Смутные времена Лепрозория

— Есть будете, госпожа шисаи? — к ней подошел один из кротов, и Ясинэ узнала в нем главного рудокопа.

— Мне бы лучше чистую воду и сухие бинты, — поморщилась она.

— А это запросто! — махнул крот в сторону костра. — Вы же убили ее?

— Кажется, да, — Ясинэ разжала руки, и туша в кожаном свертке из собственных крыльев рухнула на землю. — Только шенбяо мой верните, пожалуйста.

Морщась от раздражающей боли, Ясинэ ушла к костру залечивать раны. Их оказалось не так уж много, да и ничего важного мышь не задела. Но, судя по всему, за когтями она вообще не следила, и они оставили рваные раны, которые буквально горели, сочась кровью.

До самого заката Ясинэ только и делала, что обрабатывала раны под пристальным взором кротов.

Когда она почти закончила, один из них подал ей старое одеяло из верблюжьей шерсти.

— Вам хоть есть, во что переодеться? — тихо спросил он, смущенно кивая на то, что осталось от платья.

А от него с каждым часом оставалось все меньше. Когти и вода поспособствовали тому, что ткань стала расползаться буквально в руках.

Ясинэ простонала.

— А у вас кроме доспехов одежда бывает?

Крот, потупившись, почесал затылок.

— Ну так-то шить мы умеем, но не из чего…

Ясинэ перевела взгляд на погребальную яму, которую готовили кроты для летучей мыши.

— А, скажем, из кожи вы можете мне что-нибудь пошить? — протянула она, кивая на большие крылья.

— Ну это же как-то… — запнулся крот. — Но она же… Она же мертвая!

— А обычно кожу с животных вы живьем сдираете что ли? — изогнула бровь Ясинэ.

— Ну так-то верно, но… Я лучше спрошу у бригадира, ладно?

Ясинэ кивнула:

— И мне бы катану…



***

Распаренное осьминожьими купальнями тело Ясинэ со скрипом втиснула в штаны, сверху, поверх бинтов, накинула кожаный хаори и рассмеялась своему отражению в воде.

Оттуда на нее смотрела девушка в мужском хаори из крыльев летучей мыши. На смуглом от солнца пустыни Скорпионов лице выделялись бело-серые глаза и такие же белые полосатые уши. Странное сочетание. И если бы кто-то несколько десятков лет назад, встретив ее у Райского сада перед побегом, сказал, что свой путь она закончит вот такой — она бы ни за что не поверила.

Тогда ей казалось, что этот путь приведет ее к Еве, а на другом краю империи ее будет ждать та женщина из отражения в священном озере Райского сада.

Но нет.

На другом краю империи Ясинэ ждала Ясинэ. Все та же? Нет. Вот только Ясинэ чувствовала себя самой собой, настоящей. И, медленно огибая гору у моря, она думала, что ее путь еще даже не начался. Это словно была разбежка перед прыжком. Оставалось только прыгнуть в нужный момент и поймать нужный ветер.

Но Ясинэ понятия не имела, как это сделать. И даже боялась подумать, справится ли она.

Там, на другом краю гор, она брала с собой бива, чтобы поиграть на нем здесь. Но бива превратился в бесполезную балалайку еще в округе Медведя. Наверное, за ним следовало лучше следить — например, беречь от дождя, снега и палящего солнца. Ясинэ же сберегла только паука и саму себя.

Она добрела до огромных ступеней, ведущих от моря высоко наверх, к кошачьему храму, и остановилась. Обернулась, надеясь, что хотя бы отсюда не видно осьминожье кладбище. И все бы ничего, но кладбище было в огромном барельефе, изображающий Самсавеила, Еву и ребенка. Его высекли из камня как подарок к свадьбе, которая так и не состоялась. И Ясинэ не желала его видеть. К счастью, если сесть на ступени, то его было практически не видно.

Что Ясинэ и сделала, опустив ноги по щиколотки в воду.

Посадила рядом паука и, помедлив, погладила его по пушистым лапам.

— Вот и все, что мне осталось от тебя, Ев…

И заплакала.

Море лизнуло ее по ногам, будто утешая, прокатилось пенным барашком до самых колен.

— Прости меня. Я глупая слабая кошка, — Ясинэ с усилием вытерла запястьем слезы. — Сакерд говорит, что у меня маленькие резервы, что я бесталанна. Но я стану сильнее.

Она всхлипнула и быстро поморгала, прогоняя слезы. Пальцами промокнула глаза и вытерла нос. Медленно вдохнула и выдохнула, успокаиваясь.


— Но, кажется, Ева, все забыли, что я демоново отродье и кумова кошка. Наверное, я чего-то да стою… А если нет — я буду стоить. Я буду совершенствоваться каждое мгновение моей жизни. Я буду учиться всему, что смогу. Я изучу все книги Самсавеила, я стану лучшей отравительницей, я обучусь всему, что будет нужно. Я буду лучшей. Если и этого будет мало — я найду способ превзойти себя. Если и этого будет мало — я что-нибудь придумаю… Я пройду сквозь века и жизни, становясь все сильнее. И однажды я буду готова принять бой.

Закутавшись от прохладного морского ветра в хаори, Ясинэ поежилась.

— Только, прошу тебя, помоги мне. Поддержи меня, направь меня, научи меня. Доверься мне — как я доверяю тебе свои жизни и свою судьбу.

Ясинэ обмакнула палец в морскую воду и провела им по лбу, рисуя третий кошачий глаз.

И как на посвящении в шисаи, проговорила клятву:

— Я клянусь слушать сердце, слушать душу — именно их голосом говоришь со мной ты. Мой священный долг — помогать тебе, служить тебе. Я — шисаи, твое демоново отродье, а значит, твоя опора — это я, мои руки принадлежат тебе, мои глаза принадлежат тебе, мои уши принадлежат тебе, мой голос принадлежит тебе. Моя жизнь принадлежит тебе, Ева.

Море вокруг нее засияло лиловым.





#10. Мы вправе решать, какой выбрать путь




Бесконечные коридоры в толще горы казались все холоднее с каждым новым поворотом.

Ясинэ укрылась хаори поплотнее и поежилась, когда в отдалении коридора замаячил желтый огонек среди лиловых фонарей. Из приоткрытой двери лились лучи света и звуки. Странное бряцанье, лязганье и постукивание, смешанное с едва различимым мурлыканьем.

Приоткрыв дверь, Ясинэ вошла в светлое помещение и тут же зажмурилась от яркого света, умноженного в зеркалах. В нос ударили резкие запахи, и она тут же звонко чихнула.

— Я же просил меня не отвлекать! — рявкнул Кайл, не поворачиваясь. — Уйди, не мешай!

Ясинэ посмотрела на него сквозь пальцы, ожидая, пока глаза привыкнут.

Просторное помещение тянулось куда-то вглубь и будто растворялось в бесконечных рядах стеллажей и шкафов. На столе в самом центре стояла ужасно дорогая стеклянная посуда, подобную Ясинэ обычно использовала в токсикологии. Кайл же, стоя к ней спиной, возился с жидкостями.

Он неожиданно остановился, полуобернулся и дернул тигриным носом, принюхиваясь:

— Ясинэ, ты?! — с колбой в руке он подбежал к ней и, не церемонясь, заключил в объятья. — Я принял тебя за мою непутевую помощницу, извини…

Ясинэ деликатно отодвинула от себя подальше колбу, из которой наверх тянулся рыжий дым:

— Кайл, у тебя тут лисий хвост…

— Кумо! — едва не подскочив, Кайл вернулся вместе с колбой к столу. — Я же просил ее… — и неразборчивое ворчание перешло в рычание.

Ясинэ подошла к столу и провела ногтем по размашистому почерку, заполнявшему собой все свободное пространство криво собранной тетради.

— Как там твои… лекарства? — спросила она, листая страницы. Они все были в пятнах, разводах и даже прожженных дырах.

— Хочешь переат? — буркнул Кайл, указывая рукой на один из шкафов.

— Да нет, просто интересно, чем ты занимался, пока меня не было.

— Мне вот тоже интересно, — Кайл посмотрел Ясинэ в глаза и прищурился, — чем ты занималась, пока тебя не было.

— Так, гуляла, — повертела Ясинэ рукой, возвращая взгляд страницам.

— Угу. Почти век. И ни слова не написала, даже не предупредила. Пуф, — он изобразил руками маленький взрыв, — испарилась.

— Не хотела отвлекать…

— Ага. А я, значит, порог кабинета Верховного обивать должен, да? Где Ясинэ? Жива ли Ясинэ? — прошипел он, бессмысленно ворочая пестик в пустой ступе.

— Я просила об этом? — Ясинэ захлопнула тетрадь и зло сверкнула глазами. — Нет. Это ты сам решил требовать у Сакерда ответа. Ты. Значит, сам хотел, при чем тут я?!

Опешив, Кайл только похлопал глазами.

— Какое тебе было дело?!

— Ты… ты дорога мне, — потупившись, Кайл пожал плечами. — Я волновался. Ты же берегов вообще не видишь, вдруг кому-то насолила…

Ясинэ же буквально задохнулась от возмущения:

— Ты… да ты…