Снежить

Вероника кивнула.

– Такие, как мы?

– Вполне вероятно.

– Но их было девять, а нас всего восемь.

– Мы с Вероникой думали над этим, – сказал Тучников, и до того, как рука Веселова дернулась к шее, Вероника успокаивающе накрыла ее своей ладонью. – С самого начала нам казалось, что ко всему, что случилось, причастен кто-то еще.

– Независимый наблюдатель? – оживился Гальяно. – Тайный драматург?!

– Я бы сказал, демиург. – Тучников кивнул.

– Вам были знаки? – Когда самое страшное оказывалось позади, Гальяно становился легкомысленным и беспечным. Везет же некоторым.

– Нам были видения. – Тучников и Вероника снова заговорщицки переглянулись. – Собственно, мы и собрались здесь неспроста. Пока Снежить скребла по сусекам, пытаясь восстановить свое войско, нас всех завербовали.

– И когда это ты, Туча, научился так витиевато выражаться? – спросил Гальяно с восхищением. – Ты, часом, не собрался податься в политику? Там такие навыки на вес золота.

– Пока не планирую.

– И что за видения? – спросил Волков.

– Сова. – Вероника пожала плечами. – К нам со Степой прилетала сова.

– Я так понимаю, это была необыкновенная сова. Наподобие наших зверей…

– Кстати, о зверях! – перебил его Гальяно. – Мне зверя так и не подобрали. Как думаете, есть тут что-нибудь покруче медведей и волков? Может, какой реликтовый белый тигр?

– Олень. – Все-таки Чернов не удержался, хоть и не следовало бы. – Северный олень – очень симпатичная зверюшка!

– Да ну тебя! – Гальяно сделал вид, что обиделся. – А Туче тогда тюлень, что ли?! А Веронике кого? Что ни говори, а фауна тут бедновата, выбора особого и нет. Вот если бы события происходили в Африке… – Он мечтательно прикрыл глаза, наверняка уже мысленно примеряя на себя шкуру какого-нибудь льва.

– Тара просто очень спешила. – Вероника не улыбалась, она говорила серьезно. – И я думаю, ревновала. Я почти уверена в этом.

– Ревновала к кому? – спросил молчавший все это время Ник.

– К тебе. В тебе, как и в ней, течет шаманская кровь, но ты сильнее. И Снежить нацелилась на тебя давно, считай, готовила, прощупывала почву.

– Зачем? – На лице Ника было недоумение.

– Чтобы не Тара, а именно ты возглавил ее войско. На самом деле сил Тары хватало не на многое. Она могла накидывать морок, управлять людьми и зверьми с помощью тынзянов, но в ней не было силы в чистом виде. Я долго не могла понять, не могла найти нестыковку в том, что случилось на метеостанции. А теперь поняла.

– И какая там была нестыковка? – поинтересовался Ник.

– Тара пришла на станцию не для того, чтобы инициировать тебя, а чтобы убить. Пришла сама и привела медведей. Первый раз им с Бихиги помешал твой лютоволк и его стая. Поэтому к следующему визиту она готовилась основательнее.

– Она тоже собрала свою стаю. – Ник понимающе кивнул.

– Да. Мы уже имели возможность убедиться, что она умеет управляться с животными.

Умеет, не то слово. Чернов украдкой ощупал ноющие ребра.

– Но ей помешали! На станции все пошло не так, как она рассчитывала. Андрей убил Бихиги, а Дима снял с него тынзян. Тем самым он, во-первых, оборвал их связь, а во-вторых, лишил Тару возможности воссоединиться со своим зверем. Это очень больно и очень мучительно для такой, как она. Так уж вышло, что вы ее обессилили и очень разозлили. И ее, и Снежить. Из-за тебя, – Вероника перевела взгляд на Веселова, – Снежить фактически потеряла одного из своих лучших воинов.

– Там, на заброшенной базе… – Веселов побледнел, словно переживал все заново.

– Это была демонстрация силы и одновременно наказание.

– Но я ведь снял тынзян. Снял и выбросил.

– Снять шаманский тынзян может только шаман, который его сплел. Кстати, Тара тогда тоже чуть не умерла во время бурана. Снежить смотрит на людей лишь с позиции полезности, а Тара стала ей бесполезна. Почти.

– Почему почти? – спросил Чернов, снова украдкой ощупывая ребра.

– Потому что Тара хоть и потеряла надежду стать снежным воином, но все еще могла загладить вину. Она учуяла в нас силу и поняла, как ее можно использовать. Думаете, в этих местах осталось много шаманов? – спросила Вероника и тут же ответила сама себе: – Мало. Очень мало! А тут сразу целая толпа народа с какими-никакими, а способностями.

– Так уж и какими-никакими! – обиделся за них всех Гальяно. – Я бы сказал, с выдающимися способностями!

– Хорошо, выдающимися. – Вероника не стала спорить, решила сэкономить им всем время. – Как бы то ни было, Снежити требовались новые воины.

– А со старыми что не так? – тут же спросил Гальяно. – Разморозила бы старых, и все дела.

– Она пыталась, как мне кажется, – перехватил инициативу Тучников. – Та странная оттепель перед Новым годом, я рассказывал. – Он глянул на Веронику, та кивнула. – Мы просто вовремя заметили это вмороженное в лед… существо. А если бы не заметили, оно бы оттаяло.


– Вот великолепный пример того, как прогресс может стоять на страже интересов человечества! – сказал Гальяно. – Если бы ты, Туча, не подсуетился, если бы не извлек остатки этой снежной зондеркоманды из котлована и не поместил в ангар под охрану, они бы уже давно активизировались. Я ведь прав? – Он перевел взгляд на Веронику.

– Скорее всего.

– А что помешало бы Таре накинуть морок на охранников ангара? – спросил Ник.

– Все тот же технический прогресс, – ответил Тучников. – Там кругом камеры, на камеры морок не накинешь.

– А на вас? Вы же тоже… особенный.

– А до меня ей еще нужно было добраться. Тара никогда не входила в мой ближний круг.

– Я думаю, она сама не хотела возвращать в строй старых бойцов, – сказала Вероника. – Она ведь не собиралась стать одной из воинства, она хотела его возглавить. Зачем же ей конкуренты?

– Масштабно мыслила дамочка, – хмыкнул Гальяно. – Стратегически выверено.

– Как она вывезла меня из поместья?

– За территорию ты вышел сам, – сказал Тучников. – А там она подобрала тебя на своем снегоходе.

– Вышел, как… зомби?

– Типа того. Понимаю, это неприятно.

– Неприятно – это не то слово.

– Не вы первый, не вы последний, Вадим Николаевич. – Алисия помахала ему ручкой. Еще бы воздушный поцелуй послала. Ишь, как быстро хвост распушила, лиса полярная…

– Да, точно не первый, – Алисию поддержала Вероника. Наверное, из женской солидарности. – После своего первого убийства… – заворчал, заскрежетал зубами Эрхан, и Вероника виновато улыбнулась, – она научилась все рассчитывать и планировать. Похитила тебя, заперла умирать на заброшенной базе, а сама направилась на метеостанцию, убивать Ника.

– И тут вышла осечка! – Гальяно поднял вверх указательный палец. – Дамочка не прочухала, что воинов света окажется много, что мы банда!

– Она прочухала, но слишком поздно, – проворчал Волков. – Кстати, на случай, если кто-то попытается ее оправдать или хотя бы пожалеть: если бы не мы, все обитатели базы погибли бы чудовищной смертью. Она так стремилась к своей цели, что ей было плевать на потери среди мирного населения. Я думаю, что в какой-то момент она просто сошла с ума. Может быть, когда потеряла связь со своим медведем, но мне кажется, это случилось намного раньше.

Над столом повисло молчание. Каждый из них уже думал о том, что озвучил Волков. Связь с белым мишкой – это, конечно, такая милота. Если не знать, что мишка – прирожденный убийца, а его хозяйка – отмороженная на всю голову.

– Ребята, мы немного отклонились от основной темы нашего собрания, – нарушил тишину Гальяно. – Что там насчет плана? И про птичку, пожалуйста, поподробнее.

Прежде чем ответить, Тучников поднес к уху мобильный, выслушал короткое сообщение, а потом сказал:

– Да, я знаю. Мы ждем.

Гальяно даже не успел спросить, кого они ждут, как дверь распахнулась.

Первой в каминный зал влетела полярная сова. Влетела и утвердилась на спинке пустующего стула. Следом за ней вошла старуха. Она была настолько древней, что по сравнению с ней Шипичиха казалась молодкой на выданье. И, судя по экипировке, их гостья была шаманкой. Старуха обвела их всех мутными, затянутыми бельмами глазами, и Чернову показалось, что его только что просканировали. Снова заныли ребра.

Тучников торопливо выбирался из-за стола, молодежь тоже чего-то там рыпалась, наверное, пыталась припасть к истокам своей родовой северной силы. А в том, что эта маленькая, сухонькая и, очевидно, слепая старуха сильна, не сомневался никто из них. Как не сомневались они и в том, что только что их ряды пополнил еще один воин света. Самый опытный и самый серьезный из девятки. Настолько опытный и серьезный, что Чернов даже не заметил, когда это они все встали вокруг старушки в круг, как детишки вокруг елки. Встали, взялись за руки, приготовились внимать вековой мудрости. А она просто постучала каждого из них по лбу костяным пальцем. Чернов еще успел подумать, что это, возможно, такой древний способ приветствия, а потом увидел…

Он увидел все… Как это было. Как это будет. И как случилось бы, если бы они не справились. После последнего видения очень захотелось справиться… Особенно теперь, когда у них наконец появился план.

Когда с инструктажем было закончено, они очнулись. Все разом, как по команде. Старухи в их кругу уже не оказалось, как не было и полярной совы на спинке стула. На самом стуле мирно спал Эрхан. Наверное, сны ему снились приятные, потому что Чернов впервые увидел улыбку на суровом лице проводника.

– Во дела… – пробормотал Гальяно, вытирая со лба испарину. – Крутая бабуся!

– Ее зовут Нягэ. – Тучников выглядел изумленным, кажется, даже более изумленным, чем остальные. – Я изучал историю этого края. Нельзя жить на земле, не зная истории. Понимаете?

Они понимали. Без истории – никуда.

– Я сейчас! – Быстрым шагом Тучников вышел из зала.

За время его недолгого отсутствия они кое-как пришли в себя, расселись по местам. Особенно произошедшим впечатлились молодежь и Вероника. Вид у них был малость… пришибленный. Чернов подозревал, что им, как самым сильным, по-настоящему чем-то там владеющим, старая шаманка показала чуть больше, чем остальным. Или они просто смогли увидеть больше.

– Вот! – Тучников положил в центре стола старинный фотоальбом. – Это из архива Петра Ефимовича Земскова, путешественника, исследователя этих земель. Все снимки в альбоме датированы концом девятнадцатого века. Смотрите сами! – Он раскрыл альбом, развернул так, чтобы все они могли увидеть…

Высокий, худой мужчина почтительно склонился перед старухой с посохом. На плече у старухи сидела полярная сова. Подпись под фотокарточкой была лаконичная: «Нягэ».

– А бабушка неплохо сохранилась, – прошептал Гальяно.

– К нашему с вами счастью. – Тучников захлопнул альбом. – Нягэ считалась самой сильной шаманкой севера. В те времена, когда в шаманов еще верили. Последние упоминания о ней датированы тысяча девятьсот пятнадцатым годом, когда на эту землю обрушился страшный олений мор. Старейшины отправили в тундру людей на ее поиски, но Нягэ пришла сама. Она всегда приходила сама, никому так и не удалось найти ее чум.

– А путешественнику Земскову, значит, удалось? – спросил Чернов.

– У Земскова смертельно заболела беременная жена. Знаете, бывают такие жены декабристов, которые за своими мужьями готовы идти на край света? Вот Екатерина Земская – одна из них. Жена, подруга, соратница. Часть его дневников написана ею под диктовку мужа. И вот она заболела, а в качестве медицинской помощи – только молитвы, потому что ближайший врач в сотнях верст езды. Земсков пишет, что они решили это вдвоем, но я думаю, он принимал решение сам, когда надежды не осталось. Вместе со своим помощником он отвез жену в стойбище, переговорил со старейшинами и приготовился ждать. Любого исхода. Нягэ пришла на третью ночь, выгнала всех из чума, запретила возвращаться до восхода солнца. А с восходом солнца из чума раздался детский плач. В своих мемуарах Земсков называл свершившееся чудом. Выжила и его супруга, и недоношенный ребенок. Земсков пытался шаманку отблагодарить, но она отказалась, сказала, что придет время и потомок этого ребенка вернет ей долг.