Смутные времена Лепрозория

Ясинэ оставалось только молча кивнуть.

— Если ты не знаешь, то знают руны, — возмущенно бросила Айна и, высвободившись, полезла под подушку.

Ясинэ закусила губу. До боли. До отрезвляющей боли.

Никто никогда не показывал Айне свадебных платьев. Да и была бы возможность, был бы повод.

Даже свадьбы, благословленные императором, проводились в закрытом храме. Никаких посторонних. Даже шисаи не приглашались, только Верховный шисаи — Сакерд.

Ей просто негде было видеть этот наряд.

И совершенно не хотелось объяснять ей эта.

Зачем?

Как?

Ясинэ все равно не могла бы ответить. Сакерд только озвучил приказ и сказал, где забрать вещи. И никаких тебе объяснений, никаких ответов.

Никакого понимания, чего ждать. Что будет с Евой. Что будет с самой Ясинэ.

— Погадай мне, — тихо попросила Ясинэ, откладывая краски, кисти и гребни. — Что меня ждет?

Помедлив, Айна вытащила из мешочка руну и положила перед собой.

— Одиночество, — прочитала она вслух. И вместе с ней про себя прочла письмена древнего языка и Ясинэ.

— Почему-то я не удивлена…

— Давай перегадаю? Может, я что-то напутала? У тебя же есть Кайл, — извиняющимся тоном спросила Айна, пряча руну обратно.

— Ты же говорила, что руны не врут.

— Не врут, — поникнув, кивнула Айна. — Тогда, может, он как-то скрасит твое одиночество.

Просияв, Айна вдруг подскочила и полезла под кровать.

Через мгновения она достала большую банку и поставила ее на кровать.

Внутри сидел огромный черный паук с алыми полосами на брюшке. Он медленно протягивал лапу между хелицерами, умываясь.

Сняв кожаную крышку, Айна запустила руку внутрь и, дождавшись, когда паук заберется на подставленную ладонь, вытащила его.

— Где ты его нашла? — удивленно спросила Ясинэ. Такую тварь попробуй еще отыщи.

— Мы с Адамом нашли здесь, я не знаю, как он попал в комнату. Чуть все вверх дном не перевернули, пока ловили, — Айна посадила паука на сложенные ковшиком ладони и что-то зашептала, склонившись над ним.

Паук замер, будто вслушиваясь в ее шепот. Айна подула на него, и все паучье тельце окутал едва различимый лиловый туман.

— Это все, что я могу для тебя сделать, — и протянула его на раскрытых ладонях.

Ясинэ переманила паука на руку, а затем на плечо.

— Я попросила, чтобы он всегда был с тобой и слушался. Всю твою жизнь, — слабо улыбнулась Айна.

Паук, поднявшись на лапах, медленно забрался по волосам на самую макушку и принялся там деловито расхаживать, перебирая пряди у корней.

— Кажется, распущенные волосы его не устраивают, — хихикнула Айна и довольно прищурилась. — Я подумала, у него яд, может пригодиться тебе.

— Ты сказала, он будет со мною до самой смерти… До последней? Они ведь не живут долго, — Ясинэ прислушивалась к ощущениям. Паук перебирал волосы, подтягивая пряди одну за другой.

— Он проживет, я попросила.

Наивно… как будто одной лишь просьбой можно заставить создание, чей век крайне короток, жить не одно столетие. Нет уж, никому за кошками не угнаться в долголетии. Кошачьи жизни сменяют одна другую, такое больше никому не под силу. Это огромный дар.

— А как я умру? — спросила Ясинэ, смотря на плотный мешочек с рунами. — Ты знаешь?

Айна принялась встряхивать руны:

— А сколько жизней у тебя осталось?

— Все. Я ни разу не умирала, — пожала плечами Ясинэ.


И Айна поочередно вытащила девять рун. Каждый раз возвращая предыдущую в мешочек и вытаскивая обратно.

— Ты всегда будешь умирать своей собственной смертью. Ни раны, ни болезни, ни яд не убьют тебя. Никто не сможет убить тебя в бою. Даже после самых тяжелых ран ты будешь жить. Вопреки всему и назло всем. Назло себе самой.

Мягкий голос Айны вдруг стал совершенно незнакомым. Резким, звонким. Пронзительным. Пронзающим.

Ясинэ заглянула было в глаза, но в странном волнении отшатнулась.

— От чужих рук ты умрешь один единственный раз. Последний раз. Белая львица заберет твою жизнь и все твои силы до последней капли, — чужим голосом произнесла Айна и замолчала.

И эта тишина, новая тишина, словно придавила за плечи. Пригвоздила. Пронзила.

— А что ждет меня? — спросила Айна, и голос был снова прежним.

Встряхнув руны, она медленно вытащила одну из них и положила перед собой. Так же медленно убрала пальцы, открывая начертанное значение.

Ясинэ опустила голову, вглядываясь в иероглифы древнего языка.

Но руна была пуста.

— Ты как-то говорила, что если руна повернута вниз иероглифом, ее нужно просто перевернуть, — насупилась Ясинэ, пристально следя за Айной.

Та будто побледнела, но под белоснежной краской это было невозможно понять.

Айна протянула руку и перевернула руну.

Пустая.

— Так бывает? — вырвалось из Ясинэ.

— Да, это пустая руна. «Ничто».

Ясинэ непонимающе нахмурилась и взяла руну двумя пальцами. Та отчего-то была тяжелой. Она просто весила. И весила больше, чем казалось при взгляде на нее.

— Что значит «ничто»?

Айна ответила не сразу:

— Контрольная точка. Некое событие или череда событий. Никто не знает, что будет после этого, даже руны не знают. Там может быть все, что угодно.

— Например? — Ясинэ вертела руну, вглядываясь в ломанные грани.

— Все, что может быть. Это может быть смерть. Ведь смерть — ничто. А может вообще обозначать то, чего нет, что еще не сотворено моей волей, моим решением. То, что никто не может предугадать, то, что еще не может быть решено.

— И ты не знаешь, что там?

Айна отвела взгляд.

— Ев?

— У меня нехорошее присутствие…

— У меня тоже.



***

Айна шла первой. Медленно вышагивала по каменным плитам, будто старалась отсрочить неминуемое.

Жрецы и жрицы храмов Самсавеила, все тридцать три шисаи, следовали за ней.

Сакерд поравнялся с Ясинэ и протянул ей кулак:

— Ты хорошо справилась, молодец.

Ясинэ подставила сложенные ладони, и в них упали два черных матовых кольца.

— Думаю, ты достойна этой почетной роли, — кивнул он и пошел сразу на Айной, практически след в след.

Ясинэ же продолжала идти, уставившись на кольца.

Они добрели до самого Райского сада в полнейшей тишине.

И Ясинэ в первый и последний раз в своей жизни увидела ворота открытыми настежь. Лиловый свет лился оттуда, опутывая пещеру и множество ходов, уходящих от самого сердца горы.