След надежды

– Она приезжала в феврале на день рождения младшего брата. Она собиралась приехать на эти пасхальные выходные, но у нее не получилось из-за какого-то мероприятия в клубе. Думаю, что речь шла именно об этом мероприятии.

Они задали ему еще пару вопросов, но не узнали ничего нового.

После этого обратился к ним с вопросом он:

– Мне стоит нанять следователя?

– Я бы не стал этого делать, мистер Джонас, – ответил Рэй. – Все ресурсы отдела пропавших без вести в вашем распоряжении. Частный следователь, скорее всего, только будет мешать. И чем меньше людей об этом знают, тем лучше для Тары. Как только станет известно, что пропала дочь кинозвезды, СМИ поднимут шумиху. Вас окружат репортеры и праздные любопытные. Могу заключить, что вам совершенно не стоит этого делать.

– Вы именно так поступили, детектив Локк? – Джонас задал Кери вопрос, впервые дав понять, что знает, кто она. Он выглядел так, будто хотел от нее услышать что-то обнадеживающее. Однако годы личного и профессионального опыта научили ее тому, что не стоит давать никому надежду загодя, даже если она может казаться вполне обоснованной.

– Но я не знаменитость, мистер Джонас, – сказала она ровным голосом. – Значит, наши ситуации не вполне идентичны. Думаю, что совет моего партнера – лучший вариант из возможных.

– Вы известите меня, если будут какие-то изменения? – спросил он.

– Конечно, – заверила его Кери, вставая со стула. – Я думаю прислать к вам на дежурство ребят из местного подразделения – одного в доме, другого снаружи.

– Хорошо. Могу я задать еще один вопрос?

– Конечно, – ответил Рэй.

– Вы сказали, что ее высадили в Малибу. Где именно?

– На Малхолланд Драйв, – сказал Рэй, – прямо возле кемпинга на пляже Каррильо.

– О, – удрученно протянул Джонас.

– Соседка Тары сказала, что вы с семьей часто бывали в Малибу, – отметила Кери. – Вы бывали неподалеку от этого места?

– Нет, не совсем. Мы там бывали. Но большую часть времени мы проводили в Национальной зоне отдыха в горах Санта-Моника. В десятках километров от кемпинга. Однажды мы проехали всю магистраль – большие ста километров – за целые выходные... – он умолк, погрузившись в воспоминания.

– Наверное, это было весело, – мягко сказал Рэй, пытаясь вернуть его к реальности.

– Да. Помню, ее любимым местом был Сэндстоун-Пик – самая высокая точка в горах Санта-Моники, говорила она. Ей нравилось, что в погожий день оттуда открывался вид от Нормандских островов в Тихом океане до снежных гор Сан-Бернардино. Она могла подолгу сидеть там. Я тоже любил это место. Я всегда надеялся, что она когда-нибудь простит меня, и мы снова отправимся туда.

Кери хотела сказать, что, возможно, так и будет. Но опять же, опыт подсказывал ей, что это не самая хорошая идея. Очень часто она видела родителей, которым оставались лишь воспоминания и сожаления. Они оставили Роана Джонаса одного в кабинете и молча последовали за Джереми, который провел их обратно к машине.

Когда они сели в машину, Рэй увидел, что он пропустил сообщение, пока они разговаривали с Джонасом.

– Это Хиллман. Написал, что Береговая охрана ничего не нашла воде в радиусе нескольких километров от лагеря. Квадрокоптеры прочесали несколько километров пустыни и тоже ничего не обнаружили. Поиски еще будут продолжаться пару часов, пока не стемнеет. На камерах кемпинга тоже ничего. Никто из них не был зафиксирован в том месте, где, как указали Марли с Ники, они встретились с Тарой. Хиллман считает, что средства были бы потрачены эффективнее, если бы пошли на ее выкуп.

– Что ты об этом думаешь? – спросила Кери.

– Думаю, что, если бы кто-то хотел за нее выкуп, он бы уже позвонил Джонасу.

– Он совсем не выглядел так, будто ему уже звонили, – заметила Кери.

– Верно, – согласился Рэй. – Но он актер, получивший Оскар. Если он верил, что жизнь дочери зависит от того, удастся ли ему провести полицейских, он выложился бы на полную.





ГЛАВА 33




Кери с Рэем гуляли и ели мороженое, Эвелин шла за ними неподалеку. Первые три месяца свободной жизни она постоянно удивлялась простейшим вещам.

Она резко тормозила перед витринами магазинов и офисными зданиями. Заглядывалась на парикмахерские с тем же интересом, что и на магазины игрушек.

Кери находила это очаровательным, стараясь не пугаться чрезмерному энтузиазму Эвелин. Наблюдая за Эвелин, Кери почти позабыла о неприятных событиях сегодняшнего дня. Хиллман сказал, что вечером она может быть свободна, и она даже не стала возражать. У нее не было в голове так мало мыслей о работе с тех пор, как она нашла Эвелин.

По всей видимости, ее первый день в школе прошел удачно. Никто не смеялся над ней, по крайней мере, в лицо. Все с ней были любезны, но не настолько, чтобы это вызывало чувство неловкости. Джесс оказалась на высоте – представила ее всем и назвала ее своим «другом по несчастью». Очевидно, она была местной знаменитостью.

– Я хотел тебе кое-что показать, – сказал Рэй Кери, когда Эвелин отошла от них подальше, и передал ей несколько закрытых конвертов. Все они были адресованы «ко вниманию Рэймонда Сэндса» и на его адрес.

– Что это? – спросила она, вскрывая конверты. Она вытащила оттуда брошюры отделов криминологии Калифорнийского университета Лос-Анджелеса, Университета Южной Калифорнии и других местных университетов.

– Помню, ты что-то говорила о старых временах, когда преподавала, и я подумал, что, может быть, ты пересмотришь свои планы на будущее.

– Рэй, и ты хочешь сказать, что это не намек? Хочешь избавиться от меня, партнер? – спросила она, толкая его локтем в ребра.


– Ни за что на свете, – ответил он. – Я ведь знаю, что тебя беспокоит вопрос опекунства, и понимаю, насколько мало походит для этого работа полицейского. Я просто хотел, чтобы ты знала, что я поддержу тебя в любом случае.

– Это очень мило и мудро, детектив Сэндс. Знаешь, ты сможешь поддерживать меня на более стабильной основе, если мы внесем некоторые изменения в нашу жизнь.

– Это именно то, что я хотел обсудить с тобой после решения вопроса об опеке.

– У нас так много вопросов для обсуждения, Гигантор, – поддразнила его Кери, приподнявшись на цыпочки, чтобы поцеловать его. Она немного испачкала его губы мятным шоколадом.

– Верно, Дори, – согласился он, отвечая на ее поцелуй. – Ты еще не готова рассказать ей? Или хочешь еще немного подождать?

Кери посмотрела на дочь и вздохнула, понимая, что скоро эти приятные вечерние разговоры придется завершать.





* * *




Эвелин делала вид, будто увлечена компьютерами в окнах бухгалтерии и не замечает их поцелуев. Вовсе не потому, что это смущало ее – ее уже давно ничего такое не могло смутить. А лишь потому, что смущались именно они. Ее же их поцелуи вполне устраивали. Она была рада, что ее мама счастлива, она заслуживала счастья, особенно учитывая то, что она пережила за последние несколько месяцев.

Она сама до конца не могла понять, что именно заставило ее вскрыть себе вены три месяца назад. Наверное, частичной причиной этому послужила ее ссора с отцом. Она с содроганием вспомнила его слова о том, что он хочет забрать ее у мамы.

Но было нечто большее, чего она не понимала до конца. То, с какой легкостью он предполагал перевернуть ее жизнь с ног на голову, напоминало ей ту мужскую жестокость, которую она испытывала на себе в течение долгих шести лет.

Понятно дело, что это не то же самое. Но это чувствовалось так же. Это ее ввергло в пучину того состояния, от которого она пыталась убежать. Пустота, беспомощность, стыд, поглощавшие ее все эти годы, захлестнули ее с новой силой. И на мгновение она подумала, что если сбежит из этого мира, то сбежит и от этих кошмарных чувств.

Все было так сложно и запутанно, что она до сих пор не понимала себя до конца. Но сегодня Эвелин чувствовала себя очень хорошо. У нее были мама, Рэй, Магс, Джессика, Сьюзен, Рита и психотерапевт Джоан, которая разрешила называть ее Джоджо, и все они были готовы в любой момент поддержать ее.

– Ив, – позвала ее мама. – Я так рада, что у тебя сегодня выдался хороший день, милая. Я надеюсь, что завтра тоже все будет хорошо, хотя, может, и несколько сложнее.

– О чем ты говоришь? – спросила Эвелин, чувствуя холодок в животе, примерно там, где была язва, диагностированная на прошлой неделе в больнице.

– Суд решил, что твой отец имеет полное право видеться с тобой. Я не говорила тебе об этом раньше, потому что пыталась воспрепятствовать этому. И каждый раз откладывала на потом. Но суд все-таки назначил вашу встречу на завтра.

– На завтра?

– Да. Извини. При встрече будут присутствовать люди, назначенные судом. Они сами отвезут тебя к нему и будут все время находиться рядом. А Магс согласилась забрать тебя, ведь она живет там, поблизости. Все пройдет не так уж плохо.

– Хочешь сказать, не так плохо, как в прошлый раз? – отстраненно спросила Эвелин.

– Дорогая… – начала мама, но Эвелин отвернулась от нее и ушла вперед, швырнув остатки мороженого в стену соседнего здания.

В отражении окна она увидела, что мама бросилась догонять ее, но Рэй остановил ее, положив ей руку на плечо, и тихо сказал: «Дай ей минутку».

Да. Дай мне минутку. Разве я не заслуживаю минутки после того, как вы собираетесь отправить меня обратно к этим зомби?

Она стремительно мчалась вперед, потом увидела скамейку и решила присесть. Она оглянулась и увидела, что мама и Рэй неторопливо нагоняют ее. С ней поравнялся грузовик, и водитель бросил на нее взгляд. Внезапно она услышала шаги бегущего и оглянулась назад.

Мама бежала еще быстрее, чем в тот день, когда ее похитили, и она и не смогла догнать ее.

Через мгновение ее мама остановилась перед фургоном, направив пистолет на водителя.

– Руки вверх! – крикнула она.

– Что за…? – воскликнул тот, испуганно поднимая руки.

– Кто ты? – спросила ее мама. – Что ты тут разъезжаешь по этой улице?

Рэй подошел к ней.

– Опусти оружие, Кери, – сказал он. – Посмотри на надпись на фургоне.

Эвелин сама посмотрела на надпись. Там было написано «Доставка чувак».

– Отвечай на вопрос, – потребовала мама резким тоном, все еще направляя пистолет на него.

– Я курьер, – сказал парень. – Я должен доставить инсулин, но не мог понять, что указано на номере дома – тройка или восьмерка. Я всего лишь пытался найти нужный мне дом, женщина.

– И для этого тебе понадобилось остановиться прямо перед девочкой?

– Я даже не заметил ее, клянусь, – сказал он. – Я смотрел только на цифры.