Снайпер

Дыхания старого снайпера почти не было слышно. Он старался сосредоточиться на том, что было где-то там, далеко, за тысячу пятьсот ярдов. При шло время сыграть свою роль. Настала пора “войти в зону”.

Лон Скотт чувствовал, что винтовка абсолютно послушна ему. Сейчас он наблюдал за своей целью – цель находилась как раз там, где и должна была находиться, – на самом открытом и ярком месте. Это была ни фигурка, ни пятнышко, ни даже точки над i. На такое расстояние ему раньше никогда не приходилось стрелять. Но Скотт все равно не боялся. Это был выстрел, к которому он шел очень долго. Теперь пришло время проверить себя.

Глаза смотрели только в одну точку, уши слушали только внутренний ритм сердца, дыхание становилось все спокойнее и тише… Он концентрировался только на одном предмете, и все постороннее, не имеющее отношения к выстрелу переставало для него существовать и вместе со всем остальным окружающим миром исчезало в бесконечности.

Скотт плотнее прижал винтовку. “Да, – подумал он, – сейчас мы неразделимы – я и моя винтовка. Из нас получился отличный инструмент для убийства”.

Устроившись возле прицела, он выбрал линию прицеливания. Щека и винтовка составляли единое целое, а пальцы мягко касались рукоятки и курка. Секрет заключался в том, чтобы всегда все делать так же, как и в предыдущий раз. Спокойно, спокойно. Постепенно надо превратиться в ничто, раствориться, исчезнуть и стать выше всяких желаний и чувств. Ему не надо было производить расчеты. Он знал расстояние, угол, ветер, траекторию пули и ее скорость, вертикальное отклонение по дальности и на каком участке какое количество энергии она потеряет. Скотт все это рассчитал заранее и сейчас просто спокойно смотрел на свою цель в перекрестье прицела. Даже многократно увеличенный, человек все равно казался очень маленьким, размером буквально с игольное ушко. Снайпер дождался, пока визирные нити в прицеле окончательно успокоились, и теперь казалось, что они прилипли к яркой зеленой картинке пейзажа. Он ждал. Спокойствие. Вот теперь было то, что надо. Уже скоро, скоро… Уже можно было стрелять.



“Не дергайся! Сейчас нельзя! – приказал себе Ник. – Осталось совсем чуть-чуть… Смотри не промахнись. В этот раз ты просто не имеешь права”.

Он плавно выдохнул. Лон Скотт находился как раз там, где и сказал Боб: ниже дороги вдоль хребта. Там даже были видны следы осыпавшейся земли, которые оставил после себя привезший его вездеход. Он почти весь был спрятан в своей паучьей норе, над поверхностью которой виднелось только его разрисованное лицо и ствол винтовки.



Когда оставалось сто ярдов, Шрек поднял руку.

– Оружие в сторону, – прокричал он. – Оружие в сторону или женщина умрет. Понятно?!

Боб с Ником одновременно подняли руки, демонстрируя, что у них нет никакого оружия. По крайней мере, видимого.

– Вы принесли кассету и Приложение Б?

– Все здесь. – Боб приподнял над головой вещмешок.

– Отлично. Когда я проверю содержимое, мы освободим женщину. Ты видишь, к чему она привязана? Если ты сделаешь неосторожное движение, или нам так покажется, если ты вздумаешь выкинуть какую-нибудь глупость, шагнуть в сторону или назад, то, не обессудь, она сразу же вознесется на небеса. Пайн не дрогнет, ты прекрасно это знаешь. Единственный шанс получить ее живой и невредимой – это играть по нашим правилам.

– Ну что ж, условия ставите вы, – сказал Боб. – Только будь поосторожнее с этой глупой игрушкой, Пайн.

Подняв вверх руки, Шрек и Боб медленно приблизились друг к другу.

Наконец-то Шрек смог взглянуть в лицо Бобу Снайперу.

Тот стоял всего в шести футах от него и смотрел ему прямо в глаза. Он был спокоен, как бывает спокойно озеро в тихую солнечную погоду.

– Здравствуйте, полковник, – раздался вдруг чей-то знакомый голос.

Шрек быстро перевел взгляд на второго человека, одетого в форму агента ФБР. Под форменной курткой и бейсбольной кепкой он обнаружил совсем не того молодого агента ФБР, которого звали Ник Мемфис. Несмотря на вымазанное краской лицо, он сразу узнал доктора Добблера.

Шрек вновь посмотрел на Боба и понял, что правила в их игре немного поменялись. Он нажал маленькую кнопку, посылая далекий сигнал Лону Скотту.

Откуда-то издалека донеслось эхо выстрела. Это был выстрел из винтовки.



Писк радио немного удивил Лона, внимательно следившего за передвижением Боба, который по-прежнему был в перекрестье его прицела.

“Так быстро?” – подумал он.

Он чуть-чуть вздохнул и, плавно выпуская воздух, начал потихоньку тянуть на себя спусковой крючок, целясь Бобу точно в центр корпуса…



Ник выстрелил, винтовка дернулась назад, и вся картинка в прицеле из-за сильной отдачи превратилась в расплывчатое пятно. Через полсекунды прицел снова был на месте, и он увидел, что пуля попала Скотту в голову. Это был выстрел, что называется, в яблочко. Боб тоже, наверное, его слышал.

Лон откинулся назад и сполз в свою паучью нору. Снаружи осталась видна только винтовка.

В своем укрытии на другой стороне долины Ник перезарядил ремингтон Боба и повернулся туда, где прямо посреди ярко-зеленого поля стояла группа из пяти человек. И тут на него неожиданно накатилась волна слабости.

– Господи, – подумал он, – ты ведь только что сделал выстрел на тысячу ярдов!

У него слегка задрожали руки.



Женщина закричала, но Пайн пнул ее ногой и резко дернул правой рукой, чтобы еще раз напомнить, что у нее находится рядом с виском.

Боб спокойно сказал полковнику:


– Мой человек только что убил вашего снайпера. Теперь вы остались без прикрытия.

Ни одна жилка не дрогнула на лице полковника, только на губах появилось нечто похожее на улыбку.

– Это ничего не значит, Суэггер. – Он судорожно соображал, что делать дальше. – Теперь я скажу тебе, как мы действуем. Ничего не изменилось. Единственное, что нам нужно, это уйти. Спокойно, не спеша уйти отсюда вместе с этой женщиной, кассетой и документами. Если ты начнешь нас преследовать, ей конец. Поэтому не делай никаких глупостей. Понятно?

– Я убью твою дурную бабу, Боб, – прорычал Пайн. – Ты знаешь, что я не остановлюсь ни перед чем. Винтовка примотана к ее голове изолентой. Так что без лишних шуток. Отходи потихоньку.

Боб бросил им вещмешок, но в руке у него оказался “Ремингтон 1100”, обрезанный со стороны приклада до самой рукоятки, а со стороны ствола – чуть ли не до самого патрона. Все это время он был у него под мешком.



Следующим на очереди был Шрек. Ник тщетно пытался вычислить его в группе из пяти человек, находившихся в пятистах ярдах левее от него.

Черт побери!

Теперь ему были видны только макушки голов. Такую глупую шутку сыграла с ним одна из возвышенностей, со стороны почти незаметная, но с позиции Ника скрывавшая почти все фигуры людей.

Кто из них Шрек? Этого он сказать не мог. “О Господи, Боб…” – подумал он.

Ник оглянулся, пытаясь отыскать какое-нибудь дерево, с которого бы он мог увидеть, что творится за холмом, но, как назло, рядом не было никаких деревьев. Он забросил винтовку за спину и достал “беретту”, чувствуя бессильную ярость.



– Брось пушку, – выпалил Пайн. – Иначе я ей мозги по камням размажу.

– Брось, Суэггер, он сделает то, что сказал, – улыбнулся полковник.

“Вот мы все и в сборе, – подумал Боб. – Позади слишком долгий путь. Ну что ж, посмотрим, кто чего стоит”. Он навел короткий ствол полуавтоматического ремингтона на Пайна. Пайн, ощущая неприятный холодок в груди, смотрел в зияющую темноту ствола.

– Он не выстрелит… – Полковник явно нервничал. – Он блефует, Пайн, он не будет стрелять. – На лице Шрека возникло выражение уверенности в своих словах.

– Я не буду стрелять, – согласился Боб. – Только надо договориться. Я брошу винтовку в сторону, а вы отпустите ее. Все разойдутся. Годится?

Добблер нервно попятился назад.

– Годится, – ответил полковник. – Умное решение.

– Ну вот и хорошо, – заключил Боб. – Считаю до трех, потом бросаю винтовку. Все сохраняют спокойствие.

– Только не торопись, Суэггер, – сказал Пайн.

– Раз… – начал считать Боб. – Два… – И тут он выстрелил.



Пайн от неожиданности остолбенел. “Проклятый ублюдок! Подлая сволочь! Он все-таки выстрелил! Ну, тогда получи в ответ”, – думал Пайн. Он тоже выстрелил, послав к чертовой матери и женщину, и всех тех, кто вздумал шутить с Пайном, профессиональным солдатом и убийцей!

Все это произошло меньше чем за полсекунды. Он не смотрел на женщину, но, почувствовав, как дернулась винтовка, понял, что она уже без головы. Однако у него в ушах почему-то стоял ее дикий визг. Она визжала! Значит, она жива! И Пайн выстрелил еще, послав мощный сигнал из своего мозга через тело к руке и пальцам. Он нажимал и нажимал на курок, пока не закончились патроны. Но женщина кричала!!!

И только тут Пайн понял, что он нажимал курок несуществующим пальцем на несуществующей руке.

Выстрелив с расстояния в два фута из двух стволов своей обрезанной винтовки, Суэггер просто-напросто отстрелил ему руку чуть выше локтевого сустава. Рука все еще продолжала держать винтовку, примотанная изолентой к голове Джули.

Но Джеку Пайну она больше не принадлежала.

В ужасе Пайн смотрел на свой обрубок, из которого на нежно-зеленую траву пульсирующими толчками выливалась ярко-красная кровь. В эту секунду он почувствовал, как по его телу пробежал холодок смерти.

– Сволочь!!! – заорал Пайн. – Сволочь!

Приставив ствол своего ремингтона к стянутой бронежилетом груди Пайна, Боб всадил еще два заряда дроби в изобретение фирмы “Кевлар”, которое смогло остановить охотничью дробь только на вылете. Пайн перестал существовать.

В этот момент, придя в себя после секундного шока и неожиданности, Шрек выхватил свою “марлин” и хотел выстрелить в Боба, но было поздно. Бобу пришлось развернуться всего на несколько дюймов, чтобы ствол винтовки смотрел в лицо уже новой жертве. Этот выстрел прозвучал почти одновременно с тем, который унес жизнь Пайна. Боб опередил Шрека всего на десятую долю секунды, но этого было достаточно. Пара охотничьих патронов сделала в бронежилете Шрека ярко-красную дыру, напоминающую кратер вулкана. Прокатившееся по долине эхо отразилось от далеких гор и вернулось назад слабым рокотом. Полковник сделал назад несколько шагов и упал навзничь. Он не чувствовал боли. Лежа на спине в зелено-желтой траве, он думал о зонах высадки воздушных десантов, о хороших парнях, которые погибают в далеких краях, о боевых пайках, о транспортном самолете С-4 и о той проклятой обязанности, о том долге, которому он всегда следовал и который никогда не предавал, выполняя самые сложные задания.

Боб склонился над Шреком. Тот закрыл глаза и почувствовал, как его руки превращаются в крылья. У него больше не было ни ног, ни тела. Ему очень хотелось пить.

Наконец через дымку сознания Шрек понял: это наконец случилось.

– Я торгую свинцом, дружище, – сказал Боб и еще раз нажал на курок. Вместе с дробью сердце полковника ушло глубоко в землю.

Боб повернулся к Джули:

– Успокойся, дорогая, все будет в порядке. Старайся пока не делать никаких резких движений. Скоро уже весь этот кошмар кончится и мы отправимся домой. Добблер, эй, Добблер, черт вас побери, быстрее сюда!

Боб пытался обмануть ее, чтобы она в испуге случайно не дернулась и не нажала таким образом сама на курок. Из-за этой дурацкой изоленты она ничего не видела, но постоянно пыталась что-то сказать. Он крепко держал ее в своих руках, чтобы она не сделала неосторожного движения.