Сквозь века

И снова женщины от души рассмеялись, но при этом работы своей не бросили. Они упорно трудились, но не забывали отдыхать, пусть не физически, но душевно. В этом разговоре не было ничего злого или обидного, они просто привыкли называть вещи своими именами, не пряча суть за высокопарными речами. Фредди тут же поддалась настроению и незаметно влилась в беседу:

— Эй, подруги, — улыбаясь, окликнула она женщин, — помогите еще одного мерзавца отыскать!

Женщины разом обернулись и некоторое время с подозрением присматривались к нам, но, разглядев хорошенько, кто перед ними, расслабились.

— Что за мерзавец? — прищурилась Люсия.

Уиннифред вышла чуть вперед и будто слилась с обстановкой. Мне даже показалось, что здесь она больше своя, чем я, хоть сама когда-то подрабатывала прачкой.

— Да есть один, обрюхатил мою подругу, — кивнула она на меня.

Я едва сдержалась, чтобы глаза не округлить и не выразить протест. Что ж, надо вживаться в роль. Раз не получилось стать той, кто сможет разговорить этих женщин, придется изобразить жертву. Мне приходилось видеть несчастных девушек, которых использовали и бросали. А Фредди тем временем продолжала:

— Эта шваль попользовался ею и думать забыл, а теперь ее отец требует, чтобы она из дома убралась.

— А чего к нам-то пришли? — спросила та, что предложила Люсии интересный приработок.

— Так мы смекнули, что где-то же должна эта гнида свое белье стирать да пинжаки с портками. Мы по пабам его караулили, в одной прачечной уже были, только проку нет. Может вы чем подсобите, а?

Я чуть не поперхнулась, услышав все эти словечки из уст подруги. Хорошо, что голова моя была понуро опущена. Для убедительности всхлипнула и скомкала юбку.

— Эх, бедолажка, — сочувственно сказала молоденькая, — что ж ты каждому стервецу доверяешь-то? Он небось золотые горы обещал?

— Обещал, — согласно кивнула я. — Сказал, что я одна ему нужна, что заберет меня у отца, а сам…

— А как выглядит этот твой поганец? — спросила Люсия, которая поставила корзину и подошла ближе.

— О, он приметный, — ответила Фредди. — Глаз у него один разворочен.

Женщины на миг застыли, а потом испуганно переглянулись. По их лицам я сразу поняла, что они знают, о ком речь. Однако испуг дал мне понять, что говорить они вряд ли станут.

— Не знаем мы такого, — ответила молодая и демонстративно нагнулась за очередной простыней.

Сердце мое заколотилось в груди как безумное. Я знала, видела, что она соврала. Смех стих, веселость разом исчезла с их лиц. Каждая вернулась к своему занятию.

— Шли бы вы своей дорогой, — негромко сказала Люсия.

— Да как же так! — в сердцах возмутилась Фредди. — Как же это? Вы же сами знаете, каково это всю жизнь одной горбатиться! Знаете, что такое нищета и голод! Помогите, а? Вижу же, что знаете, о ком говорю!

Женщины снова переглянулись. Они хмурились и не прятали страха, но и помочь искренне хотели.

— Помогите отыскать его, — взмолилась я, ощущая, как слезы сами собой потекли из глаз. — Я не скажу, что от вас узнала. Клянусь, не скажу!

Уж не знаю, что именно они увидели на моем лице и что именно их убедило — мои слезы или слова, но Люсия кивнула молодой и та подошла ближе.

— Если скажешь, что я проболталась, — найду и волосы повыдергиваю! — предупредила она. — Если одноглазого Гарри ищешь, то живет он с дружком своим сутулым Мо в квартирке на Красной улице. Дом семнадцать. Но не советовала бы я тебе искать его. Не будет толку, сама небось знаешь. Пришибет он тебя, как пить дать, и имени твоего назавтра не вспомнит. И как только угораздило тебя связаться с ним? Глупая.

И было что-то в ее голосе, что заставило меня поверить. По спине тут же холодок пробежал, но вместе с ним пришла едва сдерживаемая радость. Мы нашли его! Мы справились! Фредди рассыпалась в благодарностях и заверениях, что никто из нас ничегошеньки не скажет «поганцу» и «стервецу», а потом подхватила меня под руку и повела прочь. Некоторое время мы шли молча, погруженные каждая в свои мысли, но, когда прошел первый восторженный порыв, я остановилась и повернулась к подруге.

— Что это были за словечки?

— Обычные словечки. — Она пожала плечами. — Они все разве не так говорят?

— Они-то так, а вот ты откуда их знаешь? — Я приподняла брови и уперлась руками в бока, едва сдерживая нервный смех.

— Я недавно видела, как каменщики вагоны разгружали, — улыбнулась Фредди. — До ужаса хотелось повторить, вот и пригодилось.

Я посмотрела в ужасно довольное лицо подруги, и мы расхохотались. Как же на душе хорошо от того, что Фредди была рядом. Моя самоуверенность могла сыграть со мной плохую шутку. Нужно будет извиниться перед инспектором.

— Итак, что дальше? Сообщим мистеру Аддерли? — спросила Фредди.

— Красная улица совсем недалеко. Может, сами посмотрим? А вдруг это совсем не тот одноглазый?

— И какова вероятность, что в Вичпорте на один район два одноглазых? — недовольно спросила Фредди.

— Ты забыла, что это за район? — спросила я и направилась дальше. — Мы только посмотрим, обещаю!

Над городом сгущались вечерние сумерки, люди возвращались с работы, лавки закрывались на ночь, а пабы и прочие злачные места, наоборот, оживали. То тут, то там у входов уже собирались усталые мужчины, которые жаждали промочить горло и пожаловаться друг другу на судьбу. Странно, но только теперь мои воспоминания вернулись с новой силой. Только в эту минуту, когда трудовой день подходил к концу, я вновь ощутила себя той потерянной девушкой, что скиталась по городам и перебивалась любым доступным заработком. Я была и прачкой, и кухаркой, мыла полы в пабе, убирала за скотиной. В то время я считала, что Огюст не остановится, пока не найдет меня, поэтому выбирала многолюдные места, где работники надолго не задерживаются, чтобы хозяева не запомнили всех, кто когда-то у них служил. Мне казалось, что это верное решение. Я нервно оправила платье и дернула воротник, ощутив желание снять эту одежду и больше не надевать. Среди знакомых голосов подвыпивших завсегдатаев пабов, городской вечерней суеты и болтовни женщин, встретившихся после тяжелой смены, стало неуютно.

— Вот он, — прошептала Уиннифред, — дом номер семнадцать. — Что будем делать? Просто ждать?

— Давай попробуем, — попросила я, — немного, не больше часа. Вдруг повезет?

— Что ж, давай попробуем.


Мы задержались на углу и сделали вид, что просто повстречались на улице случайно и решили поболтать. Так прошла четверть часа, потом и половина. Над нами зажегся, чуть ли не единственный поблизости наполовину разбитый фонарь. Моя подруга занервничала.

— Слышишь странный гул позади? — спросила она.

Я прислушалась, но ничего не услышала и отрицательно мотнула головой, продолжая смотреть на дверь дома номер семнадцать.

— Что-то странное, будто топот и разговоры. Толпа! — громким шепотом воскликнула она, и я тоже наконец услышала. — Надо убираться отсюда. Ты же знаешь, что здесь часто бывают беспорядки.

Я снова бросила взгляд на дверь, понимая, что подруга права. Очень жаль не довести дело до конца, но и рисковать напрасно не было смысла. Гул нарастал, толпа приближалась. Вокруг нас уже начали собираться каменщики. Их можно было узнать по вечно покрытой кирпичной пылью одежде, по закатанным рукавам и запыленным волосам. Фредди потянула меня за руку, но я обернулась напоследок, все еще надеясь, что увижу тех, кого искала. И не напрасно. Как по волшебству дверь открылась, и на пороге показались двое. Я отдернула руку и сделала шаг по направлению к нужному дому, чтобы рассмотреть мужчин.

— Вот они! — вырвалось у меня, когда я убедилась, что передо мной те самые преступники, что убегали от констеблей в ночь, когда моя жизнь изменилась.

Не знаю, как так вышло, но одноглазый будто услышал меня, хотя говорила я негромко, да и мужчины были достаточно далеко. Он тоже сделал шаг и присмотрелся. Внутри колыхнулся ужас, будто его единственный глаз смотрел мне прямо в душу и уже знал, кто именно перед ним.

— Уходим, Ада, — сказала Фредди, тоже заметив интерес Гарри, — быстро!

Далеко уйти мы не успели. Прямо на нашем пути в мгновение ока образовалась стычка между каменщиками и железнодорожниками. Бог знает, из-за чего она началась на этот раз, но было очевидно, что не возражали ни те ни другие. Мы с Уиннифред оказались прижатыми к стене. Мужчины были вооружены дубинками, железными прутьями и прочим доступным оружием. Они, как большая волна, нахлынули стремительно и заполонили собой всю улицу.

Я поняла, что мы можем пострадать, поэтому выставила щиты и начала продвигаться сквозь толпу. Фредди тоже усердно работала локтями, чем немало удивила меня. Сейчас моя подруга уже совсем не выглядела напуганной. Видимо, дерущаяся толпа была не такой страшной, как одноглазый Гарри.

Внезапно со всех сторон послышались полицейские свистки и голоса констеблей, разгонявших толпу. Полицейские хватали всех подряд без разбора. Фредди попыталась отбиться от одного из железнодорожников, который хотел скрыться, но налетел на нее. В этот момент нас и схватили констебли.

— Не говори ни слова, — шепнула мне подруга. — Пусть думают, что мы прачки, не хватало еще миссис Баррингтон опозорить.

В ближайшем полицейском участке нас рассадили по камерам. Каменщиков и железнодорожников разделили, чтобы они и здесь не устроили погром. Мы с Фредди попали в камеру к женщинам. Она оказалась ближе всех к столам констеблей.

Я осторожно разглядела участок. Он был небольшим — на пару десятков констеблей, не более. Здесь имелась пара кабинетов для начальства и несколько столов, шкафы с картотеками и стойка для приема жалоб. Ничем не примечательный участок. Слава богу, что здесь не располагались детективы-инспекторы, да и никакие прочие инспекторы тоже.

Ночь показалась нам холодной и промозглой, но как мы ни пытались объяснить констеблям, что просто возвращались домой, нас никто не отпустил. Тот полицейский, который нас забрал, уверял, будто видел, как Фредди участвовала в беспорядках и не была похожа на напуганную происходящим жертву обстоятельств. Скверно.

Ближе к рассвету я услышала знакомый голос:

— Констебль Броней, определите этих двоих. Они устроили поножовщину в пабе!

— Принесла нелегкая, — проворчала Фредди, глядя на мистера Аддерли. — Не приведи господь, узнает, разноса не избежать!

В этот момент я была абсолютно согласна с мнением подруги, поэтому отвернулась и попыталась сделаться совершенно незаметной.

— Открывай, — прозвучал совсем рядом голос, и я съежилась.

Звякнули ключи, и дверь соседней камеры открылась, а потом с тем же скрипом закрылась.

— А это что за женщины? — спросил инспектор, и я поняла, что все пропало.

— Вон те — проститутки, — пояснил дежурный констебль, — та украла одежду с веревки, а эти две участвовали в потасовке. Правда, они утверждают, что просто домой возвращались, и один из парней на них налетел.

Этот констебль, похоже, верил нам, поскольку в голосе его прозвучала мягкость.

— Так выпустите их. У них наверняка семьи, дети!

— Сержант не велел!

— Под мою ответственность, — ответил Аддерли, и теперь уже дверь нашей камеры отворилась.

— Эй, вы! Выходите! — прокричал констебль.

Фредди скривилась и, опустив глаза, поднялась с лавки, я последовала за ней. Деваться-то было некуда. Мы попытались проскользнуть мимо инспектора, а констебль пошел оформлять наше освобождение.

— Мисс Хоггарт? — громким шепотом окликнул меня Аддерли и схватил за локоть.

Я подняла голову и встретила полные недоумения серые глаза инспектора. Сказать, что он был удивлен, — ничего не сказать. Дар речи временно покинул мужчину, но я видела, как меняется выражение его лица. И эти перемены ничего хорошего ни мне, ни Фредди не обещали.

— Прежде чем вы начнете ругаться, инспектор, — гордо сказала я, — знайте, что мы, в отличие от вас, нашли одноглазого!

Молнии сверкнули в глазах инспектора, и я невольно съежилась.





Глава 9

ОПАСНЫЕ ПОСЛЕДСТВИЯ