Снежить

Тучников не стал спорить, молча пошел вперед к тому, что возвышалось и сверкало в глубине ангара…



– …Пейте! – Виски он налил ей прямо в салоне джипа. Плеснул из охотничьей фляги в стальную стопку.

Вероника опрокинула ее в себя одним махом, крепко зажмурилась, прислушиваясь к растекающемуся по телу теплу. Тепла было слишком мало, холода слишком много. Кажется, после увиденного он останется с ней навсегда.

– Что это? – спросила она, стараясь не клацать зубами.

– Вы мне скажите. – Тучников сидел, крепко сжимая руль, смотрел прямо перед собой.

– Я даже думать об этом не хочу. – Ни думать, ни анализировать! Забыть все к чертям собачьим! – Откуда?

– Помните, я рассказывал вам про купол? Озеро, райские кущи и прочие чудеса.

Она уже почти забыла. После увиденного впору забыть даже собственное имя. И это ей: ко всему привычной, всякого повидавшей! Всякого, но не такого…

– Там нужно прокладывать очень много инженерных сооружений, копать котлован под будущее озеро. И вообще… Здесь же почти нет нормальной земли, Вероника. Вечная мерзлота, иногда на десятки метров в глубину.

– Вы начали копать вечную мерзлоту и достали это? – Теперь она и сама называла увиденное «это». Теперь она понимала его растерянность и страх.

– Не так… – Тучников мотнул головой. – Мы вырубили глыбы льда. Огромные глыбы. А тут Новый год на носу, я скульпторов из Питера позвал, специалистов по всяким ледовым штукам. Решил, что будет здорово сделать на площади ледовый город. Такой, чтобы почти как настоящий.

– И этот лед вы отвезли в город?

– Не весь. Небольшую часть. Там работы предстояло много. Ну, вы понимаете, чтобы все это сделать, подготовить к празднику. Начали заранее, благо погода позволяет. – Он криво усмехнулся, а потом продолжил: – Мне бы уже тогда заподозрить, но я улетел, навещал в Европе бывшую жену и сына, поэтому не проконтролировал.

– Что-то пошло не так?

– Все пошло не так! – Он сжал руль так крепко, что костяшки пальцев не побелели даже, а посинели. – Началось со скульпторов. Они уже заканчивали ледовый город, считай, почти закончили, когда одного из них нашли в отеле мертвым. Он вскрыл себе вены, понимаешь? – Тучников незаметно перешел на «ты». Хорошо, так даже лучше. У них теперь такая тайна одна на двоих, что запросто можно переходить на «ты». – Все было нормально! Жениться собирался в апреле. Денег ему как раз хватало на свадьбу. Я уже и свадебным путешествием для них озаботился, напряг секретаршу, чтобы сделала все по высшему разряду. Нравился мне этот парень! Живой такой был, веселый… – Степан снова замолчал, а потом мотнул головой, словно прогоняя нерешительность, продолжил уже другим, холодным, почти механическим голосом: – Его нашла горничная. Администратор сразу связался с моей службой безопасности. Понимаешь, Хивус – это такой город… Я его создавал своими собственными руками. Я каждого человека здесь знаю в лицо.

Он говорил, а Вероника кивала, успокаивая и Степана, и себя до кучи. Выпить бы еще этого его столетнего виски, но просить как-то неудобно.

– Здесь нет преступности. Нет от слова «вообще»! И никогда раньше не было. У нас даже полиции нет.

– Только твоя служба безопасности, – она усмехнулась, а потом не выдержала, попросила: – Дай еще виски.

– На! – Он сунул ей фляжку. Ему тоже хотелось напиться, но он уже выпил бокал за ужином, уже тот бокал являлся нарушением его собственных правил. – И начальник моей службы безопасности проверил все самым тщательным образом. Мы даже вызывали с Большой земли криминалистов, чтобы убедиться, что это не убийство. Знаешь, тогда самоубийство мне казалось предпочтительнее.

Вероника снова понимающе кивнула. Чужая душа – потемки, кто ж знал, что у парня на уме, что подтолкнуло его к краю?

– А второй скульптор что? – спросила она.

– А второй почти сразу же улетел в Питер. Я заплатил ему вдвое больше обещанного. Моральная компенсация. Заплатил и забыл. Вспомнил лишь недавно, когда все это началось. Поручил своим людям на Большой земле проверить, как он там.

– Он… погиб?

– Да. Наглотался таблеток. Откачать не смогли. Все решили, что это сдвиг по фазе. Творческие люди – они же не от мира сего.

Творческие люди и в самом деле довольно часто живут на границе миров, уж ей ли не знать! Но второе самоубийство подряд…

– Там тоже все проверили, аккуратно расспросили друзей и родственников. Парень изменился после Хивуса, сестра сказала, его начали мучить кошмары. Видеть он начал всякое.

– То, что ты показал мне?

– Да.

– Но это ж еще не все. – Теперь, когда Вероника увидела, что он прячет в ангаре, все чувства ее обострились в разы, теперь она знала наверняка, что те смерти были не единственные.

– Не все. Начались проблемы на стройке. Той самой, с котлованом. Сначала пропал буровик. Никто не заметил, когда и куда он ушел с объекта, а когда обнаружили его отсутствие, не стали сообщать в службу охраны. Бригадир решил – дело молодое, загулял парень. Заявил только через день, когда тот опять не вышел на работу, начались поиски. Искали и в городе, и в тундре, а нашли на дне котлована. Сидел голый на осколке льда, вся одежда аккуратно сложена рядышком. Следов насилия никаких, никто его не связывал, силой не удерживал, тело не транспортировал.

– Снова самоубийство?

– Ну уж точно не несчастный случай. Мои люди там потом картинку нашли на ледяной глыбе. Он ножиком нацарапал перед смертью. Такая, знаешь, наскальная живопись. Сказать, что он нарисовал?

– Не надо. – Вероника покачала головой. Она уже знала, что он нарисовал. Или кого… – Было еще две смерти. До того, как… – она не договорила, отхлебнула виски прямо из фляги.

– А ты сильная, – Степан посмотрел на нее с уважением.

– Да что ты говоришь! – Она отмахнулась от его уважения, сделала еще один глоток.

– Да, еще два самоубийства. Якобы самоубийства. Оба мужика из той самой бригады, что работала в котловане. Первый повесился, второй ушел под лед во время рыбалки. Его пытались спасти, но, сама понимаешь… – Степан помолчал, подумал и мягко тронул джип с места. – Едем домой, – сказал, всматриваясь в темноту перед собой.


– Ты не рассказал, как вы нашли это, – напомнила Вероника.

– Ты мне скажи как.

– Проверяешь?

– Проверяю.

– Это было в стене. В ледяной стене ледяного города. Или в башне? Да, точно в башне!

– Сильная. – Он снова одобрительно хмыкнул. – Оттепель. Прикинь, оттепель в наших-то краях! Неслыханное дело, но вот… случилось. И это проступило прямо в стене. Хорошо, что заметил один их моих ребят, а не кто-нибудь из детишек.

– Хорошо. С этим, одним из твоих, все в порядке?

– Ты мне скажи.

– Пока да, но ему снятся кошмары.

– Вылечить это как-то можно? Ну там пошептать, отлить святой водой?

Она расхохоталась. Наверное, это был нервный смех, потому что Степан тоже рассмеялся. Так они и хохотали несколько минут, как два идиота. А что, вполне себе психотерапия, получше заговоров и святой воды.

– Я постараюсь что-нибудь сделать, – пообещала она очень серьезно, и он благодарно кивнул. – А пока…

– А пока мои люди за ним присматривают.

– А те, что возле ангара?

– А те прошли огонь, и воду, и медные трубы. Котлован мы сразу же оцепили и закрыли. Не хватало мне еще, чтобы кто-нибудь из горожан туда сунулся.

– Но вы его копали.

– Ясное дело – копали! Мы же не сразу поняли, что это такое. Археологические раскопки, мать их… Копали-копали и докопались…

– Оно и в самом деле очень древнее. – Века… может, тысячелетия. Древнее, мертвое, но все равно живое. Ох, елки-палки! Куда втянула ее сова из Хогвардса! Кстати, не забыть бы спросить про сову…

– Я же сначала даже археологов хотел позвать, но вовремя одумался.

– Почуял, – кивнула Вероника без тени сомнения.

– Почуял. – В его голосе послышался вызов. – Накатывает на меня иногда, знаешь ли.

– Защиту сам ставил?

– Нет, добрые люди. Сам я не умею.

– А чего ж не позвал этих добрых людей?

– Хочешь правду? – Он оторвал взгляд от дороги, в упор уставился на нее.

– Да уж, будь любезен.

– Мне тебя порекомендовали.

– Кто?

– Будешь смеяться.

– После увиденного уже не буду.

– Сова. Прилетела такая лупатая, желтоглазая. Во сне. Прилетела, порвала когтями мое кожаное кресло, кинула на стол писульку со списком. Твое имя было в списке.

Значит, и к нему сова… Выходит, бесполезно просить отвезти ее к шаману. Про шамана он ничего не знает. А про список интересно.

– И кто там еще был, в списке? Та пятерка, что летела со мной в самолете?

– Сильная. – Он улыбнулся. – Только не пятерка, а четверка. Пятый пошел прицепом. Там у его брата случился какой-то форс-мажор.

Пятый, а по Вероникиным подсчетам четвертый, и сам был сплошным форс-мажором, но сообщать об этом она не стала. Еще не время.

– Она меня еще и клюнула! – Степан принялся раздеваться, тянуть с плеча куртку и свитер, чтобы показать, куда его клюнула сова из Хогвардса.

А ведь и в самом деле клюнула, рана вон до сих пор кровоточит, хотя времени прошло до хрена.

– И кресло испоганила на самом деле. Представляешь?