Современная смерть. Как медицина изменила уход из жизни
Часть 17 из 65 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Тем не менее врачи явно не добились больших успехов в том, чтобы социальные медиа начали приносить пациентам пользу, хотя некоторые надеются изменить эту ситуацию. Дэниел Миллер, профессор антропологии в лондонском Университетском колледже, руководит многолетним проектом, посвященным использованию социальных медиа в хосписах[630]. Среди прочего Миллер хочет уйти от анализа моделей общения на отдельных ресурсах, таких как фейсбук, твиттер и скайп. Вот что он написал мне в электронном письме:
Мы должны перестать фиксироваться лишь на том или ином типе медиа. Кто-то из пациентов считает, что важнее всего текстовые сообщения: с ним можно говорить по телефону, встречаться вживую, договариваться о встрече, но всегда нужно сначала написать сообщение, чтобы убедиться, что он готов общаться. Другой не может раскрыться врачу при личной встрече, но может сочинить электронное письмо на несколько страниц посреди ночи.
В ходе своего исследования Миллер обнаружил, что врачи особенно непреклонны в том, что, по их мнению, является оптимальным способом общения с пациентами: «Многие доктора действительно не желают слышать никаких встречных предложений и имеют очень твердое мнение о том, какое социальное медиа нужно или, наоборот, недопустимо использовать. Это представляет серьезную проблему для пациентов».
Социальные медиа открывают тем, кто близок к смерти, новые возможности для коммуникации с близкими. Не удивлюсь, если люди начнут использовать сервисы вроде скайпа для трансляции собственной смерти. По мнению Миллера, в этом нет ничего радикального: «Чем ваш пример со скайпом будет отличаться от традиционной мизансцены ухода из жизни, которая по-прежнему практически обязательна во многих культурах? Это лишь позволит присутствовать при этом событии людям, которых раньше там не было бы».
На мой взгляд, все, что открывает в нашем обществе окно в темную комнату смерти и умирания, можно только приветствовать. Все, что обеспечивает пациентам и членам их семей новые способы общения, будет шагом в правильном направлении. Медицинские работники вечно пробуют новые инструменты, новые методики и новые лекарства, но в смысле новых средств связи пациент может увидеть врача, только придя в определенный кабинет поликлиники или, того хуже, попав в больницу.
Если смерть — это враг, опаснее всего она в темноте. Смерть незаметно управляет каждым аспектом нашей жизни. Многие говорят о победе над смертью с помощью препаратов или технических средств, но до сих пор такие изобретения лишь откладывали смерть и продлевали процесс умирания. Возможно, смерть легче всего одолеть, просто заговорив ее до смерти.
Смерть, наш вечный враг, все чаще сталкивается с теми, кто мерится с нею силами на публике, используя необычные средства. Открываются кафе смерти[631] и салоны смерти[632], где люди разговаривают о ней за едой и напитками. Комики вроде Джорджа Карлина отпускают в адрес смерти такие шутки, которые раньше казались немыслимыми. Все большую популярность набирают университетские курсы о смерти[633]. Вы можете купить специальные часы, которые называются Tikker, — они напоминают владельцу, как долго ему статистически осталось жить. В Японии молодежь даже снимается в гробах в фотоателье, чтобы, если вдруг понадобится (точнее, когда понадобится), никто не мучился с выбором. Все это является проявлениями так называемого позитивного подхода к смерти — стремления обсуждать ее не только с теми, кому она реально грозит, но и с младшими поколениями, еще не смирившимися со своей смертностью[634].
Осознание своей смертности не просто срывает со смерти саван страха — оно делает нас добрее. Одно исследование показало, что люди, которые чаще вспоминают о смерти, с большей вероятностью идут на такие бескорыстные поступки, как донорство крови[635]. Другие ученые пришли к выводу, что те, кто больше размышляет об умирании, активнее делают пожертвования и выражают благодарность. И наконец, почти вопреки здравому смыслу, мысли о смерти снижают уровень стресса[636], а это, как известно, позволяет прожить более долгую и здоровую жизнь[637].
Хотя врачи и говорят о смерти, в своем кругу они делают это более откровенно, нежели за его пределами. Мы обучены воспринимать смерть как величайший провал из всех возможных. Однажды моя коллега, тоже ординатор в отделении интенсивной терапии, на моих глазах вводила пациенту зонд для питания. Тот был очень болен, но нам казалось, что он выкарабкается. На середине процедуры пациент перестал реагировать на внешние раздражители. Кардиомонитор показывал, что у него началась злокачественная аритмия, а когда ординатор проверила пульс, она ничего не обнаружила. Несмотря на сердечно-легочную реанимацию, пациент так и не пришел в себя.
Моя подруга, не в силах справиться с эмоциями, начала рыдать в углу комнаты. Я вывел ее и передал в объятия ожидавших ее коллег. Я понимал, что она чувствовала. Она считала, что не справилась, и я до сих пор помню это ощущение.
В каждом медицинском исследовании, при каждой оценке эффективности лечения единственным конечным результатом, который отделяет успех от провала, является смерть. Методика может улучшать самочувствие пациентов, но, если она не предотвращает смерть, она кладется на полку. Однако, когда речь заходит о них самих, врачи совершенно точно не считают смерть наихудшим исходом. На самом деле подавляющее большинство из них ценят качество своей жизни гораздо выше, чем ее продолжительность. Это выражается в том, что они редко согласны на проведение им в случае необходимости сердечно-легочной реанимации. Это справедливо как для молодых[638], так и для пожилых врачей[639]. Безусловно, лично для себя врачи предпочитают быструю смерть долгому умиранию.
Возможно, врачам, вслед за некоторыми пациентами, пришло время начать более честный и открытый разговор о смерти. Это легче сказать, чем сделать. Смерть стала в США сильно политизированной темой: политики часто используют то, что вызывает у людей страх, чтобы их контролировать. Хотя в прошлом врачи говорили громче пациентов, теперь маятник качнулся в другую сторону и врачи предпочитают помалкивать в тот момент, когда их мнение было бы ценнее всего.
Люди всегда рассуждали о победе над смертью, причем предполагалось, что смерть можно победить, если как-то ее предотвратить. Я же считаю, что сила смерти заключается в том оглушительном молчании, которое воцаряется всякий раз при ее упоминании. Нам было бы полезно воскресить многие аспекты смерти, которые мы потеряли. Смерть должна обитать ближе к дому, ей не должны предшествовать такая немощь и такая изоляция. Однако от еще одного важного аспекта смерти избавиться просто необходимо. Наши смерти не могут быть по-настоящему современными, пока мы не сделаем эту тему привычной и не начнем вести спокойные, просвещенные беседы о смерти в школах, барах, ресторанах, частных домах и, конечно, в клиниках.
* * *
comments
Примечания редакции
1
Препараты, снижающие холестерин, применяемые с целью профилактики инсульта и инфаркта. — Прим. науч. ред.
2
Пер. М. А. Энгельгардта.
3
Русское слово «опекун», за неимением лучшего, используется в этой главе не в юридическом смысле, а в значении «близкий человек, несущий бремя ухода за больным». — Прим. ред.
4
Пер. В. Н. Терновского.
5
Пер. А. Н. Маркина.
6
Пер. С. А. Ошерова.
7
Пер. А. И. Малеина и Ф. А. Петровского.
8
Здесь и далее пер. С. М. Роговина.
9
Пер. Ю. В. Семенова.