Слуга трех господ
Часть 24 из 52 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
– Так бы сразу и сказали! Только голову мне морочите!
Кто кому морочит голову, можно было бы поспорить, но сейчас не до того.
– Как зовут вашу жену?
– Не знаю.
– Как можно не знать, как зовут собственную жену? Вы слишком часто женитесь?
– Я не знаю, как она здесь назвалась. Новый Мир – новая жизнь, и все такое…
– Вы что же, не договаривались?
– Мы договаривались, что она будет сидеть за ленточкой и ждать моего письма или звонка. А она внезапно сорвалась и перешла сюда.
– А как вы узнали, что она здесь?
– Несколько дней назад она написала мне письмо, что устала ждать. А на следующий день мне написал наш общий знакомый, сказал, что видел ее здесь. Не понимаю, какой черт ее сюда понес?
– Вечно вы, мужчины, не желаете понимать женщин!
Это вторая барышня освободилась и пришла на подмогу.
– Я желаю, но не могу. Не понимаю, несмотря на все усилия.
– И что здесь непонятного? Она по вам соскучилась и поспешила сюда. Во имя любви!
– То есть весь тот геморрой, который она мне устроила, – он во имя любви?
– Ну да!
Барышни посмотрели на меня, как на идиота. Я про себя досчитал до десяти и максимально спокойно продолжил:
– Хорошо, давайте все-таки попробуем ее найти. Ищем за последние пять дней. Возраст 40–45 лет. Рост пять футов шесть дюймов. Глаза серые.
– По такому набору примет мы ничего не найдем. Только женщин сможем выбрать. По росту и возрасту у нас система не ищет. Может быть, какие-нибудь особые приметы?
– Ну разве что… Беременная она. Шесть месяцев. То есть живот должно быть видно.
– Точно, я помню! Была шатенка в мою прошлую смену… Три дня назад. Я еще удивилась – такая старая, и с животом… Ой, извините…
– К черту извинения! Как она назвалась и где сейчас может быть?!
– Нашла! Симона Бовуар. Она еще здесь, на базе. Срок пребывания увеличен по медицинским показаниям.
– Что это значит?
– Она в госпитале.
– Где это?
– Как выйдете – налево, проходите до конца служебной территории, там в проулок налево. Дальше не ошибетесь!
– Спасибо, девушки!
Уже убегая, услышал за спиной:
– Никогда бы не подумала…
До госпиталя добежал за пару минут, несмотря на жару и рюкзак на горбу. Здание оказалось немаленьким и солидным с виду. Интересно, здесь бывает столько пациентов, чтобы его заполнить?
Для начала меня просто не пустили внутрь. Дверь оказалась заперта, зато рядом обнаружился домофон, из которого мне посоветовали уходить и не мешать людям работать. Я долго распинался в железную коробочку, после чего получил совет приходить после четырех пополудни, потому что до тех пор все врачи заняты, а без их разрешения никто никаких справок не дает.
Возникло огромное желание достать пистолет и попытаться открыть дверь с его помощью, но логика победила. В тюрьму я так попаду без проблем, а вот в больницу – вряд ли, разве что в тюремную.
Так что плюнул, сел под дверью и приготовился ждать. Единственная надежда была на стоявшую рядом урну с кучей окурков внутри и вокруг. Если в этой больнице такие же порядки, как и на Старой Земле, то курение внутри запрещено, и никотинозависимый персонал должен бегать смолить на улицу.
Чем дальше, тем сильнее припекало. Я сидел, расстегнув куртку и накинув на голову капюшон, чтобы не словить солнечный удар.
Часа через полтора на улицу выскочил молодой парень в синем медицинском костюме и белых шлепанцах. Достал сигарету, жадно затянулся, потом внимательно на меня посмотрел.
– Вообще-то здесь сидеть нельзя! – сказал он не очень уверенно.
– Почему?
– Кто-нибудь пойдет и о вас споткнется.
– Я бы сидел внутри, но туда не пускают.
– А вам туда зачем?
– У меня там жена. Беременная. А меня не то что не пускают к ней, так даже про ее состояние говорить отказываются.
Парень глубоко затянулся.
– Фигово. А как зовут-то ее?
– Симона Бовуар. Назвалась так при переселении.
Мы еще помолчали.
– Вообще-то внутрь действительно нельзя. Особенно в первой половине дня, когда осмотры, процедуры и так далее. Обычно врач дает разрешение на визиты родственников по вечерам. Если можно, конечно.
– А как бы с врачом поговорить?
– После четырех. Если потерпишь – можешь дождаться. Доктор Пабст из гинекологии тоже ходит сюда курить.
– Спасибо.
Я снова накинул капюшон и прислонился к стене.
Еще раза три-четыре выходили курить молодые ребята с девчонками в белых халатах и один раз мрачный санитар. Из гинекологии никого не было. Я сидел, я ждал. Солнце жарило.
– Это вы меня ждете?
Я открыл глаза. Передо мной стояла невысокого роста крепкая женщина и вставляла в мундштук тонкую длинную сигарету. В отличие от остальных она была не в халате, а в легком брючном костюме.
– Я – доктор Пабст. Мне все уши прожужжали, что под дверью сидит муж одной из моих пациенток. Чего вы хотели?
– Узнать, как самочувствие. Встретиться.
– Кто ваша жена?
– Симона Бовуар.
Было заметно, что доктор удивилась. Еще раз внимательно на меня посмотрела.
– Она мне не рассказывала, что замужем. Вы что, поругались перед отъездом?
– Нет, она не должна была никуда ехать без моей команды. Я собирался все здесь подготовить и только потом позвать ее. Но застрял надолго, по не зависящим от меня причинам.
– И она помчалась сюда сама. Знакомо.
– Доктор, что с ней?
– Ничего, что не укладывалось бы в норму на этом сроке. Просто мне показалось, что ей лучше недельку-другую после прививок провести в комфорте, а не в дороге или в этом сумасшедшем Порто-Франко.
– Спасибо. Камень с плеч. А когда можно будет ее увидеть?
– Посещения с четырех. Я распоряжусь – вас пустят.
– Спасибо, доктор.
Доктор Пабст кивнула и скрылась за дверью. Оттуда на мгновение потянуло прохладой.
Ладно, какой-то результат мое сидение на солнцепеке дало. Лилька жива-здорова, а это главное. Поругаться можно и потом.
Я уже почти дошел до выхода из переулка, когда сзади раздался трубный глас:
– Муж Симоны Бовуар! Подойдите!
Голос был тот же, что из домофона.
Я обернулся. На крыльце стояла могучая женщина в белом халате и легко наполняла своим глубоким контральто весь район. Звукоусиливающая техника ей была без надобности.
Поглядела на меня сверху вниз, открыла дверь.
– Слева гардероб, оставляете верхнюю одежду и багаж, получаете бахилы и одноразовый халат. С вас – десять экю.
Кто кому морочит голову, можно было бы поспорить, но сейчас не до того.
– Как зовут вашу жену?
– Не знаю.
– Как можно не знать, как зовут собственную жену? Вы слишком часто женитесь?
– Я не знаю, как она здесь назвалась. Новый Мир – новая жизнь, и все такое…
– Вы что же, не договаривались?
– Мы договаривались, что она будет сидеть за ленточкой и ждать моего письма или звонка. А она внезапно сорвалась и перешла сюда.
– А как вы узнали, что она здесь?
– Несколько дней назад она написала мне письмо, что устала ждать. А на следующий день мне написал наш общий знакомый, сказал, что видел ее здесь. Не понимаю, какой черт ее сюда понес?
– Вечно вы, мужчины, не желаете понимать женщин!
Это вторая барышня освободилась и пришла на подмогу.
– Я желаю, но не могу. Не понимаю, несмотря на все усилия.
– И что здесь непонятного? Она по вам соскучилась и поспешила сюда. Во имя любви!
– То есть весь тот геморрой, который она мне устроила, – он во имя любви?
– Ну да!
Барышни посмотрели на меня, как на идиота. Я про себя досчитал до десяти и максимально спокойно продолжил:
– Хорошо, давайте все-таки попробуем ее найти. Ищем за последние пять дней. Возраст 40–45 лет. Рост пять футов шесть дюймов. Глаза серые.
– По такому набору примет мы ничего не найдем. Только женщин сможем выбрать. По росту и возрасту у нас система не ищет. Может быть, какие-нибудь особые приметы?
– Ну разве что… Беременная она. Шесть месяцев. То есть живот должно быть видно.
– Точно, я помню! Была шатенка в мою прошлую смену… Три дня назад. Я еще удивилась – такая старая, и с животом… Ой, извините…
– К черту извинения! Как она назвалась и где сейчас может быть?!
– Нашла! Симона Бовуар. Она еще здесь, на базе. Срок пребывания увеличен по медицинским показаниям.
– Что это значит?
– Она в госпитале.
– Где это?
– Как выйдете – налево, проходите до конца служебной территории, там в проулок налево. Дальше не ошибетесь!
– Спасибо, девушки!
Уже убегая, услышал за спиной:
– Никогда бы не подумала…
До госпиталя добежал за пару минут, несмотря на жару и рюкзак на горбу. Здание оказалось немаленьким и солидным с виду. Интересно, здесь бывает столько пациентов, чтобы его заполнить?
Для начала меня просто не пустили внутрь. Дверь оказалась заперта, зато рядом обнаружился домофон, из которого мне посоветовали уходить и не мешать людям работать. Я долго распинался в железную коробочку, после чего получил совет приходить после четырех пополудни, потому что до тех пор все врачи заняты, а без их разрешения никто никаких справок не дает.
Возникло огромное желание достать пистолет и попытаться открыть дверь с его помощью, но логика победила. В тюрьму я так попаду без проблем, а вот в больницу – вряд ли, разве что в тюремную.
Так что плюнул, сел под дверью и приготовился ждать. Единственная надежда была на стоявшую рядом урну с кучей окурков внутри и вокруг. Если в этой больнице такие же порядки, как и на Старой Земле, то курение внутри запрещено, и никотинозависимый персонал должен бегать смолить на улицу.
Чем дальше, тем сильнее припекало. Я сидел, расстегнув куртку и накинув на голову капюшон, чтобы не словить солнечный удар.
Часа через полтора на улицу выскочил молодой парень в синем медицинском костюме и белых шлепанцах. Достал сигарету, жадно затянулся, потом внимательно на меня посмотрел.
– Вообще-то здесь сидеть нельзя! – сказал он не очень уверенно.
– Почему?
– Кто-нибудь пойдет и о вас споткнется.
– Я бы сидел внутри, но туда не пускают.
– А вам туда зачем?
– У меня там жена. Беременная. А меня не то что не пускают к ней, так даже про ее состояние говорить отказываются.
Парень глубоко затянулся.
– Фигово. А как зовут-то ее?
– Симона Бовуар. Назвалась так при переселении.
Мы еще помолчали.
– Вообще-то внутрь действительно нельзя. Особенно в первой половине дня, когда осмотры, процедуры и так далее. Обычно врач дает разрешение на визиты родственников по вечерам. Если можно, конечно.
– А как бы с врачом поговорить?
– После четырех. Если потерпишь – можешь дождаться. Доктор Пабст из гинекологии тоже ходит сюда курить.
– Спасибо.
Я снова накинул капюшон и прислонился к стене.
Еще раза три-четыре выходили курить молодые ребята с девчонками в белых халатах и один раз мрачный санитар. Из гинекологии никого не было. Я сидел, я ждал. Солнце жарило.
– Это вы меня ждете?
Я открыл глаза. Передо мной стояла невысокого роста крепкая женщина и вставляла в мундштук тонкую длинную сигарету. В отличие от остальных она была не в халате, а в легком брючном костюме.
– Я – доктор Пабст. Мне все уши прожужжали, что под дверью сидит муж одной из моих пациенток. Чего вы хотели?
– Узнать, как самочувствие. Встретиться.
– Кто ваша жена?
– Симона Бовуар.
Было заметно, что доктор удивилась. Еще раз внимательно на меня посмотрела.
– Она мне не рассказывала, что замужем. Вы что, поругались перед отъездом?
– Нет, она не должна была никуда ехать без моей команды. Я собирался все здесь подготовить и только потом позвать ее. Но застрял надолго, по не зависящим от меня причинам.
– И она помчалась сюда сама. Знакомо.
– Доктор, что с ней?
– Ничего, что не укладывалось бы в норму на этом сроке. Просто мне показалось, что ей лучше недельку-другую после прививок провести в комфорте, а не в дороге или в этом сумасшедшем Порто-Франко.
– Спасибо. Камень с плеч. А когда можно будет ее увидеть?
– Посещения с четырех. Я распоряжусь – вас пустят.
– Спасибо, доктор.
Доктор Пабст кивнула и скрылась за дверью. Оттуда на мгновение потянуло прохладой.
Ладно, какой-то результат мое сидение на солнцепеке дало. Лилька жива-здорова, а это главное. Поругаться можно и потом.
Я уже почти дошел до выхода из переулка, когда сзади раздался трубный глас:
– Муж Симоны Бовуар! Подойдите!
Голос был тот же, что из домофона.
Я обернулся. На крыльце стояла могучая женщина в белом халате и легко наполняла своим глубоким контральто весь район. Звукоусиливающая техника ей была без надобности.
Поглядела на меня сверху вниз, открыла дверь.
– Слева гардероб, оставляете верхнюю одежду и багаж, получаете бахилы и одноразовый халат. С вас – десять экю.