Сны единорога
Часть 14 из 37 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Нет, сейчас не время думать об этом.
Подходя к постаменту, Клэр заметила, что в зале поднялось гудение. Не то гудение, что наполняло её, когда она творила чудеса, а энергия, которая, казалось, переходила от самоцветчика к самоцветчику, с упованием смотревших на флейту. Это был голос надежды.
Вдохновение, упорство, отвага, – правила создания чудес промелькнули в голове Клэр, прежде чем она взяла в руки инструмент. Флейта была прохладной, как вода в ручье, и гладкой, как морская ракушка. Её пальцы с такой лёгкостью скользнули к клапанам, словно инструмент вырезали специально под неё. В жилах у неё зазвенела трель трепетного ожидания. Она посмотрела на Терру, профессор ободряюще ей кивнула.
«Истории, как и рисунки, повторяются».
В который раз девочка вспомнила, как у неё перехватило дух от красоты единорога, которого она видела на Равнинах печали. Он возник из камня пламенем белого света. Она никогда раньше не видела ничего столь великолепного. Эта картина была подобна песне, подобна чистейшей радости, которую она знала.
Клэр поднесла флейту к губам.
Не осталось никаких сомнений; восторг, наполнявший комнату, был теперь почти осязаем. Края инструмента сверкали в янтарном свете, словно хвост кометы. Как если бы флейта летела по ночному небу, собирая лучи лунного света и сияние звёзд.
Сделав вдох, Клэр закрыла глаза… и дунула.
Выпуская воздух из лёгких, она почувствовала, как что-то поднимается изнутри её к флейте. Что-то неистовое, неизведанное и необузданное. Что-то, похожее на надежду. Что-то, похожее на единорога. Таким счастливым, чистым и чудесным было это чувство, что ей захотелось плакать.
Вот только из хрустальной флейты не вышло ни звука.
Из лёгких Клэр будто выкачали весь воздух. Она сделала судорожный вдох. В зале стало
тихо,
тихо,
тихо.
Сжав флейту покрепче, Клэр дунула ещё разок, в этот раз посильнее. Но из инструмента не просочилось ни звука, ни даже тени шёпота. Она дунула ещё, выталкивая воздух до тех пор, пока кровь не прилила к её щекам, пока у неё не закружилась голова и отчаяние не начало засасывать её в свою трясину.
Барабаны громко забили в её ушах, и на секунду ей подумалось, что это звук сотен пар ног, мчащихся на неё. Но затем она поняла – это стук её перепуганного сердца.
Что она сделала не так?
Клэр инстинктивно посмотрела на дверь, и в это мгновение в зал ворвалась Софи. На ней струилось бледно-лиловое платье. Её волосы впервые за долгое время не были забраны вверх. От лица их убирал ободок с прозрачной вуалью.
С ходу поняв, что произошло, она закрыла лицо руками. Сестра наконец пришла – как раз вовремя, чтобы стать свидетелем самого большого позора Клэр.
Клэр провалилась.
Единорог не пришёл.
Она ощущала острое разочарование зала кожей. Ёрзанье беспокойных ног по полу напоминало раскаты далёкого грома.
– Но, магистр, я почувствовала чудесную силу! – выпалила девочка, поворачиваясь, чтобы посмотреть на Корналина. Лицо старика было безмятежно, как озеро. – Что… что это значит?
Она оглядывала толпу дикими глазами. Где единорог? Всё, что она видела, – скорбные и одновременно возмущённые лица. Среди них она заметила Ляписа и Зури. Близнецы посмотрели на неё сочувственно. Корналин покачал головой, и откуда-то из первых рядов до Клэр донеслись рыдания.
Джаспер зашагал по проходу между рядами, его обсидиановое копьё сверкало, словно глаз. Дойдя до помоста, он опустил остриё, направляя его в грудь девочки.
– Это значит, – ответил командир, разрубая тишину пополам с лёгкостью рабочего, разламывающего камень, – что ты не принцесса. И что ты солгала.
Софи бросилась к ней на защиту. Она обняла сестру.
– Всё хорошо, – шепнула она ей на ухо.
Но это было не так.
– Самозванки, как я и думал. – Джаспер стукнул низом копья по полу: – Противопризрачный караул, схватить их!
Глава 13
Не принцесса. Не принцесса.
Вынесенный Джаспером вердикт накатывал на Клэр снова и снова, словно волны, пытающиеся её утопить. Противопризрачный караул был не менее безжалостным, их чёрные копья немедленно хлынули к ним с сестрой.
Горло девочки будто обволокло арахисовой пастой. Она не могла ни вдохнуть, ни пошевелиться. Она почти не моргала.
– Стойте! Куда вы их отведёте? – спросил Ляпис, выходя из толпы.
Зури тут же потянула брата назад, чтобы он не мозолил глаза и без того разъярённым стражникам. Но магистр его услышал. Он повернулся к девочкам. Выражение его лица – наполовину гнев, наполовину отвращение, приправленное разочарованием, – заставило Клэр отшатнуться.
– Их поместят в башню-темницу, – объявил магистр Корналин во всеуслышание. – Чтобы обезопасить от них всех жителей Горнопристанища.
Стражники повели Клэр и Софи по проходу. Толпа расступилась. Уже во второй раз за сутки сестёр гнали мимо двери их спальни всё выше и выше до самого верхнего этажа цитадели. В этот раз никто не пришёл к ним на выручку.
Стражники затолкали девочек внутрь темницы. Клэр слегка споткнулась о неровный плитняк, которым был вымощен пол. В башне было темно, лишь немного света проникало сквозь узкую прорезь окна на стене да крохотный квадрат, вырезанный в двери. Жуткий скрежет сотряс воздух, когда квадратное окошко задвинули.
Тишина заполнила тесную камеру. Удушливая тишина набилась в уши, глаза, рот и нос Клэр, совсем как темнота, заполняющая помещение.
– Клэр? – донёсся до неё в темноте голос Софи. Мгновение спустя сестра положила ей на спину ладонь. – Что… что стряслось?
– Не знаю. – Клэр беспомощно покачала головой. Она притянула к груди колени и уткнулась в них лицом. – Я думала, я принцесса… Я думала, что освободила единорога из камня, но, может… может, этого и вовсе не было.
– В смысле? – спросила Софи. И хотя в темноте Клэр видела только очертание силуэта сестры, она поняла, что та внимательно её слушает.
– В смысле, – поспешила объяснить девочка, – я была напугана! Там были Роялисты, повсюду твоя кровь и призраки. Когда они подходят к тебе, они словно замораживают твоё тело, но не только его. Всё, из чего ты состоишь, – твои мысли, секреты, твою… твою душу. Что, если… что, если они заморозили мой разум и я всё это придумала? Может, мне просто приснился страшный сон? – Она плотнее прижала колени к груди. Потаённый страх, не дававший ей покоя с той неудачи на уроке самоцветчиков, вгрызся в неё с новой силой. Неужели она так увлеклась своим титулом, идеей своей исключительности, что позабыла обо всём остальном? – Ой! – Что-то твёрдое ткнуло Клэр между рёбер, заставив её распрямить спину. – Эй!
– Ты опять жалеешь себя, Клэрина, но я не дам тебе раскиснуть. – Руки сестры схватили Клэр за запястья, и девочка почувствовала, как её поднимают на ноги. – Если ты начнёшь сомневаться в себе, всё и впрямь будет потеряно. А пока давай пробежимся по тому, что у нас есть. – В тусклом свете Клэр разглядела поднятый вверх палец Софи. – Во-первых, мы знаем, что ты освободила единорога из камня. Это факт. Его изваяние было там, а теперь его нет. Это единственное объяснение, и, как мы знаем, это правда. – Софи выставила следующий палец. – Во-вторых, ты точно разговаривала с… ездила верхом на виверне. В-третьих, твои рисунки ожили. В-четвёртых, ты сделала так, чтобы те самоцветы замерцали.
– Вышло не очень ярко, – страдальческим голосом заметила Клэр. – И я взорвала свой грааль.
Софи пожала плечами:
– Я уверена, что ты самоцветчица, Клэр, вдобавок довольно могущественная. Наверное, именно поэтому твои творения продолжают взлетать на воздух. Ты слишком могущественная.
Клэр покачала головой:
– Ну, не знаю. Я совсем запуталась. Даже если это правда, я всё равно завалила испытание. Я не наследница Ардена. Я не могу призвать единорога, а это означает, что мы по-прежнему не можем пробудить слёзы луны. Выходит, всё без толку?
Софи пожала плечами:
– Возможно, но если ты начудишь нам немного света, уже будет неплохо. – Она легонько подтолкнула сестру локтем.
Клэр попыталась выдавить из себя смешок, но в действительности ей было не до смеха. И всё же предложение Софи было дельным. Девочка принялась полировать один из сапфиров, украшавших подол её платья. Почти мгновенно она ощутила покалывание в пальцах и гудение в костях. Последнее эхом вторило едва уловимому напеву кристаллических решёток сапфира. Искренняя улыбка осветила её лицо, когда свет заструился из камня.
– Вау, – выдохнула Софи. – Видишь? Так гораздо лучше.
Пролившийся из самоцвета свет был мягким и чистым. Клэр теперь видела сестру всё в том же бледно-лиловом платье, расшитом серебряными листиками, а также всё пространство крошечной камеры. В одном углу лежал тонкий соломенный тюфяк, в другом стояло деревянное ведро. Когда Клэр посмотрела на голые каменные стены, её сердце сжалось ещё сильнее. На них не было ни единого просвета: ни мышиной норки, ни даже трещинки, не считая щели двери. Без инструментов самоцветчиков отсюда не выбраться. Девочка негромко вздохнула. Свет не только не приободрил её, но и открыл ей глаза на то, насколько плохи их дела.
– Эй! – Софи дотронулась до плеча Клэр. – Могло быть и хуже. Они могли выставить нас за ворота на ужин призракам. Спорим, до Ковало дойдут слухи об этом и он придёт за нами. Возможно, Акила уже нашла единорога. Вот почему он не пришёл на твой зов!
Клэр кивнула. Не потому, что поверила Софи, а как раз по обратной причине. Но ещё она знала, что сестра по-прежнему считает своим долгом заботиться о ней, совсем как сама Клэр считает своим долгом заботиться о Софи.
– Уверена, ты права, – ответила девочка, подходя к тюфяку, чтобы присесть.
Софи кивнула:
– Вот увидишь.
Несколько часов спустя Клэр разбудил скрип: окошко в двери открылось снова. Что-то упало на пол с глухим стуком, и окошко с лязгом закрылось. Клэр поспешила потереть сапфир, а Софи подошла к маленькому свёртку, завёрнутому в ткань. Это его просунули в их темницу секундой ранее.
– Бутерброды, – сказала Софи, протягивая один Клэр. – Козий сыр, козлятина и… какая-то зелёная штукенция.
Клэр села рядом с сестрой и откусила кусок от своего бутерброда. Хлеб был чуточку суховат. Софи осторожно разгладила салфетку, в которую были завёрнуты бутерброды, и положила её на пол. После чего принялась осторожно отделять ингредиенты своего бутерброда друг от друга. Маму эта её привычка почему-то всегда выводила из себя. Софи нравились все части бутерброда; ей просто не нравилось, когда их сочетали вместе.
– Клэр! – вдруг воскликнула сестра. – Как думаешь, что это? – Она указала на пятно на салфетке. Вот только это было не пятно. Клэр подняла сапфир и ахнула от увиденного. Точно таким же мелом, каким ученики писали на грифельных досках, на бумаге были начерчены тонкие линии, похожие на… – Это карта цитадели! – торжествующе объявила Софи. – И, кажется, существует проход, который выведет нас отсюда. – Она ткнула пальцем в одну из линий. И верно: на их башне-темнице было отмечено две двери. Пунктирные чёрточки шли от их темницы через стены к чему-то вроде кухонного подвала. – Вот, выход здесь!
– Но кто её нарисовал? – спросила Клэр, в её голосе слышалось сомнение. – Кто нам помог? Возможно, это ловушка.
– Глянь, здесь нацарапано что-то ещё… – Софи показала на уголок карты.
Клэр взяла салфетку в руки и внимательно присмотрелась:
– Это «Л» и «З». Сокращённо… Ляпис и Зури!
Перед глазами у неё пробежала картинка: лица близнецов, просиявшие, когда она присела рядом с ними на вечернем пении. Девочка как-то слышала, что преданность самоцветчиков граничит с упрямством. Она не знала точно, чем заслужила их дружбу, но была им за неё благодарна. Подняв взгляд, Клэр увидела, что Софи уже успела вскочить на ноги и теперь постукивает по каменным блокам.
– Думаю, им можно доверять, – заключила девочка. – Они всегда были добры ко мне на уроках…
Подходя к постаменту, Клэр заметила, что в зале поднялось гудение. Не то гудение, что наполняло её, когда она творила чудеса, а энергия, которая, казалось, переходила от самоцветчика к самоцветчику, с упованием смотревших на флейту. Это был голос надежды.
Вдохновение, упорство, отвага, – правила создания чудес промелькнули в голове Клэр, прежде чем она взяла в руки инструмент. Флейта была прохладной, как вода в ручье, и гладкой, как морская ракушка. Её пальцы с такой лёгкостью скользнули к клапанам, словно инструмент вырезали специально под неё. В жилах у неё зазвенела трель трепетного ожидания. Она посмотрела на Терру, профессор ободряюще ей кивнула.
«Истории, как и рисунки, повторяются».
В который раз девочка вспомнила, как у неё перехватило дух от красоты единорога, которого она видела на Равнинах печали. Он возник из камня пламенем белого света. Она никогда раньше не видела ничего столь великолепного. Эта картина была подобна песне, подобна чистейшей радости, которую она знала.
Клэр поднесла флейту к губам.
Не осталось никаких сомнений; восторг, наполнявший комнату, был теперь почти осязаем. Края инструмента сверкали в янтарном свете, словно хвост кометы. Как если бы флейта летела по ночному небу, собирая лучи лунного света и сияние звёзд.
Сделав вдох, Клэр закрыла глаза… и дунула.
Выпуская воздух из лёгких, она почувствовала, как что-то поднимается изнутри её к флейте. Что-то неистовое, неизведанное и необузданное. Что-то, похожее на надежду. Что-то, похожее на единорога. Таким счастливым, чистым и чудесным было это чувство, что ей захотелось плакать.
Вот только из хрустальной флейты не вышло ни звука.
Из лёгких Клэр будто выкачали весь воздух. Она сделала судорожный вдох. В зале стало
тихо,
тихо,
тихо.
Сжав флейту покрепче, Клэр дунула ещё разок, в этот раз посильнее. Но из инструмента не просочилось ни звука, ни даже тени шёпота. Она дунула ещё, выталкивая воздух до тех пор, пока кровь не прилила к её щекам, пока у неё не закружилась голова и отчаяние не начало засасывать её в свою трясину.
Барабаны громко забили в её ушах, и на секунду ей подумалось, что это звук сотен пар ног, мчащихся на неё. Но затем она поняла – это стук её перепуганного сердца.
Что она сделала не так?
Клэр инстинктивно посмотрела на дверь, и в это мгновение в зал ворвалась Софи. На ней струилось бледно-лиловое платье. Её волосы впервые за долгое время не были забраны вверх. От лица их убирал ободок с прозрачной вуалью.
С ходу поняв, что произошло, она закрыла лицо руками. Сестра наконец пришла – как раз вовремя, чтобы стать свидетелем самого большого позора Клэр.
Клэр провалилась.
Единорог не пришёл.
Она ощущала острое разочарование зала кожей. Ёрзанье беспокойных ног по полу напоминало раскаты далёкого грома.
– Но, магистр, я почувствовала чудесную силу! – выпалила девочка, поворачиваясь, чтобы посмотреть на Корналина. Лицо старика было безмятежно, как озеро. – Что… что это значит?
Она оглядывала толпу дикими глазами. Где единорог? Всё, что она видела, – скорбные и одновременно возмущённые лица. Среди них она заметила Ляписа и Зури. Близнецы посмотрели на неё сочувственно. Корналин покачал головой, и откуда-то из первых рядов до Клэр донеслись рыдания.
Джаспер зашагал по проходу между рядами, его обсидиановое копьё сверкало, словно глаз. Дойдя до помоста, он опустил остриё, направляя его в грудь девочки.
– Это значит, – ответил командир, разрубая тишину пополам с лёгкостью рабочего, разламывающего камень, – что ты не принцесса. И что ты солгала.
Софи бросилась к ней на защиту. Она обняла сестру.
– Всё хорошо, – шепнула она ей на ухо.
Но это было не так.
– Самозванки, как я и думал. – Джаспер стукнул низом копья по полу: – Противопризрачный караул, схватить их!
Глава 13
Не принцесса. Не принцесса.
Вынесенный Джаспером вердикт накатывал на Клэр снова и снова, словно волны, пытающиеся её утопить. Противопризрачный караул был не менее безжалостным, их чёрные копья немедленно хлынули к ним с сестрой.
Горло девочки будто обволокло арахисовой пастой. Она не могла ни вдохнуть, ни пошевелиться. Она почти не моргала.
– Стойте! Куда вы их отведёте? – спросил Ляпис, выходя из толпы.
Зури тут же потянула брата назад, чтобы он не мозолил глаза и без того разъярённым стражникам. Но магистр его услышал. Он повернулся к девочкам. Выражение его лица – наполовину гнев, наполовину отвращение, приправленное разочарованием, – заставило Клэр отшатнуться.
– Их поместят в башню-темницу, – объявил магистр Корналин во всеуслышание. – Чтобы обезопасить от них всех жителей Горнопристанища.
Стражники повели Клэр и Софи по проходу. Толпа расступилась. Уже во второй раз за сутки сестёр гнали мимо двери их спальни всё выше и выше до самого верхнего этажа цитадели. В этот раз никто не пришёл к ним на выручку.
Стражники затолкали девочек внутрь темницы. Клэр слегка споткнулась о неровный плитняк, которым был вымощен пол. В башне было темно, лишь немного света проникало сквозь узкую прорезь окна на стене да крохотный квадрат, вырезанный в двери. Жуткий скрежет сотряс воздух, когда квадратное окошко задвинули.
Тишина заполнила тесную камеру. Удушливая тишина набилась в уши, глаза, рот и нос Клэр, совсем как темнота, заполняющая помещение.
– Клэр? – донёсся до неё в темноте голос Софи. Мгновение спустя сестра положила ей на спину ладонь. – Что… что стряслось?
– Не знаю. – Клэр беспомощно покачала головой. Она притянула к груди колени и уткнулась в них лицом. – Я думала, я принцесса… Я думала, что освободила единорога из камня, но, может… может, этого и вовсе не было.
– В смысле? – спросила Софи. И хотя в темноте Клэр видела только очертание силуэта сестры, она поняла, что та внимательно её слушает.
– В смысле, – поспешила объяснить девочка, – я была напугана! Там были Роялисты, повсюду твоя кровь и призраки. Когда они подходят к тебе, они словно замораживают твоё тело, но не только его. Всё, из чего ты состоишь, – твои мысли, секреты, твою… твою душу. Что, если… что, если они заморозили мой разум и я всё это придумала? Может, мне просто приснился страшный сон? – Она плотнее прижала колени к груди. Потаённый страх, не дававший ей покоя с той неудачи на уроке самоцветчиков, вгрызся в неё с новой силой. Неужели она так увлеклась своим титулом, идеей своей исключительности, что позабыла обо всём остальном? – Ой! – Что-то твёрдое ткнуло Клэр между рёбер, заставив её распрямить спину. – Эй!
– Ты опять жалеешь себя, Клэрина, но я не дам тебе раскиснуть. – Руки сестры схватили Клэр за запястья, и девочка почувствовала, как её поднимают на ноги. – Если ты начнёшь сомневаться в себе, всё и впрямь будет потеряно. А пока давай пробежимся по тому, что у нас есть. – В тусклом свете Клэр разглядела поднятый вверх палец Софи. – Во-первых, мы знаем, что ты освободила единорога из камня. Это факт. Его изваяние было там, а теперь его нет. Это единственное объяснение, и, как мы знаем, это правда. – Софи выставила следующий палец. – Во-вторых, ты точно разговаривала с… ездила верхом на виверне. В-третьих, твои рисунки ожили. В-четвёртых, ты сделала так, чтобы те самоцветы замерцали.
– Вышло не очень ярко, – страдальческим голосом заметила Клэр. – И я взорвала свой грааль.
Софи пожала плечами:
– Я уверена, что ты самоцветчица, Клэр, вдобавок довольно могущественная. Наверное, именно поэтому твои творения продолжают взлетать на воздух. Ты слишком могущественная.
Клэр покачала головой:
– Ну, не знаю. Я совсем запуталась. Даже если это правда, я всё равно завалила испытание. Я не наследница Ардена. Я не могу призвать единорога, а это означает, что мы по-прежнему не можем пробудить слёзы луны. Выходит, всё без толку?
Софи пожала плечами:
– Возможно, но если ты начудишь нам немного света, уже будет неплохо. – Она легонько подтолкнула сестру локтем.
Клэр попыталась выдавить из себя смешок, но в действительности ей было не до смеха. И всё же предложение Софи было дельным. Девочка принялась полировать один из сапфиров, украшавших подол её платья. Почти мгновенно она ощутила покалывание в пальцах и гудение в костях. Последнее эхом вторило едва уловимому напеву кристаллических решёток сапфира. Искренняя улыбка осветила её лицо, когда свет заструился из камня.
– Вау, – выдохнула Софи. – Видишь? Так гораздо лучше.
Пролившийся из самоцвета свет был мягким и чистым. Клэр теперь видела сестру всё в том же бледно-лиловом платье, расшитом серебряными листиками, а также всё пространство крошечной камеры. В одном углу лежал тонкий соломенный тюфяк, в другом стояло деревянное ведро. Когда Клэр посмотрела на голые каменные стены, её сердце сжалось ещё сильнее. На них не было ни единого просвета: ни мышиной норки, ни даже трещинки, не считая щели двери. Без инструментов самоцветчиков отсюда не выбраться. Девочка негромко вздохнула. Свет не только не приободрил её, но и открыл ей глаза на то, насколько плохи их дела.
– Эй! – Софи дотронулась до плеча Клэр. – Могло быть и хуже. Они могли выставить нас за ворота на ужин призракам. Спорим, до Ковало дойдут слухи об этом и он придёт за нами. Возможно, Акила уже нашла единорога. Вот почему он не пришёл на твой зов!
Клэр кивнула. Не потому, что поверила Софи, а как раз по обратной причине. Но ещё она знала, что сестра по-прежнему считает своим долгом заботиться о ней, совсем как сама Клэр считает своим долгом заботиться о Софи.
– Уверена, ты права, – ответила девочка, подходя к тюфяку, чтобы присесть.
Софи кивнула:
– Вот увидишь.
Несколько часов спустя Клэр разбудил скрип: окошко в двери открылось снова. Что-то упало на пол с глухим стуком, и окошко с лязгом закрылось. Клэр поспешила потереть сапфир, а Софи подошла к маленькому свёртку, завёрнутому в ткань. Это его просунули в их темницу секундой ранее.
– Бутерброды, – сказала Софи, протягивая один Клэр. – Козий сыр, козлятина и… какая-то зелёная штукенция.
Клэр села рядом с сестрой и откусила кусок от своего бутерброда. Хлеб был чуточку суховат. Софи осторожно разгладила салфетку, в которую были завёрнуты бутерброды, и положила её на пол. После чего принялась осторожно отделять ингредиенты своего бутерброда друг от друга. Маму эта её привычка почему-то всегда выводила из себя. Софи нравились все части бутерброда; ей просто не нравилось, когда их сочетали вместе.
– Клэр! – вдруг воскликнула сестра. – Как думаешь, что это? – Она указала на пятно на салфетке. Вот только это было не пятно. Клэр подняла сапфир и ахнула от увиденного. Точно таким же мелом, каким ученики писали на грифельных досках, на бумаге были начерчены тонкие линии, похожие на… – Это карта цитадели! – торжествующе объявила Софи. – И, кажется, существует проход, который выведет нас отсюда. – Она ткнула пальцем в одну из линий. И верно: на их башне-темнице было отмечено две двери. Пунктирные чёрточки шли от их темницы через стены к чему-то вроде кухонного подвала. – Вот, выход здесь!
– Но кто её нарисовал? – спросила Клэр, в её голосе слышалось сомнение. – Кто нам помог? Возможно, это ловушка.
– Глянь, здесь нацарапано что-то ещё… – Софи показала на уголок карты.
Клэр взяла салфетку в руки и внимательно присмотрелась:
– Это «Л» и «З». Сокращённо… Ляпис и Зури!
Перед глазами у неё пробежала картинка: лица близнецов, просиявшие, когда она присела рядом с ними на вечернем пении. Девочка как-то слышала, что преданность самоцветчиков граничит с упрямством. Она не знала точно, чем заслужила их дружбу, но была им за неё благодарна. Подняв взгляд, Клэр увидела, что Софи уже успела вскочить на ноги и теперь постукивает по каменным блокам.
– Думаю, им можно доверять, – заключила девочка. – Они всегда были добры ко мне на уроках…