Смерть Гитлера
Часть 9 из 35 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
«Ева, ты должна покинуть фюрера…»
(Герман Фегелейн, генерал СС и зять Евы Браун)
Уснуть невозможно. Несмотря на толщину потолков и стен, фюрербункер содрогается со всех сторон. Всю ночь советская артиллерия продолжала свой адский обстрел. Гитлер понял, что контратака Венка захлебнулась и что его генералу нужны свежие войска. Но где их взять?
При этом обитатели приюта все больше теряют самообладание и находятся на грани срыва. Те, кто не заглушил тревогу алкоголем, все чаще задают вслух вопросы о том, как лучше всего покончить со всем этим раз и навсегда. Другие запираются в своей комнате, чтобы выплакаться вдали от посторонних глаз. Гитлер чувствует, что теряет контроль. Вместо того чтобы обсудить положение дел на очередном военном совете, он решает провести особое собрание. Он кратко называет его «совещание самоубийц». Выступая перед впавшим в оцепенение окружением, он подробно излагает планы, касающиеся того, как должны действовать присутствующие, чтобы в указанный момент покончить жизнь самоубийством. И поясняет, что как только советские солдаты ступят на территорию сада рейхсканцелярии, каждый должен расстаться с жизнью.
Ни в коем случае ни один из его приближенных не должен попасть в плен живым, ибо это станет катастрофой. Чтобы избежать ее, те, кто не найдут в себе сил покончить с собой, могут рассчитывать на усердие верных эсэсовцев или гестаповцев, которые помогут. Совещание заканчивается нацистскими приветствиями и громогласными клятвами сдержать свое слово до конца.
Отрегулировав этот вопрос, Гитлер впадает в раздражение. По всему бункеру раздается невыносимый шум, который эхом разносится по всем помещениям. Это не бомбы, а что-то другое. Его камердинер Линге сообщает ему, что вышла из строя вентиляционная система. Фюрер встревожен. Без ее функционирования в бункере станет невозможно дышать. Огромный пожар бушует снаружи, прямо над бункером. И его пламя повредило вентиляционное оборудование. Гитлер слушает объяснения своего камердинера спокойно, но с некоторым недоумением. Пожар в садах канцелярии? Возможно ли это? Впервые с 20 апреля и маленькой импровизированной церемонии по празднованию дня его рождения в большом зале новой канцелярии фюрер хочет выйти из своего укрытия. Он хочет лично посмотреть, в чем дело.
Он с трудом направляется к лестнице, ведущей на поверхность, и поднимается ступенька за ступенькой, цепляясь за металлические перила. Линге следует за ним, чтобы предотвратить возможное падение. Толстая бронированная дверь, выходящая в сад, закрыта. Линге спешит открыть ее, когда всего в нескольких метрах разрывается снаряд. Грохот взрыва рвет барабанные перепонки. Когда слуга оборачивается, чтобы убедиться, что с фюрером все в порядке, того уже нет, он исчез, спустившись в свою берлогу. Оттуда он уже не выйдет никогда.
А вот генерал СС Фегелейн покинул бункер и не думает туда возвращаться. Отсутствие официального представителя замечают только вечером, во время совещания в штабе. И вот тут фюрер впадает в холодный гнев, ему известно, что Фегелейн не разделяет намерение к коллективному самоубийству. Этому заядлому игроку и бабнику всего тридцать восемь лет, и его горячее желание жить побуждает его совершить немыслимое: побег. Гитлер считает это своим личным делом и требует немедленно найти Фегелейна!
Личный шофер фюрера, а также ответственный за автопарк бункера Эрих Кемпка знает, где тот скрывается. Он утверждает, что Фегелейн около 17 часов попросил его предоставить в его распоряжение последние два автомобиля, что были еще на ходу. «По военным соображениям», – объяснил он ему. Через полчаса машины с водителями вернулись в бункер, но без генерала СС.
После беглого расследования выясняется, что Фегелейн укрылся в своей собственной квартире в Берлине. Гитлер и Борман кричат о предательстве. Срочно отправлены солдаты по адресу квартиры Фегелейна. Те находят его лежащим в постели с какой-то женщиной. Но это не его жена Гретль, сестра Евы Браун. В комнате солдаты обнаруживают чемоданы, собранные в дальний путь, а также мешки, набитые золотом, банкнотами и драгоценностями. Фегелейн не стал оправдываться. Он был мертвецки пьян и едва держался на ногах.
Но какое это имеет теперь значение. Как зять Евы Браун, разве он не является почти членом семьи фюрера? Он женился на Гретль Браун в июне 1944 года с единственной целью: защититься от первого круга приближенных фюрера – всяких там борманов, геббельсов и других принц-консортов, которые так его ненавидят. А те очень быстро поняли, что он, этот арийский немец, столь дорогой Гитлеру, никогда не верил ни в нацизм, ни в культ высшего существа. Фегелейн слишком любит женщин, жизнь и деньги, чтобы следовать учению сколь суровому, столь и смертоносному.
И потом, разве он не «любимчик» Гитлера? Разве не он первым поздравил его с днем рождения недавно, 20 апреля? Ему прощается все. Но это если плохо знать фюрера. Если на первых порах речь шла только о том, чтобы строго наказать Фегелейна, отправив его в какую-нибудь воинскую часть в центре Берлина, то через некоторое время Гитлер одумался. Фегелейна будет судить импровизированный военный совет за дезертирство. Наказание за это – смерть.
Ева Браун не желает ничего предпринимать в защиту своего зятя. Более того, она даже идет дальше и сообщает Гитлеру, что Фегелейн звонил ей накануне вечером. Он хотел уговорить ее бежать вместе с ним из Берлина. Вот что он якобы ей сказал: «Ева, ты должна бежать от фюрера, если не можешь убедить его покинуть Берлин. Не будь глупышкой, ведь сейчас речь идет о жизни или смерти»[32].
Этого вполне достаточно, чтобы окончательно решить судьбу генерала СС. Но не стоит судить пьяного человека. Фегелейна помещают в караульное помещение со строгой охраной. Суд подождет, пока тот протрезвеет.
28 апреля 1945 года
«Начало переговоров Гиммлера,
чтобы положить конец войне в Европе»
(Агентство «Рейтер»)
День начинается плохо. Около 9 часов к Гитлеру приходит с докладом офицер СС из боевого подразделения. Он докладывает ему о том, что передовые советские части приближаются к Вильгельмштрассе и находятся чуть больше, чем в километре, от рейхсканцелярии. А Венк так и не подоспел. И вопрос уже не стоит: падет ли бункер, вопрос лишь в том, когда это произойдет.
Как только новость распространяется по бункеру, каждый его обитатель просит, чтобы ему выдали ампулу с цианидом. Ампул на всех не хватает, и лишь немногие избранные удостаиваются такой чести. Солдаты, входящие в последнюю личную гвардию фюрера, должны будут покончить с собой из своего служебного оружия. Что же до того, чтобы призвать на помощь кого-то из внешнего мира, то все зря, так как последние телефонные линии перерезаны.
Чтобы узнать о передвижениях войск противника, радисты бункера, не снимая наушников, усердно ловят радиоволны. В частности, Би-би-си. Благодаря британской радиостанции фюрер узнает о новом предательстве. Предательство еще более болезненное, чем Геринга. Несмотря даже на то, что звук едва уловим, информация, звучащая от Би-би-си, не оставляет места для сомнений: Гиммлер, по ее сообщениям, предложил союзникам капитуляцию Третьего рейха. Би-би-си цитирует сообщение английского агентства Рейтер о том, что верховный главнокомандующий СС Генрих Гиммлер предложил англо-американцам заключить сепаратный мир.
Сообщение Рейтер озаглавлено так: «Открытие переговоров Гиммлера, чтобы положить конец войне в Европе», где сказано, в частности, следующее: «Предложение Гиммлера капитулировать только перед англичанами и американцами, а не перед русскими, вызвавшее сенсацию в этот уик-энд, воспринимается как начало движения, способного быстро положить конец войне в Европе».
План сделки таков: Гитлер должен быть низложен, Гиммлер занимает его место, Третий рейх остается, а немецкая армия присоединяется к союзникам для борьбы с большевиками. В бункере считают, что это уже чересчур. Если поведение Геринга на самом деле мало кого удивило, то отношение Гиммлера, автора «окончательного решения еврейского вопроса», вернейшего из верных, наносит окончательный удар по вере в нацистский режим.
Гитлер взбешен. Ханна Рейч вспоминает: «Из розового его лицо стало багрово-красным и неузнаваемым […] После этого долгого кризиса Гитлер, в конце концов, впал в ступор, и в бункере воцарилась тишина». Как и в случае с Герингом, Гитлер немедленно лишает Гиммлера всех его постов и исключает из партии.
За предательство вождя СС сполна расплатится Фегелейн. Ведь он является его официальным представителем при Гитлере, так что смертный приговор ему незамедлительно обеспечен. Гитлер считает, что зять Евы Браун наверняка знал о планах Гиммлера по захвату власти и ведению переговоров с врагом. И его попытка бежать как раз является тому доказательством. «Горстка полицейских из РСД (Служба безопасности Рейха) отправилась за Фегелейном. Когда они прошли по коридору всего несколько метров, один из охранников вскинул автомат и дал по нему очередь в спину»[33]
В результате этих многочисленных предательств параноидальные настроения охватывают весь бункер. Кто будет следующим? Все следят друг за другом, высматривая малейший намек на побег, на критику верховного вождя. Снаружи, на поверхности, центр Берлина представляет собой груду руин. Гнев воинов Красной армии без устали обрушивается на столицу Рейха. Мощные советские танки потрошат здания Потсдамер-плац, Потсдамской площади, соседней с бункером. Этому противостоят немногочисленные воинские подразделения, но прежде всего – немецкое народное ополчение из гражданских, «Дойче Фольксштурм» («Буря немецкого народа»). Однако им удается лишь на несколько дней отсрочить неизбежное поражение.
«Фольксштурм» был создан осенью 1944 года по предложению Гиммлера. Весь народ должен принять участие в войне. Поначалу этот массовый подъем касался всех трудоспособных мужчин от шестнадцати до шестидесяти лет. Затем, особенно в Берлине, даже раненых, даже детей младше шестнадцати лет и стариков призывают пополнить собой войска, брошенные в горнило боев, как скот на пастбище. Не будучи должным образом вооруженными, лишенные обмундирования, ополченцы из «Фольксштурма» рассматриваются советскими войсками как партизаны и как таковые не пользуются защитными положениями международных конвенций в случае войны. Так что понятно, что даже если они сдаются, их расстреливают на месте.
В последний раз обитатели убежища умоляют Гитлера бежать. Артур Аксманн, глава гитлеровской молодежной организации, желает выступить в роли спасителя. Он вызывается вызволить фюрера. С помощью боевиков, прошедших отбор и готовых положить жизнь за фюрера, бегство еще возможно. В аэропорту Гатов остался еще один исправный самолет. Временная взлетная полоса, сооруженная недалеко от рейхсканцелярии, пока остается под немецким контролем. Ганс Баур подтверждает: да, опасно, да, чревато, но возможно. Всего одно слово, один жест со стороны фюрера, и приступаем к операции.
Гитлер слушает, колеблется, но он так устал. Его больное тело, его хрупкие нервы, сможет ли он держать удар? Для Ханны Рейч теперь этот пятидесятишестилетний человек – всего лишь старик на закате жизни. «Даже если бы был безопасный проход, чтобы позволить ему покинуть убежище, у него не хватило бы сил это сделать», – считает она. И Гитлер прекрасно осознает эту реальность. Его последняя надежда на то, чтобы выйти живым из бункера, – это выиграть битву за Берлин.
29 апреля 1945 года
«В присутствии свидетелей спрашиваю Вас, мой фюрер Адольф Гитлер, согласны ли Вы вступить в брак с фрейлейн Евой Браун?»
(Вальтер Вагнер, нацистский служащий управления и регистрации актов гражданского состояния)
Полночь.
Гитлер безмерно возбужден. Он думает, что нашел решение, как вырваться из советских когтей. Но выбрал он не предложение от Аксмана бежать под бомбами. Решительным шагом он направляется в комнату, где отдыхает его новый начальник люфтваффе фон Грейм и Ханна Рейч. На показания молодой женщины по этому эпизоду американские власти поставили гриф «секретно». Вот что в них говорится.
«Фон Грейм поморщился, когда услышал, как Гитлер отдал ему приказ покинуть бункер в тот же вечер», – сказала она. В то время как новоиспеченный маршал авиации (Гитлер только что возвел его в это звание) еще не оправился от ранения и заперт в Берлине, словно в ловушке, ему поручается бессмысленная миссия переломить ход истории и противодействовать (или по крайней мере замедлить) наступлению советских войск. Для этого он должен прежде всего попасть на авиабазу Рехлин, что в 150 километрах к северу от столицы, а затем оттуда руководить немецкими воздушными налетами на советские войска вокруг Берлина. Гитлер настолько уверен в успехе своего плана, что поручает фон Грейму еще одно задание. Более личное, даже очень личное. «Вторая причина вашего отъезда в Рехлин – это то, что надо остановить Гиммлера». В тот момент, когда он произносил имя рейхсфюрера СС, голос Гитлера дрогнул, его губы и руки почти судорожно сжались. Однако он настаивает. Фон Грейм должен сообщить гросс-адмиралу Дёницу в его ставке в Плоене, близ датской границы, что следует арестовать Гиммлера. «Изменник никогда не станет преемником фюрера, и Вы должны сделать все, чтобы этого не случилось!»
Весь Берлин заполонен бойцами Красной армии. На суше их теперь более двух миллионов, готовых растоптать в прах нацистскую столицу, а небо чертят почти тысяча истребителей с красной звездой. Фон Грейм и Ханна Рейч пытаются образумить Гитлера. Если он толкает их на бегство, он тем самым подписывает им смертный приговор. «Вы солдаты Рейха, – разозлился Гитлер, – и ваш священный долг попытаться воспользоваться малейшей возможностью. Это наш последний шанс. Ваш и мой долг – не упустить его». На этом разговор был окончен. Он командует, а его солдаты повинуются.
Но Ханна Рейч не солдат. Молодая женщина – лицо гражданское, но она наделена сильным характером. «Нет! нет!» – кричит она. В ее глазах все это выглядит как чистое безумие. «Все потеряно, пытаться изменить что-то сейчас – бред». Совершенно неожиданно ее прерывает фон Грейм. Только что назначенный маршал не хочет войти в историю как человек, который не решился прийти на помощь фюреру. Даже если на успех есть только один шанс из ста, надо ухватиться за него, говорит он, глядя прямо в глаза своей молодой подруги.
Подготовка к отъезду заняла всего несколько минут. Фон Белов, представитель люфтваффе в бункере, ободряет своего нового шефа. «У Вас должно получиться. Только Вы можете теперь открыть истину нашему народу, спасти честь люфтваффе и Германии перед лицом всего мира». Обитателям убежища становится известен план Гитлера. Все завидуют отъезжающим. Некоторые вручают им письма, написанные наспех, как последнее слово, обращенное близким.
Ханна Рейч позже заявит на допросе военным из союзных войск, что они уничтожили все послания, в том числе и письмо Евы Браун сестре Гретль, чтобы они не попали в руки врага. Все, кроме двух. Два письма супругов Геббельс к Харальду Квандту, старшему сыну Магды от первого брака. Харальду было тогда двадцать четыре года, и он был единственным из семьи, кто не находился в бункере. По понятной причине, так как он был взят в плен союзниками в 1944 году в Италии. Магда Геббельс дает Ханне Рейч не только письмо. Она дарит ей на память бриллиантовое кольцо.
Всего полчаса прошло с того момента, как Гитлер отдал приказ. А Грейм и Рейч уже готовы. Они поднимаются на поверхность и запрыгивают в легкую бронемашину, предоставленную в их распоряжение. Меньше километра отделяет их от Бранденбургских ворот. Там их ждет укрытый камуфляжем небольшой самолет Арадо-96. На улицах города слышатся взрывы и беспрерывная стрельба советских минометов, небо пылает, отражая пламя пожаров в сотнях зданий объятой огнем столицы. В воздухе клубы черного дыма, хлопья пепла оседают на лице, в горле першит от гари. В машине, петляющей по улочкам, заваленным трупами, Ханну Рейч бросает из стороны в сторону. Но она почти не морщится от боли, настолько она сосредоточенна. Ханна знает, что это самая простая и легкая часть их побега.
Через несколько секунд она сядет за штурвал самолета, контуры которого различаются там, вдалеке. Самолет находится в самом центре бульвара, протянувшегося по восточно-западной оси, рядом с самым известным памятником Берлина, Бранденбургскими воротами.
Арадо-96 не военный, а учебный самолет. Люфтваффе использует его в основном для тренировочных полетов летчиков-курсантов. Самолет этот не быстрый, его скорость всего 330 километров в час, в то время как истребитель Мессершмитт-109 летает на скорости 650 километров в час. Зато он необычайно маневренный. Ханне Рейч хорошо знакома эта модель, в ней она чувствует себя уверенной и готовой на любые подвиги. Однако взлетать придется по асфальтированной, заваленной обломками дороге.
Положительный момент – это то, что эта импровизированная полоса от разрывов снарядов не превратилась в подобие швейцарского сыра. Отрицательный момент – что ее длина всего 440 метров. Ханна Рейч хватается за штурвал, а фон Грейм едва успевает занять место на заднем сидении. Ведь у них есть всего один-единственный шанс. Как только русские слышат рокот мотора Арадо силой в 465 лошадиных сил, они тут же понимают ситуацию. Возможно, это Гитлер бежит! Они, преодолев пылающие развалины, устремляются к самолету. Но слишком поздно. Самолет уже оторвался от Земли и совершил почти вертикальный взлет, чтобы избежать автоматных очередей. Когда он достигает высоты зданий, там его подстерегает другая опасность. Гигантские прожекторы войск советской ПВО яростно рыщут по всему небу. Заградительный огонь советских зенитных орудий чуть было не положил конец их невероятному побегу. Каким-то чудом самолет отделался только несколькими незначительными пробоинами в корпусе, что осталось без последствий. На высоте 20 000 футов его уже не достать. Подвиг выходит за рамки понимания. В общем-то, он совершенно бесполезен. Через пятьдесят минут, около 2 часов ночи, фон Грейм и Рейч совершают посадку на авиабазе Рехлин. Как приказал ему фюрер, новый главнокомандующий люфтваффе бросает все имеющиеся самолеты на помощь Берлину. Их, конечно, совсем недостаточно, чтобы изменить ход войны.
Но фон Грейма уже нет в Рехлине, чтобы это заметить. Он думает лишь о том, как выполнить вторую миссию: арестовать Гиммлера. Для этого они с Рейч по воздуху направляются в штаб гросс-адмирала Дёница в Плоен, что в 300 километрах к северо-западу от Рехлина. Дёниц, один из последних, кто остался верен Гитлеру, не был проинформирован о предательстве Гиммлера. А главное – у него были другие важные и неотложные дела помимо ареста главы СС. Именно это он и говорит фон Грейму. Для последнего все, что происходит, полный провал. В конце концов, 2 мая Гиммлер окажется перед эмиссарами Гитлера в Плоене. Шеф СС прибыл туда, чтобы принять участие в военном совете с Дёницем. Прямо перед совещанием у входа в командный пункт его перехватывает летчица.
«Минуточку, господин рейхсфюрер, вопрос исключительной важности. Вы не могли бы уделить мне немного времени?» – «Разумеется», – почти весело отвечает Гиммлер. «Это верно, господин рейхсфюрер, что Вы имели контакты с союзниками с предложениями о мире, не имея на то приказа Гитлера?» – «Да, а что?» – «Значит, Вы предали фюрера и свой народ в самый черный для страны час? Это называется государственной изменой, господин рейхсфюрер! И Вы поступили так в то время, как Ваше место должно было быть в бункере, рядом с Гитлером?» – «Измена? Нет! Вы увидите, что История рассудит это иначе. Гитлер хотел продолжать войну. Он просто одержим своей гордыней и “честью”. Он хотел и дальше продолжать лить немецкую кровь, когда ее уже больше не осталось. Гитлер просто безумен. Его следовало остановить давным-давно».
Показания Ханны Рейч, данные американским спецслужбам, экземпляр, хранящийся в ГА РФ
Рейч уверяет американские спецслужбы, что в разговоре с главой СС она держалась стойко, отстаивая свою позицию, но их беседа была прервана атакой самолетов союзников на штаб Дёница.
Так ли именно говорил Гиммлер? Вполне возможно. Он неоднократно повторял эти слова другим высокопоставленным нацистским деятелям. Но такое внезапное прозрение о разрушительном безумии Гитлера ему уже не поможет. Преследуемый союзниками, 22 мая 1945 года он был взят в плен, когда пытался бежать в Баварию. Он покончит с собой на следующий день при помощи ампулы с цианидом. Такой же, какую он сам вручил Гитлеру.
Вернемся в Берлин 29 апреля. Гитлер еще не догадывается, что его приказ о ликвидации Гиммлера никогда не будет выполнен. Ему только что сообщили об успешном перелете его командующего люфтваффе вместе с Ханной Рейч. Вот, наконец-то, хоть один знак, указывающий на то, что ситуация меняется и еще не все потеряно.
Теперь он может умиротворенно посвятить себя церемонии, которая готовится на его глазах.
Вот уже нескольких минут солдаты лихорадочно суетятся в маленьком зале, где Гитлер имел обыкновение проводить военные совещания. Под присмотром Линге они торопливо выносят стулья, спешно переставляют мебель. Так что, уходим, наконец?
В коридоре появляется незнакомец в нацистской форме. Его зовут Вальтер Вагнер, и он явился прямо из внешнего мира, с поверхности. Его сопровождают двое мужчин с суровым видом. Обитатели убежища задаются вопросом: кто этот человек? Связан ли он как-то с предательством Гиммлера? Адъютант Рохус Миш расспрашивает одного из своих товарищей: «Тот ответил мне кратко, что это был офицер отдела регистрации актов гражданского состояния. Я посмотрел на него с округлившимися глазами. “Да, это офицер по гражданским делам, потому что Гитлер собирается жениться!”»[34]
Ева Браун ликует. Вот уже несколько дней она умоляла своего возлюбленного жениться на ней. Она не может смириться с мыслью о том, что примет смерть, не нося официально имени того, кого так любит. Того человека, с кем познакомилась в Мюнхене в 1929 году. Тогда ей было всего семнадцать лет, и работала она в фотоателье личного фотографа Гитлера Генриха Гофмана. Очень скоро они сближаются. Она говорит с ним о свадьбе. Он отвечает, что не принадлежит себе, что он уже женат, а супруга его – Германия. Нынешняя Германия его уже не удовлетворяет. И так как прежняя возлюбленная теперь стала недостойной его любви, он решил порвать брачные узы, и отныне свободен, чтобы сочетаться браком с Евой Браун.
Выбор свидетелей бракосочетания ограничен обстоятельствами, так что таковыми станут Йозеф Геббельс и Мартин Борман. Свидетелей-женщин не будет. Ева Браун не имеет права перечить и вынуждена принять участие в церемонии Бормана, которого она так ненавидит. Оба они уже столько лет соперничают в борьбе за расположение Гитлера, завидуя друг другу из-за влияния, которым пользуются у хозяина. Борман, как и многие близкие к Гитлеру люди, не очень высокого мнения об этой молодой женщине. Он считает, что в ней не хватает глубины, да и вообще она пустышка, более озабоченная цветом лака для ногтей, чем политикой. Ханна Рейч, скорей всего, тайно влюбленная в фюрера, вообще считает Еву эгоистичной и инфантильной глупышкой.
Около часа ночи будущие супруги входят в приемную. У Гитлера восковой цвет лица, как у тех, кто давно уже не видел солнечного света. Он одет в свой повседневный френч, весь измятый из-за того, что его хозяин много часов проводит лежа на кровати. Единственное кокетство, которое он себе позволил, – это приколоть к лацкану золотой значок партии, свой Железный крест первого класса, и медаль за ранение в Первой мировой войне.
Ева Браун улыбается, она одета в красивое шелковое темно-синее платье. Поверх него она набросила накидку из серого пушистого меха. Оба обрученных держатся за руки и занимают место перед Вальтером Вагнером. А тот дрожит от страха. Он никак не может прийти в себя от мысли, что находится лицом к лицу с хозяином Германии. Неуверенным голосом чиновник начинает зачитывать две страницы брачных обязательств по законам Третьего рейха. По мере их перечисления Вальтер Вагнер понимает, что они, эти обязательства, невыполнимы. Обученный и вышколенный безусловно и буквально соблюдать все правила, продиктованные нацистским режимом, он не понимает, что делать дальше.
У будущих супругов не хватает многих необходимых для церемонии официальных документов. Так, к примеру, справки об отсутствии судимости (чего не мог бы представить Гитлер, так как он был приговорен к пяти годам заключения после неудавшегося путча в 1923 году), свидетельства полиции о примерном поведении или подтверждения политической благонадежности по отношению к Рейху. Чиновник в полном замешательстве. Однако фюрер не может ждать. В конце концов, чиновник решается сделать исключение и помечает в свидетельстве о регистрации брака, что брачующиеся указали на исключительные обстоятельства, связанные с военным временем, по причине которых они не представили нужные документы и не соблюли полагающиеся сроки. Так что только со слов вступающих в брак чиновник подтверждает их чисто арийское происхождение и тот факт, что они не являются носителями наследственных болезней.
Затем наступает черед важнейшего вопроса. Вагнер прочистил горло и начал: «В присутствии свидетелей я спрашиваю Вас, мой фюрер Адольф Гитлер, желаете ли вы взять в жены фрейлейн Еву Браун. Если это так, то прошу ответить да».
Церемония займет всего десять минут. Времени отпущено лишь на то, чтобы жених и невеста ответили утвердительно, поставили свои подписи на официальных документах и поздравили друг друга. Ева уже не Браун, а Гитлер. Невеста так взволнована, что она ошибается, подписывая свидетельство о браке. Сначала она хотела написать свою девичью фамилию и начала с заглавной буквы «Б», как Браун, но тут же спохватилась. Она неловко исправляет букву «Б» и ставит вместо нее «Г», как Гитлер.
(Герман Фегелейн, генерал СС и зять Евы Браун)
Уснуть невозможно. Несмотря на толщину потолков и стен, фюрербункер содрогается со всех сторон. Всю ночь советская артиллерия продолжала свой адский обстрел. Гитлер понял, что контратака Венка захлебнулась и что его генералу нужны свежие войска. Но где их взять?
При этом обитатели приюта все больше теряют самообладание и находятся на грани срыва. Те, кто не заглушил тревогу алкоголем, все чаще задают вслух вопросы о том, как лучше всего покончить со всем этим раз и навсегда. Другие запираются в своей комнате, чтобы выплакаться вдали от посторонних глаз. Гитлер чувствует, что теряет контроль. Вместо того чтобы обсудить положение дел на очередном военном совете, он решает провести особое собрание. Он кратко называет его «совещание самоубийц». Выступая перед впавшим в оцепенение окружением, он подробно излагает планы, касающиеся того, как должны действовать присутствующие, чтобы в указанный момент покончить жизнь самоубийством. И поясняет, что как только советские солдаты ступят на территорию сада рейхсканцелярии, каждый должен расстаться с жизнью.
Ни в коем случае ни один из его приближенных не должен попасть в плен живым, ибо это станет катастрофой. Чтобы избежать ее, те, кто не найдут в себе сил покончить с собой, могут рассчитывать на усердие верных эсэсовцев или гестаповцев, которые помогут. Совещание заканчивается нацистскими приветствиями и громогласными клятвами сдержать свое слово до конца.
Отрегулировав этот вопрос, Гитлер впадает в раздражение. По всему бункеру раздается невыносимый шум, который эхом разносится по всем помещениям. Это не бомбы, а что-то другое. Его камердинер Линге сообщает ему, что вышла из строя вентиляционная система. Фюрер встревожен. Без ее функционирования в бункере станет невозможно дышать. Огромный пожар бушует снаружи, прямо над бункером. И его пламя повредило вентиляционное оборудование. Гитлер слушает объяснения своего камердинера спокойно, но с некоторым недоумением. Пожар в садах канцелярии? Возможно ли это? Впервые с 20 апреля и маленькой импровизированной церемонии по празднованию дня его рождения в большом зале новой канцелярии фюрер хочет выйти из своего укрытия. Он хочет лично посмотреть, в чем дело.
Он с трудом направляется к лестнице, ведущей на поверхность, и поднимается ступенька за ступенькой, цепляясь за металлические перила. Линге следует за ним, чтобы предотвратить возможное падение. Толстая бронированная дверь, выходящая в сад, закрыта. Линге спешит открыть ее, когда всего в нескольких метрах разрывается снаряд. Грохот взрыва рвет барабанные перепонки. Когда слуга оборачивается, чтобы убедиться, что с фюрером все в порядке, того уже нет, он исчез, спустившись в свою берлогу. Оттуда он уже не выйдет никогда.
А вот генерал СС Фегелейн покинул бункер и не думает туда возвращаться. Отсутствие официального представителя замечают только вечером, во время совещания в штабе. И вот тут фюрер впадает в холодный гнев, ему известно, что Фегелейн не разделяет намерение к коллективному самоубийству. Этому заядлому игроку и бабнику всего тридцать восемь лет, и его горячее желание жить побуждает его совершить немыслимое: побег. Гитлер считает это своим личным делом и требует немедленно найти Фегелейна!
Личный шофер фюрера, а также ответственный за автопарк бункера Эрих Кемпка знает, где тот скрывается. Он утверждает, что Фегелейн около 17 часов попросил его предоставить в его распоряжение последние два автомобиля, что были еще на ходу. «По военным соображениям», – объяснил он ему. Через полчаса машины с водителями вернулись в бункер, но без генерала СС.
После беглого расследования выясняется, что Фегелейн укрылся в своей собственной квартире в Берлине. Гитлер и Борман кричат о предательстве. Срочно отправлены солдаты по адресу квартиры Фегелейна. Те находят его лежащим в постели с какой-то женщиной. Но это не его жена Гретль, сестра Евы Браун. В комнате солдаты обнаруживают чемоданы, собранные в дальний путь, а также мешки, набитые золотом, банкнотами и драгоценностями. Фегелейн не стал оправдываться. Он был мертвецки пьян и едва держался на ногах.
Но какое это имеет теперь значение. Как зять Евы Браун, разве он не является почти членом семьи фюрера? Он женился на Гретль Браун в июне 1944 года с единственной целью: защититься от первого круга приближенных фюрера – всяких там борманов, геббельсов и других принц-консортов, которые так его ненавидят. А те очень быстро поняли, что он, этот арийский немец, столь дорогой Гитлеру, никогда не верил ни в нацизм, ни в культ высшего существа. Фегелейн слишком любит женщин, жизнь и деньги, чтобы следовать учению сколь суровому, столь и смертоносному.
И потом, разве он не «любимчик» Гитлера? Разве не он первым поздравил его с днем рождения недавно, 20 апреля? Ему прощается все. Но это если плохо знать фюрера. Если на первых порах речь шла только о том, чтобы строго наказать Фегелейна, отправив его в какую-нибудь воинскую часть в центре Берлина, то через некоторое время Гитлер одумался. Фегелейна будет судить импровизированный военный совет за дезертирство. Наказание за это – смерть.
Ева Браун не желает ничего предпринимать в защиту своего зятя. Более того, она даже идет дальше и сообщает Гитлеру, что Фегелейн звонил ей накануне вечером. Он хотел уговорить ее бежать вместе с ним из Берлина. Вот что он якобы ей сказал: «Ева, ты должна бежать от фюрера, если не можешь убедить его покинуть Берлин. Не будь глупышкой, ведь сейчас речь идет о жизни или смерти»[32].
Этого вполне достаточно, чтобы окончательно решить судьбу генерала СС. Но не стоит судить пьяного человека. Фегелейна помещают в караульное помещение со строгой охраной. Суд подождет, пока тот протрезвеет.
28 апреля 1945 года
«Начало переговоров Гиммлера,
чтобы положить конец войне в Европе»
(Агентство «Рейтер»)
День начинается плохо. Около 9 часов к Гитлеру приходит с докладом офицер СС из боевого подразделения. Он докладывает ему о том, что передовые советские части приближаются к Вильгельмштрассе и находятся чуть больше, чем в километре, от рейхсканцелярии. А Венк так и не подоспел. И вопрос уже не стоит: падет ли бункер, вопрос лишь в том, когда это произойдет.
Как только новость распространяется по бункеру, каждый его обитатель просит, чтобы ему выдали ампулу с цианидом. Ампул на всех не хватает, и лишь немногие избранные удостаиваются такой чести. Солдаты, входящие в последнюю личную гвардию фюрера, должны будут покончить с собой из своего служебного оружия. Что же до того, чтобы призвать на помощь кого-то из внешнего мира, то все зря, так как последние телефонные линии перерезаны.
Чтобы узнать о передвижениях войск противника, радисты бункера, не снимая наушников, усердно ловят радиоволны. В частности, Би-би-си. Благодаря британской радиостанции фюрер узнает о новом предательстве. Предательство еще более болезненное, чем Геринга. Несмотря даже на то, что звук едва уловим, информация, звучащая от Би-би-си, не оставляет места для сомнений: Гиммлер, по ее сообщениям, предложил союзникам капитуляцию Третьего рейха. Би-би-си цитирует сообщение английского агентства Рейтер о том, что верховный главнокомандующий СС Генрих Гиммлер предложил англо-американцам заключить сепаратный мир.
Сообщение Рейтер озаглавлено так: «Открытие переговоров Гиммлера, чтобы положить конец войне в Европе», где сказано, в частности, следующее: «Предложение Гиммлера капитулировать только перед англичанами и американцами, а не перед русскими, вызвавшее сенсацию в этот уик-энд, воспринимается как начало движения, способного быстро положить конец войне в Европе».
План сделки таков: Гитлер должен быть низложен, Гиммлер занимает его место, Третий рейх остается, а немецкая армия присоединяется к союзникам для борьбы с большевиками. В бункере считают, что это уже чересчур. Если поведение Геринга на самом деле мало кого удивило, то отношение Гиммлера, автора «окончательного решения еврейского вопроса», вернейшего из верных, наносит окончательный удар по вере в нацистский режим.
Гитлер взбешен. Ханна Рейч вспоминает: «Из розового его лицо стало багрово-красным и неузнаваемым […] После этого долгого кризиса Гитлер, в конце концов, впал в ступор, и в бункере воцарилась тишина». Как и в случае с Герингом, Гитлер немедленно лишает Гиммлера всех его постов и исключает из партии.
За предательство вождя СС сполна расплатится Фегелейн. Ведь он является его официальным представителем при Гитлере, так что смертный приговор ему незамедлительно обеспечен. Гитлер считает, что зять Евы Браун наверняка знал о планах Гиммлера по захвату власти и ведению переговоров с врагом. И его попытка бежать как раз является тому доказательством. «Горстка полицейских из РСД (Служба безопасности Рейха) отправилась за Фегелейном. Когда они прошли по коридору всего несколько метров, один из охранников вскинул автомат и дал по нему очередь в спину»[33]
В результате этих многочисленных предательств параноидальные настроения охватывают весь бункер. Кто будет следующим? Все следят друг за другом, высматривая малейший намек на побег, на критику верховного вождя. Снаружи, на поверхности, центр Берлина представляет собой груду руин. Гнев воинов Красной армии без устали обрушивается на столицу Рейха. Мощные советские танки потрошат здания Потсдамер-плац, Потсдамской площади, соседней с бункером. Этому противостоят немногочисленные воинские подразделения, но прежде всего – немецкое народное ополчение из гражданских, «Дойче Фольксштурм» («Буря немецкого народа»). Однако им удается лишь на несколько дней отсрочить неизбежное поражение.
«Фольксштурм» был создан осенью 1944 года по предложению Гиммлера. Весь народ должен принять участие в войне. Поначалу этот массовый подъем касался всех трудоспособных мужчин от шестнадцати до шестидесяти лет. Затем, особенно в Берлине, даже раненых, даже детей младше шестнадцати лет и стариков призывают пополнить собой войска, брошенные в горнило боев, как скот на пастбище. Не будучи должным образом вооруженными, лишенные обмундирования, ополченцы из «Фольксштурма» рассматриваются советскими войсками как партизаны и как таковые не пользуются защитными положениями международных конвенций в случае войны. Так что понятно, что даже если они сдаются, их расстреливают на месте.
В последний раз обитатели убежища умоляют Гитлера бежать. Артур Аксманн, глава гитлеровской молодежной организации, желает выступить в роли спасителя. Он вызывается вызволить фюрера. С помощью боевиков, прошедших отбор и готовых положить жизнь за фюрера, бегство еще возможно. В аэропорту Гатов остался еще один исправный самолет. Временная взлетная полоса, сооруженная недалеко от рейхсканцелярии, пока остается под немецким контролем. Ганс Баур подтверждает: да, опасно, да, чревато, но возможно. Всего одно слово, один жест со стороны фюрера, и приступаем к операции.
Гитлер слушает, колеблется, но он так устал. Его больное тело, его хрупкие нервы, сможет ли он держать удар? Для Ханны Рейч теперь этот пятидесятишестилетний человек – всего лишь старик на закате жизни. «Даже если бы был безопасный проход, чтобы позволить ему покинуть убежище, у него не хватило бы сил это сделать», – считает она. И Гитлер прекрасно осознает эту реальность. Его последняя надежда на то, чтобы выйти живым из бункера, – это выиграть битву за Берлин.
29 апреля 1945 года
«В присутствии свидетелей спрашиваю Вас, мой фюрер Адольф Гитлер, согласны ли Вы вступить в брак с фрейлейн Евой Браун?»
(Вальтер Вагнер, нацистский служащий управления и регистрации актов гражданского состояния)
Полночь.
Гитлер безмерно возбужден. Он думает, что нашел решение, как вырваться из советских когтей. Но выбрал он не предложение от Аксмана бежать под бомбами. Решительным шагом он направляется в комнату, где отдыхает его новый начальник люфтваффе фон Грейм и Ханна Рейч. На показания молодой женщины по этому эпизоду американские власти поставили гриф «секретно». Вот что в них говорится.
«Фон Грейм поморщился, когда услышал, как Гитлер отдал ему приказ покинуть бункер в тот же вечер», – сказала она. В то время как новоиспеченный маршал авиации (Гитлер только что возвел его в это звание) еще не оправился от ранения и заперт в Берлине, словно в ловушке, ему поручается бессмысленная миссия переломить ход истории и противодействовать (или по крайней мере замедлить) наступлению советских войск. Для этого он должен прежде всего попасть на авиабазу Рехлин, что в 150 километрах к северу от столицы, а затем оттуда руководить немецкими воздушными налетами на советские войска вокруг Берлина. Гитлер настолько уверен в успехе своего плана, что поручает фон Грейму еще одно задание. Более личное, даже очень личное. «Вторая причина вашего отъезда в Рехлин – это то, что надо остановить Гиммлера». В тот момент, когда он произносил имя рейхсфюрера СС, голос Гитлера дрогнул, его губы и руки почти судорожно сжались. Однако он настаивает. Фон Грейм должен сообщить гросс-адмиралу Дёницу в его ставке в Плоене, близ датской границы, что следует арестовать Гиммлера. «Изменник никогда не станет преемником фюрера, и Вы должны сделать все, чтобы этого не случилось!»
Весь Берлин заполонен бойцами Красной армии. На суше их теперь более двух миллионов, готовых растоптать в прах нацистскую столицу, а небо чертят почти тысяча истребителей с красной звездой. Фон Грейм и Ханна Рейч пытаются образумить Гитлера. Если он толкает их на бегство, он тем самым подписывает им смертный приговор. «Вы солдаты Рейха, – разозлился Гитлер, – и ваш священный долг попытаться воспользоваться малейшей возможностью. Это наш последний шанс. Ваш и мой долг – не упустить его». На этом разговор был окончен. Он командует, а его солдаты повинуются.
Но Ханна Рейч не солдат. Молодая женщина – лицо гражданское, но она наделена сильным характером. «Нет! нет!» – кричит она. В ее глазах все это выглядит как чистое безумие. «Все потеряно, пытаться изменить что-то сейчас – бред». Совершенно неожиданно ее прерывает фон Грейм. Только что назначенный маршал не хочет войти в историю как человек, который не решился прийти на помощь фюреру. Даже если на успех есть только один шанс из ста, надо ухватиться за него, говорит он, глядя прямо в глаза своей молодой подруги.
Подготовка к отъезду заняла всего несколько минут. Фон Белов, представитель люфтваффе в бункере, ободряет своего нового шефа. «У Вас должно получиться. Только Вы можете теперь открыть истину нашему народу, спасти честь люфтваффе и Германии перед лицом всего мира». Обитателям убежища становится известен план Гитлера. Все завидуют отъезжающим. Некоторые вручают им письма, написанные наспех, как последнее слово, обращенное близким.
Ханна Рейч позже заявит на допросе военным из союзных войск, что они уничтожили все послания, в том числе и письмо Евы Браун сестре Гретль, чтобы они не попали в руки врага. Все, кроме двух. Два письма супругов Геббельс к Харальду Квандту, старшему сыну Магды от первого брака. Харальду было тогда двадцать четыре года, и он был единственным из семьи, кто не находился в бункере. По понятной причине, так как он был взят в плен союзниками в 1944 году в Италии. Магда Геббельс дает Ханне Рейч не только письмо. Она дарит ей на память бриллиантовое кольцо.
Всего полчаса прошло с того момента, как Гитлер отдал приказ. А Грейм и Рейч уже готовы. Они поднимаются на поверхность и запрыгивают в легкую бронемашину, предоставленную в их распоряжение. Меньше километра отделяет их от Бранденбургских ворот. Там их ждет укрытый камуфляжем небольшой самолет Арадо-96. На улицах города слышатся взрывы и беспрерывная стрельба советских минометов, небо пылает, отражая пламя пожаров в сотнях зданий объятой огнем столицы. В воздухе клубы черного дыма, хлопья пепла оседают на лице, в горле першит от гари. В машине, петляющей по улочкам, заваленным трупами, Ханну Рейч бросает из стороны в сторону. Но она почти не морщится от боли, настолько она сосредоточенна. Ханна знает, что это самая простая и легкая часть их побега.
Через несколько секунд она сядет за штурвал самолета, контуры которого различаются там, вдалеке. Самолет находится в самом центре бульвара, протянувшегося по восточно-западной оси, рядом с самым известным памятником Берлина, Бранденбургскими воротами.
Арадо-96 не военный, а учебный самолет. Люфтваффе использует его в основном для тренировочных полетов летчиков-курсантов. Самолет этот не быстрый, его скорость всего 330 километров в час, в то время как истребитель Мессершмитт-109 летает на скорости 650 километров в час. Зато он необычайно маневренный. Ханне Рейч хорошо знакома эта модель, в ней она чувствует себя уверенной и готовой на любые подвиги. Однако взлетать придется по асфальтированной, заваленной обломками дороге.
Положительный момент – это то, что эта импровизированная полоса от разрывов снарядов не превратилась в подобие швейцарского сыра. Отрицательный момент – что ее длина всего 440 метров. Ханна Рейч хватается за штурвал, а фон Грейм едва успевает занять место на заднем сидении. Ведь у них есть всего один-единственный шанс. Как только русские слышат рокот мотора Арадо силой в 465 лошадиных сил, они тут же понимают ситуацию. Возможно, это Гитлер бежит! Они, преодолев пылающие развалины, устремляются к самолету. Но слишком поздно. Самолет уже оторвался от Земли и совершил почти вертикальный взлет, чтобы избежать автоматных очередей. Когда он достигает высоты зданий, там его подстерегает другая опасность. Гигантские прожекторы войск советской ПВО яростно рыщут по всему небу. Заградительный огонь советских зенитных орудий чуть было не положил конец их невероятному побегу. Каким-то чудом самолет отделался только несколькими незначительными пробоинами в корпусе, что осталось без последствий. На высоте 20 000 футов его уже не достать. Подвиг выходит за рамки понимания. В общем-то, он совершенно бесполезен. Через пятьдесят минут, около 2 часов ночи, фон Грейм и Рейч совершают посадку на авиабазе Рехлин. Как приказал ему фюрер, новый главнокомандующий люфтваффе бросает все имеющиеся самолеты на помощь Берлину. Их, конечно, совсем недостаточно, чтобы изменить ход войны.
Но фон Грейма уже нет в Рехлине, чтобы это заметить. Он думает лишь о том, как выполнить вторую миссию: арестовать Гиммлера. Для этого они с Рейч по воздуху направляются в штаб гросс-адмирала Дёница в Плоен, что в 300 километрах к северо-западу от Рехлина. Дёниц, один из последних, кто остался верен Гитлеру, не был проинформирован о предательстве Гиммлера. А главное – у него были другие важные и неотложные дела помимо ареста главы СС. Именно это он и говорит фон Грейму. Для последнего все, что происходит, полный провал. В конце концов, 2 мая Гиммлер окажется перед эмиссарами Гитлера в Плоене. Шеф СС прибыл туда, чтобы принять участие в военном совете с Дёницем. Прямо перед совещанием у входа в командный пункт его перехватывает летчица.
«Минуточку, господин рейхсфюрер, вопрос исключительной важности. Вы не могли бы уделить мне немного времени?» – «Разумеется», – почти весело отвечает Гиммлер. «Это верно, господин рейхсфюрер, что Вы имели контакты с союзниками с предложениями о мире, не имея на то приказа Гитлера?» – «Да, а что?» – «Значит, Вы предали фюрера и свой народ в самый черный для страны час? Это называется государственной изменой, господин рейхсфюрер! И Вы поступили так в то время, как Ваше место должно было быть в бункере, рядом с Гитлером?» – «Измена? Нет! Вы увидите, что История рассудит это иначе. Гитлер хотел продолжать войну. Он просто одержим своей гордыней и “честью”. Он хотел и дальше продолжать лить немецкую кровь, когда ее уже больше не осталось. Гитлер просто безумен. Его следовало остановить давным-давно».
Показания Ханны Рейч, данные американским спецслужбам, экземпляр, хранящийся в ГА РФ
Рейч уверяет американские спецслужбы, что в разговоре с главой СС она держалась стойко, отстаивая свою позицию, но их беседа была прервана атакой самолетов союзников на штаб Дёница.
Так ли именно говорил Гиммлер? Вполне возможно. Он неоднократно повторял эти слова другим высокопоставленным нацистским деятелям. Но такое внезапное прозрение о разрушительном безумии Гитлера ему уже не поможет. Преследуемый союзниками, 22 мая 1945 года он был взят в плен, когда пытался бежать в Баварию. Он покончит с собой на следующий день при помощи ампулы с цианидом. Такой же, какую он сам вручил Гитлеру.
Вернемся в Берлин 29 апреля. Гитлер еще не догадывается, что его приказ о ликвидации Гиммлера никогда не будет выполнен. Ему только что сообщили об успешном перелете его командующего люфтваффе вместе с Ханной Рейч. Вот, наконец-то, хоть один знак, указывающий на то, что ситуация меняется и еще не все потеряно.
Теперь он может умиротворенно посвятить себя церемонии, которая готовится на его глазах.
Вот уже нескольких минут солдаты лихорадочно суетятся в маленьком зале, где Гитлер имел обыкновение проводить военные совещания. Под присмотром Линге они торопливо выносят стулья, спешно переставляют мебель. Так что, уходим, наконец?
В коридоре появляется незнакомец в нацистской форме. Его зовут Вальтер Вагнер, и он явился прямо из внешнего мира, с поверхности. Его сопровождают двое мужчин с суровым видом. Обитатели убежища задаются вопросом: кто этот человек? Связан ли он как-то с предательством Гиммлера? Адъютант Рохус Миш расспрашивает одного из своих товарищей: «Тот ответил мне кратко, что это был офицер отдела регистрации актов гражданского состояния. Я посмотрел на него с округлившимися глазами. “Да, это офицер по гражданским делам, потому что Гитлер собирается жениться!”»[34]
Ева Браун ликует. Вот уже несколько дней она умоляла своего возлюбленного жениться на ней. Она не может смириться с мыслью о том, что примет смерть, не нося официально имени того, кого так любит. Того человека, с кем познакомилась в Мюнхене в 1929 году. Тогда ей было всего семнадцать лет, и работала она в фотоателье личного фотографа Гитлера Генриха Гофмана. Очень скоро они сближаются. Она говорит с ним о свадьбе. Он отвечает, что не принадлежит себе, что он уже женат, а супруга его – Германия. Нынешняя Германия его уже не удовлетворяет. И так как прежняя возлюбленная теперь стала недостойной его любви, он решил порвать брачные узы, и отныне свободен, чтобы сочетаться браком с Евой Браун.
Выбор свидетелей бракосочетания ограничен обстоятельствами, так что таковыми станут Йозеф Геббельс и Мартин Борман. Свидетелей-женщин не будет. Ева Браун не имеет права перечить и вынуждена принять участие в церемонии Бормана, которого она так ненавидит. Оба они уже столько лет соперничают в борьбе за расположение Гитлера, завидуя друг другу из-за влияния, которым пользуются у хозяина. Борман, как и многие близкие к Гитлеру люди, не очень высокого мнения об этой молодой женщине. Он считает, что в ней не хватает глубины, да и вообще она пустышка, более озабоченная цветом лака для ногтей, чем политикой. Ханна Рейч, скорей всего, тайно влюбленная в фюрера, вообще считает Еву эгоистичной и инфантильной глупышкой.
Около часа ночи будущие супруги входят в приемную. У Гитлера восковой цвет лица, как у тех, кто давно уже не видел солнечного света. Он одет в свой повседневный френч, весь измятый из-за того, что его хозяин много часов проводит лежа на кровати. Единственное кокетство, которое он себе позволил, – это приколоть к лацкану золотой значок партии, свой Железный крест первого класса, и медаль за ранение в Первой мировой войне.
Ева Браун улыбается, она одета в красивое шелковое темно-синее платье. Поверх него она набросила накидку из серого пушистого меха. Оба обрученных держатся за руки и занимают место перед Вальтером Вагнером. А тот дрожит от страха. Он никак не может прийти в себя от мысли, что находится лицом к лицу с хозяином Германии. Неуверенным голосом чиновник начинает зачитывать две страницы брачных обязательств по законам Третьего рейха. По мере их перечисления Вальтер Вагнер понимает, что они, эти обязательства, невыполнимы. Обученный и вышколенный безусловно и буквально соблюдать все правила, продиктованные нацистским режимом, он не понимает, что делать дальше.
У будущих супругов не хватает многих необходимых для церемонии официальных документов. Так, к примеру, справки об отсутствии судимости (чего не мог бы представить Гитлер, так как он был приговорен к пяти годам заключения после неудавшегося путча в 1923 году), свидетельства полиции о примерном поведении или подтверждения политической благонадежности по отношению к Рейху. Чиновник в полном замешательстве. Однако фюрер не может ждать. В конце концов, чиновник решается сделать исключение и помечает в свидетельстве о регистрации брака, что брачующиеся указали на исключительные обстоятельства, связанные с военным временем, по причине которых они не представили нужные документы и не соблюли полагающиеся сроки. Так что только со слов вступающих в брак чиновник подтверждает их чисто арийское происхождение и тот факт, что они не являются носителями наследственных болезней.
Затем наступает черед важнейшего вопроса. Вагнер прочистил горло и начал: «В присутствии свидетелей я спрашиваю Вас, мой фюрер Адольф Гитлер, желаете ли вы взять в жены фрейлейн Еву Браун. Если это так, то прошу ответить да».
Церемония займет всего десять минут. Времени отпущено лишь на то, чтобы жених и невеста ответили утвердительно, поставили свои подписи на официальных документах и поздравили друг друга. Ева уже не Браун, а Гитлер. Невеста так взволнована, что она ошибается, подписывая свидетельство о браке. Сначала она хотела написать свою девичью фамилию и начала с заглавной буквы «Б», как Браун, но тут же спохватилась. Она неловко исправляет букву «Б» и ставит вместо нее «Г», как Гитлер.