Смертельный турнир

* * *


На следующее утро мы толпились в зале торжеств. Высокие каменные стены были украшены бархатными полотнищами с гербом академии, вверху, под сводами, плавали огромные надутые светляки.

Преподаватели при полном параде — мужчины в форме, женщины в длинных платьях (за исключением ар-теранны Лиганн, куратора первого курса «рыбников», которая щеголяла, как обычно, в мужском костюме) — выстроились на сцене в несколько рядов, как готовый к выступлению хор.

Студентов тоже заставили надеть парадную форму, и зал утопал в золотом и зеленом. Разнились только полоски на обшлагах и цвета широких галстуков: перламутрово-белый у целителей, зельеваров и артефакторов, лиловый у стихийников и животноводов, синий — у нас, боевиков.

Из-за происшествия с Хаундом в последний день турнира торжественное закрытие не состоялось. Его, как и объявление результатов, перенесли на сегодня.

Начали с конца, с животноводов. Ректор, сегодня принарядившийся так, что аж в глазах рябило от знаков отличия, зачитал имена победителей, и они впятером вышли на сцену принимать поздравительные грамоты.

— М-м, какой красавчик, — промурлыкала рядом Лидайя.

Я сразу поняла, о ком она, сама уже невольно обратила внимание на второго справа парня. Высоченный, выше остальных на голову, он стоял и улыбался, причем не так, как остальные, а как-то по-плутовски, самыми кончиками губ. Большинство животноводов призвали тени своих фамильяров, и за каждым или возвышался огромный призрачный лев, или парил, медленно взмахивая крыльями, орел, или обвилась вокруг ног, поднимая плоскую голову, гигантская змея, но за этим парнем никого не было. Странно. Обычно животноводы норовят призвать и похвастаться своими зверями при каждом удобном случае. Может, у этого какой-то неудачный вариант? Например, мышка-полевка.

Эта мысль заставила меня фыркнуть. Стоявший справа Вейн покосился недовольно, и я притихла, смутно пожалев, что сегодня рядом он, а не Карин. По случаю награждения Вейну было необходимо присутствовать в зале, а Карин решил воспользоваться этим, чтобы съездить домой, и мне его уже не хватало.

После животноводов на сцену вышли целители, и я с неприязнью увидела в их рядах Висперину. Я слышала, что она вошла в пятерку победителей, так что неожиданностью это для меня не стало, но все равно — видеть, как она вышагивает, распустив длинные светлые волосы, в роскошном зеленом платье вместо формы, даже не шагает, а словно плывет, бросая милостивые взгляды, было почти физически омерзительно.

Хаунда наказали, но он своих подельников так и не выдал. Я была уверена, что Висперина приложила руку к происшествию с запретным заклятием, но доказать это не могла. И теперь меня буквально скручивало от злости, когда она, вся такая чистая и невозмутимая, потупив глазки, принимала поздравления.

Ходили слухи, что она бросила Хаунда сразу после турнира. Даже не пришла его навестить, не проводила, когда родные приехали забирать непутевого сына. А Хаунд как старый преданный пес до конца хранил молчание. И не пытался свалить на нее вину, а ведь тогда его, может, и не исключили бы. Хотя, нет, все равно вылетел бы как миленький.

После целителей настала очередь лучников, и Вейн покинул нас на некоторое время, чтобы вернуться с почетной грамотой, золотым значком, тут же занявшим место на отвороте его формы, и ослепительной улыбкой.

— Поздравляю! — в унисон сказали мы с Лидайей.

Она похлопала Вейна по плечу, я обняла и поцеловала в щеку. И тут же почувствовала себя неуютно, как если бы кто-то сверлил меня неотступным немигающим взглядом. Обернулась, но того, кто смотрел, не увидела. Хотя в толпе было бы сложно определить, кто именно это был.

Тогда я поискала взглядом Висперину и нашла ее в кругу свиты, среди девчонок в платьях, словно специально подобранных, чтобы оттенить красоту предводительницы. Судя по тому, что она стояла спиной ко мне, вряд ли взгляд принадлежал ей.

Пожала плечами, и тут Вейн чуть толкнул меня.

— Не спи! Боевиков вызывают.

И впрямь, ректор как раз объявлял наши имена. Заторопилась на сцену.

Да, забыла упомянуть: я все же вошла в пятерку победителей. Хаунда дисквалифицировали, все бои, в которых он участвовал, засчитали как победу для соперников, и по общим подсчетам я оказалась в рейтинге четвертой. Приятно, но радость отдавала горчинкой. Все же я предпочла бы победить честно, а не потому, что противник нарушил правила.

Официальная часть закончилась быстро: ректор проговорил положенные слова, нам вручили грамоты и значки, торжественно пожали руки и пожелали успехов в групповом турнире на будущий год. Нас отпустили, и меня сразу атаковал Лас. Приподнял и закружил, не обращая внимания на то, что вокруг нас образовалось пустое пространство.

— Если бы они тебя не включили, я бы их убил! — возбужденно объявил он, ставя меня на ноги. — Ты была лучше всех, даже второкурсников уделала! Молодчина, настоящая Сантерн!

Я кивнула с улыбкой. Немного кривоватой, но брат, кажется, не заметил.

Он в последнее время все чаще повторял, что я Сантерн. Мне казалось, в глубине души он мечтал, что я вернусь в клан. К счастью, Лас хотя бы не заявлял об этом вслух.

Брат вдруг сделал большие глаза.

— О-о, это же Имсен Варр! — сообщил, глядя куда-то мне за спину. — Ты знаешь, что его группа победила в групповом?

Я бросила взгляд в ту же сторону. Имсен и впрямь стоял неподалеку и с улыбкой на круглом лице болтал с деканом целителей.

— Знаю, конечно. Шикарно сражались.

— Говорят, что он… — загадочно начал брат, но его перебил стоявший рядом Вейн.

— Какое-то странное ощущение, — пожаловался он, — когда больше не нужно тренироваться на износ ради пяти минут триумфа или позора.

Я невольно усмехнулась. Эти чувства я полностью разделяла. Действительно, мы почти полгода прожили в состоянии постоянного вызова — себе самому, собственным возможностям. Каждый бой — на пределе, с твердым намерением победить, выложиться ради этого полностью. А теперь цель пропала.

Только и остается наблюдать за другими на межакадемических. Правда, эти другие — лучшие из лучших, съехавшиеся со всех уголков Морвенны и соседних стран. Максимум три команды от каждой академии, больше пятидесяти команд в общей сложности.

Но межакадемические соревнования идут по другой системе — на вылет. То есть один проигрыш — и команда теряет право на участие. А это значит, что к финалу остаются только самые лучшие.

Позволила себе немного помечтать, что когда-нибудь и я окажусь среди них, и вдруг почувствовала, как по плечу мягко хлопнули. Обернувшись, увидела перед собой улыбающееся лицо Имсена. Рядом восхищенно выдохнул Лас и решил не упускать возможность расспросить кумира:

— А правда, что ты ищешь новых людей в команду?

Я метнула на брата подозрительный взгляд: так вот о чем он пытался сказать! Хочет напроситься к Имсену и таким образом все же поучаствовать в межакадемических? Намерения понятные, только что ответит целитель?

— Как быстро расходятся слухи, — рассмеялся тот. — Ну да. И как раз об этом я хотел поговорить с тобой.


Застыла, непонимающе глядя на него, потому что Варр смотрел вовсе не на Ласа. Он смотрел на меня.



Когда меня отвели в сторонку, во взгляде Ласа мелькнула обида. Не придумала ничего лучше, чем виновато пожать плечами. Надеюсь, он не думает, что я украла его мечту. Хотя у меня не было ощущения, что все происходит на самом деле.

Наверняка Имсен что-то другое имел в виду, я неправильно его поняла. Ведь я первокурсница, пусть и вошла в число победителей. Даже если ему нужен боевик, логичнее взять третьекурсника, и стоит только подмигнуть, как выстроится очередь из желающих (и первым в ней станет приплясывать от нетерпения Лас).

Поэтому, в полной уверенности, что недоразумение сейчас разрешится, молча ждала, пока Имсен заговорит. Но первые же его слова погрузили меня в растерянность.

— Мне нужен мечник, — заявил он. — Парень, который прошел с нами, никуда не годится. На межакадемический я его не возьму, дело решенное, и он уже в курсе. Но теперь нужна замена.

Он сверлил меня теплыми карими глазами в ожидании ответа. Я неуверенно спросила:

— Почему ты предлагаешь мне? Я же только на будущий год смогу участвовать, и то сначала нужно победить в групповом турнире.

— Вовсе нет. — Имсен мотнул головой. — Я как лидер группы-победителя могу набирать новых членов. Могу хоть всех разогнать и набрать новую команду. Но так, конечно, поступать не буду. Мы отлично сработались, каждый на своем месте, один Расс был слабым звеном. А первокурсникам никто не запрещает участвовать, все дело в том, что обычно не предлагают. Участвуют тем же составом или ищут замену среди третьекурсников, да. Но…

Он замолчал, и я терялась в догадках. Может, дело в том, что я Сантерн? Вряд ли, тогда он предложил бы Ласу. Или в том, что я в числе победителей одиночного? Смешно, ведь трое второкурсников заняли места выше меня, он мог бы выбрать их.

— Я видел твой бой против Хаунда, — наконец сказал Имсен. — Твой меч… это фамильный меч клана Сантерн, ведь так?

Фамильный меч? Мой Дракончик?

Бросила взгляд на запястье, и вокруг него, отвечая моим чувствам, взметнулся вихрь голубых искр, обвился лентой и исчез.

Я подняла глаза на Варра и покачала головой.

— Вовсе нет. Не понимаю, о каком фамильном мече ты говоришь. У нас нет ничего подобного.

Был разве что Хранитель. В груди кольнуло. Хранитель, которого украл у нас Хен. Вот только… что-то царапнуло меня при этой мысли. Это ведь Хен говорил, что Хранитель на самом деле — оружие. Может, Имсен его имеет в виду? В таком случае придется разочаровать его, ведь Хранителя больше нет.

Но парень спросил:

— Помнишь бой против Хаунда? Заклятие Раговенда. Оно бы убило тебя, если бы не мощный защитный артефакт. Такой, как клановый меч, поколениями служивший предкам. Это доказывает и алый огонь. Помнишь? Обычный цвет твоего оружия голубой, — Имсен кивнул на мою руку, — но тогда на поле я видел алый. А ты разве не знала, чем пользуешься?

Пропустила вопрос мимо ушей — у меня не было на него ответа. Голова кружилась. Это что же значит… Хен солгал, и на самом деле все это время Хранитель был со мной?

Резко выдохнув, вызвала меч. Он послушно откликнулся, обретая форму, привычный руке, сверкающий отраженным светом, с появившимся не так давно у самой рукояти узором в виде гибкой фигурки летящего дракона.

— Вот мой меч. Не знаю, что там случилось, но ты ошибся. Я же не могу одновременно владеть двумя.

Вместо ответа Имсен мягко провел рукой над клинком, не касаясь его, будто гладил. Отзываясь на его движение, вниз по лезвию пронеслась волна мерцающих голубых искорок.

— Не совсем так. — Парень внимательно всматривался в мое лицо. — Да, ты не можешь владеть несколькими мечами одновременно, меняя их в зависимости от ситуации. Но новый всегда вселяется в старый, и какое-то время они сосуществуют, пока не сольются. Твое оружие находится в промежуточной стадии. Если у тебя получится окончательно подчинить его, оно поменяет внешний вид.

Неверяще уставилась на руку. Слова Имсена открыли мне глаза. Я вспомнила тот домашний, родной покой, который ощутила на поле, необыкновенную и вместе с тем странно знакомую силу. Точно, что-то похожее я чувствовала полгода назад, когда сражалась за Хранителя с Хеном.

Меч потяжелел в руках, как тогда. Стал словно длиннее, по зеркальному лезвию побежали алые отблески. В лицо будто выдохнули с улыбкой: спокойнее, девочка, ты справишься. Еще не поверив окончательно, опасаясь обмануться, осторожно позвала — так, как привыкла с детства, приходя к Хранителю, как не позволяла себе ни звать, ни думать вот уже полгода, считая, что он навсегда потерян.



Нахлынули воспоминания: вот мне шесть, забравшись в священную нишу вопреки запретам родителей, я плачу, обняв камень, и рассказываю ему о своих детских горестях, о разбитом колене, о том, что братья смеются над тем, как неумело я держу меч.

Вот мне двенадцать, и мать впервые запретила тренироваться с братьями, и я снова прихожу к Хранителю, бурно жалуюсь ему, и постепенно на душу снисходит покой.

А вот семнадцать — и вместе с матерью мы опускаемся на колени, и я последний раз обращаюсь к Хранителю перед тем, как ехать в академию, и прошу, чтобы мне не пришлось идти учиться на «рыбачку». И ведь не пришлось. Словно Хранитель благоволил ко мне и сделал все, чтобы мое желание исполнилось.

И позаботился о том, чтобы Хен ушел ни с чем.

Все вокруг словно исчезло, стены растворились, стоящий напротив Имсен перестал существовать. Я будто медленно падала сквозь толщу воды, тонула — и приближалась к алому сердцу. Отклик пришел не сразу, а когда пришел, меня захлестнуло бурной рекой, накрыло с головой мучительным, разрывающим ощущением полноты. Я, кажется, вскрикнула, но проходившая сквозь меня сила не была враждебной. Она просто была неудержимой, и, когда все закончилось, я растворилась в блаженном отсутствии каких бы то ни было мыслей или чувств.

Сознание возвращалось медленно, собственное тело показалось тяжелым, как дедовский доспех, в который я залезла в пятилетнем возрасте.

— Эй, ты в порядке? — Имсен озабоченно всматривался в мое лицо.

То есть как всматривался — я фактически лежала у него на груди на виду у других студентов.

— Извини.

Смутилась и поспешно выпрямилась, и мир закружился перед глазами.

Варр придержал меня за плечо одной рукой, второй провел над головой. Тошнота тут же отступила, исчез придавливающий грудь невидимый валун.