Соло для шпаги

– Я буду рядом, сеньор! – громко, чтобы я хорошенько это расслышал, заявил бритоголовый, хлопая дверью кабинета.

– Итак, молодой человек? – Маркиз снова взял в руки рекомендательное письмо. Скорее чтобы занять руки, чем желая еще раз его перечитать.

– Некоторое время назад у вас украли очень дорогие вашему сердцу письма, – начал было я.

– С чего вы это взяли? – перебил меня де Сальвери таким спокойным, будничным тоном, что я волей-неволей на мгновение усомнился в правильности названного Орловым адресата.

– С того, что вы являетесь владельцем замка Лиарре, – поначалу с трудом подбирая слова, а потом все более и более уверенно заговорил я, – к тому же вы долгое время занимали высокие должности при дворе и в армии и имели немалый успех у женщин. В том числе у женщины с именем София. Все это абсолютно ясно из писем.

– Допустим… – На этот раз в голосе собеседника явственно прозвучали угрожающие нотки, а глаза стали быстро темнеть от ненависти.

– Вот ваши письма, – я аккуратно положил перед ним на стол небольшую стопку бумаг. – Так уж получилось, что я невольно оказался втянут в историю с их похищением, но именно благодаря мне они ушли из-под носа у заказчика кражи – небезызвестного вам графа де Бернье.

Де Сальвери медленно, словно не веря своим глазам, пересчитал письма, бережно развернул и снова сложил каждое. После этого открыл ящик стола, видимо, намереваясь сложить их туда, но потом передумал и просто сдвинул бумаги на край стола.

– Я бы рекомендовал вам уничтожить их, – осторожно посоветовал я, – как бы они ни были вам дороги.

– Да, молодой человек, наверное, вы правы, – задумчиво ответил маркиз, поднимая на меня глаза, к слову, снова принявшие свой обычный цвет. – Кое-что мне уже известно, расскажите то, что знаете вы.

Наконец мне было предложено присесть, чем я не преминул воспользоваться, опустившись в придвинутое к столу кресло, после чего минут тридцать довольно сбивчиво пересказывал свои приключения, на ходу решая, что стоит говорить, а о чем лучше умолчать.

Несмотря на неполноту сведений, мой рассказ произвел на собеседника сильное впечатление. И это ведь он еще явно не всему поверил! Но я уже знал, что люди де Сальвери носом землю рыли, пытаясь напасть на след похитителей, добыли какую-то информацию, и по большей части то, что рассказывал я, ей не противоречило.

– Значит, все-таки де Бернье? Жаль, что он успел сбежать в мир иной, не пообщавшись со мной! – Руки маркиза невольно сжались в кулаки, а в голосе прозвучали стальные нотки. – Никогда не думал, что буду чем-то обязан эльфам. Впрочем, ваши заслуги тоже не подлежат сомнению, молодой человек. Кстати, знаете, почему я спросил о вашем прозвище? Меня всегда интересовал вопрос их происхождения. Уж поверьте мне, там столько неожиданностей! А некоторые истории настолько замечательны, что достойны пера писателя. Вот и ваше прозвище мне объяснили совершенно по-другому: мол, со шпагой этот сеньор обращается так же виртуозно, как хороший скрипач – смычком.

– Нет, сеньор, – усмехнулся я, – все это лишь чьи-то выдумки.

– Пусть так, однако, с вашего позволения, эта история пополнит мою коллекцию прозвищ. Да, и имейте в виду, что эти, как вы выразились, выдумки не на пустом месте рождаются. Вы вот, к примеру, знаете, что в Кантадере с вами остерегались связываться? Кое-кто из записных бретеров даже предпочел уехать в другой город, чтобы исключить риск встречи с вами лицом к лицу. А истории о том, как вы оставили с носом наемников Ожерского легиона, множатся со страшной скоростью, и в любом кантадерском трактире вечером можно услышать парочку новых с самыми невероятными подробностями. Можно сказать, что нынче Крис Смычок – самый популярный человек в этой части Нугулема. И я прекрасно понимаю, что именно благодаря вашему мастерству и вашей удачливости мне удалось избежать грандиозного скандала. Будь проклята моя сентиментальность! Но слишком уж дороги мне эти письма, я никак не мог расстаться с ними!

Маркиз схватил со стола стопку бумаг и решительно направился к камину. Спустя мгновение бумаги, из-за которых произошло столько неприятных событий, поглотил огонь.

– Сеньор де Сальвери, – перемена в поведении маркиза немного выбила меня из колеи, да и рассказы о моей популярности тоже оказались полной неожиданностью, но я все же посчитал необходимым высказать одну мысль, уже много дней не дающую мне покоя, – это не мое дело, но Бельчонок работал по наводке. То есть кто-то не только знал о содержании писем, но и сообщил их точное местонахождение. Только что сам не рискнул украсть, чтобы остаться в стороне. И, к большому сожалению, это кто-то из ваших близких людей.

– Ума не приложу, как вор влез в мой замок и как ушел незамеченным, – с горечью в голосе ответил маркиз, возвращаясь на свое место за столом, – видимо, он и правда мастер своего дела. Все эти рвы, стены, башни… Они столько осад выдержали, столько раз оказывались не по зубам целым армиям, а перед умелым вором оказались бессильны. Что же касается предателя внутри замка, то это мой секретарь. Бывший секретарь. На следующий день после кражи он уехал по делам в Кантадер и не вернулся. Вскоре его нашли за городом с перерезанным горлом…

– Увы, это вполне ожидаемый итог. Графу де Бернье не нужны свидетели его грязных делишек. И уж тем более он не любит расставаться со своими деньгами. Правда, эта же жадность его в конце концов и сгубила: расплатись он по-честному с вором, эти письма не попали бы ко мне, и его план не дал бы сбоя.

– И я не смог бы избежать катастрофы, – подхватил маркиз, утвердительно кивнув головой. – Кстати, объясните мне, молодой человек, откуда в этой истории взялся начальник департамента безопасности Эскарона?

– Совершенно случайно, – я не собирался делиться с сеньором де Сальвери подробностями своих отношений с де Бюэем и Орловым, а это проще всего было замаскировать, туманно сославшись на случайность. – Знаете ли, тому, кто хочет жить в Эскароне, противопоказано отказываться от поручений графа де Бюэя.

– Что ж, – хозяин замка понял, что всех карт я раскрывать не собираюсь, и принял это как должное, – я умею быть благодарным. Можете передать де Бюэю, что ответная услуга за мной. Само собой, если это не будет предательство. Впрочем, он не станет требовать от меня невозможного. Что до вас, то вы оказали мне неоценимую услугу и вправе ожидать вознаграждения.

– Сеньор, это излишне, для меня было большой честью оказаться полезным такому человеку, как вы! – Я поднялся, посчитав момент удобным для прощания.

– Не стану вас задерживать, сеньор де Бранди, разве что всего на минутку. Я ведь в долгу больше у вас, нежели у де Бюэя. Филипп!

Бритоголовый де Бри появился в кабинете так быстро, что было совершенно ясно – подслушивал под дверью. Получив какие-то указания от маркиза, он бросил в мою сторону удивленный взгляд, но перечить хозяину не стал. Телохранитель молча покинул комнату, вернувшись через минуту с увесистым кошелем. Так я стал обладателем целой сотни эскудо, то есть почти тысячи реалов! Именно в такую сумму хозяин Лиарре оценил мое участие в истории с похищением его писем.





Глава 30




Толпа встречающих в Глендулине превзошла все ожидания князя Лантаниона Агирре и его свиты. Несмотря на попытки нескольких эльфийских великих домов испортить триумфатору Акутельской битвы торжественный въезд в столицу, все прошло просто замечательно. Подкупленных провокаторов даже не пришлось отлавливать – глендулинцы сами заставили их умолкнуть.

Все центральные улицы были заполнены восторженными эльфами, так соскучившимися по победам. Все правильно говорил Коригорм: нужно пользоваться плодами работы генерала Арчериона Эйнаурральде и не ввязываться в дальнейшие боевые действия. Не ровен час Нугулем возьмется за строптивых соседей всерьез и к границе Анкилона выдвинется королевская армия, мериться силами с которой время еще не пришло.

Рыжеволосый тан Ибарра вообще оказался очень полезен. Все его прогнозы до сегодняшнего дня оказались точны, советы выверены, а действия направлены на достижение наибольшей выгоды партии князя. Лучшей же оценкой деятельности Коригорма стали попытки двух великих домов переманить его на свою сторону. Новый главный советник Лантаниона долго не мучился с выбором, справедливо рассудив, что сиюминутная выгода от смены покровителя не идет ни в какое сравнение с открывающимися перспективами продолжения службы дому Агирре.

Старый владыка скончался десять дней назад, в лагере эльфийской армии благодаря столичным связям Коригорма об этом узнали спустя всего два дня. Вопреки мнению всей остальной свиты, рыжий убедил светлейшего не торопиться с выездом в Глендулин и снова оказался прав. Находившиеся в столице претенденты на престол сцепились друг с другом, даже не дождавшись похорон владыки, чем изрядно разозлили простых жителей столицы. Лантанион же остался над этой схваткой, четко продемонстрировав, что дело для него превыше власти. Он стронулся с места, только приняв участие в закладке новых пограничных застав, разместив вдоль границ войска и передав дела заместителю. Это произвело впечатление на подданных Анкилонского королевства: малые дома, сами не претендующие на трон, зато имеющие право голоса на выборах, один за другим слали ему гонцов с заверениями в поддержке.

С собой в столицу светлейший князь взял два эскадрона золотых плащей – элитной кавалерии – и пехотный полк нового образца, состоящий из лучников, пикинеров и аркебузиров. Не слишком много, чтобы воевать со всеми домами сразу, но вполне достаточно, чтобы справиться с любым из них в отдельности. Правда, вся эта армейская масса не в состоянии защитить светлейшего от главного эльфийского «устранителя претендентов» – точно пущенной стрелы. Именно поэтому он сейчас ехал в третьем ряду среди кавалеристов, одетый, как они, в золотой плащ и парадный шлем с полумаской и высоким плюмажем. А впереди на его белом скакуне гордо восседает специально нанятый для этой церемонии актер, и именно по правую руку от него в Глендулин въехал новый советник Коригорм.

Нет, все-таки зря его политические противники радостно потирали руки, когда он согласился возглавить армию! Думали, все пройдет по уже привычному сценарию: громкие заявления, пара нападений на приграничные деревеньки и поражение в первом же серьезном бою, а с ним и жирный крест на политических амбициях. Нельзя даже исключать, что ныне покойный эрл Мереон разжигал воинственные настроения именно с подачи кого-то из противников Лантаниона.

Но он оказался умнее или удачливее – тут уж кому как больше нравится. Светлейшему хватило мудрости не путаться под ногами у тана Арчериона Эйнаурральде, ответственного за переобучение армии. В то же время он не забывал выказывать симпатии Мереону, призывавшему к немедленному продолжению военных действий с Нугулемом, но длилось это ровно до тех пор, пока своевольный эрл не стал слишком неудобен. Тогда уже пришло время разыграть нехитрую комбинацию, подсказанную и реализованную Коригормом.

Мереона спровоцировали на самостоятельный рейд на территорию сегдов, спустя час об этом доложили Арчериону. В результате новой войны удалось избежать, а генерал усугубил свое и так сложное положение в эльфийском обществе, и его безопасность всецело стала зависеть от воли Лантаниона Агирре.


А вскоре Коригорм вообще избавил светлейшего от присутствия переставшего быть нужным генерала, да еще таким образом, что комар носа не подточит: тот ушел сам и до границы эльфийских владений добрался целым и невредимым. А то, что на нугулемской территории в погоню за ним увязались кровные враги, так тут уж претензий к князю быть не может. Тем более что мстители остались с носом, лишь увеличив счет своих потерь.

Таким образом, воинскую славу Лантаниона оспорить стало некому, и совершенно неожиданно он превратился в победителя сегдов и самого популярного эльфа в Анкилоне. Те же, кто спешил списать его со счетов, нынче кусали локти, наблюдая за его триумфальным возвращением в столицу.

Сам же светлейший находился во власти смешанных чувств – радостного возбуждения от предвкушения близкой победы и, одновременно с этим, горечи от осознания простого факта: численность эльфов продолжала снижаться. Простой обыватель сказал бы сейчас, что Дубовая аллея запружена народом, но Лантанион помнил, насколько забивалась она во времена его юности, и мог с уверенностью заявить, что с тех пор жителей Глендулина стало заметно меньше. Можно было сделать допуск на аполитичность части глендулинцев, уставших надеяться на улучшение жизни при очередном владыке, но это на общую картину не сильно влияло. Свидетельством тому служили черные глазницы пустых домов, даже здесь, в центре города, то и дело попадающиеся на глаза.

Прав был Арчерион: эльфийскому государству нужны не войны за давно потерянные территории, а спокойствие. Сильные союзники в лице Эскарона и Аллории готовы обеспечить внешнюю безопасность границ, а вот прийти к согласию внутри Анкилона придется самим: где договорами, обещаниями и лестью, а где и железной рукой. Возможности для этого будут, но для начала нужно добраться до Дворца владык и оформить свою победу.

По мере приближения к площади Могущества напряжение нарастало. Открытым оставался вопрос: решится ли кто-либо бросить вызов дому Агирре? Откуда может прилететь стрела? Получит ли Анкилон шанс на возрождение или вновь утонет в крови междоусобиц?

Неожиданно Лантаниона посетила заполошная мысль: а все ли он предусмотрел? Ведь нет ничего хуже, чем оступиться в самый последний момент! Коригорма могли все-таки подкупить, и тогда та самая стрела вонзится именно в его голову! Князь раздраженно мотнул головой, отгоняя дурные мысли. Во-первых, тану Ибарра это не выгодно, во-вторых, он не знает точного местонахождения светлейшего. Тем более что это самое местонахождение за последний дневной переход менялось шесть раз. Так что прочь сомнения!

Под громогласные крики толпы процессия добралась до подножия парадной лестницы Дворца владык. Здесь пехота заняла позиции, развернувшись лицом к толпе, золотые плащи спешились, одна половина из них выстроилась в две линии на нижних ступенях, тогда как другая направилась наверх. По мере того как головная группа поднималась все выше, спешенные всадники занимали свои места на лестнице, создавая живой коридор, предназначенный для торжественного входа во дворец без пяти минут нового владыки Анкилона.

В итоге во дворец вошла совсем небольшая часть отряда Лантаниона, состоящая из нанятого актера, самого князя, Коригорма и десятка охраны. Парадные двери закрылись за их спинами, а значит, можно снять маски: территория Дворца владык священна, здесь никто не смеет проливать кровь. Стрела так и не прилетела, никто не посмел встать на дороге у светлейшего князя Лантаниона из дома Агирре. У Анкилона появился шанс остановиться на краю пропасти и начать медленное, но верное движение вверх.





Глава 31




Кантадер, зажатый в узком пространстве между Манарой и горами, рос преимущественно в северном направлении, потому с этой стороны его граница давно являлась условностью, а контроль въезда-выезда из города осуществлялся на устроенной прямо на дороге заставе. С южной стороны все было не так: несмотря на наличие вполне приличного по размеру посада, городская стена с Южными воротами все еще использовалась по назначению, обозначая собою границу Кантадера. Ворота на ночь давно уже не запирались, но с наступлением темноты дежурящие там стражники становились гораздо более придирчивыми. Плата за въезд в город подводы в ночное время могла возрастать на треть, всадникам тоже приходилось раскошеливаться то на «ремонт мостовой», то на «уборку городских дорог от конского навоза». При этом кареты въезжали в Кантадер совершенно беспрепятственно и бесплатно, и не единожды мне доводилось слышать жалобы приезжих на подобную несправедливость, но у меня они никогда не вызывали ничего, кроме недоумения. Стражники ведь не дураки и прекрасно понимают, с кого можно брать деньги, а с кого – нет. В каретах путешествуют знатные господа, связываться с которыми себе дороже, а вот торговца, везущего на рынок товар, можно немного и растрясти. Что же касается всадников, то богато одетых вельмож тоже редко пытались остановить, как и просто решительно настроенных вооруженных людей.

Я спешил добраться из Лиарре до Кантадера засветло: дорога частью шла через лес, частью – через степь, населенных пунктов по пути почти не было, а редкие постоялые дворы скорее походили на разбойничьи притоны, чем на место безопасного отдыха. Так что в моих интересах было заночевать именно в городе, тем более имея на руках столько денег.

Маркиз де Сальвери гостеприимно предлагал остаться в замке до утра, а то и погостить недельку, но я был решительно настроен на обратный путь. Хотелось уже покинуть Нугулем как можно скорее. Хотя мне и удалось выпутаться из свалившихся на мою голову неприятностей, но отделаться от ощущения, что местный воздух продолжает оставаться для меня чрезвычайно опасным, никак не удавалось. И маркиз, даже несмотря на щедрость и подчеркнутую доброжелательность, заслужить моего доверия все-таки не сумел.

Было в этой истории тайной страсти нечто отталкивающее, неправильное. Я не моралист и не представитель церкви, чтобы осуждать сам факт прелюбодеяния, и могу понять ведение долгой переписки с любимой, с которой тебе не суждено быть вместе, но для чего хранить столь опасные письма? Кто-то скажет, будто это жутко романтично, что это память о любви, что эти письма маркиз до конца своих дней будет перечитывать, освежая воспоминания о любимой. А я скажу, что письма были оставлены из соображений тщеславия, чтобы когда-нибудь, возможно, даже после смерти влюбленных, а может, даже через несколько поколений, выяснилось, что нугулемские короли на самом деле являются потомками семьи де Сальвери. В общем, я продолжал относиться к хозяину Лиарре с недоверием, потому покинул замок сразу же после обеда, сославшись на крайнюю занятость.

К Южным воротам добрался уже в сумерках. Пристроившись в хвост к небольшому купеческому обозу, состоящему из трех груженых подвод, я спешился и продолжил путь, ведя уставшего коня в поводу.

– Доброго вечера, сеньор, – задумавшись о своем, я не сразу заметил появившегося рядом стражника. – Как насчет налога на лошадку?

Спорить не имело смысла, даже если я видел этого служаку в первый и последний раз в жизни. Потому я без разговоров отсыпал ему в ладонь примерно десять-двенадцать сентимо – минимум вдвое больше положенного. Совершенно не хотелось тратить время на лишние споры, но я даже предположить не мог, что заплатил не только за свое спокойствие, но еще и за важную информацию.

– Тут такое дело, сеньор, – стражник чуть понизил голос, чтобы ничего нельзя было расслышать со стороны. – Какие-то лихие люди полдня крутятся у ворот. Сначала их было шестеро, потом только два наблюдателя остались. Все кого-то высматривали среди приезжих, причем больше внимания уделяли благородным, но не сильно богато одетым, вроде вас. Так вот, при вашем появлении один сразу в город побежал, другой где-то за воротами ожидает. Так что вы там поосторожнее, как бы не по вашу душу.

– Не из Ожерского ли легиона сеньоры?

У меня сразу похолодело в груди. Вот и то самое тревожное ощущение оправдалось.

– Нет, не думаю. Эти без форменных плащей, но по виду тоже те еще головорезы.

– Спасибо, братец, что предупредил, – я сверх уплаченного сунул ему в руку еще реал, – выпьешь за мое здоровье.

– Так, может, вас проводить до хорошей гостиницы? – поинтересовался преисполненный благодарности стражник. – Можем пару-тройку человек выделить, никто не посмеет напасть, мы же при исполнении.

– Спасибо, – на мгновение я представил, как комично буду смотреться с почетным караулом из стражников, – не будете же вы за мной ходить повсюду, пока я из Кантадера не уеду. Так что просто буду настороже, да, может, они и не меня ждали вовсе.

– Ну, как знаете, сеньор, – в его голосе слышалось совершенно понятное облегчение. Предложение было сделано в качестве компенсации за щедрое вознаграждение и рассчитано на вежливый отказ. Хотя, если бы я вдруг согласился, обещанное было бы выполнено, несмотря на необходимость делиться деньгами с товарищами. – Вы все же будьте осторожны.

Еще раз поблагодарив бдительного стражника, я вошел в городские ворота.

Наблюдатель обнаружился почти сразу. Он изображал из себя простолюдина, глазеющего на лотки припозднившихся торговцев, но при этом он так косил глазами в сторону дороги, что то и дело натыкался на встречных прохожих. Кроме того, хоть он и пытался сутулиться, но скрыть выправку человека, привыкшего носить оружие, никак не получалось. Впрочем, я ничем не выдал своей осведомленности, уверенно направившись в сторону ближайшего трактира с неказистой вывеской над входом «Очаг».

Коня сдал на поруки конюху в имевшейся при трактире конюшне, предварительно забрав из седельной сумы пистолеты и запас пороха и пуль. Неплохой скакун, исправно послуживший мне на всем продолжении пути от Уэски до Лиарре и обратно до Кантадера, но здесь наши с ним пути разойдутся.

План созрел достаточно быстро. У меня и раньше были сомнения относительно продолжения путешествия по той же самой дороге с учетом возможности встречи и с участвовавшими в охоте на меня наемниками, и с друзьями виконта де Монтихо, однако до сих пор аргумент меньшего расстояния перевешивал эти риски. А вот теперь приходится сожалеть, что от Лиарре я не повернул на юг. И пусть бы эти головорезы, кем бы они ни оказались в итоге, ждали меня в Кантадере сколько угодно.

Впрочем, есть еще один вариант – спуститься вниз по Манаре к портовому городу Гуадамедина и достичь столицы Эскарона по морю, для чего нужно только добраться до пристани и найти подходящее судно. Ну а поскольку при реализации этого плана лошадь мне не нужна, первое, что я сделал, войдя в трактир, это договорился с хозяином о ее продаже. После купил сыр, хлеб, две бутылки вина, снял комнату на двое суток и, настоятельно порекомендовав не беспокоить меня до завтрашнего вечера, отправился отдыхать. По крайней мере, я очень надеялся, что все подумали именно так.

На самом деле в комнате я задержался ровно настолько, сколько требовалось для подготовки к побегу. Тщательно уложив купленные продукты в суму, зарядил пистолеты, надел на себя купленный по случаю в Энсенадо кожаный колет. Не такой, какой был на Филиппе де Бри в замке маркиза, потому как мой был сделан из грубой буйволиной кожи при совершенном отсутствии каких бы то ни было красивостей, то есть предназначен исключительно для защиты хозяина. Чрезвычайно полезная вещь в условиях уличного боя, не кираса, конечно, по прочности, зато легче и удобнее.

Взяв в руки шпагу, я открыл ставни, влез на подоконник и аккуратно выпрыгнул из окна. Второй этаж, не слишком высоко, земля мягкая, да и насаждений прямо под окном нет, так что никаких трудностей подобный выход из комнаты у меня не вызвал. Дело оставалось за малым – в опустившейся на город темноте пробраться с заднего двора мимо конюшни на улицу, затеряться там среди прохожих да и убраться как можно дальше от Южных ворот. Однако все планы мне спутали голоса группы людей, раздавшиеся в этот самый момент со стороны прохода между трактиром и конюшней.

Замерев на мгновение, я прислушался, но вскоре был вынужден срочно ретироваться за стену дровника, поскольку направлялась компания именно на задний двор. Досадно. Надеюсь, это не по мою душу.

Учуяв меня, за забором злобно зарычал соседский пес. Я затаился у края стены заполненного дровами сарая, стараясь одновременно спрятаться от приближающихся людей и убедить четвероногого сторожа в том, что не собираюсь покушаться на охраняемую им территорию.

– Вот это окно! – прошептал один из остановившейся буквально в пяти шагах от меня компании.