Слишком много поваров

— Отправьте их спать, — наконец проговорил Толмен. — Мы можем сделать перерыв до утра. Согласны, Петтигрю?

— Конечно.

Полицейский ушел. Толмен потер глаза, снова пожевал губу, затем откинулся на спинку стула и посмотрел на Вулфа. Тот выглядел совсем мирно, но его палец слегка постукивал по подлокотнику кресла, и я знал, какое пламя бушует у него в груди.

— Уже почти четыре, мистер Толмен, — произнес он, как бы делясь информацией.

— Спасибо, — сварливо ответил Толмен. — Мы долго вас не задержим. Я снова послал за вами, потому что выяснилась пара новых фактов.

Я обнаружил, что они оба — Толмен и шериф — не выпускают меня из поля зрения. Готов поклясться: они следят, чтобы я не подавал Вулфу никаких знаков. Я придал своему лицу сонное выражение, что было не слишком трудно.

— Думаю, что больше, — сказал Вулф. — Например, я полагаю, что миссис Ласцио поведала вам историю, которую рассказала мне вчера днем. Так ведь?

— Что за история?

— Не притворяйтесь, мистер Толмен. — Вулф перестал постукивать пальцем и направил его на прокурора. — Не надо играть со мной в прятки. Она просидела здесь с вами больше получаса. Я знал, что она расскажет, потому и не стал упоминать об этом. Я хотел, чтобы вы услышали прямо от нее.

— Откуда вы знали?

— Простое умозаключение. — Вулф говорил мягко и необидно. — В конце концов она действующее лицо этой трагедии, а я лишь сторонний наблюдатель.

— Действующее лицо? — нахмурился Толмен. — Вы имеете в виду, что она сама приложила руку? Вы раньше этого не говорили.

— Я и теперь этого не говорю. Я сказал только, что убит ее муж, а она если и не была предупреждена, то, по крайней мере, предчувствовала это. Вы знаете больше меня, вы задавали ей вопросы. Она, по-видимому, рассказала вам, что вчера днем в кухне ее муж обнаружил в сахарнице мышьяк, который предназначался ему, и что без ведома и согласия мужа она пришла просить меня защитить его, а я отказался.

— Почему вы отказались?

— По причине своей некомпетентности в таком деле. Как я объяснил ей, я не дегустатор пищи и не телохранитель. — Голос Вулфа слегка дрожал. Видно было, что он кипит. — Могу я дать совет, мистер Толмен? Не тратьте на меня свою энергию. Я не имею ни малейшего представления, кто убил мистера Ласцио и почему. Возможно, вы слышали обо мне. Если так, у вас могло создаться впечатление, что если я занимаюсь каким-то делом, то решаю запутанные задачи, чего не скажешь, глядя на меня. Но этим делом я не занимаюсь, оно меня совершенно не интересует. Я ничего об этом не знаю и могу дать вам не больше информации, чем какой-нибудь марсианин. Я трояким образом замешан в деле. Во-первых, так случилось, что я оказался здесь. Во-вторых, я обнаружил тело мистера Ласцио. Как я уже говорил вам, мне стало любопытно, не следит ли он тайком за тем, что происходит в столовой, и я заглянул за ширму. В-третьих, миссис Ласцио рассказала мне, что кто-то собирается отравить ее мужа, и попросила предотвратить это. Вот и все. Если в вашем расследовании есть для всего этого место, приобщите к делу. Примите, джентльмены, мои наилучшие пожелания.

Толмен, в сущности еще совсем мальчишка, обернулся к шерифу, который тер пальцем подбородок. Петтигрю посмотрел на него, затем обратился к Вулфу:

— Послушайте, мистер, вы, кажется, неправильно нас поняли. Мы не собираемся причинять вам неприятности. Мы не причисляем вас к этой компании, которая если и знает что-нибудь, то постарается скрыть это от нас. Вы сказали, что мы, может, о вас слышали. Так оно и есть. Слышали. В конце концов вы провели в этой компании целый день и со всеми разговаривали. Понимаете? Не знаю, как Толмен, но я считаю, что делу не повредит, если мы вам расскажем, что нам удалось выяснить, а вы скажете свое мнение. Раз вы говорите, что у вас нет в этом деле интереса. Так, Барри?

— Вы только потеряете время, — возразил Вулф. — Я не волшебник. Мои успехи — плод напряженного труда. Это дело не мое, я над ним не работаю.

Я скрыл усмешку.

— Чем скорее это дело прояснится, — вставил Толмен, — тем лучше для всех. И вы понимаете это. Если шериф…

— Ладно, — сухо произнес Вулф. — Завтра.

— Завтра уже наступило. Бог знает, как долго вы будете спать утром, но я-то не буду. Я хочу вам задать один частный вопрос. Вы сказали, что хорошо знаете здесь только одного человека — Вукчича. Миссис Ласцио говорила мне, что была за ним замужем, а несколько лет назад развелась и вышла за Ласцио. Вы можете сказать, как пережил развод Вукчич?

— Нет. Миссис Ласцио, похоже, охотно дает информацию…

— Ну, это ведь ее мужа убили. Почему? Вы что-то против нее имеете? Это уже второй камень в ее огород.

— Естественно, я кое-что против нее имею. Я не люблю, когда женщины просят меня защитить их мужей. Просить о спасении через посредство женщины — ниже достоинства мужчины.

Вулф, естественно, не был влюблен. Надеюсь, до Толмена это дошло.

— Я задал вам этот вопрос, — начал он, — потому что Вукчич — один из двоих, кто имел наилучшую возможность убить Ласцио. Большинство явно вне подозрений, в частности по вашему собственному свидетельству. — Он заглянул в одну из бумаг на столе. — Согласно нашей информации, миссис Ласцио, миссис Мондор, Лизетт Путти и Гудвин все время находились в гостиной. Серван подтвердил, что, когда он вошел в столовую пробовать соус, Ласцио был там живой и невредимый. До Сервана побывали в столовой Мондор, Койн и Кит. Больше никто из них гостиную не покидал. Это доказано. Следующими были Берен и Вукчич. Берен утверждает, что, когда он уходил из столовой, Ласцио был еще там. А Вукчич говорит, что, когда через восемь-десять минут он туда вошел, Ласцио там не было, но он ничего особенного не заметил. Последние трое — Валенко, Росси и вы — тоже вне подозрений, но не столь очевидно, как другие, потому что Ласцио, вполне возможно, вышел на террасу или в туалет и возвратился после ухода Вукчича. Повара говорят, что в кухне он не появлялся.

Толмен снова заглянул в бумагу:

— Отсюда два наиболее вероятных варианта — Берен и Вукчич и три возможных — Валенко, Росси и вы. Кроме того, кто-нибудь мог легко войти в столовую с террасы. Шторы были спущены, стеклянные двери закрыты, но не заперты. И трое могли сделать это: Леон Бланк, он отказался от участия в конкурсе из-за неприязни к Ласцио и ушел к себе; миссис Койн, которая гуляла больше часа, в частности и в промежутке между уходом Вукчича из столовой и приходом туда Берена; мисс Берен. Бланк клянется, что не выходил из своей комнаты. Миссис Койн говорит, что все время бродила по саду, на террасу не заходила, а вошла через главный вход и сразу направилась в гостиную. Что же касается мисс Берен, то она пришла в гостиную из своей комнаты еще до начала конкурса и больше не выходила — я упомянул о ее отсутствии, только чтобы дополнить список.

«Ты, хладнокровный негодяй! — подумал я про себя. — Она плакала о тебе в своей комнате, поэтому и отсутствовала, а ты ее в список включаешь!»

— Вы были там, мистер Вулф. Все правильно, да? — (Вулф утвердительно хмыкнул.) — Что же касается мотива, — подвел черту Толмен, — у некоторых их более чем достаточно. Например, Вукчич, у которого Ласцио увел жену. А непосредственно перед тем, как войти в столовую, Вукчич разговаривал с миссис Ласцио, танцевал с ней, смотрел на нее во все глаза.

— Вам это сказала женщина! — резко произнес Вулф.

— О господи! — протянул шериф. — Вас, кажется, возмущают наши скромные открытия. Я думал, вы сказали, что не заинтересованы в деле.

— Вукчич — мой друг. В нем я заинтересован. А не заинтересован в убийстве, к которому он не имеет никакого отношения.

— Может, и не имеет. — Толмен был явно доволен, что добился от Вулфа взрыва. — Так или иначе, разговор с миссис Мондор впервые позволил мне на деле применить знание французского. Дальше идет Берен. Я узнал об этом не от миссис Мондор, а от него самого. Он заявляет, что Ласцио давно уже следовало убить, что он сам с удовольствием сделал бы это и что он употребит все усилия, чтобы спасти убийцу.

— Похоже на него, — пробормотал Вулф.

— Похоже, согласен. Похоже и на маленького француза Леона Бланка, только в другом стиле. Он не отрицает, что ненавидит Ласцио, потому что тот вытеснил его со службы в отеле «Черчилль», но говорит, что никого бы ни за что не стал убивать. Он говорит: ему даже не доставляет удовольствия, что Ласцио мертв, так как смерть не лечит, а ампутирует. Это его собственные слова. Он спокоен и совсем не кажется настолько агрессивным, чтобы ударить человека в сердце ножом, но он далеко не дурак и, возможно, кое-что сглаживает. Есть два вероятных мотива убийства и один возможный, — продолжил Толмен. — О еще четырех возможных я говорить не буду. Если у Росси или Валенко и были какие-то чувства, побудившие их пойти на убийство, мне они пока неизвестны. Что до миссис Койн, то она никогда прежде не видела Ласцио. И мне не удалось выяснить, говорила ли она с ним хоть раз. Так что пока у нас есть Берен, Вукчич и Бланк. Любой из них мог сделать это, и, я думаю, один из них сделал. А что думаете вы?


Вулф покачал головой:

— Благодарю Бога, это не моя проблема, и я не обязан о ней думать.

— Так вы предполагаете, — вставил Петтигрю своим вкрадчивым голосом, — что есть причины подозревать вашего друга Вукчича, и поэтому предпочитаете не думать?

— Причины? Конечно. Незначительные. От души надеюсь, что, если Вукчич сделал это, он не оставил следов, по которым вы доберетесь до него. Что же до информации, то у меня ее нет, а если бы и была, то я не стал бы обнародовать ее.

— Это честно, — кивнул Толмен, — но беспомощно. Мне не нужно указывать вам на тот факт, что, если вы любите вашего друга Вукчича и уверены, что он не совершил преступления, самый быстрый способ обелить его — выяснить, кто сделал это. Вы были прямо на месте, всех видели и слышали все, что говорилось. Мне думается, что при таких обстоятельствах человек вашей репутации и способностей должен был бы предложить нам помощь. Если вы этого не сделаете, это умножит подозрения против вашего друга Вукчича, так ведь?

— Не знаю. Ваши подозрения — ваше дело, я не могу на это влиять. Черт бы вас побрал, уже четыре часа утра! — Вулф вздохнул, сжал губы и наконец пробормотал: — Ладно, я согласен десять минут помогать вам. Расскажите мне, что вы нашли: нож, отпечатки пальцев и так далее.

— Ничего. На столе было два ножа для разделки голубя. Убийство совершено одним из них. Вы сами видели, что никаких следов борьбы не было. Нигде ничего. Никаких отпечатков, на которые стоит обратить внимание. На рукоятке ножа все смазано. Металлические дверные ручки имеют шершавую поверхность. Ребята все еще работают над ними, но вряд ли это даст результаты.

— Вы упустили некоторые возможности, — хмыкнул Вулф. — Повара и официанты?

— Их всех опрашивал шериф, он знает, как обращаться с ниггерами. Никто из них не заходил в столовую, они ничего не видели и не слышали. Ласцио сказал им, что позвонит, если ему что-нибудь понадобится.

— Кто-нибудь мог пройти из большой гостиной в малую, а оттуда в столовую и убить его. Вам нужно точно установить, кто находился в большой гостиной, особенно в промежуток между выходом из столовой Берена и тем, когда туда зашел Вукчич. Это составляет, как вы говорите, около восьми-десяти минут.

— Я уже сделал это. Конечно, я всех быстро опросил.

— Тогда опросите их еще раз. Еще возможность: кто-нибудь мог прятаться за ширмой и ударить оттуда, когда подвернулся удобный случай.

— Ну да? Кто?

— Не представляю, — нахмурился Вулф. — Могу также сказать вам, мистер Толмен, что весьма скептически отношусь к вашим двум главным подозреваемым, то есть с большими оговорками. Что же до мистера Бланка, то тут мнения у меня нет. Как вы уже указали, он, без всякого сомнения, мог выйти из своей комнаты через коридор левого крыла, обогнуть здание, войти в столовую с террасы, выполнить свое намерение и вернуться тем же путем. В таком случае его, вероятно, должна была заметить миссис Койн, которая в это время гуляла.

Толмен покачал головой:

— Она говорит, что не видела. Гуляла по саду и никого не видела, кроме ниггера в форме. Она остановила его и спросила, какая птица поет. Мы нашли его — он шел в павильон «Минго».

— Так. Что же до Берена и Вукчича, то на вашем месте я рассматривал бы их отдельно. Или по крайней мере… У меня предложение: возьмите у мистера Сервана листки с отчетом о пробах.

— Они у меня.

— Отлично. Сравните их со списком ответов, который вы, разумеется, тоже взяли у мистера Сервана.

— У него его не было. Он был у Ласцио в кармане.

— Хорошо. Сравните результаты и узнайте, сколько ошибок сделал каждый участник.

Шериф Петтигрю кашлянул.

— Вы называете это помощью? — сухо спросил Толмен.

— Называю. Я уже… Да, кстати! — Вулф подался вперед. — Если список, что был у Ласцио в кармане, сейчас у вас, вы не возражаете, если я взгляну на него?

Толмен, донельзя удивленный, порылся в бумагах, достал одну, вручил ее мне, а я уже передал Вулфу.

Вулф наморщил лоб и воскликнул: «Господи помилуй!» — затем снова просмотрел бумагу и обратился ко мне, потрясая ею:

— Арчи, Койн был прав. В номере три не хватает шалота.

— Комедия окончена? — съязвил Толмен. — Премного благодарен за такую помощь!

— К черту комедию! — улыбнулся я Толмену. — Он теперь неделю спать не будет, так как неправильно угадал.

— Я не угадывал, — поправил меня Вулф. — Я сделал вывод, и сделал его неверно. — Он передал мне листок. — Извините, мистер Толмен. Это удар для меня. В самом деле. Теперь я еще больше сомневаюсь относительно Берена и Вукчича. Я знаю мистера Вукчича всю жизнь. Я могу представить себе, что при каких-то особенных обстоятельствах он может заколоть человека, но я уверен: если он это сделает, то не оставит нож в спине жертвы. Не могу сказать, что так же хорошо знаю мистера Берена, но я видел его и слышал, как он говорил меньше чем через минуту после того, как вышел из столовой. Я бы заметил, если бы он хоть чем-то напоминал трусливого убийцу. Прошло не больше нескольких минут после того, как он якобы всадил нож в спину мистера Ласцио. Вряд ли у него уже был подобный опыт. И его руки, глаза, голос? Я не верю в это.

— А при чем тут сравнение списков?

— Я и веду к этому. Как я понимаю, мистер Серван объяснил вам суть эксперимента — в каждой порции соуса недоставало одной из специй. Нам разрешалось попробовать каждую только один раз — только один! Здесь требовалась большая сосредоточенность и обостренный вкус. Это все равно что услышать одну фальшивую ноту виолончели в симфонии, исполненной целым оркестром. Так вот, сравните эти списки. Если вы увидите, что Вукчич и Берен дали правильные ответы — хотя бы семь или восемь из девяти, они полностью исключаются. Даже шесть. Ни один человек, собирающийся убить или только что убивший, не способен настолько контролировать свою нервную систему. Уверяю вас, это не комедия.

— Хорошо, — кивнул Толмен. — Я сравню их.

— Лучше, если вы сделаете это сейчас.

— Я и собираюсь. Еще есть предложения?

— Нет. — Вулф оторвал руки от подлокотников, подтянул ноги, поднатужился и встал. — Еще раз, джентльмены, примите мое уважение и лучшие пожелания.

— Как я понял, вы живете в «Апшуре», — сказал шериф. — Вы, конечно, понимаете, что имеете право ходить здесь куда угодно.

— Спасибо, сэр, — с горечью произнес Вулф. — Пошли, Арчи.