихает меня под ребра, и выплеснувшийся из кружки напиток обжигает мне пальцы.
– Ну вот, – смеюсь я. – Сейчас она топнет ногой, разрыдается и убежит.
Шеймус все еще насторожен и недоверчив, но на губах у него мелькает усмешка.
– Присядем, – обращаюсь я к Лиаму. Взяв кружку в другую руку, облизываю сладкие и липкие пальцы. Не знаю, что это за напиток, но он невероятно вкусный. Придется Лиаму тащить меня домой на руках. Воспользовавшись заминкой, Шеймус сбегает. Я собираюсь спросить у Лиама, почему его младший брат так меня боится, но тут подходят Джонатан и Томас со своими родителями, Питом и Эммой. Мы обнимаемся и даже пускаем слезинку-другую.
Народу в таверне все прибывает, будто кто-то пробежал по деревне и созвал всех. Людей больше, чем мест, поэтому я ужинаю говядиной, тушенной со сладким луком, сидя на коленях у Лиама. Снова и снова рассказываю, что произошло в тот день, когда мы совместными усилиями взорвали дворцовые стены. Многие жители деревни этому поспособствовали, и я благодарю каждого отдельно, а также всех тех, кто остался дома и пожелал нам удачи.
Я смеюсь в голос, и Лиам с веселым недоумением смотрит на меня.
– Ничего, – говорю я в ответ на его вопросительный взгляд. – Просто я боялась, что теперь они будут вести себя иначе. Ведь я…
«Ведь я Королева», – думаю про себя. Эти слова звучат слишком неправильно и глупо, чтобы произносить их вслух.
– Но здесь я снова стала собой.
Наконец, все немного успокаиваются, и к нам присоединяется Алис. Схватив кружку Лиама, она осушает ее до дна.
– Здорово, что вы пришли! Хотела зайти за вами, но увидела, как запотели окна дома, и подумала…
– Это шифр такой? – перебивает ее Шеймус, который отважился сесть к нам за стол.
Все покатываются со смеху, и Шеймус, покраснев как рак, утыкается взглядом в стол.
– Ты прав, – решаю поддержать его я. – Мы очень сильно… поругались, даже жарко стало. Если в доме жарко, а снаружи холодно… окна запотевают.
Наклонив голову, Шеймус смотрит на меня:
– Вот ты не такая дура, как остальные. Ты – милая.
– Спасибо!
Уверена, остальные тоже не дураки, в них просто говорит подогретое вино.
– Ты тоже милый, – улыбаюсь я.
– На твоем месте я бы очень злился. Знаешь, я боялся тебя не из-за глупых россказней Зары…
Через два стола от нас с лавки поднимается какая-то девушка – в руках у нее скрипка. Сидящие рядом аплодируют, а девушка, отвесив насмешливый поклон, начинает играть бойкую быструю песню, которую здесь все знают. Всякий раз после повторяющихся проигрышей кто-то встает и поет про злодеяния Кеппоха – заклятого врага Лиаскай. А затем все хором горланят припев:
И скачем мы дружно,
И скачем мы дружно,
И скачем мы дружно
На битву с Кеппохом!
Но девушек тоже,
Но девушек тоже,
Но девушек тоже
Обнимем охотно!
В конце припева все делают глоток из своих кружек, и скрипачка играет следующий куплет.
Лиам неодобрительно качает головой, когда поет Томас. Зара же упорно заменяет «девушек» на «юношей».
Наклоняюсь к Шеймусу, чтобы не перекрикивать поющих:
– Зачем мне на тебя злиться?
– Лиам говорил, мол, он тебя обманул, чтобы спасти меня от Босуорт.
Я киваю: