Соло для шпаги

Де Сен-Мар нахмурился – как видно, ему сильно не нравилась мысль, что какие-то там наемники способны проигнорировать его происхождение и положение в обществе. Но спорить с очевидными фактами тоже было глупо, потому граф поспешил сменить тему.

– Тогда позвольте быть вашим секундантом, а я постараюсь выторговать нужные вам условия.

– Вы оказываете мне честь, граф! А если еще добьетесь, чтобы эти молодчики в случае моей победы убрались в Кантадер, то я и вовсе буду в неоплатном долгу перед вами.

– Полноте, де Бранди, благородные люди должны помогать друг другу, – отмахнулся де Сен-Мар. – Однако позвольте заметить, что с таким условием сеньоры, во-первых, могут не согласиться. А во-вторых, мы никак не сможем проконтролировать его выполнение.

Замечание было не лишено здравого смысла. Вряд ли солдаты горят желанием сопровождать наемников до Кантадера, где те смогут получить весомую поддержку. Потому было решено говорить о двух-трех часах задержки здесь, на постоялом дворе. Но до этого нужно было еще сделать самую малость – победить вражеского дуэлянта.





Глава 7




– Командор?

Войдя в комнату командующего Ожерским легионом, капитан де Монтегю выдержал длинную паузу, прежде чем побеспокоить графа. Тот сидел за столом, сцепив руки в замок, и молчал, глядя прямо на вошедшего, но, судя по всему, не замечал его. Ни один мускул не дрогнул на лице де Бернье, однако, услышав вопрос своего подручного, он поднялся на ноги и, скрестив руки на груди, медленно прошелся по скрипящим под его весом половицам к окну и обратно. Только после этого командир наемников поднял глаза на капитана и задумчиво произнес:

– У меня только что был алькальд Кантадера.

– У нас проблемы? – осторожно поинтересовался де Монтегю.

– У нас проблемы возникают всякий раз, когда мы связываемся с ворами, – усмехнулся граф. – Это уже становится традицией.

Де Монтегю решил было, что сейчас последуют обвинения в его адрес, ведь в обеих известных ему историях с ворами именно он отвечал за наем криминальных элементов. Впрочем, он оба раза ратовал за честные отношения, но командир старательно подчищал хвосты, не оставляя представителям криминального мира шанса на жизнь. И отметал все доводы типа «в следующий раз не найдем исполнителей» своей уверенностью в том, что воры всегда будут и что за деньги они возьмутся украсть что угодно. Но нет, сегодня обошлось без обычных для де Бернье саркастических замечаний.

– Сеньор де Стефано интересовался причинами столь необычной активности легиона в его городе, – мрачно изрек командир наемников, – и наше стандартное объяснение о наборе рекрутов его не сильно устроило. Также он знает, что наши люди охотились на вора и понесли при этом серьезные потери.

– Серьезные потери! – При упоминании о том вечере капитан заскрипел зубами. – Этот Смычок ответит мне за каждого погибшего и раненого легионера! Я из него по капле кровь сцежу!

– Для начала поймай его! – холодно оборвал де Бернье. – И добудь мне недостающие письма! Будут письма – будут благодарность и поддержка принца Роберта, не будет – он и пальцем не пошевелит, чтобы защитить нас от де Сальвери. А маркиз – человек очень влиятельный, способный стереть в порошок весь наш легион.

– А какие у маркиза могут быть претензии к нам? – искренне удивился де Монтегю.

– Если де Стефано связал нашу суету в Кантадере с пропажей бумаг маркиза и убийством его секретаря в паре километрах от города, то почему бы де Сальвери не сделать того же?

– Это недоказуемо, – уверенно заявил капитан, – все ниточки оборваны.

– Скажи мне, пожалуйста, тебе нужны доказательства, что именно Смычок убил наших людей? – с тяжелым вздохом поинтересовался де Бернье.

– Так чего тут доказывать… – начал было де Монтегю и тут же осекся.

– Вот и маркизу, уж поверь мне, будет достаточно одной лишь уверенности в том, что мы причастны к его проблемам.

Несколько минут главари наемников молчали, обдумывая сложившуюся ситуацию.

– Что же вы сказали алькальду? – прервал паузу капитан.

– Что наши люди чего-то не поделили с ворами, и дело дошло до поножовщины, – пожал плечами де Бернье. – Что я мог еще сказать?

– Поверил?

– Сделал вид, не более того.

– М-да, дела, – протянул капитан. – Нужно искать письма.

– Скажи, де Монтегю, зачем твои идиоты сожгли дом вора? – поинтересовался командующий легионом. У него частенько легионеры назывались чьими-то, если совершали какую-то глупость, поэтому капитан просто пропустил эту колкость мимо ушей, принял как само собой разумеющееся. – То, что они не нашли там писем, еще не означает, что писем там не было. Мы бы могли разобрать этот дом до основания, если бы все прошло тихо. А пожар привлек слишком много внимания.

– Нет, командир, – уверенно ответил де Монтегю, – посланные туда люди знали толк в обысках. И если они там ничего не нашли, значит, там ничего не было. Другое дело, что письма оттуда мог забрать Смычок. Может, он туда специально за тем наведался? Да и пожар мог он устроить.

– Слишком много предположений, де Монтегю! Слишком много! – Де Бернье еще раз прошелся по комнате, затем вернулся за стол, водрузил на столешницу локти, примостил на сцепленные в замок руки волевой подбородок и уставился на подчиненного мрачным взором.

– Как только поймаем Смычка, все встанет на свои места, – осторожно возразил де Монтегю.

– Его нет в Кантадере! – вдруг уверенно за явил командующий. – Так что хватит маячить в городе, не будем лишний раз нервировать алькальда. Направить все силы на прочесывание близлежащих дорог. Он знает, с кем связался, следовательно, постарается уйти за границу.

– К эльфам он не пойдет, значит, двинется в сторону Эскарона, – подхватил капитан. – Тем более есть сведения, что у него там много друзей.

– Прочесать все дороги, особенно в восточном направлении, – продолжал отдавать распоряжения граф, – обшарить все трактиры и постоялые дворы. Где-то он должен оставить следы.


– Уже делается, командир, – улыбнулся де Монтегю. – Пока результата нет, но если выводим людей из города, то на дорогах дело пойдет значительно быстрее.

– И вот еще что, – граф де Бернье и не думал хвалить капитана за предусмотрительность, не в его это было правилах, – подкиньте страже информацию, что и пожар, и куча трупов – дело рук Смычка. Пусть его в розыск объявят.

– Сделаем, командир, все будет в лучшем виде!





Глава 8




Моим противником стал Эрнан де Рамирес по прозвищу Грач, тот самый чернявый наемник с холодным взглядом и хищным выражением лица, которого я ранее определил как самого опасного из настигшего меня отряда наемников графа де Бернье. Сам ла Вивьер решил не рисковать здоровьем и репутацией среди своих людей. Стремиться обязательно убить этого самого Рамиреса я не буду, а вот с его командиром провернул бы дельце с мрачным удовлетворением. Сейчас мне казалось, что за жестокие убийства Бельчонка и Эстелы я должен уничтожить как можно больше значимых для де Бернье людей. Грач был всего лишь рядовым бойцом, а вот ла Вивьер числился в легионе лейтенантом, замещал де Монтегю в его отсутствие и входил в круг доверенных лиц командора. Потерю такого офицера де Бернье ощутил бы, потерю же де Рамиреса даже не заметит.

– Ну что, Смычок, поиграем на скрипке? – холодно усмехнулся дуэлянт.

– Давай, Грач, сыграй ему похоронную! – рассмеялся один из наемников, но, наткнувшись на тяжелый взгляд графа де Сен-Мара, тут же умолк.

Сколько я уже таких шуточек наслушался! А уж сколько шутников потом жалели о своих словах… Ладно, сейчас поглядим, чего этот Рамирес стоит.

Кстати, знавал я одного де Рамиреса в Монтере во времена службы в Патруле. Правда, недолго: он погиб от рук бандитов во время самой крупной стычки с ними. Но вряд ли этот родственником ему приходится, в Нугулеме Рамиресов чуть не по сотне на каждую провинцию.

Вскоре выяснилось, что и фехтует этот Рамирес похуже однофамильца. Много суетится и вкладывает в каждое движение больше сил, чем того требует ситуация. Зато не забывает сверлить меня при этом свирепым взглядом.

Начали мы с того, что Грач сделал попытку проткнуть меня насквозь в первой же сшибке. Я парировал с отходом назад и чуть остудил его пыл угрозой получить укол прямо в лицо. Далее противник вознамерился выбить шпагу из моей руки. Само собой, безрезультатно. Потом Рамирес выдал неплохой отрезок, проведя несколько атак средней сложности и взяв пару защит. Но при этом он по-прежнему вкладывал в свои удары и парирования слишком много энергии, отчего многие его действия выходили более амплитудными, чем полагалось.

Отражая одну из таких атак, я уклонился назад, пропуская чужой клинок мимо себя, тут же добавил ему скорости хлестким ударом справа налево и, сделав полукруговое движение запястьем, нанес укол в правое плечо.

– Туше! – воскликнул виконт де Людонь.

– Царапина! – поспешил всех успокоить Грач.

Зрители, которых собралось на постоялом дворе великое множество, возбужденно загалдели. Кто-то переживал за меня или за де Рамиреса, кто-то возбудился от вида крови, а кто-то просто радовался бесплатному развлечению: не каждый же день выпадает возможность поглазеть на целое представление, где дворяне изо всех сил стараются выпустить друг дружке кишки.

Как бы ни хорохорился наемник, стараясь приуменьшить серьезность ранения, но все же было заметно, что оно доставляет ему проблемы. Рукав сорочки стал набухать от крови, а движения правой руки стали более экономными. Тем не менее прекращать поединок ставленник ла Вивьера не собирался. По всему выходило, что он посчитал пропущенный укол не более чем досадным недоразумением и потому, сжав зубы в попытке заглушить болевые ощущения, снова перешел в наступление. А поскольку я в ответ на это лишь пассивно защищался, постоянно уходя в сторону, то увлекшийся противник не сразу понял, что мои маневры имеют вполне определенную цель – развернуть его лицом к солнцу.

Когда же Рамиресу пришлось щурить глаза, защищаясь от прямых солнечных лучей, я стремительно контратаковал. Укол в голову он сумел предотвратить, но резаной раны на правом предплечье избежать не смог, и шпага только каким-то чудом не вывалилась из его руки.

Зашипев от боли, наемник отскочил назад, спеша разорвать дистанцию. Фехтовать правой рукой он больше не мог, но, мельком глянув на своего командира и не уловив по выражению его лица разрешения сдаться, перехватил оружие в левую руку и снова встал в позицию.

– Ла Вивьер! – громко, чтобы услышал каждый зритель, крикнул я. – Не прячься за спинами подчиненных, дерись сам!

Физиономия лейтенанта Ожерского легиона окаменела, а глаза почернели от злости, но он, к моему большому сожалению, не поддался на провокацию. Вместо этого в атаку снова пошел де Рамирес.

Впрочем, левой он фехтовал заметно хуже правой, потому никаких проблем мне доставить не смог. Парировав три пустяковые атаки, я без особых усилий оставил Грачу царапину на левой стороне груди, после чего нанес укол в оставленное без прикрытия бедро.

– Туше! – радостно воскликнули переживающие за меня зрители.

Эрнан де Рамирес сделал два торопливых шага назад, после чего вынужден был опуститься на одно колено и зажать рану на бедре рукой.

– Проклятье! – сдавленно выругался он, сверля меня ненавидящим взором.

– Вашу шпагу, сеньор!

– Я убью тебя! – бессильно кривя рот, заявил наемник.

– Шпагу! – повторил я более серьезным тоном, для верности нацелив свое оружие в грудь поверженному противнику.

Это возымело действие: его шпага, со звоном ударившись эфесом о камень, приземлилась у моих ног.

– Сеньор де Рамирес, вы сражались честно, пусть ваш клинок останется при вас.

Можно было еще добавить пожелание научиться лучше пользоваться этим самым клинком, но я не стал дополнительно унижать проигравшего, не в моих это правилах. Так что я просто толкнул ногой шпагу обратно в сторону наемника.

– Ну что, ла Вивьер? – громко поинтересовался я, вновь предлагая лейтенанту занять освободившееся место поединщика.

Но тот вновь проигнорировал мое предложение. Не входило в его планы сегодня подвергать свою жизнь опасности.

– Сделка заключена, де Бранди, у тебя три часа, – мрачно ответил лейтенант легионеров. – Время пошло.

Что ж, графу де Сен-Мару действительно удалось выторговать трехчасовую временную фору, в продолжение которой наемники будут обязаны в полном составе просидеть в трактире под присмотром солдат. А чтобы последним было не в тягость незапланированное трехчасовое сидение, я снабдил бравого сержанта целым реалом. Для хороших людей не жалко.