Словно в раю
Часть 53 из 63 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Он подошёл к сервировочному столику и взял кувшин с лимонадом. Стаканы ещё не выставили, что заставило его задуматься над тем, не рассчитывает ли леди Уинстед на то, что он станет лить лимонад прямо в горло «бедным девочкам».
Маркус улыбнулся. Забавно представить себе это зрелище.
С кувшином в руке он подошёл к двери, на которую указывала леди Уинстед, стараясь не шуметь, чтобы не нарушить течение репетиции.
Но никакой репетиции не было.
Вместо этого Маркус увидел четырёх женщин, которые спорили так ожесточённо, словно от этого зависели судьба Британии. Ну, на самом деле, спорили только трое. Сидевшая у фортепиано девушка, очевидно гувернантка, мудро воздерживалась от участия в дискуссии.
Примечательно, что все три Смайт-Смит ухитрялись проделывать это, не повышая голосов. Очевидно, это было тактические соглашение, как он предполагал, заключённое в виду того, что скоро в соседнем зале начнут собираться гости.
– Если бы ты хоть немного улыбалась, Айрис, – прошипела Онория, – нам всем было бы легче.
– Это кому? Тебе? Поскольку я могу тебя заверить, что мнеот этого легче не станет.
– Мне всё равно, будет она улыбаться или нет, – проговорила другая. – Меня не волнует, улыбается ли она вообще. Она злюка.
– Дейзи! – воскликнула Онория.
Дейзи сощурилась и посмотрела на Айрис:
– Ты злюка.
– А ты идиотка.
Маркус перевёл взгляд на гувернантку. Она опустила голову на инструмент, что заставило его задуматься над тем, как долго продолжается спор трёх представительниц семьи Смайт-Смит.
– Ты можешь попытаться улыбнуться? – сердито спросила Онория.
Айрис растянула губы в столь пугающей гримасе, что Маркус едва не сбежал.
– Господи помилуй, – пробормотала Онория. – Больше так не делай.
– Трудно изображать хорошее настроение, когда больше всего на свете хочется выпрыгнуть в окно.
– Окно закрыто, – заметила Дейзи.
Айрис ответила ей кровожадным взглядом:
– Вот именно.
– Прошу вас, – взмолилась Онория. – Давайте просто сделаем это?
– А я думаю, мы играем просто отлично, – фыркнула Дейзи. – Никто не заподозрит, что у нас было всего шесть часов, чтобы репетировать с Анной.
Гувернантка подняла голову, услышав своё имя, но едва стало ясно, что отвечать ей не требуется, снова приняла прежнюю позу.
Айрис набросилась на сестру с чувством, опасно близким к злобе:
– Тебе не отличить хорошую… Ой! Онория!
– Прости. Это был мой локоть? Извини.
– Прямо в рёбра!
Как Маркус понял, Онория шепнула Айрис что-то, предназначенное только ей, но это явно касалось Дейзи, поскольку Айрис смерила младшую сестру пренебрежительным взглядом, закатила глаза и процедила:
– Хорошо.
Маркус снова посмотрел на гувернантку. Кажется, та пересчитывала пятна на потолке.
– Сыграем в последний раз? – предложила Онория устало, но твёрдо.
– Не думаю, что это поможет, – эти слова, разумеется, исходили от Айрис.
Дейзи испепелила её взглядом и отрезала:
– Практика приводит к совершенству.
Маркусу показалось, что гувернантка пытается сдержать смех. Тут она подняла взгляд и заметила его, стоящего с кувшином лимонада. Он приложил палец к губам, девушка слегка кивнула, улыбнулась и повернулась к пианино.
– Готовы? – спросила Онория.
Скрипачки подняли свои инструменты. Руки гувернантки легли на клавиши. Айрис издала душераздирающий стон, однако взялась за виолончель.
И тут начался подлинный кошмар.
Глава 20
Ни за что на свете Маркус не мог бы описать звуки, исходившие от инструментов в репетиционной зале Смайт-Смитов. К тому же ему не хватало уверенности в том, что подобные слова можно употреблять в приличном обществе. Он был не склонен называть это явление музыкой. Честно говоря, оно гораздо больше напоминало грозное оружие, чем что-либо другое.
Маркус поочерёдно взглянул на каждую из девушек. Гувернантка казалась слегка обезумевшей, её глаза метались между клавишами и нотами. Дейзи закрыла глаза и кивала головой, словно её ошеломляла красота и величие – всё-таки ему придётся употребить слово – музыки. Айрис выглядела так, будто ей хотелось разрыдаться. Или, возможно, убить Дейзи.
А Онория…
Она выглядела столь прелестно, что Маркусу тоже хотелось зарыдать. Или, возможно, жестоко расправиться с её скрипкой.
В отличие от прошлогоднего концерта, когда она стояла с безмятежной улыбкой и глазами, исполненными страсти, Онория набрасывалась на свою скрипку с угрюмой решимостью. Она щурилась и стискивала зубы, словно вела в сражение войска.
Именно её усилиями держался этот смехотворный квартет, и он не мог любить её сильнее, чем в этот миг.
Маркус не знал, намеревались ли девушки исполнить пьесу целиком, но, слава Богу, Айрис заметила его, и ее громкое «Ой!» прервало репетицию.
– Маркус! – воскликнула Онория. Он мог бы поклясться, что она рада его видеть, однако не был уверен, можно ли полагаться теперь на его суждения.
– Что ты здесь делаешь? – спросила она.
Маркус показал графин.
– Ваша мать прислала меня к вам с лимонадом.
Она какое-то мгновение просто смотрела на него, затем залилась смехом. Айрис засмеялась следом за ней, и даже гувернантка выдавила улыбку. Одна только Дейзи оставалась в полном недоумении:
– Что тут смешного?
– Ничего, – выдавила Онория. – Просто… О, Боже мой… Весь этот день, а теперь мама присылает к нам графа подать лимонад.
– Мне совершенно не смешно, – заявила Дейзи. – Я нахожу это в высшей степени непристойным.
– Не обращайте на неё внимания, – посоветовала Айрис. – Она начисто лишена чувства юмора.
– Неправда!
Маркус стоял неподвижно, одним только взглядом взывая Онорию о помощи и подсказке. Онория едва заметно кивнула, подтверждая слова Айрис.
– Скажите нам, милорд, – с чрезмерным энтузиазмом заговорила Айрис. – Что вы думаете о нашей игре?
Маркус не стал бы отвечать на этот вопрос ни при каких обстоятельствах.
– Я здесь только для того, чтобы налить вам лимонад, – сказал он.
– Молодец! – шепнула Онория, подходя к нему.
– Надеюсь, у вас есть стаканы, – продолжил он, – поскольку я не принёс с собою ни одного.
– Есть, – подтвердила Онория. – Будь добр, налей, пожалуйста, вначале лимонад для мисс Уинтер. Ей пришлось потрудиться больше всех, поскольку она присоединилась к нашему квартету только сегодня.
Маркус согласился и подошёл к фортепиано.
– Вот, прошу вас, – несколько натянуто произнёс он, но ведь ему впервые пришлось разносить напитки.
– Благодарю, милорд, – сказала девушка, протягивая стакан.
Он налил и вежливо кивнул.
– Мы с вами встречались прежде? – спросил Маркус. Девушка выглядела чертовски знакомой.
– Я так не думаю, – ответила мисс Уинтер и поспешно взяла свой стакан с лимонадом.
Он мысленно пожал плечами и подошёл к Дейзи. Можно было бы предположить, что у гувернантки просто такой тип лица, который всегда кажется знакомым, но дело не в этом. Она обладала ошеломляющей красотой, тихой и невозмутимой. Таких женщин матери редко хотят нанимать в гувернантки. Маркус предположил, что леди Плейнсуорт, очевидно, чувствует себя в безопасности – сыновей у неё нет, а муж никогда не выезжает из Дорсета. Маркусу не доводилось с ним встречаться.
– Благодарю вас, милорд, – проговорила Дейзи, когда он наливал ей лимонад. – С вашей стороны весьма демократично взяться за такое занятие.
Маркус не знал, что ответить на это, поэтому ограничился неловким кивком и повернулся к Айрис, которая как раз закатила глаза, передразнивая сестру. Она улыбкой поблагодарила его за напиток, и он наконец смог возвратиться к Онории.
– Спасибо, – сказала она, отпивая глоток.
– Что вы собираетесь делать?
Маркус улыбнулся. Забавно представить себе это зрелище.
С кувшином в руке он подошёл к двери, на которую указывала леди Уинстед, стараясь не шуметь, чтобы не нарушить течение репетиции.
Но никакой репетиции не было.
Вместо этого Маркус увидел четырёх женщин, которые спорили так ожесточённо, словно от этого зависели судьба Британии. Ну, на самом деле, спорили только трое. Сидевшая у фортепиано девушка, очевидно гувернантка, мудро воздерживалась от участия в дискуссии.
Примечательно, что все три Смайт-Смит ухитрялись проделывать это, не повышая голосов. Очевидно, это было тактические соглашение, как он предполагал, заключённое в виду того, что скоро в соседнем зале начнут собираться гости.
– Если бы ты хоть немного улыбалась, Айрис, – прошипела Онория, – нам всем было бы легче.
– Это кому? Тебе? Поскольку я могу тебя заверить, что мнеот этого легче не станет.
– Мне всё равно, будет она улыбаться или нет, – проговорила другая. – Меня не волнует, улыбается ли она вообще. Она злюка.
– Дейзи! – воскликнула Онория.
Дейзи сощурилась и посмотрела на Айрис:
– Ты злюка.
– А ты идиотка.
Маркус перевёл взгляд на гувернантку. Она опустила голову на инструмент, что заставило его задуматься над тем, как долго продолжается спор трёх представительниц семьи Смайт-Смит.
– Ты можешь попытаться улыбнуться? – сердито спросила Онория.
Айрис растянула губы в столь пугающей гримасе, что Маркус едва не сбежал.
– Господи помилуй, – пробормотала Онория. – Больше так не делай.
– Трудно изображать хорошее настроение, когда больше всего на свете хочется выпрыгнуть в окно.
– Окно закрыто, – заметила Дейзи.
Айрис ответила ей кровожадным взглядом:
– Вот именно.
– Прошу вас, – взмолилась Онория. – Давайте просто сделаем это?
– А я думаю, мы играем просто отлично, – фыркнула Дейзи. – Никто не заподозрит, что у нас было всего шесть часов, чтобы репетировать с Анной.
Гувернантка подняла голову, услышав своё имя, но едва стало ясно, что отвечать ей не требуется, снова приняла прежнюю позу.
Айрис набросилась на сестру с чувством, опасно близким к злобе:
– Тебе не отличить хорошую… Ой! Онория!
– Прости. Это был мой локоть? Извини.
– Прямо в рёбра!
Как Маркус понял, Онория шепнула Айрис что-то, предназначенное только ей, но это явно касалось Дейзи, поскольку Айрис смерила младшую сестру пренебрежительным взглядом, закатила глаза и процедила:
– Хорошо.
Маркус снова посмотрел на гувернантку. Кажется, та пересчитывала пятна на потолке.
– Сыграем в последний раз? – предложила Онория устало, но твёрдо.
– Не думаю, что это поможет, – эти слова, разумеется, исходили от Айрис.
Дейзи испепелила её взглядом и отрезала:
– Практика приводит к совершенству.
Маркусу показалось, что гувернантка пытается сдержать смех. Тут она подняла взгляд и заметила его, стоящего с кувшином лимонада. Он приложил палец к губам, девушка слегка кивнула, улыбнулась и повернулась к пианино.
– Готовы? – спросила Онория.
Скрипачки подняли свои инструменты. Руки гувернантки легли на клавиши. Айрис издала душераздирающий стон, однако взялась за виолончель.
И тут начался подлинный кошмар.
Глава 20
Ни за что на свете Маркус не мог бы описать звуки, исходившие от инструментов в репетиционной зале Смайт-Смитов. К тому же ему не хватало уверенности в том, что подобные слова можно употреблять в приличном обществе. Он был не склонен называть это явление музыкой. Честно говоря, оно гораздо больше напоминало грозное оружие, чем что-либо другое.
Маркус поочерёдно взглянул на каждую из девушек. Гувернантка казалась слегка обезумевшей, её глаза метались между клавишами и нотами. Дейзи закрыла глаза и кивала головой, словно её ошеломляла красота и величие – всё-таки ему придётся употребить слово – музыки. Айрис выглядела так, будто ей хотелось разрыдаться. Или, возможно, убить Дейзи.
А Онория…
Она выглядела столь прелестно, что Маркусу тоже хотелось зарыдать. Или, возможно, жестоко расправиться с её скрипкой.
В отличие от прошлогоднего концерта, когда она стояла с безмятежной улыбкой и глазами, исполненными страсти, Онория набрасывалась на свою скрипку с угрюмой решимостью. Она щурилась и стискивала зубы, словно вела в сражение войска.
Именно её усилиями держался этот смехотворный квартет, и он не мог любить её сильнее, чем в этот миг.
Маркус не знал, намеревались ли девушки исполнить пьесу целиком, но, слава Богу, Айрис заметила его, и ее громкое «Ой!» прервало репетицию.
– Маркус! – воскликнула Онория. Он мог бы поклясться, что она рада его видеть, однако не был уверен, можно ли полагаться теперь на его суждения.
– Что ты здесь делаешь? – спросила она.
Маркус показал графин.
– Ваша мать прислала меня к вам с лимонадом.
Она какое-то мгновение просто смотрела на него, затем залилась смехом. Айрис засмеялась следом за ней, и даже гувернантка выдавила улыбку. Одна только Дейзи оставалась в полном недоумении:
– Что тут смешного?
– Ничего, – выдавила Онория. – Просто… О, Боже мой… Весь этот день, а теперь мама присылает к нам графа подать лимонад.
– Мне совершенно не смешно, – заявила Дейзи. – Я нахожу это в высшей степени непристойным.
– Не обращайте на неё внимания, – посоветовала Айрис. – Она начисто лишена чувства юмора.
– Неправда!
Маркус стоял неподвижно, одним только взглядом взывая Онорию о помощи и подсказке. Онория едва заметно кивнула, подтверждая слова Айрис.
– Скажите нам, милорд, – с чрезмерным энтузиазмом заговорила Айрис. – Что вы думаете о нашей игре?
Маркус не стал бы отвечать на этот вопрос ни при каких обстоятельствах.
– Я здесь только для того, чтобы налить вам лимонад, – сказал он.
– Молодец! – шепнула Онория, подходя к нему.
– Надеюсь, у вас есть стаканы, – продолжил он, – поскольку я не принёс с собою ни одного.
– Есть, – подтвердила Онория. – Будь добр, налей, пожалуйста, вначале лимонад для мисс Уинтер. Ей пришлось потрудиться больше всех, поскольку она присоединилась к нашему квартету только сегодня.
Маркус согласился и подошёл к фортепиано.
– Вот, прошу вас, – несколько натянуто произнёс он, но ведь ему впервые пришлось разносить напитки.
– Благодарю, милорд, – сказала девушка, протягивая стакан.
Он налил и вежливо кивнул.
– Мы с вами встречались прежде? – спросил Маркус. Девушка выглядела чертовски знакомой.
– Я так не думаю, – ответила мисс Уинтер и поспешно взяла свой стакан с лимонадом.
Он мысленно пожал плечами и подошёл к Дейзи. Можно было бы предположить, что у гувернантки просто такой тип лица, который всегда кажется знакомым, но дело не в этом. Она обладала ошеломляющей красотой, тихой и невозмутимой. Таких женщин матери редко хотят нанимать в гувернантки. Маркус предположил, что леди Плейнсуорт, очевидно, чувствует себя в безопасности – сыновей у неё нет, а муж никогда не выезжает из Дорсета. Маркусу не доводилось с ним встречаться.
– Благодарю вас, милорд, – проговорила Дейзи, когда он наливал ей лимонад. – С вашей стороны весьма демократично взяться за такое занятие.
Маркус не знал, что ответить на это, поэтому ограничился неловким кивком и повернулся к Айрис, которая как раз закатила глаза, передразнивая сестру. Она улыбкой поблагодарила его за напиток, и он наконец смог возвратиться к Онории.
– Спасибо, – сказала она, отпивая глоток.
– Что вы собираетесь делать?