Слуга трех господ
Часть 32 из 52 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
– Лиз, они нормальные ребята. Я знаю не всех, но во всех уверен. Уроды не выживают там, где каждый день надо лезть под пули. Уродам проще в кабинетах карьеру делать. Так что, если тебе что-то не нравится, – просто говоришь «нет».
– Ну смотри, я тебе верю, папочка!
Она хихикнула и подхватила меня под руку.
«Лычкой» называли бар на отшибе, ближе к казармам патруля. У него, вероятно, было какое-то официальное название, но все на базе называли его именно так. И немудрено. Офицерская должность в патруле на базе была единственная – у начальника, а все остальные либо носили разное количество лычек на погонах, либо мечтали о них. Да и пьянки по поводу повышения по службе происходили тоже в этом славном заведении.
Внутри было людно и шумно, но музыка по ушам долбила не сильно, и курить все ходили на улицу. Вполне комфортно. Я нашел знакомых, представился сам, представил Лиз, заказал бутылку местного кальвадоса, и понеслось. Молодых ребят и девчонок было примерно поровну, все же здесь и база патруля, и куча офисов, так что желающие танцевать без партнеров не остались. Мы с Томом, сержантом, который меня сюда позвал, и другими патрульными постарше уселись за стол и взялись травить байки. Пиво все подносили и подносили, кальвадос постепенно переливался из бутылки в более подходящее для хорошего алкоголя место, и все были довольны. Я иногда находил взглядом Лиз, она скакала по танцполу в окружении ребят и вроде бы не скучала. Ну и славно. Алкоголь и физкультура отлично нервы лечат.
Том отхлебнул из очередной литровой кружки, вытер губы.
– Еще случай был забавный. Давно, я и полгода не прослужил. Тогда много было нападений на поезда, пока правильный порядок патрулирования не наладили. Так вот, машинист по рации наших предупредил – там-то возле насыпи лежат инструменты путевых рабочих, а самих рабочих не видно. И вроде бы никаких работ в тех краях не намечалось в ближайшее время. Начальство, естественно, выдвинуло две маневренные группы – с той и этой стороны железной дороги. Подъехали скрытно, спешились и пошли. Смотрим – действительно, ковыряются на путях какие-то чудики. Так увлеклись, что по сторонам не смотрят. И даже часового не выставили. Мы подошли вплотную и повязали их без единого выстрела. Оказалось – свежие переселенцы, за ленточкой как раз на железной дороге работали. Решили пути разобрать и остановившийся поезд ограбить. Вчетвером, ага. Вестернов насмотрелись, придурки.
– И что дальше?
– А дальше самое смешное. Как раз строили железку в АСШ, и этих чудиков вместо каменоломен отправили туда. А они действительно оказались опытными путейцами! Отмотали свои три года за неудачную попытку ограбления, а строительное начальство на них не нарадуется. Взяли на работу, деньги хорошие положили. Так и строят с тех пор, нашли призвание! Недавно видел их, приезжали сюда совещаться – солидные люди, на дорогих машинах.
– Ну, за воспитательную силу железнодорожного строительства!
– Ни фига ты, Влад, завернул… Сам расскажи чего-нибудь забавное.
– Рассказать, как я с одним пистолетом на «блюзмобиле» по саванне катался?
– Давай. Как раз пацаны послушают, как не надо делать.
Ну я и рассказал. Внутри плескалось пол-литра кальвадоса, поэтому рассказ получился эмоциональным. Даже очень. Великую битву со свиньями я описывал, прыгая по столу и размахивая воображаемым пистолетом. В баре даже музыку выключили, народ толпился вокруг и угорал.
– И вот эта тварь вцепляется в край крыши и дергает машину так, что я падаю и теряю пистолет…
Тут пришлось скатиться со стола и плюхнуться на четвереньки.
Чем больше артист, тем дольше пауза. Меня ждали секунд десять, потом кто-то спросил:
– И как ты выкрутился?
– А потом приехали русские на джипе с пулеметом и всех свиней постреляли на хрен!
Зал грохнул. Смеющиеся люди подходили, хлопали по плечу, предлагали выпить с ними. В этой круговерти как-то незаметно рядом оказалась Лиз.
– Папочка, я хочу предупредить, что мы с Гарольдом уходим и я до утра не вернусь. Ты не против?
Раскрасневшаяся от танцев, она была чертовски хороша. И здоровяк, которого она обнимала, смотрел на нее совершенно телячьими влюбленными глазами.
– Ну что с тобой поделать? Все дочки когда-нибудь вырастают. Иди, конечно.
Секс – тоже шикарное средство от пережитого стресса. Даже лучшее, наверное.
Том повернулся ко мне:
– Твоя дочка? Хороша! Скинуть бы лет десять… Ты не волнуйся, Гарольд – парень неплохой.
– Да я и не волнуюсь. Давай за молодежь выпьем?
– А давай!
Ну, не рассказывать же, что я впервые увидел эту зловредную девицу только сегодня? Несолидно как-то. Да и Гарольд десять раз подумает, прежде чем учинить какое-нибудь непотребство с ребенком приятеля своего командира. Ладно, пусть пока дочкой побудет.
Цели своей я этим вечером добился – накидался до розовых соплей. Так уж совпало: и компания, и напитки, и настроение. Поэтому сержант Том взялся меня сопроводить до гостиницы, благо сам он со своим немалым семейством жил в коттедже неподалеку. «Подальше от моих обормотов», конец цитаты.
Томас весь вечер полировал пивко вискариком и тоже заметно захмелел, хотя и меньше, чем я. Слона невозможно упоить в хлам. И не потому, что слон в принципе не косеет, просто не бывает в одном месте столько алкоголя. Вот мы и брели вдвоем по улице, пытаясь петь строевые песни. Тех, что знал сержант, не знал я, и наоборот, поэтому орали по очереди. Зато битловскую Yellow Submarine спели дуэтом раз десять. Там и до гостиницы дотащились.
– Ну что, дружище, давай прощаться?
– Давай. До… До завтра?
– Нет, завтра я примерный семьянин. Следующее дежурство послезавтра.
– Послезавтра – это так далеко. Кто знает, что начальству взбредет в голову? Так что давай не будем ставить конкретных сроков. Как встретимся – так встретимся!
Я потянулся обнять сержанта и зацепился рукой за пустую кобуру. Вот, спрашивается, какого лешего я с собой на пьянку пистолет нацепил? Хотелось выглядеть своим среди патрульных? Вот и довыпендривался.
– Черт, Том, я, кажется, выронил где-то пистолет.
– Когда ты рассказывал про свиней, он был у тебя в кобуре, я точно помню. Еще готовился тебя остановить, если бы ты спьяну взялся им махать, но не понадобилось.
– Ладно, ты тогда иди домой, а я двину обратно в «Лычку»…
– Куда тебе, пьянь? Спать иди. Сейчас позвоню и попрошу поискать твой шпалер. Поставишь потом бутылку тому, кто найдет. Вечно с вами, со штатскими, все не слава богу.
Я подумал, поблагодарил и побрел в гостиницу. Прав сержант, много раз прав.
Пробуждение было мерзким. Казалось, только опустил голову на подушку, а меня уже трясут и требуют подняться. Кому я мог понадобиться в такую рань?
С трудом продрал глаза. Меня тряс за плечо незнакомый немолодой орденец в форме. Еще двое стояли по сторонам, их автоматы на изготовку оптимизма не вызывали. Боже мой, я что, снова шпион?
Сел на кровати, помассировал глазницы. Мое шевеление не понравилось автоматчикам, два ствола уставились в лицо черными дырками. Маленькими, но очень неприятными дырками.
– Не делайте резких движений! У вас есть оружие?
– Да. Посмотрите в шкафу, там, в сумке, должны быть автомат и пистолет. Еще один пистолет я потерял вчера вечером.
Атмосфера в комнате, и так не особо дружеская, похолодела.
– Какой пистолет вы потеряли? Когда и при каких обстоятельствах?
– «Глок-19». Вчера. В кабаке под названием «Лычка» или по пути оттуда сюда.
– У вас есть свидетели?
– Человек пятьдесят в кабаке и сержант по дороге сюда. Звать его Томас, фамилию не знаю.
– Когда вы вернулись в гостиницу и что делали потом?
– Точного времени не скажу, я был изрядно пьян. Проще спросить у Тома или посмотреть записи с камер. Кстати, я слышал, что в служебной гостинице «пишут» не только общественные места, но и занятые номера. Можете понаблюдать, как я дрыхну.
– Обязательно понаблюдаем. Одевайтесь, только не делайте резких движений.
– Не хотите объяснить, что происходит?
– А вы ничего не помните? Что случилось сегодня ночью?
– Ничего такого, что потребовало бы присылать за мной конвой.
Мужик, который меня разбудил, глубоко вздохнул.
– Это та одежда, в которой вы были вчера?
– Вчера во второй половине дня. Ту одежду, в которой сюда приехал, я успел сдать в прачечную.
– Когда сдали?
– Сразу, как заселился, помылся и переоделся. В середине дня. В кабаке я был уже в этой. Так все-таки что случилось?
– В каких отношениях вы находитесь с Элизабет Сандерс?
– А это кто?
– Будете утверждать, что не знаете ее? У меня полсотни свидетелей, что она называла вас отцом, а вы ее – дочерью.
– Лиз? С ней что-то случилось?
– А вы не помните?
Я почувствовал, что еще немного, и даже два сунутых под нос автоматных дула меня не остановят.
– Офицер, вы наконец ответите на мой вопрос? Или намерены и дальше дурака валять?
– Элизабет Сандерс, которую вы публично называли дочерью, но не знаете, как ее зовут, и старшего патрульного Гарольда Смита убили сегодня ночью в номере отеля «У Франсуа» из пистолета «Глок-19». На пистолете обнаружены ваши отпечатки пальцев.
Бедняга Атос тоже думал, что хорошо повесил миледи. Наивный Влад был уверен, что у Ордена нет его отпечатков! Вот только не до них сейчас. Лиз убили! Юную Лиз, которая так пыталась подражать своей суровой хозяйке, что распугала всех мужиков вокруг. А когда попыталась вернуться к жизни, ее застрелили. Убили после вечеринки, на которую я ее позвал. Сидела бы в гостинице – осталась бы жива.
– Вы ничего не хотите нам рассказать?
– Ну смотри, я тебе верю, папочка!
Она хихикнула и подхватила меня под руку.
«Лычкой» называли бар на отшибе, ближе к казармам патруля. У него, вероятно, было какое-то официальное название, но все на базе называли его именно так. И немудрено. Офицерская должность в патруле на базе была единственная – у начальника, а все остальные либо носили разное количество лычек на погонах, либо мечтали о них. Да и пьянки по поводу повышения по службе происходили тоже в этом славном заведении.
Внутри было людно и шумно, но музыка по ушам долбила не сильно, и курить все ходили на улицу. Вполне комфортно. Я нашел знакомых, представился сам, представил Лиз, заказал бутылку местного кальвадоса, и понеслось. Молодых ребят и девчонок было примерно поровну, все же здесь и база патруля, и куча офисов, так что желающие танцевать без партнеров не остались. Мы с Томом, сержантом, который меня сюда позвал, и другими патрульными постарше уселись за стол и взялись травить байки. Пиво все подносили и подносили, кальвадос постепенно переливался из бутылки в более подходящее для хорошего алкоголя место, и все были довольны. Я иногда находил взглядом Лиз, она скакала по танцполу в окружении ребят и вроде бы не скучала. Ну и славно. Алкоголь и физкультура отлично нервы лечат.
Том отхлебнул из очередной литровой кружки, вытер губы.
– Еще случай был забавный. Давно, я и полгода не прослужил. Тогда много было нападений на поезда, пока правильный порядок патрулирования не наладили. Так вот, машинист по рации наших предупредил – там-то возле насыпи лежат инструменты путевых рабочих, а самих рабочих не видно. И вроде бы никаких работ в тех краях не намечалось в ближайшее время. Начальство, естественно, выдвинуло две маневренные группы – с той и этой стороны железной дороги. Подъехали скрытно, спешились и пошли. Смотрим – действительно, ковыряются на путях какие-то чудики. Так увлеклись, что по сторонам не смотрят. И даже часового не выставили. Мы подошли вплотную и повязали их без единого выстрела. Оказалось – свежие переселенцы, за ленточкой как раз на железной дороге работали. Решили пути разобрать и остановившийся поезд ограбить. Вчетвером, ага. Вестернов насмотрелись, придурки.
– И что дальше?
– А дальше самое смешное. Как раз строили железку в АСШ, и этих чудиков вместо каменоломен отправили туда. А они действительно оказались опытными путейцами! Отмотали свои три года за неудачную попытку ограбления, а строительное начальство на них не нарадуется. Взяли на работу, деньги хорошие положили. Так и строят с тех пор, нашли призвание! Недавно видел их, приезжали сюда совещаться – солидные люди, на дорогих машинах.
– Ну, за воспитательную силу железнодорожного строительства!
– Ни фига ты, Влад, завернул… Сам расскажи чего-нибудь забавное.
– Рассказать, как я с одним пистолетом на «блюзмобиле» по саванне катался?
– Давай. Как раз пацаны послушают, как не надо делать.
Ну я и рассказал. Внутри плескалось пол-литра кальвадоса, поэтому рассказ получился эмоциональным. Даже очень. Великую битву со свиньями я описывал, прыгая по столу и размахивая воображаемым пистолетом. В баре даже музыку выключили, народ толпился вокруг и угорал.
– И вот эта тварь вцепляется в край крыши и дергает машину так, что я падаю и теряю пистолет…
Тут пришлось скатиться со стола и плюхнуться на четвереньки.
Чем больше артист, тем дольше пауза. Меня ждали секунд десять, потом кто-то спросил:
– И как ты выкрутился?
– А потом приехали русские на джипе с пулеметом и всех свиней постреляли на хрен!
Зал грохнул. Смеющиеся люди подходили, хлопали по плечу, предлагали выпить с ними. В этой круговерти как-то незаметно рядом оказалась Лиз.
– Папочка, я хочу предупредить, что мы с Гарольдом уходим и я до утра не вернусь. Ты не против?
Раскрасневшаяся от танцев, она была чертовски хороша. И здоровяк, которого она обнимала, смотрел на нее совершенно телячьими влюбленными глазами.
– Ну что с тобой поделать? Все дочки когда-нибудь вырастают. Иди, конечно.
Секс – тоже шикарное средство от пережитого стресса. Даже лучшее, наверное.
Том повернулся ко мне:
– Твоя дочка? Хороша! Скинуть бы лет десять… Ты не волнуйся, Гарольд – парень неплохой.
– Да я и не волнуюсь. Давай за молодежь выпьем?
– А давай!
Ну, не рассказывать же, что я впервые увидел эту зловредную девицу только сегодня? Несолидно как-то. Да и Гарольд десять раз подумает, прежде чем учинить какое-нибудь непотребство с ребенком приятеля своего командира. Ладно, пусть пока дочкой побудет.
Цели своей я этим вечером добился – накидался до розовых соплей. Так уж совпало: и компания, и напитки, и настроение. Поэтому сержант Том взялся меня сопроводить до гостиницы, благо сам он со своим немалым семейством жил в коттедже неподалеку. «Подальше от моих обормотов», конец цитаты.
Томас весь вечер полировал пивко вискариком и тоже заметно захмелел, хотя и меньше, чем я. Слона невозможно упоить в хлам. И не потому, что слон в принципе не косеет, просто не бывает в одном месте столько алкоголя. Вот мы и брели вдвоем по улице, пытаясь петь строевые песни. Тех, что знал сержант, не знал я, и наоборот, поэтому орали по очереди. Зато битловскую Yellow Submarine спели дуэтом раз десять. Там и до гостиницы дотащились.
– Ну что, дружище, давай прощаться?
– Давай. До… До завтра?
– Нет, завтра я примерный семьянин. Следующее дежурство послезавтра.
– Послезавтра – это так далеко. Кто знает, что начальству взбредет в голову? Так что давай не будем ставить конкретных сроков. Как встретимся – так встретимся!
Я потянулся обнять сержанта и зацепился рукой за пустую кобуру. Вот, спрашивается, какого лешего я с собой на пьянку пистолет нацепил? Хотелось выглядеть своим среди патрульных? Вот и довыпендривался.
– Черт, Том, я, кажется, выронил где-то пистолет.
– Когда ты рассказывал про свиней, он был у тебя в кобуре, я точно помню. Еще готовился тебя остановить, если бы ты спьяну взялся им махать, но не понадобилось.
– Ладно, ты тогда иди домой, а я двину обратно в «Лычку»…
– Куда тебе, пьянь? Спать иди. Сейчас позвоню и попрошу поискать твой шпалер. Поставишь потом бутылку тому, кто найдет. Вечно с вами, со штатскими, все не слава богу.
Я подумал, поблагодарил и побрел в гостиницу. Прав сержант, много раз прав.
Пробуждение было мерзким. Казалось, только опустил голову на подушку, а меня уже трясут и требуют подняться. Кому я мог понадобиться в такую рань?
С трудом продрал глаза. Меня тряс за плечо незнакомый немолодой орденец в форме. Еще двое стояли по сторонам, их автоматы на изготовку оптимизма не вызывали. Боже мой, я что, снова шпион?
Сел на кровати, помассировал глазницы. Мое шевеление не понравилось автоматчикам, два ствола уставились в лицо черными дырками. Маленькими, но очень неприятными дырками.
– Не делайте резких движений! У вас есть оружие?
– Да. Посмотрите в шкафу, там, в сумке, должны быть автомат и пистолет. Еще один пистолет я потерял вчера вечером.
Атмосфера в комнате, и так не особо дружеская, похолодела.
– Какой пистолет вы потеряли? Когда и при каких обстоятельствах?
– «Глок-19». Вчера. В кабаке под названием «Лычка» или по пути оттуда сюда.
– У вас есть свидетели?
– Человек пятьдесят в кабаке и сержант по дороге сюда. Звать его Томас, фамилию не знаю.
– Когда вы вернулись в гостиницу и что делали потом?
– Точного времени не скажу, я был изрядно пьян. Проще спросить у Тома или посмотреть записи с камер. Кстати, я слышал, что в служебной гостинице «пишут» не только общественные места, но и занятые номера. Можете понаблюдать, как я дрыхну.
– Обязательно понаблюдаем. Одевайтесь, только не делайте резких движений.
– Не хотите объяснить, что происходит?
– А вы ничего не помните? Что случилось сегодня ночью?
– Ничего такого, что потребовало бы присылать за мной конвой.
Мужик, который меня разбудил, глубоко вздохнул.
– Это та одежда, в которой вы были вчера?
– Вчера во второй половине дня. Ту одежду, в которой сюда приехал, я успел сдать в прачечную.
– Когда сдали?
– Сразу, как заселился, помылся и переоделся. В середине дня. В кабаке я был уже в этой. Так все-таки что случилось?
– В каких отношениях вы находитесь с Элизабет Сандерс?
– А это кто?
– Будете утверждать, что не знаете ее? У меня полсотни свидетелей, что она называла вас отцом, а вы ее – дочерью.
– Лиз? С ней что-то случилось?
– А вы не помните?
Я почувствовал, что еще немного, и даже два сунутых под нос автоматных дула меня не остановят.
– Офицер, вы наконец ответите на мой вопрос? Или намерены и дальше дурака валять?
– Элизабет Сандерс, которую вы публично называли дочерью, но не знаете, как ее зовут, и старшего патрульного Гарольда Смита убили сегодня ночью в номере отеля «У Франсуа» из пистолета «Глок-19». На пистолете обнаружены ваши отпечатки пальцев.
Бедняга Атос тоже думал, что хорошо повесил миледи. Наивный Влад был уверен, что у Ордена нет его отпечатков! Вот только не до них сейчас. Лиз убили! Юную Лиз, которая так пыталась подражать своей суровой хозяйке, что распугала всех мужиков вокруг. А когда попыталась вернуться к жизни, ее застрелили. Убили после вечеринки, на которую я ее позвал. Сидела бы в гостинице – осталась бы жива.
– Вы ничего не хотите нам рассказать?