Сколько ты стоишь?

24




В понедельник Сергея Мишина на работе ещё не было, а во вторник уже явился. Слегка помятый, обалдевший, но счастливый и сияющий.

Варя, увидев его, подумала, что, даже если бы она облажалась с этими клиентками из «Белой орхидеи», он бы всё равно её простил. Потому что Сергею было вообще не до работы.

К тому же коллеги требовали отпраздновать сразу два дня рождения — и собственно Мишина, который случился в субботу, и его новорожденной дочки. Двойной повод! Грех не использовать такой шанс.

Так что все встречи отменили, а большую переговорную превратили в «поляну», накрыв там столы.

Варе абсолютно не работалось. И, пройдя мимо Ильи, она заметила, что ему тоже. Берестов втыкал в открытый на экране компьютера договор, причём минут двадцать уже не прокручивал страницу.

И вот вроде никогда она за ним особо не следила… Но откуда-то знает, как он хмурится, вчитываясь в то, что ему не нравится. С каким стуком захлопывает папку, когда что-то ищет. Как смеётся из вежливости, а как — искренне.

Впрочем… почему это так напрягает? Вот про Светку или Ритку Варя тоже знала нечто подобное. И как ходили, и что ели, и с каким звуком чихали. И не казалось это чем-то запретным, тайным знанием про врага…

Тьфу, Варя! Про какого такого врага? Ну что за глупости тебе в голову лезут…

А Берестов между тем оторвался от экрана и поднял на девушку вопросительный взгляд. Заметил, что она уже с минуту стоит возле своего стола. Обычно же сразу плюхается, скрываясь за баррикадой…

— Что-то случилось?

— Нет, — буркнула Варя, старательно отворачиваясь. — Просто… сейчас бухать позовут.

— Бухать? — Илья, кажется, улыбнулся. — Ну, бухать так бухать. Всё равно работать не могу. Ощущение, что я пришёл на работу в воскресенье. И остальные тоже. И теперь мы все пытаемся понять, какого рожна сюда припёрлись, если можно было поспать подольше, а потом заняться своими делами.

Стало смешно, и Варя окончательно смутилась. Села наконец на своё место и сразу расслабилась. Бред, но за баррикадой слушать Илью действительно намного легче.

— У меня случилось нечто подобное пару лет назад. Я проснулась, как обычно, в семь по будильнику, умылась, позавтракала, оделась… И тут из спальни вышел сонный такой папа. Поглядел на меня одним глазом и поинтересовался, куда это я так спешу в восемь утра в субботу.

Берестов рассмеялся.

— Да, и со мной бывало. Только не в субботу, а на какое-то 23 февраля, когда он приходился на середину недели. Будильник-то у меня запрограммирован на пять дней в неделю, вот и зазвонил. Но только я, в отличие от тебя, успел на улицу выйти и даже какое-то время поудивлялся, почему так мало народу.

— Сам вспомнил или подсказал кто? — хихикнула Варя.

— Сам.

— А у нас тут год назад был забавный случай. Дизайнера нового взяли. Так он пришёл с утра, походил, со всеми познакомился, а потом ушёл на обед — и не вернулся. Максим тогда смеялся — мол, так у нас плохо, что народ только до обеда выдерживает, а потом на волю выходит и решает: а ну его нафиг!

Варя думала, что Илья вновь засмеётся, но он только задумчиво хмыкнул. Помолчал немного, а затем спросил:

— А почему ты гендира на «ты» называешь? Я давно хотел спросить. Это как-то… странно.

— На твоём месте раньше Светка сидела, жена его. Только тогда она ею не была. Ну и до их свадьбы я, конечно, Юрьевского на «вы» называла и «Максим Иванович». И потом долго стеснялась… но привыкла уже. А ты подумал, у меня с ним что-то было?

— Ничего я не подумал, — ответил Берестов напряжённо. — Просто удивился. Значит… у них со Светой был служебный роман?

— Угу. И у Мишина с Ритой. А ты сидишь на беременном стуле.

— Что?.. — Илья, кажется, подскочил на месте.

— На беременном стуле сидишь. Светка с Риткой с него в декрет ушли, и потом ещё одна женщина села — и узнала через неделю, что беременна. Не от стула, конечно, от мужа. Вот так.

Из-за перегородки донесся звук, будто Берестов старательно сдерживал хохот.

— Мда… Ну, надеюсь, я не забеременею.

— Я бы на твоём месте надеялась, что забеременеешь. Там вроде какой-то миллионер оставил кучу бабла первому беременному мужику…

— Нет уж, спасибо. Я как-нибудь обойдусь без беременностей. И без миллионов. Целее буду…





* * *





Бухать их действительно позвали примерно через полчаса, и Илья, увидев накрытый стол, просто обалдел. Размах — колоссальный, они же и половины не съедят…

Оказалось, ошибся. Народу у них в конторе было прилично, в том числе и голодных мужиков, так что смели всё подчистую. К тому же этот самый народ, предчувствуя пьянку-гулянку, обедать не ходил.

Юрьевский, правда, следил, чтобы много никому не наливали, в том числе имениннику. А этому самому имениннику норовил налить не то что каждый второй — каждый первый…

И тосты были, и смех, и анекдоты. И Илья даже чуть расслабился. Он специально отошёл подальше от Вари и встал так, чтобы она его не видела. Перебегающий туда-сюда народ, конечно, то и дело «обнажал» Берестова, но всё же другой конец переговорной — не соседний стул.

— Хочу всем напомнить, — сказал генеральный, когда еда почти закончилась (а выпивка закончилась ещё раньше, не так уж много её было), — что завтра у нас рабочий день. И если кто-то решит продолжить праздновать и не явится на работу, получит от меня персональный пендель.

Народ впечатлился. Некоторые, конечно, хихикнули, но, наткнувшись на суровый взгляд Юрьевского, приняли понимающий вид.

Ушёл генеральный; убежал, извинившись, виновник торжества, торопясь домой — как он сказал, хорошенько убрать квартиру, ведь на следующий день жену и дочь должны были выписать из роддома. Остальные тоже потихоньку пытались сматывать удочки, чтобы не дай бог не оказаться в последних рядах. Ведь всем известно: кто последний, тот и убирает…

Илья под шумок тоже выскользнул из переговорной. Варя вышла чуть позже, и Берестов заторопился, чтобы не получилось так, что они уйдут с работы одновременно. Попрощался с ней и похромал к выходу.

Вместе с ещё тремя коллегами он вызвал лифт и, когда двери разъехались, спокойно вошёл внутрь. Он уже готовился к стремительной поездке вниз, но народ всё заходил и заходил. Все смеялись, шутили, передвигались туда-сюда…

Илья, задумавшись, толком и не понял, как перед ним вдруг оказалась Варя. Она, наверное, изначально встала дальше, но сместилась, чтобы пропустить вперёд одну из женщин, захотевшую поговорить с коллегой.

Берестов замер, боясь пошевелиться. Между ними сейчас было сантиметров десять, наверное, и, стоит Варе оглянуться…

А она словно почувствовала, о чём он подумал, и действительно посмотрела назад.

Румянец от выпитого вина немедленно исчез с её щёк; даже губы, казалось, побледнели. Зрачки расширились, и задышала она чаще, явно пытаясь справиться с накатившей паникой.

— А ну-ка, ребята, подвиньтесь! — раздался от дверей громовой голос Аркадия Васильевича, одного из бухгалтеров, крупного мужчины с большим животом. Кто-то весело взвизгнул, и Варю со всего размаха прижало к Берестову.

Весело им, значит… А вот Варе не до веселья.

Илья от неожиданности, дёрнувшись, положил руку девушке на талию, но сразу же опомнился и убрал ладонь. Варя застыла каменным изваянием. Она действительно казалась Берестову статуей — так сильно напряглась.

Лифт тронулся, и всех чуть качнуло, в том числе и Илью с Варей. Их тела потёрлись друг о друга, и девушку сначала передернуло, а потом она задрожала мелкой дрожью.

Наверное, в другой ситуации Берестов возбудился бы — у Вари была такая мягкая, но в то же время упругая попа, и она сейчас прижималась к его паху. Но Илье было не до того — он только молился, чтобы всё поскорее закончилось.

Лифт ехал секунд десять, но Берестову это время показалось вечностью. И, когда двери наконец открылись, он вздохнул с облегчением.

Варя медленно отлипла от него и на негнущихся ногах двинулась к выходу. Илья пошёл следом, стараясь держаться чуть в стороне, ругая и себя, и сложившуюся дурацкую ситуацию. Возле турникетов они практически поравнялись, и он вдруг заметил, что Варя плачет.

Вздохнул, достал пропуск, приложил и, когда уже прошёл через открывшиеся створки, сказал, обращаясь к девушке:

— Не плачь. Я завтра уволюсь.

Варя запнулась, остановилась и повернулась к Илье. Лицо у неё действительно блестело от слёз. И когда только успела…

— Не надо.

— Варь, я не ангел, — сказал Берестов, усилием воли подавив порыв подойти поближе и вытереть мокрые щёки девушки. — Но и не законченный мудак. Мне совсем не нравится постоянно чувствовать себя последним чмом. Да и ты мучаешься. К чему всё это?

Варя вздохнула, опустила голову. Достала из сумочки бумажные платочки, вытащила один и вытерла лицо.

— Мне нужно с тобой поговорить, — произнесла чуть дрожащим голосом. — Только не здесь. Середина холла бизнес-центра — не очень удачное место для подобных разговоров…

— Давай отойдём в угол.

— Нет. А… ты на машине сегодня?

— Ну, на машине.

— Давай… в машине поговорим?

Илья несколько секунд недоуменно смотрел на Варю.

— В машине. Поговорим. Ты хочешь сказать, что сможешь сесть со мной в одну машину?

— Смогу.

Берестов покачал головой.

— Ладно, давай попробуем. Если не получится — в кафе поговорим. Там всё-таки столик есть и люди ходят, — не удержался он от горькой шпильки и тут же сам пожалел, потому что Варя вновь заморгала, сдерживая слёзы. — Извини. Пойдём.