Смутные времена Лепрозория

— Ну правда же! У Райги всегда на лице написано снисхождение к окружающим. Не презрение… а как будто ему уже надоело в сотый раз говорить одно и то же, — она пощелкала пальцами, подбирая подходящие слова. — А у тебя глаза добрые, совсем добрые… И голос твой тоже — немного бархатный, как будто ты деревенский кот у печки, и «р» ты выговариваешь, будто подмурлыкиваешь. А у Райги голос резкий и колючий, очень звонкий, он будто рычит на каждую «р». Он даже шепотом не звучит так мягко, как ты просто разговариваешь.

Тайгон с улыбкой выслушал ее.

— Но он умеет говорить, как я. Мы учились этому друг у друга. Я тоже умею говорить так, как он.

Нэм прищурилась, не веря:

— Нет. Ну нет же?

Кот покрутил ножом, прося — развернись. И Нэм, фыркнув, села к огню боком и для верности закрыла глаза руками.

Тай откашлялся в кулак:

— Знаешь, нам с братом очень нравилось дурить взрослых, — заговорил он обычным голосом, своим. — Мы носили одинаковые кимоно, стригли нас одинаково, тренировали одинаково. Пока не начал ломаться голос, мы даже говорили одинаково. Нас могла отличить только Тора — совершенно безошибочно даже с полувзгляда.

— А потом голоса стали разными, — хмыкнула Нэм, продолжая держать глаза закрытыми.

— Да. У нас больше не получалось всех дурить. Думаешь, мы сдались? — усмехнулся он. — О нет! Мы научили друг друга быть нами. Несмотря на запрет отца и матери, мы решили сами, кто «принц», а кто — «запасной». Как наши предки, сидящие на троне. Но мы выбрали это сами. Это был просто грандиозный план! Мы специально выучились говорить настолько по-разному, чтобы нас мог отличить даже глухой идиот. По-разному ходить, по-разному говорить, по-разному формулировать свои мысли и по-разному писать. Мы выдрессировали себя полными противоположностями друг другу. Райга отрезал волосы и стал носить форму куно. Я стал носить только кимоно. Мы поменяли оружие, чтобы оно было более индивидуальным. Тщательно проработали то, какими нас видят окружающие. Мы изменились оба — Райга стал более жесткой версией себя, я — более мягкой. Благо, мы очень радикально отличаемся по стихиям, и мало кто знает, что я могу зажечь священный пламень, а Райга — может управлять священной водой.

— Но зачем?

Тайгон в ответ усмехнулся:

— Чтобы начать дурить всех еще сильнее. Мы всем заявили, что хотим выучиться быть похожими. И даже демонстрировали свои «успехи». Совершенно бездарным и неуклюжим образом. И нагло спрашивали — «Ну как, похоже?!». Разумеется, похоже не было. Даже у попугаев и воронов вышло бы лучше, чем у нас. И все, совершенно все поверили, что мы с братом настолько разные и далекие по своей сути, что даже специально никогда не сможем имитировать друг друга.

— Но вы смогли, — догадалась Нэм.

— Конечно, — удовлетворенно кивнул кот. — Это заняло много, очень много лет. И мы поняли, что победили, когда нас перепутала Тора, — рассмеялся он. — Мы были одеты в плащи с капюшоном, и поменялись оружием, походкой, голосом и стилем боя. Поняв, что ее одурачили, Тора грозилась изувечить одного из нас. А потом…

— Рассказываешь кунице байки о нас? — раздался знакомый смешок. И эта пресловутая резкая «р».

Нэм подскочила мгновенно и застыла, боясь обернуться.

И только тогда поняла — даже кусты не шелохнулись, даже снег не заскрипел, и подгнившая осенняя листва не хлюпнула. Они тут только вдвоем.

— Об этом мало кто знает. Раньше — только трое. Ты — четвертая, Нэм, — продолжал он этим самым голосом.

Она знала, что на маленькой полянке они только вдвоем. Не могло быть иначе. Но слух упорно твердил — Райга пришел! Он жив!

— Ты ведь сохранишь этот секрет?

Она судорожно закивала, даже боясь вздохнуть. Это был его голос! До последней ноты!

— Потрясающе, так похоже, тебе удалось меня одурачить, — рассмеялась она.

— Одурачить? Тайгон, о чем она?

Нэм резко обернулась на голос, шокировано распахнув глаза.

И Тайгон расхохотался.

Один.

Совсем не так, как смеялся Райга. Слишком открыто — слишком чисто. Голос, как ручей.

— Ты бы видела свое лицо, — продолжал смеяться он.

Нэм только фыркнула и вернулась на свое место у костра.



***

Дни тянулись один за другим. В напряжении, вечном ожидании боя, в тревоге и напряжении. Казалось, никто их не искал, никто не шел по пятам. Но не было ни весточки из одиннадцатого храма. И оставалось только ждать. Боя! Если Самсавеил решит наказать их. Призыва! Если хоть кто-то из кошек, оставшихся с ним, выживет. Но была лишь зима — холод, огонь на старом пне и хрустящий под сапогами снег.

— Ты исполняешь приказ Райги — охранять меня, верно? — спросила Нэм. За столько дней страх отвлечь его своей глупой болтовней исчез.

— Верно, — кивнул Тайгон, разливая по глиняным мискам похлебку, сваренную снова из соек и опят.

— А стал бы ты это делать, если бы не его приказ? — осторожно спросила охотница, принимая свою порцию. — Ты делаешь это потому, что хочешь, или потому, что тебе приказали?

Тайгон на секунду задумался, вертя в руках свою миску.


— Я просто могу помочь Райге. И просто делаю это, — неопределенно пожал он плечами. — Эта помощь не стоит мне ничего.

— Неужели это не расстроило твои планы?

— Нет. Нечего расстраивать, когда планов нет, — пожал он плечами снова.

— Может у тебя и цели в жизни нет? Ни мечты, ни планов? — нервно усмехнулась Нэм.

Тайгон, подумав, покачал головой:

— М-м, нет.

— Чего вообще ты хочешь от жизни тогда?!

Наконец, поняв, к чему она ведет, Тайгон улыбнулся:

— Жизни, — тихо сказал он, глядя ей в глаза поверх языков пламени. — Просто жизни.

Нэм насупилась, прихлебывая нестерпимо горячий бульон.

— У меня нет великих целей, как у Торы или Райги, если ты об этом, — пояснил Тай. — У меня никогда и не было их.

— Бесцельное существование? Прожигание жизни? Служение чужим целям? Вот и весь твой удел? — Нэм посмотрела на него с нескрываемой жалостью.

Тайгон, заметив это, покачав головой:

— Нет. Жизнь ради жизни. Ради самого ее разнообразия, ради нее самой.

— Но должна же быть какая-то цель в жизни, какой-то смысл!

— Нет, не должна, — спокойно ответил Тай. — Жизнь вообще не имеет смысла. И цели в жизни настолько не существует, что вместо нее зияющая пустота. И эта бездна всех пугает настолько, что они торопятся ее заполнить. И чем более «великая» цель, тем больше шансов, что бездна перестанет быть бездной. Наверное… На самом деле там всегда будет бездна, либо из-за невыполнимости цели, либо из-за того, что цель пройдена, а жизнь надо жить дальше.

Нэм поежилась от его слов и крепко прижала ладони к горячей миске — глина щедро делилась теплом, но почему-то легче от этого не становилось.

— А тебя «бездна» не пугает? — тихо спросила она.

— А тебя пугает высота? Глубина? Темнота? Смерть? — хмыкнул Тай. — Я просто знаю, что существование бездны так же естественно и логично, как то, что однажды я умру.

— Но ведь жить совсем без цели — ужасно!

— Разве? Я не пытаюсь спрятать бездну, заполнить ее, не пытаюсь забыть о ней. Я знаю о ней, я вижу ее. И живу дальше. Смысл жизни в самой жизни. В причастности к чему-то столь огромному, мощному и великолепному, что остается только наслаждаться тем, что тебе позволили это видеть своими глазами, слушать своими ушами и чувствовать кожей, — протянул он и с каким-то непередаваемым наслаждением улыбнулся. — Мне интересно жить. Мне хочется жить и наблюдать за тем, что происходит вокруг меня. В этом я нахожу истинное наслаждение — в созерцании. В созерцании звезд, облаков, воды, огня, чужих жизней и судеб, течения времени. Это и есть моя «цель». Это — то, чем бездна наполнена на самом деле, как глубина моря наполнена водой, а высота неба — воздухом. В этом я нахожу свой покой.

Нэм вернула взгляд огню и медленно прожевала упругую шляпку гриба. Для Тайгона, наверно, даже походный суп был вкусным…

— А какова цель твоей жизни?

Этого вопроса она и боялась. Если задать его самой себе — то можно сделать вид, будто и не задавала. Но вот вопрос прозвучал, и ответ на него должен быть дан. Хотя бы потому, что как раз таки он — на ее вопрос ответил, честно и без колебаний.

— Я не знаю, — ответила Нэм. И это было абсолютной правдой.

— Никогда не было цели? — удивленно вскинул брови Тай.

— Ну почему. Была, — повела плечом Нэм. — Сперва я хотела быть главой Охотниц, как Кирана. Потом я хотела быть генералом, как Алиса. Но это, по сути, почти что одинаковые мечты.

— Ты не стала ни Главой, ни генералом, — осторожно заметил Тайгон.

Нэм согласно кивнула:

— Я приблизилась к этому и поняла, что выше не хочу. Не хочу этой ответственности за всех — мне и моего отряда слишком много.

— Я слышал, что твой отряд самый успешный. Видимо, ты — хороший командир.

Охотница криво усмехнулась:

— У меня были хорошие учителя, не более того.

— А о чем ты мечтала вместо высокой должности, потом?

— Потом мне поставили цель — найти и убить всех хамелеонов. И я погрузилась в нее с головой.

— А теперь хамелеоны мертвы, — понимающе кивнул Тайгон. — А новой цели никто не поставил.

— Поставил, — Нэм подняла глаза и встретилась с глазами Тайгона — сквозь огонь. — Убить Райгу.

Он понимающе кивнул и на это.