Скажи мне, где я

– В истории еще никогда не было учеников Академии, которые бы так сильно рисковали или столького бы достигли, – говорит папа, и от этих его комплиментов у меня вспыхивают щеки. – Благодаря тому, что вы сегодня сделали, не просто восстановится баланс сил в Альянсе, но и мир в целом будет в большей безопасности. Конечно, это займет время и потребует немалых усилий, а также участия Совета Семей и всех ваших Семей. – Он замолкает. – Что ж, уверен, у вас много вопросов. Постараюсь на них ответить.

– Вы знали, что Джаг намеревался развязать войну с Медведями? – не теряя времени, деловито спрашивает Лейла, и я перевожу взгляд с нее на папу.

– Да, – отвечает он. – Но к тому времени, как мы с тетей Новембер поняли, что происходит, регент и Джаг уже спланировали нападение. Если бы мы сразу не начали действовать, другим Семьям пришлось бы выбирать стороны, и это навеки изменило бы Альянс.

Машинально смотрю на Эша. Он встречается со мной взглядом, и мы оба понимаем: вот причина, которую искал Эш. Вот почему все произошло именно сейчас.

– Тетя Новембер взяла на себя регента, – подтверждает папа мои подозрения. – Мы отправили Новембер в Академию, чтобы защитить ее и помешать Коннеру убить Маттео, а я приехал сюда, чтобы остановить Джага.

Все смотрят на меня, но для меня это такой же сюрприз, как и для них.

– Ох, Маттео, – усмехается Аарья, – ты небось чувствуешь себя последним засранцем из-за того, что тогда врезал ей.

Маттео хмурит брови и как будто собирается что-то сказать, но сдерживается и закрывает рот. Может, потому, что считается с тем, что она только что потеряла близкого человека, а может, он просто более зрелый, чем она. Но как бы то ни было, я игнорирую колкости Аарьи и не свожу глаз с Маттео.

– Тот удар… – Я запинаюсь. – Это ведь из-за Блэквуд? Блэквуд велела тебе ударить меня? – Мгновенно делаю выводы. – Чтобы все поверили, что мы враги, и это хорошо замаскировало бы причину, по которой я приехала. – Как учила нас профессор Хисакава, лучшая отрава – психологическая и эмоциональная. – И Коннер переключил свое внимание на меня. – Я смотрю на папу. – О господи! Ты знал, что тогда Коннер захочет прежде расправиться со мной, а не с Маттео?

Однако я не спрашиваю, откуда папа знал, что Коннеру это не удастся.

– По правде говоря, нам не просто нужно было предотвратить нападение Львов на Маттео, – объясняет папа. – Если бы Коннера не вывели на чистую воду, Львам удалось бы перебить лучших учеников из непокорных Семей, а выжившие юные Стратеги всегда поддерживали бы Львов. Не важно, из страха или из верности, но оставшиеся Стратеги, став взрослыми, полностью подчинились бы Джагу. Если хочешь изменить мир, измени молодежь. Отец знал это, поэтому и начал нападать на Академию. То, что вы сделали в школе, не менее важно, чем все, чего мы добились здесь.

Некоторое время все молчат.

– Когда Роуз узнала о планах отца насчет Академии, мы решили, что пора действовать, – продолжает папа, но я прерываю его:

– Роуз? Ты говорил с Роуз?

Инес вычислила, что для убийства регента ему нужен был связной в Семье Львов, но я бы никогда не подумала, что это Роуз.

Папа кивает:

– Мы уже несколько лет на связи.

– Ангус, – меняет тему Эш. – Он рассказал Новембер про Паромщика. Он знал, что это вы?

Папа снова кивает.

– Ангус – старый друг. Знает меня с детства. Слух о том, что команда Ястреба пострадала от Джага, – правда, но подстроил это тоже он.

Эш поднимает брови. Папа явно произвел на него впечатление.

– А вот Логан – другое дело, – продолжает папа. – Его было не избежать, но и контролировать его тоже невозможно.

– Я ж говорила! – восклицает Аарья, с триумфом глядя на Эша.

– А команда Ястреба? – спрашивает Эш. – Они все это время работали на вас?

– Да, – подтверждает папа. – По моему указанию они следили за вами и должны были вмешаться, если бы что-нибудь на балу пошло не так. Если бы вы пригляделись, то под маской палача узнали бы Эдди.

Меня ошеломляет масштаб того, чего добился здесь папа, и ловкость, которая для этого потребовалась.

– А записка? – говорю я. – Которую ты оставил в квартире. Ты велел нам прийти в поместье. А в темнице выглядел так, будто наше появление удивило тебя, но ведь ты с самого начала знал, что мы придем?

Папа тяжело вздыхает, как будто на плечи ему давит тяжкий груз.

– Я не хотел, чтобы вы приходили в темницу. Это не входило в мои планы. Но незадолго до бала Джаг узнал, что вы в Лондоне, и он собирался поручить своим наемникам перебить всех, кроме Новы, которую хотел казнить публично.

Аарья бледнеет.

– Поскольку у меня не было другого выхода, я подсунул информацию Логану, дав ему возможность заработать денег, заручиться благосклонностью Джага и обвести вас вокруг пальца. Потом Роуз убедила Джага, что ему стоит подождать, пока вы сами не явитесь в темницу, что всем Стратегам будет полезно увидеть, насколько далеко простирается его власть.

Некоторое время все молчат, а я поглядываю на Эша и Аарью. Были бы они еще здесь, если бы за нами пришли убийцы Джага? По спине пробегает холодок.

Маттео, который в основном молчал, откашливается и косится на дверь.

– Прошу прощения, я не хотел перебивать, но я не могу задерживаться. Меня ждет Семья.

Папа понимающе кивает.

– Передай Мауре, я скоро с ней свяжусь, – без объяснений говорит он.

– Хорошо. – Маттео встает, но перед уходом поворачивается ко мне: – Еще… я хотел сказать, Новембер, что мама пробудет в Лондоне еще несколько дней. – Он делает паузу. – Ну, и… если хочешь с ней познакомиться, думаю, она будет очень рада.

Натянутости, которой обычно сопровождается наше общение, и след простыл.


У меня загораются глаза, в груди разливается тепло при мысли о том, что сестра моей мамы и тети Джо хочет видеть меня.

– Я тоже буду очень рада, – не скрывая радости, отвечаю я. Дружелюбно кивнув, он отворачивается. – Маттео, – окликаю я его. – Извини, что ударила тебя на улице.

Он пожимает плечами:

– Видимо, у нас с тобой такая традиция.

Мы улыбаемся друг другу, и он уходит, закрывая за собой дверь.

Папа наблюдает за мной. Я понимаю, насколько мы оба изменились с тех пор, как виделись в последний раз. Но у меня нет времени это обдумывать, потому что до меня вдруг доходит: Маттео ушел, а мы нет.

– А мы почему не уходим? – выпаливаю я. – То есть… почему мы еще здесь, в поместье Львов?

Все смотрят сначала на меня, потом на папу.

Выражение его лица напоминает мне о том дне, когда он объявил, что я еду в Академию – успокаивающее и сочувственное, но он понимает, что ему предстоит сообщить мне не слишком приятные новости.

– Мы останемся здесь.

– Останемся? – в ошеломлении спрашиваю я. – То есть на пару часов или…

– На ближайшее будущее, – говорит он, и у меня глаза лезут на лоб.

– Ты что, шутишь? Хочешь, чтобы я жила здесь, в поместье Львов с Бренданом?

Аарья усмехается:

– Только подумай: если тебе захочется убить его, ты всегда будешь знать, где он.

Даже оптимизм у Аарьи какой-то извращенный.

– Папа? – строго говорю я.

Он выглядит задумчивым.

– Мы должны быть здесь во время перехода власти, – говорит он. – Смерть Джага вызовет кое-какие разногласия, и очень важно, чтобы Львы были организованны и действовали как можно более сплоченно. – Он делает паузу. – Но когда приведем дела в порядок, я готов, если захочешь, подыскать другое место для поместья.

Я поджимаю губы, прекрасно сознавая, что веду себя эгоистично, требуя, чтобы целая куча проживающих здесь людей переехала, потому что мне не нравится здание, – и если честно, дело не в поместье, это ведь всего лишь большой особняк. Мне противна сама идея. Но от его ответа на душе становится легче. Меня утешает мысль, что я здесь не в ловушке, что папа прислушивается ко мне и считается с моими чувствами.

А на лицах моих друзей появляется выражение крайнего изумления, граничащего с шоком. Никогда такого не видела. Как и все Стратеги, они вечно скрывают свои чувства, но сейчас этого не делают. Они лишь переводят взгляд с папы на меня и обратно, как будто перед ними головоломка, которую им не удается разгадать.

У Аарьи такой вид, словно она вот-вот упадет в обморок.

– Если бы мои родители меня так любили, я бы вообще никогда из дома не уехала, – говорит она. – Ни в Академию, ни куда бы то ни было.

Я смотрю на Аарью. Это самые искренние слова, которые я когда-либо от нее слышала: ни дурацких шуток, ни сарказма, только восхищение. И я понимаю, что пусть я сейчас в сложной ситуации, но папа искренне любит меня и можно закрыть глаза на все свои обиды. И в ту же минуту все они исчезают.





Глава двадцать девятая




Папа сидит в изножье кровати с пологом на четырех столбиках. Комната оформлена в пастельно-голубых и белых тонах, здесь есть большой камин и длинная кушетка со спинкой. Веселый интерьер кажется неуместным после всех жутких событий, которые только что произошли в этом доме, но сейчас я очень за него благодарна. Будь комната мрачной и холодной, я чувствовала бы себя еще больше не в своей тарелке. Не говоря уж о том, что теперь, с наступлением ночи, мне все время кажется, что из какой-нибудь тайной двери обязательно кто-то выскочит с ножом и прирежет меня.

– На то, чтобы приспособиться к этому новому миру, уйдет некоторое время, – говорит папа, явно видя мое замешательство. – И это будет непросто. Но я всегда буду рядом.

– И ты совершенно уверен, что пока я сплю, ко мне не заявится Брендан с ножом?

Папа улыбается.

– Роуз увезла его на несколько дней. Ему будет трудно привыкнуть – как и всем нам, в общем-то, – но это того стоит.

Вспоминаю, как дразнила Брендана в Академии, спрашивая его, значит ли тот факт, что мы кузены, что я тоже могу претендовать на престол. Но когда я это говорила, мне бы и в страшном сне не могло присниться, что мне придется жить с ним, да еще и вместе управлять Семьей. Я вообще никогда не хотела управлять никакой Семьей.

– Я знаю, что тебе нелегко было освоиться в мире Стратегов, а Брендан сделал это еще труднее, – говорит папа, как будто читает мои мысли. – Но я тебя уверяю, в Альянсе много хорошего, пускай это и не сразу видно. А проведя немного времени вдали от влияния Джага, Брендан научится сам принимать решения. Я прекрасно знаю, каково это, когда тебя воспитывает такой человек.

Я хмурюсь. Меня огорчает, что он, возможно, прав.

– Ладно, – говорю я.