Следы Атомных богов
Часть 29 из 49 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Что Владимиров понял, так это то, что, возможно, крысы от них не отстанут. Остальные, вероятно, также сделали подобные выводы. Покинув Варосс, он мало продвинулся в расследовании. Почему крысы охотятся за приютскими? Возможно, некоторую ясность смогли бы внести в ордене Мнемозины, но – увы! – сестры Лиз остались в городе, который со дня на день окажется в осаде или уже осажден. Положа руку на сердце, Владимиров не особо и надеялся на раскрытие тайны, старый друг Карелла просто спасал его, отправляя из Варосса.
– Как я уже имел удовольствие упоминать, мы с леди Лиз направляемся в Амалорм, – вновь заговорил старый рыцарь, глядя исключительно на Даниила. – Возвращаясь к началу нашей… э-э-э… беседы, если бы вы, однако, согласились… гм… оказали честь сопровождать нас. Я располагаю некоторыми ресурсами, финансовыми ресурсами, которыми меня снабдили на дорогу уважаемые сестры…
– Сколько? – прервал рыцаря Даниил.
– Ну, я признаться, думал о…
– Дракон! – раздался крик с улицы.
– Так вот я готов предложить вам…
– Дракон! Дракон! Спасайтесь!
Крики множились, их уже невозможно было игнорировать.
– Что? Что это?
Первым на улицу вышел Даниил, за ним Владимиров. Селяне бегали по деревне, периодически выкрикивая: «Дракон!» Владимиров взглянул на небо: и точно – дракон.
Часть третья
Интерлюдия, или За некоторое время до описываемых событий
– Мастер, мастер, в костедробилке… там – человек! Высшая воля сделала человека!
– Измененный?
– Нет… то есть да… он точно, как описано в Своде, в первом параграфе… он не уходит, что делать, мастер?
Седой дверг почесал под колпаком лысину.
– Точно по Своду, отправь кого-нибудь предупредить сестер.
Глава 1
– Атомные боги!
Твердая на ощупь стена, без швов и углублений, лишь цепочка небольших бугорков поднималась от пола и исчезала в недоступной для Даниила высоте.
– Осмелюсь заметить, Михаил Миклах в своих дневниках, конкретно в главе «Повседневная жизнь тавров», описывал сходные обычаи, так сказать, гостеприимства у таврийских дикарей.
– У них тоже в жилищах темно, как… как… – Даниил задумался в поисках эпитета для обозначения кромешной тьмы, в голову упорно лезло слово «задница». Наконец он нашелся: – Как ночью… безлунной.
– Таврия – это не там, где людоеды? – выказал неожиданную эрудицию инспектор.
– Ну, спасибо, успокоили! – Вытянув руки, Даниил двинулся в противоположном направлении. Сделав несколько шагов, он уперся в такую же стену, но без бугорков.
– Полноте, друг мой, – произнес невозмутимый сыщик. – Не пугайтесь раньше времени, мы еще не на сковородке.
– Не на сковороде. – Даниил уселся у стены, под ним хрустнула циновка, кажется из формиума. – Но в печи так уж наверное.
– Однако где мы… что было? Леди Лиз, с вами все… – откуда-то с середины комнаты раздался слабый голос сэра Уилфреда.
– Со мной все хорошо, – произнесла девушка.
После облегченного выдоха рыцарь продолжил:
– Однако, должен признаться, я многого не помню. Последнее оставшееся в памяти – крики «Дракон!», потом мы вышли, потом этот дым…
– Дракон сожрал нас, ну и вас, уважаемый сэр рыцарь.
…Выйдя, как и все, на улицу, Даниил увидел дракона. Нет, он слышал об этих тварях, которые в основном водились в южных широтах, но чтобы вот так, вблизи, воочию – впервые. Хотя твари, так сказать, его специальность.
Дракон, как и положено такому существу, был огромен. Прямо над ними нависло серое брюхо, казалось закрывая все небо. Селяне мотались между домами с криками ужаса, и Даниил вполне понимал их.
– Донджо Полидори в своем труде… своем труде… – мямлил сказитель.
– Какой ужас! – воскликнула леди Лиз.
– Однако, надо бы бежать, – высказал сэр Уилфред совсем не рыцарскую, но вполне здравую мысль.
Дракон пролетел чуть дальше, и Даниил увидел хвост твари с перепончатыми крыльями и пропеллером меж ними.
– Дирижабль, это дирижабль. – В голосе эльфа совсем не было страха, только удивление.
– Это дракон, – поправил эльфа инспектор, – и, боюсь, бежать уже поздно. – Он вытащил свой пистоль, тот самый, которым сражался с крысами, проверил заряд.
Одобрительно кивнув, Даниил обнажил меч, то же самое сделал рыцарь.
– Вы что, сражаться с дирижаблем? – удивился эльф.
– Не с драконом, а с теми, кто в нем живет. – Леди Лиз тоже вытащила пистоль, Даниил, как и в первый раз, поразился его величине – словно игрушка. Но в схватке с крысами эта игрушка показала себя довольно действенным оружием, может, и сейчас поможет.
– Боюсь, я не совсем практик, моя сила скорее в знаниях, в теории, – видя приготовления компаньонов, забормотал Жан Элиасен. – Тот же Полидори во второй части своего бессмертного опуса утверждал, что некоторые виды драконов способны испускать… мм… э-э-э… миазмы, которые оказывают на людей, да и на эльфов и на низкоросликов, довольно своеобразное воздействие. Если верить мэтру Полидори, миазмы вгоняют живые существа в некое подобие кататонии, говоря проще – сна…
Сказитель еще говорил, а из брюха дракона, который опустился так, что почти задевал трубы домов, повалил дым, зеленый.
– Вот-вот! – чему-то обрадовался ученый.
Даниил вдохнул – цветочный запах, приятный. И это было последнее, что он помнил.
– Говорят, кого сожрал дракон, те пропадают, их больше никогда не видят.
– Вспомнил! – закричал Жан, да так, что все вздрогнули, Даниил так точно. – В одном малоизвестном труде, авторства не помню, говорится, что в империи Хань драконов используют для перевозок… и на праздниках…
– Очень вовремя. Сильно же это нам поможет.
В заключение слов Даниила с тихим гулом зажегся свет. Даниил заморгал. Когда зрение прояснилось, юноша увидел, что они находятся в небольшой комнате, без углов и окон. Из удобств лишь циновки на холодном, металлическом полу. Нащупанные им ранее бугорки оказались шляпками заклепок. Заклепки поднимались до высокого потолка, на котором горели холодным белым светом несколько трубок, они же гудели.
У Даниила мелькнула мысль, что свет загорелся не напрасно. В подтверждение послышался лязг затворов, открылась дверь, в комнату вошли два человека.
Глава 2
Дверь открылась, в комнату вошли два человека. При виде незнакомцев я – Жан Элиасен – единственный из присутствующих сохранил присутствие духа, которое, как мне кажется, должно отличать мыслящих существ от так называемого животного мира. К последнему, увы, увы, без колебаний можно смело причислить и некоторых представителей человеческой, да и других рас. Не случайно мой учитель, ректор Гридасоев, говорил мне – своему лучшему ученику, который на сегодняшний день много превзошел учителя, – так вот Гридасоев говорил: «Жан Элиасен, с вашим характером, вашей целеустремленностью, гениальным умом и жаждой знаний вы далеко пойдете!» Ну, может, не совсем так говорил, но вполне мог бы сказать, во всяком случае думал – точно.
Остальные при виде незнакомцев, а именно леди Лиз, рыцарь, полицейский, Даниил и даже эльф, поднялись, приняв воинственные позы. Я поморщился. Интеллект – вот истинное оружие настоящего мужчины, а также сила духа, коей я наделен сверх всякой меры. Подходящая случаю цитата быстро нашлась в моем более чем обширном багаже знаний. Справедливо рассудив, что в данный момент присутствующие были слабо расположены внимать кладезям мудрости, коими я время от времени делился с ними, я принял решение повременить с цитатами и благоразумно отступил за спины мужчин. Естественно, с единственной целью – успокоить даму, которая, без сомнения, более всего нуждалась именно в этом, а не в их показной мужественности.
– Леди Лиз, не волнуйтесь. – Хотя я сам и чувствовал некоторое волнение, но моя поистине стальная воля обуздала его. И голос излучал уверенность, не выказав и тени бушевавших внутри чувств. Невольно я сам залюбовался, как мужественно прозвучала эта фраза.
Некоторая доля моей уверенности передалась и леди Лиз.
– Я не волнуюсь.
Итак, я переключил внимание на вошедших. Один был невысок ростом, мускулист, широкоплеч, с большой головой, всклокоченными черными волосами, усатый и остроглазый. Все в облике выдавало в нем южанина и носило на себе отпечаток живости детей теплого климата, в противоположность северной сдержанности. Дайдро в одном из своих трудов справедливо заметил, что характер человека сказывается в его движениях, а этот крепыш мог служить тому живым доказательством. Чувствовалось, язык крепыша красочен, щедр на прибаутки, образные выражения, своевольные обороты речи. Впрочем, я не мог в этом убедиться, потому что пока вошедшие хранили молчание.
Второй незнакомец заслуживал более пристального внимания. Для ученика Грасиоле и Энгеля его лицо было открытой книгой. Я не колеблясь распознал основные черты характера этого человека: уверенность в себе, о чем свидетельствовали благородная посадка головы и взгляд черных глаз, исполненный холодной решимости; спокойствие, ибо бледность его кожи говорила о хладнокровии; непреклонность воли, которую выдавали быстрые сокращения надбровных мышц. Наконец, мужество, ибо его глубокое дыхание изобличало большой запас жизненных сил.
Сколько было лет этому человеку? Ему можно было дать и тридцать пять, и пятьдесят! Он был высокого роста; резко очерченный рот, великолепные зубы, рука тонкая в кисти, с удлиненными пальцами, в высшей степени «психическая», если заимствовать определение из словаря хиромантов, то есть характерная для натуры возвышенной и страстной.
Оба незнакомца были в куртках из меха морской выдры, в полотняных штанах, обуты в высокие кожаные сапоги. Одежда мягко облегала их тела, не стесняя свободы движений.
Высокий – по-видимому, старший – оглядел нас с величайшим вниманием.
– Как я уже имел удовольствие упоминать, мы с леди Лиз направляемся в Амалорм, – вновь заговорил старый рыцарь, глядя исключительно на Даниила. – Возвращаясь к началу нашей… э-э-э… беседы, если бы вы, однако, согласились… гм… оказали честь сопровождать нас. Я располагаю некоторыми ресурсами, финансовыми ресурсами, которыми меня снабдили на дорогу уважаемые сестры…
– Сколько? – прервал рыцаря Даниил.
– Ну, я признаться, думал о…
– Дракон! – раздался крик с улицы.
– Так вот я готов предложить вам…
– Дракон! Дракон! Спасайтесь!
Крики множились, их уже невозможно было игнорировать.
– Что? Что это?
Первым на улицу вышел Даниил, за ним Владимиров. Селяне бегали по деревне, периодически выкрикивая: «Дракон!» Владимиров взглянул на небо: и точно – дракон.
Часть третья
Интерлюдия, или За некоторое время до описываемых событий
– Мастер, мастер, в костедробилке… там – человек! Высшая воля сделала человека!
– Измененный?
– Нет… то есть да… он точно, как описано в Своде, в первом параграфе… он не уходит, что делать, мастер?
Седой дверг почесал под колпаком лысину.
– Точно по Своду, отправь кого-нибудь предупредить сестер.
Глава 1
– Атомные боги!
Твердая на ощупь стена, без швов и углублений, лишь цепочка небольших бугорков поднималась от пола и исчезала в недоступной для Даниила высоте.
– Осмелюсь заметить, Михаил Миклах в своих дневниках, конкретно в главе «Повседневная жизнь тавров», описывал сходные обычаи, так сказать, гостеприимства у таврийских дикарей.
– У них тоже в жилищах темно, как… как… – Даниил задумался в поисках эпитета для обозначения кромешной тьмы, в голову упорно лезло слово «задница». Наконец он нашелся: – Как ночью… безлунной.
– Таврия – это не там, где людоеды? – выказал неожиданную эрудицию инспектор.
– Ну, спасибо, успокоили! – Вытянув руки, Даниил двинулся в противоположном направлении. Сделав несколько шагов, он уперся в такую же стену, но без бугорков.
– Полноте, друг мой, – произнес невозмутимый сыщик. – Не пугайтесь раньше времени, мы еще не на сковородке.
– Не на сковороде. – Даниил уселся у стены, под ним хрустнула циновка, кажется из формиума. – Но в печи так уж наверное.
– Однако где мы… что было? Леди Лиз, с вами все… – откуда-то с середины комнаты раздался слабый голос сэра Уилфреда.
– Со мной все хорошо, – произнесла девушка.
После облегченного выдоха рыцарь продолжил:
– Однако, должен признаться, я многого не помню. Последнее оставшееся в памяти – крики «Дракон!», потом мы вышли, потом этот дым…
– Дракон сожрал нас, ну и вас, уважаемый сэр рыцарь.
…Выйдя, как и все, на улицу, Даниил увидел дракона. Нет, он слышал об этих тварях, которые в основном водились в южных широтах, но чтобы вот так, вблизи, воочию – впервые. Хотя твари, так сказать, его специальность.
Дракон, как и положено такому существу, был огромен. Прямо над ними нависло серое брюхо, казалось закрывая все небо. Селяне мотались между домами с криками ужаса, и Даниил вполне понимал их.
– Донджо Полидори в своем труде… своем труде… – мямлил сказитель.
– Какой ужас! – воскликнула леди Лиз.
– Однако, надо бы бежать, – высказал сэр Уилфред совсем не рыцарскую, но вполне здравую мысль.
Дракон пролетел чуть дальше, и Даниил увидел хвост твари с перепончатыми крыльями и пропеллером меж ними.
– Дирижабль, это дирижабль. – В голосе эльфа совсем не было страха, только удивление.
– Это дракон, – поправил эльфа инспектор, – и, боюсь, бежать уже поздно. – Он вытащил свой пистоль, тот самый, которым сражался с крысами, проверил заряд.
Одобрительно кивнув, Даниил обнажил меч, то же самое сделал рыцарь.
– Вы что, сражаться с дирижаблем? – удивился эльф.
– Не с драконом, а с теми, кто в нем живет. – Леди Лиз тоже вытащила пистоль, Даниил, как и в первый раз, поразился его величине – словно игрушка. Но в схватке с крысами эта игрушка показала себя довольно действенным оружием, может, и сейчас поможет.
– Боюсь, я не совсем практик, моя сила скорее в знаниях, в теории, – видя приготовления компаньонов, забормотал Жан Элиасен. – Тот же Полидори во второй части своего бессмертного опуса утверждал, что некоторые виды драконов способны испускать… мм… э-э-э… миазмы, которые оказывают на людей, да и на эльфов и на низкоросликов, довольно своеобразное воздействие. Если верить мэтру Полидори, миазмы вгоняют живые существа в некое подобие кататонии, говоря проще – сна…
Сказитель еще говорил, а из брюха дракона, который опустился так, что почти задевал трубы домов, повалил дым, зеленый.
– Вот-вот! – чему-то обрадовался ученый.
Даниил вдохнул – цветочный запах, приятный. И это было последнее, что он помнил.
– Говорят, кого сожрал дракон, те пропадают, их больше никогда не видят.
– Вспомнил! – закричал Жан, да так, что все вздрогнули, Даниил так точно. – В одном малоизвестном труде, авторства не помню, говорится, что в империи Хань драконов используют для перевозок… и на праздниках…
– Очень вовремя. Сильно же это нам поможет.
В заключение слов Даниила с тихим гулом зажегся свет. Даниил заморгал. Когда зрение прояснилось, юноша увидел, что они находятся в небольшой комнате, без углов и окон. Из удобств лишь циновки на холодном, металлическом полу. Нащупанные им ранее бугорки оказались шляпками заклепок. Заклепки поднимались до высокого потолка, на котором горели холодным белым светом несколько трубок, они же гудели.
У Даниила мелькнула мысль, что свет загорелся не напрасно. В подтверждение послышался лязг затворов, открылась дверь, в комнату вошли два человека.
Глава 2
Дверь открылась, в комнату вошли два человека. При виде незнакомцев я – Жан Элиасен – единственный из присутствующих сохранил присутствие духа, которое, как мне кажется, должно отличать мыслящих существ от так называемого животного мира. К последнему, увы, увы, без колебаний можно смело причислить и некоторых представителей человеческой, да и других рас. Не случайно мой учитель, ректор Гридасоев, говорил мне – своему лучшему ученику, который на сегодняшний день много превзошел учителя, – так вот Гридасоев говорил: «Жан Элиасен, с вашим характером, вашей целеустремленностью, гениальным умом и жаждой знаний вы далеко пойдете!» Ну, может, не совсем так говорил, но вполне мог бы сказать, во всяком случае думал – точно.
Остальные при виде незнакомцев, а именно леди Лиз, рыцарь, полицейский, Даниил и даже эльф, поднялись, приняв воинственные позы. Я поморщился. Интеллект – вот истинное оружие настоящего мужчины, а также сила духа, коей я наделен сверх всякой меры. Подходящая случаю цитата быстро нашлась в моем более чем обширном багаже знаний. Справедливо рассудив, что в данный момент присутствующие были слабо расположены внимать кладезям мудрости, коими я время от времени делился с ними, я принял решение повременить с цитатами и благоразумно отступил за спины мужчин. Естественно, с единственной целью – успокоить даму, которая, без сомнения, более всего нуждалась именно в этом, а не в их показной мужественности.
– Леди Лиз, не волнуйтесь. – Хотя я сам и чувствовал некоторое волнение, но моя поистине стальная воля обуздала его. И голос излучал уверенность, не выказав и тени бушевавших внутри чувств. Невольно я сам залюбовался, как мужественно прозвучала эта фраза.
Некоторая доля моей уверенности передалась и леди Лиз.
– Я не волнуюсь.
Итак, я переключил внимание на вошедших. Один был невысок ростом, мускулист, широкоплеч, с большой головой, всклокоченными черными волосами, усатый и остроглазый. Все в облике выдавало в нем южанина и носило на себе отпечаток живости детей теплого климата, в противоположность северной сдержанности. Дайдро в одном из своих трудов справедливо заметил, что характер человека сказывается в его движениях, а этот крепыш мог служить тому живым доказательством. Чувствовалось, язык крепыша красочен, щедр на прибаутки, образные выражения, своевольные обороты речи. Впрочем, я не мог в этом убедиться, потому что пока вошедшие хранили молчание.
Второй незнакомец заслуживал более пристального внимания. Для ученика Грасиоле и Энгеля его лицо было открытой книгой. Я не колеблясь распознал основные черты характера этого человека: уверенность в себе, о чем свидетельствовали благородная посадка головы и взгляд черных глаз, исполненный холодной решимости; спокойствие, ибо бледность его кожи говорила о хладнокровии; непреклонность воли, которую выдавали быстрые сокращения надбровных мышц. Наконец, мужество, ибо его глубокое дыхание изобличало большой запас жизненных сил.
Сколько было лет этому человеку? Ему можно было дать и тридцать пять, и пятьдесят! Он был высокого роста; резко очерченный рот, великолепные зубы, рука тонкая в кисти, с удлиненными пальцами, в высшей степени «психическая», если заимствовать определение из словаря хиромантов, то есть характерная для натуры возвышенной и страстной.
Оба незнакомца были в куртках из меха морской выдры, в полотняных штанах, обуты в высокие кожаные сапоги. Одежда мягко облегала их тела, не стесняя свободы движений.
Высокий – по-видимому, старший – оглядел нас с величайшим вниманием.