Слышащий

– Спасибо, Клэй, – поблагодарил он водителя и обратился к Пэрли: – Как добрались, Парр? Быстро нас нашли?

– Такую домину не пропустишь, – отвечал гость, выбираясь из машины с фальшивой улыбкой.

«Беспокоиться пока не о чем, – подумал Пэрли и покосился на удалявшегося Хартли. Он заглянул в салон и проверил, не оставил ли там чего подозрительного. – Вдруг этому одноглазому проныре взбредет в голову устроить обыск? Нет, вроде все тип-топ».

Люденмер пожал Пэрли руку:

– Рад нашей встрече: очень хорошо, что вы смогли приехать. – Тут он понизил голос и добавил: – Жене и юристу я вас представил как продавца новейших холодильных установок. Вряд ли Виктор купился на эту ложь, но лишних вопросов он задавать не будет, пока я сам того не пожелаю. Проходите, Джон. – Люденмер, поднимавшийся следом, не выдержал и уже на третьей ступеньке спросил: – Как вам нравится в отеле «Лафайет»?

– Вы меня приятно удивили. Не знал, что с моим начальством можно договориться.

– Нет ничего невозможного. Мне бы хотелось постоянно держать с вами связь, поэтому телефон в номере просто необходим, – произнес хозяин дома с самодовольной улыбкой.

«Самое время нанести этому сукину сыну еще один удар!» – рассудил Пэрли, остановился и сказал:

– Кстати, о телефонных звонках. Около четырех звонил капитан Арлен. У нас есть имя похитителя – Энрико Орси. Тип с богатым криминальным прошлым. Про Энрико мы наслышаны. На этот раз, мы полагаем, он решил выслужиться перед чикагской мафией. Мистер Люденмер, вы, случайно, не нанимали в последнее время итальяшек?

– Что? Итальянцы? – переспросил Люденмер и тоже остановился: самодовольная улыбка вмиг улетучилась. – Я… э-э-э… хм-м… Вроде бы нет… – замычал он в недоумении.

– А вот и наш гость! – Парадная дверь вдруг распахнулась, и навстречу им, широко улыбаясь, вышла привлекательная и ухоженная женщина в летнем желто-зеленом платье, развевавшемся вокруг стройных ножек. – Джек, впусти же мистера Парра поскорее в дом! Тут невыносимая жара, а вы еще и о делах, наверное, болтаете! Мистер Парр, в гостиной ждет чай со льдом и мятой, проходите скорее и освежитесь!

«А она ничего, – подумал Пэрли, поднимаясь по лестнице и разглядывая хозяйку дома. – Красивое овальное лицо, волнистые каштановые волосы, светло-карие глаза, в которых читается старое доброе гостеприимство южан, – так и трахнул бы прямо на этих ступеньках!»

Несмотря на то что в голове у Пэрли одна за другой возникали непристойные картинки: вот он срывает с жены Люденмера платьишко и трусики, а вот он раздвигает ее прелестные ножки, – поравнявшись с Джейн, он лишь сухо улыбнулся и сказал:

– Спасибо, миссис Люденмер. Непременно освежусь.

«Только, пожалуйста, будь бдительным, – наставляла его по телефону Джинджер. – И что бы ни случилось на ужине, не теряй присутствия духа».

«Милая, ты меня ни с кем не перепутала? Я же не какой-то там сопливый Донни Бэйнс», – отвечал уязвленный Пэрли.

«Ну сколько раз повторять: малыш Донни отлично справился со своей ролью! Он целых три минуты развлекал клиента по телефону и рассказывал, почему тот не может заплатить за номер в отеле. Кстати, не забудь поблагодарить Люденмера: ведь теперь ты живешь просто в шикарных условиях! И это не стоило нам ни цента!»

«Просто ошеломительный успех! Передавай пламенный привет рыжему ублюдку!» – ответил Пэрли и повесил трубку.

Окна первоклассного номера 424 в отеле «Лафайет», куда он перебрался, выходили на оживленную Сент-Чарльз-авеню, по которой непрестанно сновали автомобили. Номер благоухал свежевыглаженным бельем и лаймовым мылом. После встречи с Люденмером Пэрли вернулся в гостиницу «Король Людовик» и тут же позвонил Джинджер из автомата в коридоре. Она сказала, что ее опасения подтвердились: Люденмер все-таки воспользовался номером, указанным на визитке. К счастью, они с Донни подстраховались и задержались у телефона в коридоре отеля «Клементин» на лишние полчаса.

Люденмер хотел поговорить с Бэйзером, но «оператор Руф» сообщила, что шеф полиции сейчас на заседании городского совета, и предложила соединить его с капитаном Арленом. «Стало быть, Донни сделал все в лучшем виде, – подумал Пэрли. – Хотя Джинджер может просто набивать цену племянничку, учитывая, как я ненавижу этого неандертальца. Ей только повод дай вступиться за парня, а заодно и пнуть меня по яйцам!» С ее слов получалось, что Донни, исполняя роль капитана Арлена, настойчиво отговаривал Люденмера от затеи поселить их сотрудника в номере отеля с телефоном, но Джек был непреклонен. Сошлись на том, что капитан Донни-Арлен переговорит с шефом Бэйзером после обеда. Спустя некоторое время Пэрли получил от Джинджер телефонограмму «Позвони домой». Посовещавшись, они решили сказать бизнесмену, что шеф Бэйзер дал добро на смену гостиницы. Разумеется, «детектив Парр», сообщив Люденмеру эту новость, со своей стороны горячо поблагодарил его и на этом распрощался.

«Здорово, конечно, получилось, – думал Пэрли, – но эта визитка – бомба замедленного действия. Дельце нужно обстряпать как можно быстрее, пока этот сукин сын не вздумал позвонить шефу полиции еще раз. Если Люденмер все-таки попытается набрать Бэйзера, то объясняться ему придется с кем-нибудь из постояльцев отеля „Клементин“, и отвечать они будут в духе „иди проспись“ или „лечиться надо“».

«Суть в том, – инструктировала Джинджер по телефону подельника, – что мы должны привязать Люденмера к себе, чтобы у него не возникло желания обратиться к другим копам. И я знаю, как это сделать. Мы назовем имя одного из участников заговора. Это будет итальянец: пускай думает, что им заинтересовались серьезные люди из коза ностра. Твоя задача – придумать этому типу богатое и красочное прошлое».

«Что еще за итальянец?» – спросил Пэрли.

«Какой-то художник, живший три века тому назад, – ответила Джинджер. – Я нашла упоминание о нем в одной библиотечной книге про изящные искусства. Ты уж там в грязь лицом не ударь и приукрась как следует биографию нашего именитого похитителя».

– Боже, это лето выдалось такое жаркое! – воскликнула Джейн Люденмер, сопровождая гостя в прихожую с невероятно высокими потолками. Куда ни глянь, все было отделано светлым деревом. Лестницу и пол укрывали синие восточные ковры, расшитые золотом. Вычурные старинные часы тихонько отсчитывали время. В воздухе пахло лавандой и мятным чаем. Пэрли был поражен до глубины души. Никогда еще он не посещал настолько шикарных домов.

«Люденмер определенно ведет грязную игру, – окончательно уверился Пэрли, – иначе ему никаких денег не хватило бы содержать такие хоромы».

– В Шривпорте, наверное, тоже вовсю печет? – обернувшись к нему, спросила Джейн, перед тем как открыть двойную дверь в следующий зал.

– Джон, я проговорился жене, что ты из Шривпорта, – слишком уж поспешно вмешался в беседу Люденмер. – Но подробностями я Джейн не утомлял.

– Мой муженек думает, что у меня извилин не хватит вникнуть в его дела! Посмотрела бы я, как бы он управился с домом и детьми! Мэйвис, возьми у гостя шляпу, – обратилась Джейн к чернокожей служанке, появившейся из коридора за лестницей. – Джон, а вы чувствуйте себя как дома: ослабьте галстук, снимите пиджак – мы лишних формальностей не любим.

Пэрли передал федору служанке.

«В костюме мне как-то спокойнее», – подумал он и ответил:

– Мне и так вполне комфортно, спасибо. Не то чтобы я совсем уж консерватор: просто так привычнее.

– Как вам удобнее, Джон. Пойдемте в гостиную, там посвежее.

Несмотря на то что огромные деревянные лопасти вентилятора под светло-голубым потолком гостиной вращались медленно, там действительно оказалось прохладно и вообще очень уютно. Вдоль белых стен на полках плотными рядами стояло множество книг. Над камином висело огромное зеркало в золотой раме, создававшее у смотрящихся в него приятную иллюзию: в нем они выглядели моложе и красивее, чем были на самом деле. Пэрли, к примеру, смахивал в отражении на аристократа, чьи родовые корни были настолько древними, что их давно уже изгрызли термиты. Такую мебель, как у Люденмеров, он видел только в голливудских фильмах. Да и сюжет происходящего напоминал кинокартину: богач приглашает простолюдина в роскошный особняк. Пэрли внимательно изучил ковер песочного цвета на полу, стеклянный кофейный столик, два кожаных светло-коричневых кресла и белую софу на изогнутых ножках. Пэрли не терпелось опуститься в одно из этих кожаных кресел, что он, собственно, в следующее мгновение и сделал.

«Вот перееду в Мексику и первым делом куплю себе такие же, – решил он. – Буду сидеть и любоваться, как плещутся в бухте волны голубого океана. И никаких больше мыслей о том, как свести концы с концами…»

– Чаю? – перепорхнув к серванту, спросила Джейн.

Не дожидаясь ответа, она взяла серебряный кувшин, наполнила высокий стакан, подхватила щипцами из серебряного ведерка два кубика льда и опустила их в чай.


– Желаете сахарного сиропа?

– С удовольствием, но только самую малость, – отозвался он.

Когда Джейн поднесла гостю стакан, Пэрли расплылся в улыбке и проворковал:

– У вас очень красивый дом.

– Спасибо за комплимент. Мы очень любим его, – ответила хозяйка и вернулась к серванту, чтобы налить чаю себе и мужу.

С кресла, где сидел Пэрли, вид открывался, конечно же, не на море, но зеленая лужайка, скрытая от посторонних глаз высокими каменными стенами и исполинскими дубами, выглядела потрясающе.

«Да это же гребаная крепость, – размышлял Пэрли, – по-другому и не назовешь! Сегодня вечером надо выяснить как можно больше. Присмотреться, найти в доме слабые места. Это вам не младенцев у Линдбергов красть: приставил лестницу к окну, протянул руку к кроватке – и готово. Нет, с Люденмерами такой номер не прокатит. У них тут только рва под стенами не хватает! Да вдобавок еще непонятно, что делать с этим стреляющим без промаха одноглазым морпехом. А как заткнуть рты деткам-горлопанам, которых наверняка только пальцем тронь – сразу всех на уши поднимут! Джинджер явно погорячилась, уверяя, что подобная авантюра нам по плечу».

Скептически оглядывая неприступные стены дома-крепости Люденмера, он вспомнил, как уезжал из Шривпорта. Джинджер притянула его за лацканы пиджака, страстно поцеловала, а затем внимательно посмотрела янтарными глазами и требовательно сказала: «С пустыми руками не возвращайся».

– Замечательный чай, – произнес Пэрли, даже не почувствовав вкуса, поскольку мысли его были всецело поглощены грядущим похищением. – А в Шривпорте, кстати говоря, такая же духота. И неудивительно: не так уж он и далеко от Нового Орлеана.

– Джон, вы, наверное, знакомы с моим отцом? – спросила миссис Люденмер, усаживаясь на софу рядом с мужем. Совершив над собой титаническое усилие, Пэрли оторвал плотоядный взгляд от стройных ножек Джейн. – Его зовут Игер Грандьер. Наверняка пересекались с ним по работе. Он юрист, – прибавила она с улыбкой.

Лицо Пэрли вытянулось и побледнело. Лжедетектив судорожно соображал, мог ли он, да и должен ли был знать всех шривпортских юристов наперечет. «Предположим, я скажу, будто знаком с ее папашей. И, черт побери, погорю в два счета: этот Игер может оказаться как обвинителем, так и защитником».

– Дорогая, если Джон из Шривпорта, то это совсем не значит, что он играет в гольф вместе с твоим отцом, – неожиданно проворчал Люденмер и спас шкуру самозванца. – Откуда нашему гостю его знать? Игер – юрист в лесопромышленной компании Бичема, – пояснил Джек.

– Да, ваш муж прав. Общаться с мистером Грандьером мне не доводилось, – сказал Пэрли и почувствовал, как на лбу, несмотря на прохладу в комнате, выступили капельки пота. Он жадно глотнул освежающего чаю и успокоил себя: «Так, без паники, тебе все по плечу».

– Джон, а еще Джек сказал мне, что у вас есть невеста. Не покажете ее фотографию?

Гость глянул на Люденмера, но тот витал где-то в облаках.

«Зацепил его, наверное, Энрико Орси, – подумал Пэрли. – Вот останемся с глазу на глаз, такого ему наплету про этого итальяшку, что мало не покажется. Надо бы намекнуть и на других участников сговора. Пускай их будет четверо, а то и пятеро. А еще, чтобы Люденмер не расслаблялся, скажу, что якобы Орси уже в Новом Орлеане».

А Джейн никак не унималась:

– Джон, наверняка вы носите фотографию невесты в бумажнике?

Услышав слово «бумажник», Люденмер встрепенулся.

«Вот и пускай выкручивается, если не хочет, чтобы Джейн увидела мой значок!» Пэрли обрадовался возможности не отвечать на вопрос.

– Джейн, ну хватит приставать к гостю! У Джона так аппетит пропадет! Покажет, когда сам захочет. Между прочим, не пора ли уже садиться за стол?

– Признаться, у меня когда-то был ее снимок, – произнес Пэрли с мягкой улыбкой. – Но Эмма, моя невеста, умоляла его выбросить. Видите ли, Эмма из глубинки и городской жизни чурается. А снимок некстати получился чересчур уж «городским», иначе говоря, очень смелым. Бедняжка застеснялась, – продолжал Пэрли, взвешивая каждое слово, – и пообещала сфотографироваться еще раз, чтобы вышло поскромнее. В общем, я сделал все, как она и просила.

– Очень по-джентльменски, Джон, – сказала Джейн, одобрительно кивая. – Чутких и тактичных людей в наше время – раз-два и обчелся.

Вдруг из коридора послышался шепот. Глянув в ту сторону, Пэрли успел заметить детское личико, тут же исчезнувшее за приоткрытыми дверями.

– Дети, зайдите и поздоровайтесь с мистером Парром, – позвала Джейн.

Снова раздался шорох, а затем шепот, но на пороге так никто и не появился.

– Нилла! Маленький Джек! А ну идите сюда! – скомандовал Люденмер, а затем прибавил уже более мягко: – Проявите уважение к гостю!

Девочка зашла первой, мальчик следом.

«Вот они, – подумал Пэрли, улыбаясь, – два куска мяса стоимостью по сто тысяч долларов за тушку!»

Для своих десяти лет Нилла была высокой. «Вся в папашу-баскетболиста, – заключил Пэрли. – И глаза отцовские, светло-голубые. А в остальном миниатюрная копия матери: каштановые волосы до плеч, овал лица, нос – все точь-в-точь, как у Джейн!» На девочке было розовое платье. Над правой ключицей приколота шелковая роза. Выражение ее лица Пэрли сразу не понравилось: «Больно уж дерзкая, ей бы не платья носить, а комбинезоны!»

Восьмилетний Джек больше походил на отца, чем на мать. От нее сыну достались только карие глаза.

«С этим сопляком тоже будет непросто, – размышлял Пэрли, приглядываясь к мальчику, – за ним нужен глаз да глаз! Хлопот не оберешься! Господи Иисусе, а на голове-то у сопляка что? Рыжий, как и папашка, – только посветлее будет. Эти колтуны никакой расческой не расчешешь: точно белки и бобры устроили свару!» В остальном наследник магната выглядел опрятно: белая рубашка с коротким рукавом, отглаженные серые брюки и начищенные черные ботинки. Маленький Джек буравил гостя взглядом и так отчаянно жевал нижнюю губу, что у Пэрли невольно мелькнула мысль: «Похоже, спиногрыз втайне мечтает прокусить ее и заплевать тут все кровью».

– Знакомьтесь: юная леди и маленький вождь краснокожих, – представила их Джейн. – Дети, поздоровайтесь с гостем.

Они поздоровались, а Пэрли кивнул в ответ и фальшиво улыбнулся. До чего же малолетние ублюдки бесили его!

Эти дети олицетворяли все то, что Пэрли ненавидел в жизни. Он ненавидел чудовищную несправедливость: безжалостное колесо фортуны всегда благоволило сильнейшим мира сего. Он ненавидел вопиющую ложь про чистоплотность и привилегированность: верхушка общества прикрывалась ими, чтобы отвести пристальные взгляды от своих темных помыслов и делишек.

«Лишь глупец поверит, что Люденмер разбогател честным трудом, – думал Пэрли. – Мы одинаково порочны и барахтаемся в одной грязной луже. Вот только я задыхаюсь и иду ко дну, а он стоит у меня на голове, дышит полной грудью и процветает. Ну ничего, будет и на моей улице праздник! Похитив сопляков, я заставлю Люденмера расплачиваться за все мои невзгоды и получу все, что мне причитается. Удача, отвернувшаяся от меня с рождения, теперь будет сопутствовать мне».

Дети Люденмера наверняка чуяли дух немытого рабочего класса – запах гнилых персиков, преследовавший Пэрли с пеленок, – смотрели свысока и в глубине души презрительно насмехались над ним.

«Смейтесь-смейтесь, пока еще можете! Скоро на своей шкуре испытаете все прелести жизни на дне!» – поклялся себе Пэрли, мысли которого метались в голове, словно дикие звери в клетке.