Смутные времена Лепрозория
Часть 52 из 98 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
— Как поучительно, — скривилась Тора. — Сразу видно «учителя».
— Я не виноват, что твой кругозор ограничен.
— Мой кругозор воссоздал Конфитеор! — прошипела Тора, подхватывая плащ и поднимая его повыше, чтобы он перестал цепляться за все окружающие кусты.
— Лучше бы твой кругозор придумал лекарство получше, — шисаи вытащил с голенища походный нож и перехватил поудобнее.
— Чтобы было лучше, надо работать с населением империи, — вздохнула Тора. — Нужно убедить Кайно ввести новые законы — запретить межвидовое скрещивание, а тех, кто…
— Ты говоришь абсолютную чушь! — Райга наотмашь рубанул куст терна, и тот сложил ветки ему под ноги. — Кайно? Убедить? Как в твоей голове эти два слова вообще оказались в одном предложении?!
Тора что-то пробурчала в сторону.
— А как ты собралась запретить межвидовое скрещивание? — фыркнул он. — Тут половине населения нужен ликбез о том, откуда берутся дети. Если вдруг ты не в курсе — детей дает Самсавеил, а схожесть с родителями — ну просто удачное совпадение, чтоб детей не перепутать! — Райга продолжал рубить кусты, прокладывая себе дорогу в заросшем кладбище. — И знаешь, кто в таком ликбезе не нуждался? Путаны осьминожьи! А для всех остальных твои логические суждения — смехотворный бред!
— Такие скрещивания провоцируют лепру, — тихо пробормотала Тора, плетясь следом.
— Мы — итог такого скрещивания, — пожал плечами Райга. — И что я вижу? Мы с Таем не фертильны с рождения, но у нас троих никогда не было лепры.
— Мы по локоть в священных водах с самых первых дней нашей жизни. Мы шисаи, и энергия Самсавеила лечит нас непрерывно — у нас никогда и не будет лепры.
Райга замер, словно пораженный ее ответом. Посмаковал его, обдумывая. И кивнул:
— Ты права, — сказал он гораздо спокойнее. — Но даже не учитывая Кайно — как ты заставишь всех следить за тем, с кем они спят? Это просто невозможно.
— Имагинем Деи все еще действующая организация, вот только заняты они лечением охотниц и херувимов. Они могут очеловечивать тех, кто хочет иметь потомство вне своего клана. Такая процедура не смертельна для взрослых, хоть и не для всех вообще подходит. Убить могут только растущие крылья, — Тора забрала у Райги второй охотничий нож и принялась помогать ему расчищать заросли.
— Бред, — пробурчал он. — Ты забыла, что охотницы не фертильны тоже.
— Это из-за попытки вырастить крылья.
— Откуда ты знаешь?!
— Кай… создатель крылатых отмечал такой недочет, но не нашел, как исправить его, — Тора прикусила язык и, замотав вокруг ладони рукав, сдернула большую ветку терновника с облупившегося угла стены. Сероватая поверхность тут же показалась на свет — спустя долгие десятилетия.
— Все равно бред. Только представь, сколько сил и времени придется вложить в эту сомнительную идею.
Тора согласно кивнула:
— Есть и второй вариант. Нужно усилить религию и ввести церемонии омовения в водах Самсавеила для всех — еженедельно и в принудительном порядке. Храмы у нас есть, хоть и заброшены, алтари тоже никуда исчезнуть не должны были.
Райга прыснул смехом:
— Кайно об этом расскажи. Может, его от ужаса хватит сердечный удар!
Тора опустила руку и, глядя Райге в глаза, тихо начала:
— Но если на троне будем мы…
— Нет, — резко оборвал ее Верховный шисаи. — Я на трон не хочу. Тайгон, думаю, тоже. И тебе не советую.
— Ты не сможешь вечно держаться от Кайно подальше! — Тора взмахнула рукой с ножом, едва не расцарапав руку о колючки.
— Он все равно умрет раньше меня… — тихо прошипел Райга под нос.
— Это не повод бросать всех на произвол, — она обвиняюще ткнула его пальцем в грудь.
— Я не «бросаю на произвол», я оставляю все так, как есть, — он смахнул ее руку. — Работает — не ломай!
— Оно сломано! Это надо чинить! Надо спасать! — закричала она, сжав кулаки.
— Вот сама и чини, спасительница мирозданья, кумо тебя раздери! — прошипел он. В зрачках-щелках мелькнуло лиловое пламя.
— Именно это я и делаю! — огрызнулась Тора.
— Тогда чего тебе нужно от меня?!
— Помощи! Простой, мать ее, помощи, Райга! — с надрывом закричала Тора.
Райга глубоко вздохнул и ножом отодвинул ветку шиповника, обнажая буквы ритуальной похоронной надписи.
— Я нашел твой склеп. За помощь сойдет?
***
В склепе было темно и душно — совершенно сухой воздух раздирал легкие, куча пыли забивалась в нос, и старая паутина цеплялась за волосы и хвосты.
Они спустились по высоким ступеням в само нутро склепа и остановились на многоугольной площадке с множеством ходов, ведущих в могильные комнаты. В самом центре стоял постамент с песочными часами. Тора наклонилась и ногтем сняла толстый стол пыли со стекла, и оттуда брызнул ослепительный лиловый свет.
Тора поморщилась, закрывая яркий свет ладонью:
— Даже непривычно такое видеть. Я уже и не помню часов смерти не в ногах кладбищенской девы.
Райга усмехнулся и кивнул:
— Что именно мы ищем? — щелкнул пальцами, призывая священный огонь, и обвел рукой черные коридоры.
— Доспех Ясинэ, она передала его тиграм и наказала сохранить в усыпальнице, — Тора сняла с постамента случайный часы и соскоблила со стекла пыль. Те озарили все вокруг не хуже фонаря.
— Он наверняка уже ни на что не годен… — поморщился Райга и подошел к арке у самых ступеней.
— Он должен быть способен защитить от ударов Самсавеила, — Тора обошла лестницу и встала перед другим проходом.
— Из чего же он сделан?!
— Не знаю, — пожала плечами Тора. — Его ковала Ева.
Райга коснулся рукой походного мешка за спиной. Даже сквозь плотную ткань он чувствовал внутри присутствие плаща Евы, как что-то живое, отдельного от самого мира. Как что-то более живое, чем сама жизнь. Более настоящее. Будто осколок чего-то, о чем он знал, но забыл. Чего-то, что было всегда, было до, будет после.
Это ощущение появлялось всегда и у всех шисаи в присутствии артефактов Евы. И еще от священных яблок. Что-то неясное, неявное, незнакомое и знакомое одновременно. Что-то большее, что-то мощное.
И если это способно помочь против Самсавеила — только оно и может.
Райга чувствовал присутствие артефактов Евы в склепе, как и Тора. Не мифических, не легендарных — совершенно реальных.
— Ладно, — кивнул Райга. — Я пошел искать в этой половине, — обвел рукой усыпальницы, — а ты — в другой.
Они разошлись по коридорам склепа, озаряя свой путь огнем и светом смерти.
И все усыпальницы встречали их одинаково — удушливой пустотой и темнотой, которая жалась по углам. В каждом помещении были вырубленные в скале полки, на которых стояли глиняные кубы с прахом. Пусть такая смерть и не была особенной, но и ее нужно было еще заслужить.
И никаких доспехов.
Только прах, пыль, и скелеты мелких животных по углам. Даже пара сброшенных паучьих шкур, истлевших почти целиком.
Одна усыпальница за другой, одинаковые, будто ходишь по кругу.
Седьмая из них вдруг оказалась иной. Вдоль стен были все те же высеченные в стене полки, но на них не стояли урны с прахом, а лежали «реликвии». Чьи-то мечи, резные наручи и поножи, нагрудники, кубки, драгоценности и символы вверяемой власти. А посреди комнаты стоял безголовый манекен по бедра. В доспехе. Женский.
Он казался совершенно обыкновенным. Никаких искусных узоров, особенных пластин, надписей. Если сравнивать его со всеми остальными вещами, то он им проигрывал. Они были роскошными, богатыми, а он — ничем выдающимся. Но если повернуть голову и посмотреть на него как будто вскользь — сияние, присущее всем артефактам Евы, было различимым.
— Ушастая, иди сюда! — крикнул он через плечо.
Тора прибежала быстро, на ходу придерживая на плече большого черного паука.
— Он?
— Он!
Райга смерил взглядом сестру, а затем доспех. Как будто на нее и ковали.
И недовольно цокнул языком. Такой доспех бесполезен, раз в него может влезть только Тора.
Поставив часы смерти на пол, Тора приблизилась к доспеху и за наплечники сняла его.
Расставшись с манекеном, доспех рассыпался в ее руках на стальные черепки.
***
Калитка некогда родного дома висела на одной петле, ржавая, будто в крови. За ней в листве угадывались смутные очертания домика, медленно сползающего по отвесному склону.
Тора замерла у калитки и озадаченно коснулась ее рукой.
Райга усмехнулся:
— Я не виноват, что твой кругозор ограничен.
— Мой кругозор воссоздал Конфитеор! — прошипела Тора, подхватывая плащ и поднимая его повыше, чтобы он перестал цепляться за все окружающие кусты.
— Лучше бы твой кругозор придумал лекарство получше, — шисаи вытащил с голенища походный нож и перехватил поудобнее.
— Чтобы было лучше, надо работать с населением империи, — вздохнула Тора. — Нужно убедить Кайно ввести новые законы — запретить межвидовое скрещивание, а тех, кто…
— Ты говоришь абсолютную чушь! — Райга наотмашь рубанул куст терна, и тот сложил ветки ему под ноги. — Кайно? Убедить? Как в твоей голове эти два слова вообще оказались в одном предложении?!
Тора что-то пробурчала в сторону.
— А как ты собралась запретить межвидовое скрещивание? — фыркнул он. — Тут половине населения нужен ликбез о том, откуда берутся дети. Если вдруг ты не в курсе — детей дает Самсавеил, а схожесть с родителями — ну просто удачное совпадение, чтоб детей не перепутать! — Райга продолжал рубить кусты, прокладывая себе дорогу в заросшем кладбище. — И знаешь, кто в таком ликбезе не нуждался? Путаны осьминожьи! А для всех остальных твои логические суждения — смехотворный бред!
— Такие скрещивания провоцируют лепру, — тихо пробормотала Тора, плетясь следом.
— Мы — итог такого скрещивания, — пожал плечами Райга. — И что я вижу? Мы с Таем не фертильны с рождения, но у нас троих никогда не было лепры.
— Мы по локоть в священных водах с самых первых дней нашей жизни. Мы шисаи, и энергия Самсавеила лечит нас непрерывно — у нас никогда и не будет лепры.
Райга замер, словно пораженный ее ответом. Посмаковал его, обдумывая. И кивнул:
— Ты права, — сказал он гораздо спокойнее. — Но даже не учитывая Кайно — как ты заставишь всех следить за тем, с кем они спят? Это просто невозможно.
— Имагинем Деи все еще действующая организация, вот только заняты они лечением охотниц и херувимов. Они могут очеловечивать тех, кто хочет иметь потомство вне своего клана. Такая процедура не смертельна для взрослых, хоть и не для всех вообще подходит. Убить могут только растущие крылья, — Тора забрала у Райги второй охотничий нож и принялась помогать ему расчищать заросли.
— Бред, — пробурчал он. — Ты забыла, что охотницы не фертильны тоже.
— Это из-за попытки вырастить крылья.
— Откуда ты знаешь?!
— Кай… создатель крылатых отмечал такой недочет, но не нашел, как исправить его, — Тора прикусила язык и, замотав вокруг ладони рукав, сдернула большую ветку терновника с облупившегося угла стены. Сероватая поверхность тут же показалась на свет — спустя долгие десятилетия.
— Все равно бред. Только представь, сколько сил и времени придется вложить в эту сомнительную идею.
Тора согласно кивнула:
— Есть и второй вариант. Нужно усилить религию и ввести церемонии омовения в водах Самсавеила для всех — еженедельно и в принудительном порядке. Храмы у нас есть, хоть и заброшены, алтари тоже никуда исчезнуть не должны были.
Райга прыснул смехом:
— Кайно об этом расскажи. Может, его от ужаса хватит сердечный удар!
Тора опустила руку и, глядя Райге в глаза, тихо начала:
— Но если на троне будем мы…
— Нет, — резко оборвал ее Верховный шисаи. — Я на трон не хочу. Тайгон, думаю, тоже. И тебе не советую.
— Ты не сможешь вечно держаться от Кайно подальше! — Тора взмахнула рукой с ножом, едва не расцарапав руку о колючки.
— Он все равно умрет раньше меня… — тихо прошипел Райга под нос.
— Это не повод бросать всех на произвол, — она обвиняюще ткнула его пальцем в грудь.
— Я не «бросаю на произвол», я оставляю все так, как есть, — он смахнул ее руку. — Работает — не ломай!
— Оно сломано! Это надо чинить! Надо спасать! — закричала она, сжав кулаки.
— Вот сама и чини, спасительница мирозданья, кумо тебя раздери! — прошипел он. В зрачках-щелках мелькнуло лиловое пламя.
— Именно это я и делаю! — огрызнулась Тора.
— Тогда чего тебе нужно от меня?!
— Помощи! Простой, мать ее, помощи, Райга! — с надрывом закричала Тора.
Райга глубоко вздохнул и ножом отодвинул ветку шиповника, обнажая буквы ритуальной похоронной надписи.
— Я нашел твой склеп. За помощь сойдет?
***
В склепе было темно и душно — совершенно сухой воздух раздирал легкие, куча пыли забивалась в нос, и старая паутина цеплялась за волосы и хвосты.
Они спустились по высоким ступеням в само нутро склепа и остановились на многоугольной площадке с множеством ходов, ведущих в могильные комнаты. В самом центре стоял постамент с песочными часами. Тора наклонилась и ногтем сняла толстый стол пыли со стекла, и оттуда брызнул ослепительный лиловый свет.
Тора поморщилась, закрывая яркий свет ладонью:
— Даже непривычно такое видеть. Я уже и не помню часов смерти не в ногах кладбищенской девы.
Райга усмехнулся и кивнул:
— Что именно мы ищем? — щелкнул пальцами, призывая священный огонь, и обвел рукой черные коридоры.
— Доспех Ясинэ, она передала его тиграм и наказала сохранить в усыпальнице, — Тора сняла с постамента случайный часы и соскоблила со стекла пыль. Те озарили все вокруг не хуже фонаря.
— Он наверняка уже ни на что не годен… — поморщился Райга и подошел к арке у самых ступеней.
— Он должен быть способен защитить от ударов Самсавеила, — Тора обошла лестницу и встала перед другим проходом.
— Из чего же он сделан?!
— Не знаю, — пожала плечами Тора. — Его ковала Ева.
Райга коснулся рукой походного мешка за спиной. Даже сквозь плотную ткань он чувствовал внутри присутствие плаща Евы, как что-то живое, отдельного от самого мира. Как что-то более живое, чем сама жизнь. Более настоящее. Будто осколок чего-то, о чем он знал, но забыл. Чего-то, что было всегда, было до, будет после.
Это ощущение появлялось всегда и у всех шисаи в присутствии артефактов Евы. И еще от священных яблок. Что-то неясное, неявное, незнакомое и знакомое одновременно. Что-то большее, что-то мощное.
И если это способно помочь против Самсавеила — только оно и может.
Райга чувствовал присутствие артефактов Евы в склепе, как и Тора. Не мифических, не легендарных — совершенно реальных.
— Ладно, — кивнул Райга. — Я пошел искать в этой половине, — обвел рукой усыпальницы, — а ты — в другой.
Они разошлись по коридорам склепа, озаряя свой путь огнем и светом смерти.
И все усыпальницы встречали их одинаково — удушливой пустотой и темнотой, которая жалась по углам. В каждом помещении были вырубленные в скале полки, на которых стояли глиняные кубы с прахом. Пусть такая смерть и не была особенной, но и ее нужно было еще заслужить.
И никаких доспехов.
Только прах, пыль, и скелеты мелких животных по углам. Даже пара сброшенных паучьих шкур, истлевших почти целиком.
Одна усыпальница за другой, одинаковые, будто ходишь по кругу.
Седьмая из них вдруг оказалась иной. Вдоль стен были все те же высеченные в стене полки, но на них не стояли урны с прахом, а лежали «реликвии». Чьи-то мечи, резные наручи и поножи, нагрудники, кубки, драгоценности и символы вверяемой власти. А посреди комнаты стоял безголовый манекен по бедра. В доспехе. Женский.
Он казался совершенно обыкновенным. Никаких искусных узоров, особенных пластин, надписей. Если сравнивать его со всеми остальными вещами, то он им проигрывал. Они были роскошными, богатыми, а он — ничем выдающимся. Но если повернуть голову и посмотреть на него как будто вскользь — сияние, присущее всем артефактам Евы, было различимым.
— Ушастая, иди сюда! — крикнул он через плечо.
Тора прибежала быстро, на ходу придерживая на плече большого черного паука.
— Он?
— Он!
Райга смерил взглядом сестру, а затем доспех. Как будто на нее и ковали.
И недовольно цокнул языком. Такой доспех бесполезен, раз в него может влезть только Тора.
Поставив часы смерти на пол, Тора приблизилась к доспеху и за наплечники сняла его.
Расставшись с манекеном, доспех рассыпался в ее руках на стальные черепки.
***
Калитка некогда родного дома висела на одной петле, ржавая, будто в крови. За ней в листве угадывались смутные очертания домика, медленно сползающего по отвесному склону.
Тора замерла у калитки и озадаченно коснулась ее рукой.
Райга усмехнулся: