Сокровище государя

– Государь! – отвесив поясной поклон, Никита Петрович упал на колени. – Как же это ты… самолично…

– Самолично, – подойдя ближе, усмехнулся царь. – Ну, пойдем за березу, Никита. Там пенек есть… там и поговорим.

Разговор вышел хоть и не долгий, да обстоятельный, умный. Ни государь, ни его соглядатай языками зря не мололи. Алексей Михайлович вообще обладал характером добродушным и мягким, однако – взрывным, мог ни за что, ни про что осерчать, да – в морду! Однако тут же и обычно и успокаивался, и гнева своего стыдился, ибо, как и все цари, почитал себя за икону, коей поклонялись все русские православные люди. Поклонялись и верили, и истово религиозному государю гневаться почем зря было невместно.

– Ну, расскажи, Никита, как там, в Риге? – усевшись на пень, царь вытянул ноги. – Не надумали ли сдаваться?

– Не надумали, государь, – хмуро сообщил Бутурлин. – Наоборот даже – пуще прежнего хорохорятся! Так, а что им? Осады-то, почитай, нет. Корабли свейские почти каждый божий день заходят. Припасы привозят, подкрепление… Кабы им эту лазейку перекрыть!

– Да не можем мы перекрыть! – Алексей Михайлович гневливо пристукнул по пню царственной своей ладонью. – Пойми ты, нету морского флота у нас! Нету. Струги – не пинассы, не галионы, не флейты. На морской волне не больно-то на них навоюешь. На датчан, сам ведаешь, понадеялись… да, видно, зря.

– Тогда – штурм! – с горячностью воскликнул лоцман. – Штурм, и немедленный. Чего тут зимы дожидаться?

Эти его слова неожиданно привели государя в самое доброе настроение. Алексей Михайлович прямо на глазах повеселел, приосанился:

– А и правда! Я ведь воеводам своим говорю – штурмовать надобно! Так они все минные подкопы роют… Как дороют, уж тогда и навалимся, ужо! Мыслю, дня три того ждать, не более.

– Славно! – одобрительно кивнул Никита Петрович. – Вот ведь славно-то, государь! Воистину славно.

– Ничего… недолго осталось… Ты уж потерпи… сведения нам нужны, очень!

Покачав головой, Алексей Михайлович вдруг огляделся вокруг с таким видом, словно кто-то бы мог его здесь подслушать, и понизил голос:

– Еще одно дело к тебе, Никита. Дело такое… личное. Помнишь разбойника того, с верфей сбежавшего? Сома Лихого?

Вот тут Бутурлин опешил! Ну, надо же! С чего бы это сам государь супостатом интересуется? По чину ли? Подумаешь, сокровища из царских сундуков похитил, черт худой. Обидно, да… однако не до такой же степени, чтоб имя его поганое помнить. Будто у царя других дел нет?

– Иконка там одна была, – между тем продолжал государь. – Список с богоспасаемой Одигитрии Тихвинской. Вот такая, с ладонь… Оклад золотой в жемчуге. Однако же не в окладе том ценность. Иконка сия матушке моей принадлежала… И все семейство наше ограждало от всякого рода зла… Потому ее в собою тогда и взял. А, видно, зря! Лиходей-то вишь… Так ты вот что, Никита… Я знаю. Афанасий сказывал, Лихой Сом где-то в этих местах рыщет. Может, даже и в Риге самой. Так ты его сыщи, Никитушка! Что хочешь с ним самим делай… а иконку отыщи! Уж отыщи, сделай милость.

Дослушав, лоцман вновь поклонился в пояс:

– Отыщу, государь. Христом-Богом клянусь – отыщу. В том и не сомневайся даже.





* * *


Суб-лейтенант шведской короны господин Вальтер Шульце гнал своего вороного жеребца, не жалея шпор, так, что скачущие за ним солдаты быстро отстали. Чего уж тут говорить, вороной-то был из графской конюшни, не чета клячам наемников. Хороший, славный конь! Такой – что ветер в грудь, и песок из-под копыт, и… В общем – не конь, а одно удовольствие.

Обогнув дюну, Шульце придержал скакуна и осмотрелся. На первый взгляд, побережье казалось абсолютно безлюдным – лишь свинцово-серые волны лениво набегали на коричневатый песок пляжа, да утробно кричали летающие над самой водою чайки. Правда, если присмотреться, можно было заметить покачивающиеся на волнах рыбацкие баркасы. Стоит ли обращать на них внимание? Вряд ли. Слишком уж далеко, лиц с такого расстояния не разглядишь при всем желании. Если только в зрительную трубу… А зачем она рыбакам? Вещь недешевая…

А вдруг все же есть? Может, нашли где-нибудь, да как раз сейчас какой-нибудь сопливый малолетка шарит любопытным взглядом по берегу… Вот уже и высмотрел суб-лейтенанта… возможно даже – узнал.

Явственно вообразив такое, Шульце поежился – нехорошо получилось бы, кабы узнали. Тем более в свете задуманного им дела. Не-ет, лучше все ж таки не пожалеть времени и добраться до заброшенной мызы, как и планировал. Там и пустынно, и галера именно туда зайдет – к ручью, набрать вкусной водицы. Правда, вот, куда там деть трупы? Оставить на мызе – так вдруг да заглянет кто-нибудь из матросов? К чему лишние подозрения? Значит, не на мызе… Где-нибудь рядом, в лесу… Да и на мызе если – свалить все на русских, все же – война.

– Господин сублейтенант! Ожидаю ваших приказаний!

Первым прискакал рядовой Альфред Бенс, долговязый малый с вечно недовольным лицом и глуповатым взглядом. Он и был глупцом, по крайней мере, вот уже десять лет все никак не мог дослужиться хотя бы до капрала.

Ага, а вот и капрал Векслер! Осанистый, грузный, как русский боярин. Рожа красная, и усищи торчат, как у таракана. До чего ж противен – фу!

Суб-лейтенант поморщился и сплюнул.

– Песок в рот попал, господин? – подъехав, участливо осведомился капрал.

– Попал, – Вальтер натянуто улыбнулся.

Оба – и Бенс, и Векслер – уже были трупами. То есть они еще сидели в седлах, смеялись, что-то говорили… Но вовсе не числились по разряду живых. Так решил господин Щульце, так нужно было для его дела…

А может, все же оставить их в живых? Просто услать куда-нибудь… Ага! А потом, уже после войны, кто-нибудь из них да припомнит – а куда это делся молодой офицер? Не сдался ли в плен московитам? Всякое ведь бывало…

Не надо таких воспоминаний, и лишние свидетели – не нужны. Если есть возможность убить – лучше убить. Спокойнее – мертвые уже ничего никому не расскажут и своими подозрениями не поделятся. Тем более – никто ничего не узнает. Да!

– За мной, – тронув поводья коня, распорядился Вальтер. – Проверим старую мызу.

– Мызу? Да там же нет никого!

Глупая физиономия Бенса стала еще глупее. Впрочем, откуда у трупа ум? У будущего трупа, да…

– Может, и нет, – обернувшись, Шульце все же соизволил ответить, пояснить кое-что. – А может, и заглядывают русские разъезды. За нашими кораблями следят. Господин майор же приказал все хорошенько разведать! Вот мы и разведаем.


– Да, – согласно покивал капрал. – Господин майор приказал.

Все трое всадников некоторое время скакали вдоль пляжа, по узкой полоске слежавшегося песка, а затем, примерно через полмили, повернули на лесную дорожку, по которой добрались уже до самой мызы… Хотя нет, не до самой – все же чуть не доехав, спешились по приказу своего командира.

– Бенс, оставайтесь здесь, – протянув солдату поводья коня, негромко приказал Шульце. – Капрал – вы со мной, к мызе.

– О, то дело! – грузный толстяк радостно потер руки. – Может, там чего и найдем! Это ведь будет считаться военным трофеем, правда?

– Будет, будет, – поспешно уверил суб-лейтенант.

Уверил и спрятал усмешку, готовую вот-вот сорваться с тонких, презрительно скривленных губ. Найти хоть что-нибудь ценное на заброшенной мызе? Ага, как же! Напрасные надежды. В войну мародеров – толпы… С обеих сторон. Ратные люди, маркитанты да еще и так называемые «мирные» – местные ушлые людишки. Не нарваться бы на подобную шайку! Хотя… все шайки здесь уже побывали давно, с месяц уж точно. Да и русским соглядатаям нечего делать на мызе – все же далековато от Риги, да и что там высматривать-то? Солидные морские суда сюда не заглядывают, разве что рыбаки… или вот – галера… Не сегодня-завтра должна бы зайти… Лучше б сегодня…

Поправив на голове каску, бравый офицер невольно поежился – проводить ночь на заброшенной мызе ему явно не улыбалось. Да и по времени – вдруг да из группы станут искать? Этот чертов майор такой настырный, дотошный…

Тогда – трупы! Мертвяков надобно разложить так, чтоб, если что – сразу нашли… Те, кому нужно. Чтоб сомнений никаких не осталось – встретили русских, завязали короткий бой. Двоим не повезло. А вот суб-лейтенанта, скорее всего, захватили в плен. Война – бывает.

– Что вы там копаетесь, Векслер?

– Иду! Иду, господин офицер.

Капрал все же задержался – снял с коня переметную суму, забросил себе на плечо – видать, и впрямь надеялся поживиться. Вот ведь редкостный идиот, прости господи! Вальтер снова покривил губы и, не говоря больше ни слова, поспешно направился к мызе.

Старый приземистый дом угрюмо щурился пустыми глазницами выбитых окон. Ни стекол – даже осколков! – ни рам, ни входной двери – все украли любители легкой поживы. Собаки войны! Вернее сказать – шакалы.

– Неужто ни сундучка не осталось? – горестно прошептал капрал.

Шульце прислушался:

– Похоже, нет никого. Но все же осмотрим. Вперед, капрал! Может, чего и отыщем.

– Вот и я надеюсь…

Толстяк сделал шаг вперед… и грузно осел, получив удар ножом в шею! Несмотря на вечную свою жеманность и манерничание, Шульце ударил умело и ловко, словно всю свою жизнь только и делал, что убивал людей. Нет, не на войне и не на дуэлях – а вот так, подло, из-за угла.

Оттащив грузное тело к дороге, суб-лейтенант вытер ладонью покрывшееся потом лицо и, нацепив самую беспечную гримасу, легкой походкой зашагал к лошадям и оставленному с ними солдату.

Несмотря на всю свою дурость, рядовой Бенс на этот раз проявил бдительность, сообразив укрыться в кустах. Оттуда и крикнул:

– Стой! Стрелять буду!

– Свои, Бенс! Свои… – махнув рукой, Шульце вытащил из-за пояса пистолет, осматривая его с самым удивленным видом.

– Кажется, сбился кремень…

– Осторожно, господин офицер! – выбравшись из кустов, предупредил Бенс. – Курок-то взведен, ага… А где господин Векслер?

Вальтер не ответил. Просто выстрелил. Сразу же – прямо в лицо несчастному Бенсу! Ну, а куда еще-то? Латную кирасу пистолетная пуля может и не пробить, даже с близкого выстрела. А рисковать не хотелось. К чему?



Тела Бенса и Векслера люди Бутурлина отыскали лишь во второй половине дня. Оба лежали в придорожной траве, лошади же мирно паслись рядом.

– Ясное дело, господин майор, нарвались на засаду! – по возвращении доложил один из солдат. – Капрал получил копье в шею… Видно, метнули. Среди русского войска много татар, а уж они…

– Ясно… А Бенс?

– Бенс убит пулей, прямо в лицо. Не повезло бедняге. А господина суб-лейтенанта мы так и не обнаружили. Скорее всего – в плену.

– Ну, плен – не самое страшное, – сворачивая к городу, философски промолвил Никита Петрович. Честно сказать, этого хлыща Шульце ему было нисколько не жаль. Вот ребят – Бенса и Векслера – тех да, жалко.

– Мы их там и похоронили, господин майор. Зарыли у старой мызы. Не с собой же тащить…





* * *


С начала сентября русские взялись за город всерьез. Палили с утра до поздней ночи изо всех своих пушек, метали гранаты, каменные и чугунные ядра. Пара каленых ядер зажгли Магистратские конюшни, да везде, по всему городу, начались пожары, и осажденным стоило немалых трудов их потушить. Несколько ядер угодило в церковь Святого Якова, особых разрушений, правда, не причинив – просто застряли в стенах. Хорошая оказалась кладка, крепкая.

Сильно пострадала и самая высокая церковь города – Святого Петра. Правда, не обрушились и не загорелась, и вовсе не Бог упас. Знающие люди поговаривали, что церковный шпиль служит русским пушкарям прицельной точкой, и даже просили коменданта этот шпиль к чертям собачьим снести, на что Делагарди, конечно же, не пошел. Именно церковь Святого Петра являлась сейчас символом несгибаемого мужества защитников города, именно там ежедневно проходили службы… а вы говорите – шпиль снести? Это на радость врагам, что ли? Впрочем, вскоре аж пара ядер попали в часы, установленные в церковной башне, и тогда службы на время прекратились.

Откровенно говоря, московиты не слишком-то преуспели в осадном искусстве, не сделав того, что надо было бы сделать по всем правилам осадной войны, чего от них ожидали. Даже не вырыли апроши – зигзагообразные ходы для приближения к крепостным стенам – то ли инженеров толковых не нашлось, то ли не захотели, понадеясь на вечное свое русское «авось». Видно, с этой своей надеждой они и обнаглели до такой степени, что все же подобрались почти вплотную аж в трех местах: у Марстальских ворот, у Банного бастиона и у самого замка – резиденции губернатора!